Оружие богини

Рея поняла, что снова носит ребёнка. Ледяным ужасом, лишающим сил, это понимание настигло её, схватило, накрыло с головой, ложась на плечи неподъёмным бременем. Снова. Снова носить в себе тяжесть, терпеть боль, со страданиями и невольной материнской любовью приводить в мир новую жизнь — только чтобы полубезумный тиран-отец пожрал её, опасаясь за свою власть. Рея пыталась не думать об этом. Гуляла по цветущим садам и густым девственным лесам, полным жизни, но все они казались серыми и мёртвыми. Рея спала на роскошных покрывалах, но не заметила бы, постели ей кто-то рваные лохмотья. Рее сочувствовали, тихо и осторожно, опасаясь гнева Кроноса, но слова были для неё пустым гулом. Когда-то она думала, что заточение в тёмной утробе Геи, её несчастной матери, было самым большим ужасом из всех возможных. Когда-то Рея любила Кроноса, переполненная благодарностью брату-освободителю. Потом она родила ему первенца, и это изменило всё. С каждым днём, пока рос её живот, Кронос становился всё мрачнее, всё чаще его глаза вспыхивали диким отблеском то ли ненависти, то ли страха. Когда пришёл срок, он пожрал младенца без колебаний, и никто не посмел сказать слово поперёк самому могучему из титанов. И, конечно же, Рея ничего не могла с этим поделать. Но и не делать ничего она тоже больше не могла. Переполненная отчаянием, Рея пошла искать утешения и совета у своей матери. С тех пор, как Уран пал, породившая титанов чета жила уединённо. Гея вся ушла в заботы о земле, а её муж принял роль пассивного наблюдателя. После потери мужского естества он словно посерел и превратился в тень прежнего себя. Сложно было сказать, что больше повлияло на некогда свирепого бессмертного — само увечье, или то, как оно было воспринято. Как бы там ни было, Рея больше не боялась своего отца, но смотреть на него ей всё равно было неприятно. Поэтому, застав Гею в одиночестве, она только порадовалась. Та сидела на дереве, накренившимся над буйной речкой, и смотрела, как играют в воде серебристые рыбки. Гея приветливо улыбнулась дочери. Она отличалась величественной и простой красотой, что присуща высоким горам, пологим холмам и тёмным недрам. Но отпечаток чего-то тревожно странного не давал восхвалять эту красоту. Сначала Рея не могла сообразить, в чём же дело, но с опытом понимание пришло — боль. Это боль оставила свой след на лике богини. — Дочь моя, ты снова носишь ребёнка от Кроноса? Сочувствие от матери, побывавшей в той же беде, что и она сама, Рея принять могла. Не отзывалось оно отвращением перед лицемерием и лживостью. — Я этого не хотела, — немного невпопад ответила Рея, сама не зная, имеет ли она в виду очередное зачатие или же ситуацию в целом. Гея вздохнула, между её густыми ровными бровями залегла складка, словно трещина на гладком лике земли. — Разумеется, не хотела. Я-то понимаю. Рука у матери была тяжёлая и тёплая, кожа не отличалась ни мягкостью, ни чистотой. Осторожное прикосновение заставило Рею вздрогнуть. Могучая спокойная сила, несравнимая ни с чем, казалось, наполнила её до краёв. Рее хотелось, чтобы это продлилось подольше — она давно не чувствовала такой жизненной силы в себе. — Мама… Гея убрала руку, и ощущение ушло, оставив после себя только далёкое эхо. — Помоги мне. Повисло молчание, нарушаемое шелестом ветра в кронах деревьев и тихим говором воды. — Боюсь, это не в моей власти, — наконец заговорила Гея, глядя как будто бы внутрь себя. — Но я знаю того, кто поможет тебе. Она указала на живот Реи. Скрытый свободными одеяниями, он пока ещё никак не выдавал её положения. — Ребёнок? — У тебя будет сын, ты знала? Послушай моего совета, спрячь его от мужа. В мальчике будет большая сила, Рея, очень большая. Он вырастет и сумеет защитить тебя. — Но… мама, я не знаю… — Рея не могла выразить словами смутную тревогу, всколыхнувшуюся в душе. — Я думала об этом, но… — Кронос не слишком-то внимателен к тому, что поглощает, верно? Он не хочет смотреть на этих младенцев, так обмани его. Не бойся, — печально улыбнулась Гея. — Это твой шанс. Рея покинула мать в смешенных чувствах. Её совет поселил в отчаявшейся душе надежду, но и тревогу. Если только всё получится, то больше не придётся рожать детей на съедение тирану. Но мысль о возможном провале ужасала. До разговора с матерью Рее казалось, что терять ей нечего, но сейчас она остро осознавала, что остаётся ещё как минимум ребёнок. Сын. И она сама. Да вообще, план, предложенный матерью, смущал Рею. Что-то было в нём не так, словно в самую основу закралась ошибка. Но всё же это был план, и он давал надежду, так что Рея решила поверить этому чувству, заставив себя отбросить все сомнения. С каждым днём Рея всё ярче и ярче загоралась надеждой, всё больше и больше верила в своего не рождённого ещё сына. К счастью, Кронос не любил, когда беременная жена попадалась ему на глаза, а иначе он точно заметил бы неладное. И когда пришло время ребёнку появиться на свет, Рея твёрдо знала, что рожает того, кто свергнет Кроноса. И казалось, что родовую боль вытерпеть легче, а верные куреты, неустанно стучавшие в щиты, виделись особенно родными и надёжными. Их всех повязала одна тайна. Как только Рея оправилась, она тут же соорудила обманку и тщательно запеленала её. Оставив сына с двумя нимфами-помощницами, Альматеей и Мелиссой, Рея поспешила к своему мужу. Когда она предстала пред его престолом, прижимая к груди обманку, призванную изображать младенца, Кронос окинул жену необычайно длинным и тяжёлым взглядом. — Ты задержалась в этот раз. И мои наблюдатели сказали, что потеряли тебя. Рея склонила голову как можно почтительнее. Ей всё ещё тяжеловато было стоять, и страх не добавлял коленям крепости. — Дитя попросилось выйти в этот мир неожиданно, о муж мой. Ты же понимаешь, что так бывает. Кронос только неопределенно хмыкнул. — Но вот я здесь и молю тебя покончить со всем поскорее, — дрогнувшим голосом сказала Рея. — Поскорее? А ведь раньше ты просила, чтобы я дал тебе хотя бы проститься с детьми, — подозрительно сощурился Кронос. — Что же изменилось? — Я… Я поняла — мои слова не повлияют ни на что… — Вот как. Дай мне ребенка. И он протянул жене руки. Рея замешкалась. Кронос никогда не проявлял интереса к детям, представая перед женой в чудовищном облике и заставляя её самостоятельно бросать младенцев в его пасть. — Дай! Вздрогнув, Рея протянула ему сверток неверными руками. Схватив его, Кронос рванул пеленки, торжествующе усмехаясь. У Реи потемнело в глазах, когда остатки обманки полетели ей под ноги. — Ах ты, тварь! — Голос Кроноса гремел так, что скалы осыпались в море, а птицы и звери в страхе прятались. — Лгунья! Проваливай отсюда, и только попробуй не принести мне своего щенка к завтрашнему полудню! Не помня себя, Рея выбежала прочь. До самой пещеры, где она оставила сына, Рея бежала, не останавливаясь. Обтрепала одежду и потеряла правую сандалию, но едва заметила это. Хватать сына, и бежать, бежать прочь! Лишь увидев младенца, мирно спящего на шкурах возле входа в пещеру, Рея замерла, словно приходя в себя. Не убежит она от Кроноса, нигде не скрыться от его гнева. У Реи подкосились ноги и, тихо вскрикнув, она упала перед своим спящим сыном, не замечая куретов и нимф, обступивших её. Остановить горькие слёзы было невозможно, пусть они разбудили младенца, пусть теперь Кронос мог услышать его. Всё было не важно. Сын не мог её спасти от этого кошмара. Мать ошиблась, и не тогда, когда давала ей совет, а тогда, когда сама положилась на Кроноса много-много лет назад. Да, он оскопил Урана, да, он забрал у отца власть, но ничего не изменилось. И этот ревущий младенец тоже не поможет своей матери, даже если вырастет могучим воином. Надеяться бесполезно. Потом слёзы кончились, а в душе осталась только холодная пустота. Рея затихла, глядя прямо перед собой. Там, где её слёзы упали на землю, там, где она в отчаянии рыла чёрную жирную почву скрюченными пальцами, поднимались к свету зелёные ростки. Они росли прямо на глазах, разворачивали покрытые пушком листья, распускали белые цветы. Рея знала откуда-то, что в них яд ужасающей силы, такой, какого не существовало ранее, и не должно было существовать. Яд, способный и титана погрузить в вечный кошмарный сон. Рея осторожно собрала пучок невзрачных с виду растений и поднялась на ноги. Нимфы бросились помогать, но она отстранила их. Наказав куретам стеречь у входа, Рея взяла младенца и скрылась в пещере. Кронос был проблемой, и теперь она прекрасно понимала, как может решить её. С леденящей ясностью пред мысленным взором Реи разворачивалось то, что надо сделать. Благо Гея из слёз и отчаяния своей дочери взрастила всё, что ей было нужно. Часть ядовитых трав Рея измельчила и доверху набила ими утробу сына, равнодушно игнорируя все отчаянные попытки сопротивляться. Вскоре яд подействовал и ребёнок затих. Будучи бессмертным, он продолжал жить, но яд не давал младенцу проснуться. Соком другой части трав Рея смазала его кожу, тщательно следя за тем, чтобы на ней не осталось ни одного зелёного пятнышка. После она тщательно вымыла руки, запеленала глубоко и медленно дышащего ребёнка, привела в порядок свою одежду, переобулась и вышла, игнорируя тревожные переглядывания куритов и нимф — они даже не в силах были глядеть Рее в глаза. Руки не дрожали. Лицо застыло, словно каменная маска. Ничего никому не сказав, Рея отправилась обратно к Кроносу. В этот раз пред престолом мужа она держалась спокойно. Спокойно же продемонстрировала ему спящего сына, размотав пелёнки. — Я рад, что ты одумалась. — Попытка подмены была глупостью, — ровным голосом сказала Рея, и ни слова лжи не сорвалось с её бледных губ. — Это слабое сердце матери подвело, но больше такого не будет. — Надеюсь, — Кронос поднялся на ноги, выпрямившись во весь свой внушительный рост. — На этот раз я тебя прощаю, но в следующий отправишься следом за младенцем! Давай его сюда. Рея протянула ребёнка мужу. Она не отвела глаз, когда Кронос, на мгновение уподобившийся ожившей бездне, проглотил их сына. Внутри у неё по-прежнему было холодно и пусто. — Вот и всё, — довольно сказал Кронос, возвращаясь к привычному облику. — Ты должна благодарить, что я ношу их в себе, а не запираю в твоей утробе, как наш отец запирал своих детей в утробе Геи… А ведь это… Речь его постепенно замедлялась, глаза закрывались. Кронос замотал головой, зевнул, и упал прямо на пол. Травы подействовали. Деловито оценив его состояние и поняв, что муж не проснётся, Рея взяла его серп. Лезвие оказалось очень острым, не врали слухи, говорившие, что этим серпом можно срезать всё, что угодно, хоть железо, хоть камень. Значит, для тела титана тоже сгодится. Рея начала с рук, двумя точными взмахами отделив кисти от предплечий. Кровь потекла по белому полу, металлический запах ударил в нос. Потом она отсекла предплечья от плеч, а плечи от корпуса. Несмотря на невероятную остроту лезвия, с ногами возникли некоторые сложности, но оставлять их Кроносу она не собиралась. Разобравшись с мощными бёдрами, Рея отрезала мужу голову. К тому времени почти вся кровь из него вытекла, запятнав и пол, и престол, и саму Рею. Расчленённое тело лежало перед ней, но глядя на эту кучу, она не чувствовала практически ничего. Разве что при взгляде на корпус что-то шевельнулось глубоко-глубоко, и потому она едва заметно усмехнулась, отсекая половые органы мужа. Теперь части тела Кроноса следовало раскидать по всему миру, да так, чтобы никому и в голову не пришло когда-то собрать их заново. Но прежде… Рея с сомнением покосилась на живот мужа. Следовало ли ей освобождать проглоченных им богов? Ведь кто-то из них мог бы попытаться занять его место.