Мгновения

Усталый взгляд, устремлённый вперёд, падает на стойку. Усталый не от тяжёлого дня, усталый – от вечности. - Сенсей! – доносится со стороны. Он не успевает повернуться. Реакции к концу дня уже притупились. Возле возникает высокая фигура, от которой так и веет позитивом, смешанным с лёгким ароматом выпитого. - Добрый вечер, сенсей, - приветствует появившийся рядом мужчина, лучезарно улыбаясь. Вошедший поднимает взгляд с нацеленного стула на человека. Его черты смягчаются, а усталость отходит. - Здравствуй, Тацума, - ласково приветствует сенсей, позволив лёгкой улыбке отразиться на своём лице. Он даёт взять себя под руку и следует за Сакамото, который приглашает его разделить с ним кувшин другой саке. Ёшида Шоё всё ещё жил в Уцуро. Вернее, Уцуро иногда хотел быть Ёшидой Шоё. И Сакамото Тацума помогал ему в этом. - Сенсей! – весёлый смех этого человека заразен. Уцуро уже давно это понял. И сейчас тепло улыбался ему, подливая в чашу горячительное. Так необходимо было проводить время с кем-то. Не случайно этим «кем-то» стал Он. Яркий и всегда весёлый, он никогда не заставлял задумываться о чём-то, что не касалось сегодняшнего дня и его в частности. При нём Уцуро не мог думать ни о мире, ни о своём прошлом. При виде него Шоё мог представлять своих учеников, и его сердце не разрывалось от боли. При виде него всё обращалось в лёгкую шутку. Меж ними была огромная временная пропасть. Они были людьми совершенно разных поколений. И ладно бы, если бы всё ограничивалось какими-то двумя десятками лет, но здесь счёт переходит на столетия… Они шли по улице, освещённой лишь луной. Неспешно, наслаждаясь ночными пейзажами. Меж ними завязалась простая беседа, без чего-то возвышенного и мирового. Сакамото привычно смеялся, даря свой позитив своему спутнику. Тот, кого он называл «сенсеем», не переставал улыбаться, обращаясь к Тацуме. Они были знакомы всего ничего, но знали друг друга, кажется, вечность. Ни с кем другим Уцуро не чувствовал себя настолько живым. Ни с кем другим Сакамото не ощущал себя столь легко и свободно. Они падают на старенький диван нищенской квартирки на окраине города. Освещение в комнате отсутствует, лишь лунный свет пробирается через окно и позволяет различить силуэты. Уцуро нависает над Тацумой, облизывая губы после долгого поцелуя. Торговец под ним больше не смеётся, а только хватает ртом воздух. Длинноволосый мужчина стаскивает с него очки, подаётся навстречу и целует в висок. Очки плавным движением опускаются на пол, следующим с Тацумы исчезает шарф, а на шее появляются красные метки и укусы. Мужчина чуть подёргивается, прогибаясь, тянется руками к сенсею и зарывается пальцами обеих рук в чужие волосы, до боли сжимая и потягивая их. Уцуро тихо шипит, заставляя Сакамото отпустить его, и, перехватывая руки мужчины, заводит их над его головой, впиваясь очередным поцелуем в губы напротив. Это не похоже на недавнее. Здесь не осталось ни единого намёка на нежность: Уцуро терзает чужие уста, кусает их и будто только и хочет оставить неприятные ощущения. Отстраняясь, он напоследок проводит языком по нижней губе партнёра и улыбается: ощутим металлический привкус крови. Тацума не показывает своего недовольства. Он ярко улыбается и негромко шепчет: - Продолжайте, сенсей… Уцуро на секунду замирает. Он никогда не был сенсеем для этого человека. Никогда в прошлых жизнях его не встречал. Он никак не мог ему что-то дать. Но его по-прежнему продолжали звать «сенсеем». Кажется, будто только ради удовлетворения его желания вновь быть Шоё. И он благодарил Тацуму за подаренные мгновения, когда Шоё мог продолжать дышать. Такие редкие и короткие, но столь необходимые. Уцуро входил резко, заставляя мужчину под собой болезненно вскрикивать. Он даже не позаботился о смазке и решил не растягивать Тацуму. Но тот даже не подумал укорить сенсея. И Уцуро не мог этого понять. - Тебе больно, - останавливая терзания желанного тела, прошептал он, вглядываясь в лицо Сакамото. - Лишь немного, - весело ответил тот, но улыбка, обращённая к сенсею, впервые была натянутой. Он чуть сильнее прижал его ногами, обвитыми вокруг мужчины, вцепился в его плечи и попробовал самостоятельно двинуться. Вышло что-то настолько неловкое и нелепое, что лицо Тацумы сейчас напоминало по цвету его мундир. Его подхватили, бережно и нежно, одной рукой придерживая под поясницу, другой зарываясь в кудрявые волосы. Уцуро приблизился к его лицу и поцеловал в уголок губ. - Сенсей, - выдыхает Тацума, - давайте продолжим… Движения возобновляются. Мягче, нежнее. Тацуму больше не одолевает странное чувство, будто его тело разрывают. Он отдаётся сенсею полностью, томно выдыхая, протяжно постанывая. Они неразделимы. Неразделимы так же, как Уцуро неразделим с Шоё и другими «Уцуро». Неразделимы, как целиковая деталь. Они схожи. Они понятны друг другу. - Тацума, позови меня снова, - шепчет мужчина. - А? – торговец на секунду теряется, но сразу же спешит скрыть заминку: - Сенсей… - Ещё, - требовательнее повторяет тот. - Сенсей, - протягивает Сакамото, прогибаясь от очередного толчка. - Не останавливайся… - просит длинноволосый. И Тацума исполняет его волю. Он снова и снова зовёт его, повторяет «сенсей». «Да… - грустно думается Уцуро. – А как иначе? Имени… такого, каким можно было бы гордиться, какое можно было бы говорить вслух… Имени у меня нет. Сенсей… приятно. Спасибо, Тацума…» - Аха-ха-ха! Ну и напугали же Вы меня, сенсей! – утро началось с жизнерадостного смеха. – Я, было, подумал, что Вы выплеснули в меня все свои жизненные силы! Уцуро сгребает в объятия своего хохотуна и накрывает его и себя с головой тощим одеялом, сияющим заплатами. - Даже если и так, я начал бы паразитировать в твоём теле и вскоре захватил бы твой разум, - улыбается он и кусает мужчину за ухо. Сакамото смеётся. Он что-то говорит, но Уцуро впервые не слушает его. Прежде не пропускающий ни одной глупости, ни единого слова, он сейчас не внимал чему-то действительно важному. Наверное, оно и к лучшему. Ведь ему совсем необязательно знать, что разум Тацумы давно захвачен им. Без остатка. - М? – спустя несколько минут без ответа Сакамото удивлённо выгибает бровь, смотря на мужчину. – Сенсей? - Надо менять место встреч… - задумчиво протягивает сенсей. – Это уже ни на что не годится. Это была та фраза, которая не требовала ответа. Обычно она значила просьбу тишины перед расставанием на более длительное время. Тацуме никогда не хотелось молчать в такие моменты. Он желал многое сказать, о многом спросить, но не мог: сенсей не хотел этого. Они ещё встретятся. Наверное, в том же баре. Наверное, пройдут той же дорогой. Наверное, снова придут в это по-своему уютное и прекрасное местечко, кажущееся заброшенным и отвратным. Уцуро снова будет на короткие мгновения уступать Шоё, а Тацума продолжит дарить свою улыбку им обоим. Но будет это после…