Жабьи слова

Чудеса случаются. Но не в Самаре. Так считали Стас и Игорь, выросшие среди тех самых героиновых двухэтажек. Чудеса случались, они действительно происходили в мире, но всегда где угодно, только не в Самаре. Так считали будущие Босс и Пимп до того момента, как решили порисовать на кирпичном заборе одного из заброшенных частных домов. Сказать, что этот дом стоял было бы огромным преувеличением. У него было больше сходства с Пизанской башней, чем с жилой постройкой: держали его лишь деревянные балки (да, вы не ослышались, деревянные балки в 21 веке), которыми кто-то из местного управления распорядился подпереть дом до распоряжения о его сносе. Сплошная же кирпичная стена вокруг него уже красовалась граффити различной степени убогости. Однако Стас и Игорь пришли это исправить. Они рисовали так, поверх чужих работ, на авторство которых им было наплевать. И Стас, и Игорь работали молча, болтать во время создания нелегальных работ — не самая лучшая привычка для граффитистов. Хватало периодических касаний локтями, когда они шли за очередным баллончиком, и звука распыляемой краски по соседству. Их личности скрывала не только облачная ночь, но и надетые платки в качестве масок, через которые все равно просачивался запах дешевой баллончиковой краски, на которую хватало денег. Так и работали, так и жили. — Что рисуете, мальчики, на моем заборе? Раздался внезапно за спинами уличных художников женский голос. Ни шагов, ни даже дыхания Игорь и Стас не слышали, но они могли их не заметить, полностью погрузившись в рисование. В окнах предполагаемо нежилого дома свет все так же не горел, как не зажигался довольно долгое время. Кому тогда принадлежал голос? Женщине, которая решила прогуляться ночью и подшутить? На эти размышления ушла всего пара секунд, а лучшим способом узнать, кто же все-таки их спалил, было развернуться и посмотреть воочию. Перед парнями оказалась женщина очень преклонного возраста с короткими седыми волосами. Однако одета она была в довольно простые толстовку и джинсы, какие можно найти на распродаже для молодежи. Возможно, что она хотела вспомнить молодость, а может просто не хватало денег на что-то другое. Так или иначе, первым разговор с ней начал Игорь. — Сначала докажите, что дом ваш. В это очень слабо верится. Либо вызывайте копов, либо уходите, пока не пришел огромный серый волк и не съел вас. Женщина рассмеялась от упоминания героя из сказки про Красную шапочку. В серой одежде Игорь, конечно, напоминал серого волка, но бабушку этим было не напугать. Ее толстовка не была красной, но она определенно прятала под ней не корзинку с пирожками, а что-то более острое, раз не боялась выходить ночью на улицу. — Вы, правда, шли бы домой, на улице небезопасно. А мы уж с вашего позволения дорисуем то, что хотели. — Мальчики, вы показали себя. За что каждый из вас будет вознагражден. После этих слов вокруг женщины откуда ни возьмись образовалась густая дымка, которая сначала полностью скрыла ее собой, а затем рассеялась, и на том месте, где стояла бабуля, никого не оказалось. Она исчезла, словно ниндзя. — Ёпт, кто она на самом деле? — Стас жил в реальности, и до конца не верил в то, что только что увидел. — Фея граффити? Давай лучше продолжим рисовать, пока за нами не явился кое-кто более реальный и не схватил нас за жопы. Они продолжили рисовать в тишине, но напряжение, что осталось, заставляло парней периодически оглядываться. Благо, дорисовали они быстро и так же быстро попрощались, разминувшись в разные стороны. Первый раз это произошло на следующий день, когда Стас и Игорь после работы сели записывать треки. Куплет Игоря прошел гладко, а вот когда должен был вступить Стас, ему пришлось остановиться — что-то внезапно появилось у него на языке. По ощущениям было похоже на камень, но когда Стас достал его изо рта, то глаза округлились не только у него. Он держал поблескивающий своими гранями янтарь. — Скажи, блять, что ты меня разыграть решил. Иначе мне придется поверить, что ты научился срать драгоценными камнями изо рта. После этих слов Игоря чуть не вырвало, потому что он почувствовал, что у него во рту появилась лягушка. Живая, настоящая, двигающаяся. Он достал ее и со всей силы запустил в дальний угол. Ни Стас, ни Игорь не думали о том, что придется очищать стену от ее внутренностей. Они застыли в попытке осознать, что, блять, только что произошло. Первым раздуплился Стас. — Та женщина. Она была настоящей феей, — после этих слов Стаса материализовалась белая хризантема. Не самое приятное ощущение, но и не смертельное. — Это и есть наше проклятие. Оно могло случиться с кем угодно, а случилось с нами. — Ты-то у нас счастливчик, тебе повезло не чувствовать эти мерзкие скользкие лапки. За эти слова Игорь был вознагражден очередной квакшей. Во второй раз было легче, и ей удалось избежать участи своей предшественницы, просто шлепнувшись на пол и ускакав куда подальше. — Зато у нас будут деньги, чтобы записать альбом, — пара лютиков и малахит. Стас уже думал, как это использовать, хотя без определенных неудобств не обходилось. — Ага, а еще столько лягушек, чтобы открыть свой фирменный французский ресторан. Игорь иронизировал, однако факт оставался фактом. Они могли исполнить свою мечту и послать в жопу работу. Так они и поступили: нашли ювелира и человека по продаже земноводных. — Запомни, платим поровну. Можешь хоть блевать алмазами, за группу платим 50 на 50, братишка, — эти слова оказались тропическими лягушками пестрого многоцветного окраса. За таких много давали, Игорь уже начинал разбираться. — Заметано, — сделка подтвердилась орхидеей от Стаса. Окружающие, конечно, были в чистейшем ахуе, когда впервые видели все собственными глазами. Поэтому Игорь и Стас одновременно пришли к выводу, что лучше съехаться, чтобы продуктивней работать, чтобы людей не пугать и чтобы рожами часто не светиться. Но насчет последнего они изрядно ошиблись. Новости разлетелись быстрей сплетен о результатах Версуса, и Стас с Игорем в экстренном порядке придумали себе те самые образы: Большого русского Босса и Молодого сутенера. И даже несмотря на дар Стаса, многие из тех камней, которыми он почти что плевался, либо забраковывались ювелирами, либо сильно падали в цене, потому что требовали дополнительной обработки. Так что мысли о резком взлете популярности и деньгах пришлось отложить в долгий ящик ко всем жабам и змеям, которыми Игорь поливал русских рэперов. Так они вместе и жили в однушке на двоих, деля все на двоих. Игорь периодически убирался в квартире с совочком, собирая разбросанные — «Стас, блять, собирай их сразу!» — по всей квартире драгоценные камни. А Стас ухаживал за огромным числом земноводных, какие поселились у них в квартире, пока для них не находился покупатель. Бывали и более забавные моменты из их быта: — Ты опять болтал во сне, — в очередной раз предъявил Игорь Стасу. Еще одно земноводное в коллекцию, которое Игорь успел подхватить до того, как оно бы шлепнулось на пол. Он только недавно встал, о чем говорили семейники и простая майка, в которые Игорь был одет, а от чашки с кофе еще исходил пар. Стас же по привычке долго валялся в постели. — Что? Как ты узнал? Ты ведь отрубился раньше меня, — Стас спросонья искренне удивился, что выразилось в аквамаринах, посыпавшихся на постель. — Мне пришлось вытаскивать бриллианты из задницы в буквальном смысле. Это все равно, что спать на ебанных хлебных крошках. Так что прекращай, — еще несколько жаб, которые прыгнули Стасу в кровать. Немного не то, чего бы он хотел от жизни. — Хорошо, — согласился Стас, и в подтверждение этому с его губ сорвался бледно-сиреневый цветок фиалки. Они не заламывали цену на концерты, на которых малолетние сучки и пидоры хотели отхватить немного золота Величайшего и Пимпа. Хотя в этом не было никакого смысла, ведь Пимп и Босс пели под фанеру. Так что никакого смысла драть деньги со школоты не было. Но она все равно приходила, а популярность группы постоянно росла. Песни Пимпа для его собственных проектов — это практически всегда были цветы мака всех расцветок с отдельными словами-драгоценностями в виде изумрудов и сапфиров. Рифмы Стаса в прямом смысле имели свою ценность. Проекты для Босса в основном вылетали из уст Стаса фианитами и тигровыми лилиями. Но их народ хавал гораздо охотней, что еще говорить, очередное подтверждение того, что наш народ любит. Вскоре большие люди с большого телеканала оценили их потенциал, и затем они начали снимать собственное шоу на ютуб. Говорил преимущественно Игорь. То, как некоторые гости шарахались от змей и лягушек, которые с регулярным постоянством появлялись из-под бороды Большого Босса, приводили продюсеров в восторг. Некоторые слова превращались в ядовитых жаб и змей, в результате их пришлось запретить. Но зрители были в восторге, рейтинги росли и вместе с ними монетизация. Значит, у Игоря не было проблем. Они были у гостей, которые пытались хоть как-то подъебать их. Потому что находились в заранее невыгодном положении между Сциллой в виде Босса, который изрыгал жаб и змей, и Харибды в виде Стаса, что мог превратить любое оскорбление в прекрасный цветок. Кстати, о них. Периодически гости приходили к ним на шоу с цветами, оригиналы хуевы. — А у меня типа есть Пимп, он тоже цветочек. Точнее целая ебанная оранжерея, когда разболтается. Так что ты обломайся, сука, — в конце последних двух фраз в студии стало на две зеленых жабы больше. Когда же Стас что-то говорил, чтобы пофлиртовать с Боссом или пококетничать, то студия наполнялась одуванчиками и ромашками. А в те моменты, когда Пимп не мог сдержать за балаклавой самого чистого и настоящего смеха, то ладони, которыми он закрывал рот, наполнялись бриллиантами. От этого вида у Игоря все скручивало где-то в солнечном сплетении, и вовсе не от того, что очередная жаба или другой гад готовились слететь с его губ. Однажды Босс узнал, что лягушки, которые иногда появлялись при особо заверченных оборотах, имели галлюциногенную слизь. Видеть девушек, которые ловят кайф от того, что облизывали лягушек, которые не так давно были во рту у Босса — самое больное дерьмо в его жизни. На Игоря она, к его огромному сожалению, не действовала. Это и логично, иначе бы он не только постоянно ловил галюны, но и скончался бы давно от яда некоторых лягушек и жаб. Как змея, которая имеет иммунитет к собственному яду. Что отлично характеризовывало Игоря. — Как думаешь, дрыщ, мы когда-нибудь избавимся от этого? — это был не первый раз, когда Игорь подумал об этом, а озвучил этот вопрос. У Босса он стал ужом. Они сидели в студии после съемок, когда большая часть персонала разбежалась. Как обычно Босс сидел на диване, а Пимп пересел в кресло, чтобы было удобней пинать друг друга длинными ногами, которые они положили на чемодан. Балаклава, накладная борода, корона и платок давно лежали в стороне. — Нет, — правда. Чистая. Последнее слово стало бриллиантом, но Стас не торопился расставаться с ним, играясь. Камешки стали для него не больше, чем игрушкой. Для развлечения Пимп даже сжигал некоторые из них, будто ребенок проверял, что с ними будет. Нет, Стас не был идиотом. Он откладывал бриллианты на черный и самый черный дни. Хотя есть ли смысл их хранить, когда в любой момент можешь наделать в два раза больше? Все эти манипуляции во рту привлекли внимание Игоря. — Покажи, — всего одно слово, и даже оно стало нетерпеливой змеей, которая тут же уползла в темный угол. Стас промедлил, отказываясь следовать указке Босса, но затем запрокинул голову, не теряя зрительного контакта, и высунул язык с бриллиантом на нем. Так и сидели, пока у Игоря не лопнуло терпение. Стас испытывал каждый нерв, который имелся в теле у Босса, но даже он не был железным. Он встал и подошел к креслу, облокачиваясь по обе стороны от Пимпа, давая тому время сделать что угодно. Стас же предпочел и дальше сидеть с высунутым языком и смотреть Игорю в глаза. И тот сорвался. Знали бы вы, какие ощущения от поцелуя с бриллиантом, который перекатывался с одного языка на другой. Нищебродам этого не понять. Когда же Игорь трахал Стаса в номере отеля, то старался молчать, в то время как Стас стонал на всю громкость, срывая и без того осипший голос. Под конец секса их кровать выглядела так, как у некоторых пар в медовый, сука, месяц: повсюду красные розы и россыпь рубинов с гранатами, которые неприятно впивались в кожу шипами и острыми гранями. Какие бы отношения между ними ни были, Игорь никогда не произносил того самого слова. Возможно потому, что не знал, какой уродливой жабой или гадом она обернется из его уст. А Стас, по мнению Игоря, определенно не заслуживал такой манифестации чувств. Босс мечтал найти ту самую блядскую фею, которая наградила его таким даром. В ход шли любые связи и деньги, что у него были, но шанс столкнуться с одной и той же фантастической тварью был минимален. Они знали, как прятаться. — Бля, да забей ты, — даже мат от Стаса материализовался как цветы. Ими была забита вся квартира, однако Игорь прекратил обращать внимание на запах. — Забил уже. Но я же знаю, как тебя это парит. Вечное доебываение фанатов и прочих. Стасик, ну пожалуйста, подари мне камушек, — Игорь спародировал писклявый голос особенно приставучих фанаток, что вылилось в бородавчатую жабу, какими эти девушки внутри и являлись. — Игорь, ты ведь можешь сказать проще, — Стас стоял почти вплотную, и сейчас они находились вне образов, без масок и платков. Смысл слов Стаса был кристально прозрачен, как розовый бриллиант, который появился при их озвучивании. Но для Игоря это было нихера не проще. Их навсегда связало это ебанное проклятие, и даже после слов, которые вылетали ядовитыми жабами и змеями, Стас знал, что Игорь о нем заботится. Он бы был хуже любого пресмыкающегося, если бы продолжил трусить. — Люблю я тебя, ебакланище ты мое. Произошло настоящее чудо по двум причинам. Не только потому, что Игорь, наконец, признался, а потому, что лягушка, выскочившая после этих слов, была золотисто-оранжевого цвета. Она выпрыгнула прямо в руки Стасу, который успел ее подхватить. Он начал разглядывать лягушку как настоящее сокровище ценней всех тех бриллиантов, к которым он успел пресытиться. — Мы обязательно сохраним ее, — Стас подошел вплотную, чтобы одной рукой приобнять Игоря, а другой продолжал держать невероятного цвета земноводное. — Обойдешься, дрыщ, — снова уж пополз по полу. — Я тоже тебя люблю, — к лягушке в руке Стаса присоединилась самая пышная белая роза, какую Игорь видел в своей жизни и которую он взял прямо из губ Стаса. Как оказалось, эта лягушка считалась вымершей, но никому ее продавать Стас не позволил. В итоге они сделали для нее террариум, а рядом поставили в вазу белую розу, которая регулярно обновлялась на новую.