Сколько ты готов отдать?

      Чонгук сидел на деревянном полу, до блеска протирая наконечники стрел. Все, что ему требовалось — у него уже было. Годами отточенное мастерство стрелка, по совести сделанное оружие, его крепкое и молодое тело, созревшее для первых сражений.       Сегодня он будет впервые вместе со всеми участвовать в ночном набеге на дворец кронпринца Джина, чтобы не дать ему возможности на коронацию.       Чья-то жилистая рука касается плеча Гука. — Волнуешься? — наследник клана — Намджун всегда пекся о Гуке.       По его легенде, он, будучи подростком, проходил тренировки в горах, услышав детский плачь, изначально решил, что это часть подготовки и следовал голосу ребёнка. Он нашел его под обвалами деревьев, чудом уцелевшего и принёс в общину клана.       Ребенок был совсем крохотный и беспомощный, кости торчали из-под его кожи, глаза были чёрными бусинками, которые терялись во впавших глазницах, а в целом состояние у него было предсмертное, будто вся жизнь уже вытекла из него.       Было принято решение отдать его в семью лучников, где за его здоровьем, а после поправки, и обучением, занимался Хосок-хён, единственный сын семьи. Была ли эта история правдой или же выдумкой, Чонгука не интересовало ни секунды. Он считал себя полноправной частью того общества, в котором вырос. Намджун и Хосок были для него старшими братьями и у него и мысли не появлялось, что возможны иные вариации событий.       Чонгук поднимает голову, проницательно отвечая Намджуну взглядом — это был его талант, отвечать без слов. Его окружала всегда такая сильная и мужественная энергетика, что стоило посмотреть на парня — сразу понимаешь, что ни черта он не волнуется.       Он ждёт, ждёт с нетерпением, когда обезглавит своих первых врагов. Это то, для чего его растили и готовили. И дабы отплатить за все годы, что он тут, дабы доказать свою верность и покорность, он сделает это, встанет в одни ряды с восставшими против наследных принцев воинов.       И когда приходит время, в сумерках, его можно было спутать с исчадием ада. Его горящие глаза, быстрые движения, он орудовал не только луком, но и мечом, словно был рожден для этого.       С невозмутимым спокойствием он проводил сверкающим лезвием, по глотке охраны дворца, лишая их жизни, приказывая красным струйкам вытекать из тела, оставляя их, как сосуд, в котором кровь должна была храниться.       Тело за телом, падало от его рук. В атмосфере хаоса, резни, он через трупы прокладывал себе дорогу в покои младшего принца. Ему хватает двух ударов, чтобы выбить дверь и оказаться в комнате, в которой на каждом шагу блестело золото, дорогие полотна и фарфоровые изделия.       Он рассматривает каждый уголок королевского помещения, с целью запомнить все до мелочей в такой важный для него момент. Сегодня он, Чон Чонгук, сын обычных стрелков, воспитанник обычных мечников, поднимет руку на ребенка короля — Ким Тэхена, соревнуясь с братом Хосоком, который прямо сейчас заставляет родителей гордиться ещё больше, натягивая тетиву, отпуская, выстреливая и не промахиваясь.       Чонгук следует вглубь огромного помещения, хищно разыскивая желанное, пока не находит. На полу, безмятежно, не подозревая, о творящемся беспорядке и восстании, мирно спал парень. Губы его были тонкие и, как атласная ленточка, гладкие. Кожа светлая, с небольшим румянцем на щеках.       Гук склоняется над ним, убирая мечем прядку волос со лба. Он улавливает движение грудной клетки Тэхена и его размеренное дыхание. Спящий, причмокивает во сне, немного сменив позу. Чонгук кладет меч и усаживается около него. Он не будет убивать его спящим. — 'Нет', — решает Гук, — ' Я должен видеть глаза своей жертвы, чтобы прочувствовать полноту кровопролития.'       Поворачиваясь, Ви случайно задевает Чонгука и ощущая тепло незнакомого тела, он открывает глаза. И Чонгук зависает, глаза парня были темной галактикой, в которой блестели звезды, которые слишком светлы и невинны для этого мира.       Они сидели, разглядывая друг друга с интересом, два юных парня с разных миров, любопытство было велико, чтобы хоть на миг оторваться друг от друга. — У тебя рана, — первым прорезает тишину голос Тэхена.       Чонгук и не заметил, как кровоточило его плечо. — Позволь мне.. — Ви тянется к поврежденному месту, еле ощутимым касанием, проводит пальцем, оставляя на нем кровь и неспешно облизывает.       Чонгук сосредоточен на каждом движении Тэхена, пододвигаясь ближе, он совершает безумное действие — пальцем смазывает свою кровь и тянет ко рту Ви, который приоткрывает его, чтобы впустить в себя палец Чонгука, но тут же смущенно, выталкивает его, и желая объясниться, говорит, — Я никогда не пробовал вкус крови. А ты?       Это был глупейший вопрос, конечно же Чонгук знал вкус крови. Не раз он от боли кусал до крови щеку, не раз ему разбивали губы, не раз он тянул порезанный палец ко рту. Но сейчас, что-то внутри него, что нахлынуло внезапно, без предупреждения и шанса избежать этого, заставляет его соврать. — Нет, но сейчас попробую, — и он тянется к Ви, слизывая с его губ собственные багровые капельки.       Тэхен прекрасно понимает, в каком он положении, и то, зачем пришёл Чонгук и то, что терять ему нечего, поэтому продолжает, — А ещё, я никогда не целовался.       Не успевшего отстраниться Чонгука, он ловит губами, заключая в детский, невинный поцелуй. Чонгук тоже никогда не целовался, да и какая разница, что с парнем, никто об этом не узнает, эта правда умрёт вместе с Тэхеном через какое-то время, поэтому он позволяет себе ответить взаимностью.       Очень медленно, неуверенно они запускают одну губу между другой, приоткрывая рот. Чонгука накрывает от мягкости кожи Тэхена. Воины пахли потом, силой, кровью, у Ви и намёка не было на эти запахи. Он пах ароматными свечками, по типу тех, что зажигали в храмах. А губы были нежные, как у ребёнка. Во рту, кроме его собственной крови, он чувствовал липкость языка Тэ, которое так щекотало его собственный. Разве это не рай? — 'Для чего люди сражаются, если оказывается, существуют такие вещи, которые приносят больше удовольствия, чем убийство?' — эта мысль зарождается в его голове и с каждой последующей секундой поцелуя, разрастается всё больше.       Их действие напоминали человека, который сначала боится зайти в воду и лишь мочит ноги у берега, но вскоре привыкает, смелеет и окунается с головой. Также и их поцелуй, продлевался и удлинялся. — Принц Тэхён! — в их маленькую идиллию вторгается охрана, которая не успела бы спасти их господина от смерти, если же Чонгуку не вздумалось бы медлить. Парни прекращают поцелуй. Тэхен со страхом, а Чонгук в смятении, ведь целью его жизни было убийство принца. Он упустил свой шанс и ведь неведомо, когда он представится снова. Гук обводит взглядом принца, его белоснежную кожу и алые губки, на котрых поблескивала слюна. Он готов опозориться перед самим собой и не убить этого человека, отдать ему его право на жизнь, в комплекте со своей честью воина, лишь бы еще раз когда-нибудь прильнуть к его лицу. — Обещай, что придёшь убить меня ещё раз, — Тэ поспешно узнает у Гука, после чего торопится открыть запасной выход. — Обещаю.. — слышит он в ответ перед тем, как Чонгук оставит его в окружении королевских стражей.