***
После пары Хельга пошла в кафе, есть хотелось как никогда. Сидя за столиком и ожидая заказ, она лазила в соц. сетях. «1 входящее сообщение!» — высветилась на экране телефона. «Опять этот Брейни, когда же он уже наконец отвянет?!» — с раздражением подумала Патаки, но как только она нажала на это уведомление, ее глаза сразу расширились и захотелось кричать от радости. «Привет!» «Привет!» — ответила Хельга. «Что изменилось за четыре года? Куда поступила?» «Многое изменилось, поступила на журналиста. А ты, Арнольд?» И да, сообщения были отправлены Арнольдом Шотменом. Кто бы мог подумать, что через целых четыре года после окончания школы он напишет ей первый. Арнольд стал третьим одноклассником, с кем она общается, первые двое — это Фиби и Брейни, но со вторым скорее не она, а он сам. Раздумья прервало еще одно сообщение: «Я на врача. Что еще новенького?» После этого диалога общение в соц. сетях продолжалось еще пару месяцев, позже Арнольд позвал ее погулять, и девушка согласилась. И все было неплохо, пока она снова на нем не помешалась. Нет, вы не думайте, что после школы она его забыла. Хельга помнила его и любила, просто не общалась. А после этого сообщения все началось заново: стихи, песни, бессонные ночи, сигареты со слезами, но плакала она бесшумно, лишь капли катились по ее щекам. Те стихи, написанные под «завывания» девушки, иногда превращались в письма, которые каждый раз хотелось отправить по нужному адресу, но она боялась… Иногда по вечерам, дрожащими руками, девушка неуверенно набирала цифры его телефона, которые знает наизусть, и звонила ему. После каждого гудка ей хотелось разбить телефон и уйти, но Шотмен брал трубку быстро. Короткое молчание, и разговор начинался: « — Алло, привет. — Здравствуй…» ************ На улице льет дождь, а он стоит на балконе и курит. Дым проникает в легкие, оставляя горьковатый привкус. В голове метались самые разные воспоминания, а главным из них была первая прогулка с Хельгой Патаки. Он помнит все в деталях, но больше всего — ее глаза, которые смотрели на него с долей смущения, ласки, непонимания, грусти и… радости? Сигарета, которую достала Патаки при нем после тех четырех лет их молчания, была той же марки, что и его. Тогда они были у него в доме, на балконе. С ней было хорошо, спокойно, как ни с одной девушкой в его окружении. Он может ей многое рассказать, и она поймет. Как и когда-то в школе они ругались, почти все ссоры были по вине Хельги, так как она кидалась ядовитыми оскорблениями и сарказмом в его адрес. Но он не обижался, прямо как в школе. На журнальном столике лежали какие-то бумаги, счета и… письма. Они ему никогда не приходили. «От Хельги Патаки» — написано на конвертах. В письмах находились стихи и над каждым был свой номер. От одного до двадцати. Арнольд читал их по порядку, и вот последнее: Последнюю часть моего послания тебе я хочу написать в обыкновенной форме, без стихотворных рамок. Я хочу рассказать тебе историю, которая для одной была — чудесным и в то же время депрессивным моментом, а для другого — ничем. Конец этой истории писать тебе. Все началось тогда, когда девочке было три года, она пошла в садик. К садику подъехала машина, из нее вышел мальчик одного возраста с этой девочкой. Он, увидев, что девочка идет одна под дождем, поделился с ней своим зонтиком. — Мне нравится твой бантик. Он подходит к твоим штанишкам! Она влюбилась то ли из-за того, что он похвалил ее наряд, то ли из-за того, что никто и никогда не был к ней так добр. Только потому, что ему понравился этот бантик, девочка стала его носить каждый день. Позже, чтобы никто не узнал этого, девочка стала грубой, злой, особенно с тем мальчиком. Так этот характер и остался с ней. В младшей школе она его унижала, била, нет, не так, чтобы до синяков, а просто толкала и пулялась бумажками. В средней школе, когда каждый искал себе компанию друзей, получилось так, что она оказалась с ним и еще несколькими мальчишками и девчонками. Там их научили курить, да, согласна, это не самая лучшая привычка, но именно она в большинстве случаев помогает успокоиться. В старших классах их компания распалась, и все стали ходить по двое-трое. Общение между той девочкой и тем мальчиком сократилось, чуть ли не до привет-пока. Закончив школу, они перестали общаться. Но она помнила, она любила, правда боялась ему написать или позвонить. И вот, через четыре года после окончания школы, он написал: «Привет!». Девочка была рада и счастлива. Она до сих пор счастлива, но ей больно смотреть, как он общается с другими, а ее считает просто хорошим другом. Арнольд, ты, наверное, понял, кто есть кто. ОН — это ты, а ОНА — это я. И, как я уже сообщила, исход этой истории пишешь ты, а я пойму любой ее конец. Шотмен набрал ее номер и стал ждать ответа. Его встретили лишь длинные гудки. Выйдя на балкон, он увидел, что на улице дождь. Покурил и решил поехать. Куртка, воротник потуже. Дорога. Звонок в дверь.***
Хельга сидела на балконе и снова курила. Её раздумья прервал пришедший к ней гость. Затушив сигарету, вытерев глаза от слез и вытащив наушники, девушка подошла к двери и увидела его. Они так и стояли на пороге, не начиная разговор. Хельга лишь смотрела на парня, и по щекам снова катились соленые капли. — Эй, малышка, не плачь, все хорошо. Я тоже. — прижимая девушку к себе, шептал Арнольд. — Я тоже, Репоголовый. Я тоже…