Fucking asshole

Бэкхён выпивает очередную рюмку непонятно чего и втягивает в себя с чёрной поверхности стола идеально ровную дорожку кокаина. Рядом то же самое проделывает Чунмён и довольно улыбается, когда откидывается на спинку дивана. В последнее время они зачастили так развлекаться пятничными вечерами, но от этого сердце временно прекращает крошиться на кусочки, а голова становится пустой и лёгкой. Бэкхёну, откровенно говоря, хреново, а Чунмён просто поддерживает закадычного друга. Хреново, потому что Пак Чанёль – придурок и кретин, который совершенно не знает цену чужим чувствам. И вместо того, чтобы плакать дома (он же не девчонка), Бэкхён решает упиться в дерьмище и покупает у местного клубного барыги пакетик кокаина. Чунмён сначала неодобрительно смотрит, но через десять минут уже самостоятельно делит наркотик на ровные белоснежные дорожки. Бён благодарно хлопает друга по плечу и выпивает первую рюмку. Так начался их вечер, плавно перетёкший в ночь. У Бэкхёна, на самом деле, получается упиться в дерьмище, потому что на утро он очухивается в кабинке туалета, со спущенными штанами, весь в сперме и болью в заднице, а ещё его невероятно мучает похмелье, хочется блевать, а перед глазами всё ещё плывёт от принятого кокаина. Мобильник звонит где-то внизу, и Бён медленно понимает, что мелодия доносится из соседней кабинки. Он натягивает джинсы и опускается на колени, совсем наплевав на грязный пол, и тянется за телефоном. - Куда ты пропал? – спрашивает Чунмён чуть сиплым голосом. – Я тебя везде искал. Врёт он всё, понимает Бэкхён. Как он мог искать, если сам был в состоянии не лучше, чем Бён? Он облокачивается рыжей макушкой о перегородку между кабинками и садится на холодный кафельный пол. - Потрахался с кем-то в туалете, - коротко говорит Бэкхён и смотрит на свою левую руку, пальцы которой испачканы в сперме. Он тихо ругается себе под нос – вот ведь ночка. - Даже так? – смеётся Чунмён, а затем Бён слышит, как он что-то говорит по-китайски и ему отвечает мягкий приятный голос. - Ты что, подцепил какого-то китайца? – интересуется Бэкхён и кое-как поднимается на ноги, опираясь о перегородку. Он выходит из кабинки и включает воду в умывальнике, чтобы смыть с рук липкую засохшую сперму. Вот ведь ублюдок – тот, с кем он трахался. - Офигенного китайца, - поправляет Ким, и Бэкхён снова слышит набор из шипящих звуков, а затем и тихий смех друга. – Ты сможешь добраться домой? - Не маленький же, - зло бросает Бён. - Развлекайся, - и бросает трубку. До дома он добирается, как в тумане – ловит такси, вываливается из него возле нужного подъезда и кое-как поднимается по ступенькам. Из-за количества выпитого алкоголя в ушах всё ещё стоит гул, но Бэкхён уже благодарен за то, что он может стоять на ногах и даже с первого раза попал в замочную скважину. Когда он пытается повернуть ключ, то тот не поворачивается. Бён хмурится и толкает дверь от себя – открыто. Если его ещё и обчистили, то это очередное прекрасное начало дерьмового дня. Но как оказывается минутой позже, его не обчистили, а в гостиной на диване сидит Пак Чанёль и сверлит его ненавистным взглядом. Ладно, Бэкхён признаёт – Чанёль в его квартире хуже, чем то, если бы из его квартиры вынесли абсолютно все нужные и не очень вещи. Он кидает ключи на книжную полку и смотрит на Пака недовольно, а затем тяжело вздыхает и говорит: - Как ты в квартиру попал? - Я, по-твоему, зря в местных бандитах числюсь? – спрашивает Чанёль и вопросительно приподнимает бровь. – Какого чёрта ты делаешь? - О чём ты? – Бён делает вид, что не понимает и подходит к окну, открывает штору, форточку, а затем берёт с подоконника упаковку и достаёт оттуда последнюю сигарету, затягивается и выдыхает дым в холодный утренний воздух. Он усмехается. – Ты ещё, блять, скажи, что переживаешь за меня. Сейчас блевану. - Да, блять, переживаю, - Пак не выдерживает и повышает голос, поднимаясь со временем убитого дивана. – Ты себя в зеркало-то вчера видел? Шлюха, - Чанёль сплёвывает в сторону и сжимает руки в кулаки. - За языком следи, уёбок, - парирует Бэкхён и, потушив сигарету о подоконник, выкидывает её в форточку. – Это ты переспал с какой-то бабой, когда якобы встречался со мной, а потом свалил. Скажешь, нет? А я видел фотки, так что прикуси свой вонючий язык и не пытайся оправдываться. Лучше проваливай из моей квартиры. Бесишь своим присутствием. - Так надо было, Бэк. - Нахуй пошёл, - выплёвывает Бён и проходит мимо, задевая Пака плечом. – Сказал же, не пытайся оправдываться. - Бэкхён, - тормозит его Пак и сильно сжимает предплечье. - Руку убери. - А не то что? - Блять, - тихо ругается Бэкхён себе под нос. А в следующий момент бьёт Чанёля прямо в челюсть. Тот отшатывается, но быстро приходит в себя и бьёт Бёна в ответ. Между ними завязывается драка – на пол летят мелкие безделушки с полок, в которые они врезаются, одинокая лампа на потолке трясётся, когда Бэкхён падает на журнальный столик и ломает его пополам, а сверху падает Пак и хорошенько его встряхивает. Оба взъерошенные и растрёпанные: у Чанёля на щеке проступает три царапины, а у Бёна разбита губа. Бэкхён пытается задеть Пака коленом, но тот ловко придавливает его своим весом, и Бён морщится от неприятных покалываний от щепок сломанного стола. Вокруг стоит хаос, а Чанёль продолжает чуть встряхивать его, сжимая в руках воротник лёгкого пиджака. - Ты конченный придурок, Бэкхён, - изрекает он и смотрит в тёмные глаза напротив. – Ты даже не спросил, какого чёрта я спал с этой бабой. - Спал ведь, - отвечает Бэкхён и пытается вырваться. – Пусти, блять. - Заткнись. Так надо было. Для дела, понял? - Я же просил не оправдываться, - Бэкхён морщится от боли в спине и смотрит в абсолютно серьёзные паковские глаза и понимает – Чанёль не отпустит, он слишком хорошо знает этот взгляд. – Чёрт, - стонет от безысходности Бён и пытается вырваться ещё раз, но безуспешно. - Успокоился? – спрашивает Пак и вытирает большим пальцем капельку крови с его губы. А затем наклоняется и глубоко целует – кусает губы, проводит языком по чужому, а затем скользит по нёбу. Бён стонет в поцелуй и запускает пальцы в рыжие волосы, сильно оттягивая их. Чанёль сжимает руками бэкхёновские бёдра и оглаживает через джинсы выпирающие тазовые косточки. Бён подаётся вперёд и прижимается своим возбуждением к чужому, испытывая тем самым последние капли самообладания Пака. - Ты самый настоящий мудак, ты знаешь? – спрашивает Бён и чувствует, как пальцы Чанёля расстёгивают ширинку на его джинсах. – Трахался со мной, потом с какой-то бабой, а теперь опять вернулся ко мне. Что скажет несчастная девушка, когда узнает, что тебе нравятся члены, а? - Заебись уже, а, - но Бэкхён видит, что Чанёль усмехается, а затем смотрит ему в глаза. – Спал с ней, потому что кое-кому нужно было дать повод для ревности, а за нами следил его человек. Понял? Я же говорил, что не буду перед тобой о своих делах отчитываться. Сразу тебе сказал, что нравишься ты мне, что член твой нравится и ебать тебя в задницу тоже. - Боже, какая романтика. Ты мне в любви признался только что? – издевается Бэкхён, но когда чувствует паковские пальцы на своём члене, то прикрывает глаза и закусывает губу. Он определённо скучал по этим ощущениям – паковские пальцы не сравнятся с его собственными во время дрочки, ощущения не те. – Так мы прямо здесь трахаться будем? - Господи, да иди ты нахер, просто заткнись, - просит Пак и стягивает с любовника джинсы. – Я просто хочу тебя, ты не представляешь как. Ты не представляешь, как я скучал, - Чанёль смотрит в глаза напротив и проводит рукой по уже вставшему бэкхёновскому члену. - У нас вечер романтики или что? – смеётся Бён и смотрит в паковские глаза в ответ. Думает секунду, а затем выдыхает и шепчет: - Я тоже скучал, - признаётся он и подаётся вперёд, чувствуя чужое возбуждение. – Чертовски скучал, думал, сдохну. Даже упился в дерьмо. - Я видел, - смеётся Чанёль. – Пообещай больше так не делать, ладно? - Обещаю, - улыбается в ответ Бэкхён. – А теперь трахнешь меня, наконец? Пак усмехается и наклоняется к чужим губам, чтобы возобновить процесс весьма увлекательного занятия. После того, как они отойдут после оргазма, Бэкхён покроет Чанёля отборным матом, потому что «заниматься сексом на поломанном столе как-то неудобно». Пак сгребёт его в объятья и поцелует – глубоко и мокро, так, что Бён совсем забудет, от чего начал возмущаться, но в конце поцелуя всё равно прошепчет тихое и какое-то нежное «придурок».