Одна ночь в году

– Ну что, Джинг? Чем сегодня порадуешь своего старика Кира? – Чернокрылый невероятно болтливый ворон так и кружит над своим другом – странноватым невысоким пареньком в жёлтом плаще. – Давай, не секретничай! Я же знаю... Твоя улыбка выдает тебя с головой.       Джинг, немного погодя, отвечает, и теперь на его лице не играет улыбка, а плещется некая доля сомнения и предвкушения. – Сегодня последняя ночь в этом году, Кир.       Говорящий ворон на мгновение замирает в воздухе, но затем в пару взмахов крыльев догоняет юного короля бандитов. Вся болтливость и говорливость неожиданно пропадает. – Сегодня? – Ага.       Джинг ненадолго застывает на заросшей тропинке, по которой они идут, и поднимает глаза к необъятному куполу небосвода, в котором уже мерцают крупицы звёзд, рассыпанные драгоценным шлейфом.       Кир смотрит на Джинга, а не на небо, но вор больше ничего не добавляет. Так они и стоят в тишине несколько минут, прежде чем король бандитов не прерывает затянувшееся молчание. – Как они там говорили, Кир? Не напомнишь? – "Может украсть звезду с неба, если захочет", – отвечает Кир, всё-таки тоже переводя взгляд на сияющие тёмные небеса. – Точно. "Точно, самая красивая ночь в году", про себя добавляет за него Кир.       Наконец, они оба двигаются дальше – в неизвестность. По крайней мере, так хочет считать Кир, ибо тёмный корявый лес вокруг них тонет в знакомом белоснежном тумане, а впереди уже виднеется последний холм и обрыв. Там он оставит Джинга.       Киру не хочется так думать; не хочется думать, что его друг – самый дорогой и любимый друг, дороже которого у него ничего нет, – забыл в местах таких.       Но письма, что он приносит Джингу от юной и прекрасной Стир, король бандитов сжигает, не вскрывая. Он не собирается возвращаться в Зазу. Никогда. И Кир лишь отчасти может понять, почему.       Они выходят к обрыву. Точнее, выходит Джинг, а Кир парит над его головой, бесшумно взмахивая чёрными большими крыльями.       По ту сторону в странном зеленовато-синеватом свечении уже видны очертания разрушенной, заросшей дикими кустарниками пороварни. Кир сглатывает, глядя на руины когда-то неприступной крепости и переводит взгляд на Джинга. Юный король бандитов выглядит умиротворенно, спокойно, даже не мрачно совсем.       Просто в чёрно-серебристых глазах, в которых сегодня отражаются ещё и звёзды, направленных на ту сторону пропасти, столько боли и печали, что Киру хочется улететь прочь. Джинг никогда не унывает, никогда не грустит и из любой ситуации находит выход с дьявольски привлекательной и самоуверенной ухмылкой.       Этот грустный подросток, стоящий на краю, просто не может быть королем бандитов. Это не Джинг. Не настоящий. Нет.       Кир не прощается. Просто сделав круг над ним, взмывает выше и улетает прочь. На станцию, в город, хоть в другой мир – до утра он здесь не появится.       А Джинг остаётся. Пару минут прислушивается к звукам ночного тихого леса, погруженного в таинственный белый туман, а затем неторопливо спускается и идёт по дну оврага к развалинам старой, затерянной и забытой всеми пороварни.       У её ворот он замирает на несколько мгновений, но затем, тихо выдохнув, всё же перешагивает через разбитые, некогда красивые резные врата из тёмного металла. Их остатки валяются здесь повсюду. ***       В саду за старой пороварней тихо и темно. Лишь сотни маленьких светлячков, будто крупицы света, летают из стороны в сторону, не обращая внимания на странного невысокого паренька в жёлтом плаще. Внезапный ночной гость и сам не спешит нарушать их покой, осматриваясь.       Будто в первый раз, очутившись здесь. Для Джинга и вправду каждый приход сюда, как первый.       Смотреть, как за год дикая трава поднялась ещё на сантиметров пять; как каменные плиты под ногами замелись мелкой пылью; как сотни цветов покрыли собой клумбы; как дикие лианы оплели развалины, что остались от некогда величественного здания заброшенной пороварни; как нестриженные верхушки деревьев разрастаются, закрывая собой небо.       Джинг ведь давно уже мог бы срубить их своим мечом: только руку протяни. Но он не решается менять здесь ничего.       А может быть думает, что лианы, оплетающие остатки пороварни, скроют не только её камни, но и его сердце.       В центре небольшой площадки, на месте маленького фонтана, он различает поблёскивающую зеленоватым слабым светом фигуру девушки.       Джинг слабо улыбается, чувствуя внутри странную щемящую пустоту при виде неё. Словно она ждала его, но не дождалась. Словно она рада его присутствию даже сейчас.       Король бандитов медленно подходит к ней и долго всматривается в умиротворённые черты лица спящей девушки. Будто бы спящей. Джингу не хочется верить, что она...       Он удивлённо отшатывается назад, отступая, и шокировано глядя на лицо Эликсир. На мгновение ему показалось, что длинные ресницы красавицы дрогнули, но нет.       Это всего лишь видение. И Джинг разочарованно успокаивается.       Сухой цветок, лежащий на ступенях, оказывается в кармане жёлтого плаща короля бандитов, а на его место опускается красивая, светящаяся тёплым розовым светом и сверкающая, словно маленькая драгоценная звезда, роза.       Одному богу, ну и самому королю бандитов известно, как Джинг каждый год достаёт одну из этих удивительных роз. И вряд ли он кому-нибудь расскажет.       Вор спускается по ступеням вниз и садится у ног неподвижной Эликсир. Он думает о сотнях вещей, и впервые за год у него на душе так спокойно и тепло. Так спокойно и тепло, словно он вдруг оказался дома. Дома, где не был так давно.       Джинг с удивлением думает о том, что, возможно, он влюблен в Эликсир. Бездумно, неосознанно, глупо, но так сильно и безнадёжно.       Порой ему кажется, что чувства эти всегда были с ним; ещё, когда он увидел её портрет в кристалле предсказаний. Просто тогда он не знал, кто та прекрасная незнакомка, чьё лицо оказалось заключено в слоях его прозрачно-чистого, зелёного, будто отлитого из стекла камня.       Джинг думает о том, что он определённо влюблен в Эликсир. Осознанно, тепло, возвышенно, но так горько и болезненно.       Он старается свести это всё на шалящие подростковые гормоны, на вечное одиночество – хоть он и не одинок, на что угодно.       Джинг думает о том, что он прожил очень мало, но повидал очень много и поэтому стал мудрым. Поэтому стал королем бандитов.       Он смотрит на слабо светящуюся Эликсир, нисколько не поменявшуюся за всё то время, что прошло. Смотрит на светлячков, что роятся вокруг. Смотрит на синих люминесцентных бабочек, что бесшумно перелетают с цветка на цветок на клумбах заброшенного сада. И думает. Разве может хоть что-то заменить это? Может? Нет. Конечно же, нет. Ни узкие, освещённые фонарями ночные улочки Зазы, на которых Джингу всегда было тесно и трудно дышать; ни объятый огнями королевский замок на возвышении, над уродливостью которого они так славно смеялись с Киром; ни прохладная глубина дорогих покоев, всё золото и драгоценности которых казались ему столь убогим мусором. Даже глупышка Стир, что так нелепо, по неосторожности, влюбилась в короля бандитов.       Джинг усмехается про себя, думая, когда же он успел стать таким жестоким. В голову, будто бы опьяненную этой прекрасной ночью, проникают шальные мысли. И Джинг вдруг думает: а почему бы и нет? Чем чёрт не шутит. Вдруг Эликсир может ещё проснуться? Как там в сказках? Красавица, уснувшая вечным сном в чаще леса и волшебный поцелуй, что пробудит её ото сна…       Джинг открывает глаза и очень резко поднимается с каменных плит, на которых секунду назад неподвижно сидел. Голова слегка кружится, но он всё равно делает несколько шагов вперёд, поднимаясь по ступеням к фонтану.       Даже несмотря на то, что он вырос, король бандитов всё ещё ниже Эликсир на три-пять сантиметров. Джингу, впрочем, это безразлично.       Прямо перед глазами лицо Эликсир, и Джинг смотрит на него жадно, не моргая, словно бы пытаясь запечатлеть в памяти каждую чёрточку, каждый изгиб, каждый полутон, полутень или ямочку. Словно бы желая оставить её и её образ в своей голове.       Взгляд будто бы сам опускается на губы и Джинг ощущает, как в горле неожиданно пересохло, сглатывает несуществующую слюну. Дыхание сбивается, но буквально на мгновение, а дальше он возвращает себе утерянный контроль.       Мысль о том, что он может оживить Эликсир, и она вот-вот смеясь и улыбаясь, сбежит по ступеням вниз, кружась на плитах и обнимая его за плечи, что-то наговаривая ему своим мелодичным нежным голосом, сводит с ума и заставляет сердце в груди юного короля бандитов биться в три раза чаще.       Джинг чувствует, что в голове становится пусто, а ноги слабеют, и на них буквально становится трудно стоять.       Он очень медленно наклоняется вперёд и замирает в нескольких миллиметрах от губ Эликсир. Глаза закрываются, пересохшие в миг губы слегка приоткрываются; король бандитов торопливо облизывает их и тянется за поцелуем к таким желанным губам...       Неожиданно он приходит в себя и, не удержавшись на ногах, падает назад. Тяжело дыша, чувствуя себя сломанным и мерзким, Джинг думает, что он – это не он, и сотни ужасных хаотичных мыслей разрывают его сознание. Он почти... Почти сошёл с ума.       Джинг с громким стоном обхватывает горящее лицо ладонями и стаи испуганных светлячков разлетаются прочь, взмывая в холодное, неумолимо светлеющее небо.       Пока небо не освещает землю, никто не увидит одинокого юношу, сидящего на плитах в тени деревьев в старом заброшенном саду разрушенной пороварни. И никто не увидит, как его плечи трясутся от немых, так долго сдерживаемых рыданий. ***       Странный паренёк в жёлтом плаще сидит у ног девушки в саду, откинув голову и позволяя вороху чёрных растрёпанных волос разметаться у него по плечам. Его глаза закрыты, дыхание спокойно.       Он настолько вписывается в окружающую картину, что кажется, будто паренёк – тоже часть некого ансамбля, рисуемого неизвестным художником.       Тем не менее, первая белоснежная птица взрывает тишину небес над его головой своим протяжным звенящим криком.       Король бандитов открывает глаза и несколько секунд просто смотрит на этого белого крылатого вестника скорого расставания. А затем, опустив взгляд на темнеющие руины перед собой, слегка улыбается чему-то своему. И вновь непонятно, кому адресована эта улыбка и что же она означает.       Джинг медленно, очень медленно, словно бы лениво встаёт. И направляется к разрушенным воротам. А за спиной у него блестит таинственным розоватым светом драгоценная роза у ног вечно спящей красавицы. "Когда-нибудь я снова вернусь..." "Когда-нибудь у меня хватит духу поцеловать её..." "Когда-нибудь я уйду отсюда с ней..."       Джинг не торопится, он прекрасно знает, что на рассвете верный Кир, обязательно встретит его у ворот старой разрушенной пороварни, чтобы отправиться в новое захватывающее приключение...