Волчьи метаморфозы

Она ломает в его руках одну кость за другой — каждую фалангу, в крошево, в месиво, в ничто, в то, что не может прикоснуться к ней, причинить боль, вновь оставить следы на ее теле, не коснется, не обидит, не испугает… у ее монстра больше нет когтей. Она смотрит на него, дышащего тяжело, смотрит на его искусанные — только бы не кричать! — губы, в его огромные зрачки… …и просыпается… Она снова в реальности, в этой реальности, где нет предела злу, где люди — монстры, где монстры — тоже люди, где нельзя даже кричать… Потому что у нее слишком много друзей и родных. Слишком много. Слишком сильно приходится сжимать зубы. Не кричать, не кричать, не кричать, подчиняться… потому что слишком много друзей… Слишком. Много. Она не хочет тихо, закусывая волосы, плакать о них. Да. Это ее реальность. К сожалению. Сны ей нравятся много больше. — Танцуй, ведьма! — смеется человек. — Танцуй!.. Они пришли с мечами, стрелами, копьями, ворвались в ее мир, в мир, где человек слаб. Осветили ночь факелами, отрезали крылья феям, запечатали входы в холмы, растоптали круги грибов, рассмеялись в лицо созданиям ночи и поострей заточили копья. — Танцуй, ведьма, танцуй! Она не ведьма. Она не человек. Она такая… рыжая… рыжая… совсем рыжая… в этом пламени… вокруг костра… — Помоги, — падает она на колени перед ним, там, где обычно становится его единственным палачом. Он смеется, смеется — лающе, по-звериному, поднимается на ноги, вскидывает руки, выпускает когти, вырастает из ее снов в реальность огромной тенью, что грозится поглотить мир людей. Будит ее прикосновением к щеке, а в глазах едва заметно сияет морская лазурь — в глубине зрачка, там, где прячется пока что зверь. — Ты ломала мне кости, — шепчет он. — Потому что я убил людей. — Потому что ты убил во мне человека, — шепчет она в ответ. — Ты же слышал? У рыжих нет души… Так вот… У меня теперь точно ее нет. Позволь мне кричать. Главное — позволь мне кричать. Он позволяет. Она кричит, смеется, плачет. Танцуй, ведьма! Смотри, что ты призвала! Кого освободила! Кто пришел на твой зов! Кто убил всех, кем ты дорожила… …Она ломает в его руках одну кость за другой — во сне. В реальности он давно сломал ее… Зато ясно, что у нее точно нет души. И плакать-кричать можно.        Только не о ком.