Не игрушка

Марк Всё оказалось ещё ужаснее, чем я мог предположить. Как и было обещано, спустя час после начала моего наказания в комнате появилась группа евнухов для подготовки моего тельца к предстоящему мероприятию. Умастив кожу и соорудив нечто привычно невообразимое на голове, они принялись меня одевать. Вот здесь-то и крылся Пиздец! Не считая увесистых украшений, на меня надели лишь тонкий пояс, болтающийся на бёдрах. Спереди к нему крепилась короткая пёстро расшитая тряпочка размером, наверное, 20 на 15, едва-едва прикрывающая срам. Сзади же ничего не было!!! Ничего, кроме этого треклятого чёрного хвоста. Пожалуй, лучше было бы выйти вообще голым, чем вот так, открыто демонстрируя всем задницу с затычкой внутри. Не в первый раз жалею, что нельзя умереть от стыда, иначе сегодня все мои мучения точно закончились бы. Нужно было убить себя ещё там, в гареме, а не надеяться на призрачную свободу. Теперь, когда я под постоянным наблюдением евнухов, такой возможности может и не представиться. Одетый до поры до времени в паранджу и ведомый евнухами по коридорам замка, я думал как бы сохранить достоинство в подобной ситуации. Краснеть и прикрываться — значит смешить публику ещё больше. Нет, нужно сделать вид, что я выше этого, мне совершенно всё равно, как я выгляжу со стороны: в одежде или без, я не забуду о свойственной человеку гордости. Решив так, заметно успокаиваюсь, готовый к насмешкам зажравшихся господ. Мы зашли в небольшую комнату, где на диване величественно восседал сам Эмир. Оказывается, я ни разу не видел его в парадной одежде. Выглядел он...внушительно. С меня сдёрнули покрывало, открывая взору Господина. С достоинством встречаю его изучающий взгляд, но тут кто-то из евнухов толкает меня, заставив повалиться на колени. Обходит вокруг, усмехается: - С этим хвостиком ты — сущее очарование. Он так сочетается с цветом твоих волос. Издевательски ухмыляется и манит за собой. Поднимаюсь и выхожу в огромный бальный зал следом за правителем. Евнухи остаются за дверьми. Помня об этикете, иду с левой стороны от Хозяина, на два шага позади. Голова покорно опущена в пол — это сейчас мне даже на руку: не хочется видеть похотливые взгляды окружающих, наверняка облизывающих голодными взглядами моё полуобнажённое тело. Когда Эмир занимает своё место на троне, усаживаюсь у его ног, всё так же не отрывая взгляда от земли. Бал начинается. Господин запускает свои длинные пальцы мне в волосы, мягко поглаживая кожу головы, нарушая так долго возводимую евнухами причёску. Чувствую себя ручной собачкой, ей-богу! Направляю все моральные силы на подавление накатывающих волн раздражения, когда Эмир вдруг поднимается и хлопает в ладоши. Музыка затихает, как и люди в зале. Уверен, все взгляды сейчас устремлены на нас. - Уважаемые гости, сейчас мой новый наложник Маркус исполнит для нас танец страсти. Думаю, он сумеет разжечь огонь в ваших сердцах, - и подталкивает меня сзади. На мгновение впадаю в ступор. Он что, хочет, чтобы я показал те развратные движения, что изначально предназначались только ему, всему двору? В голове мутнеет от обжигающей ярости. Но быстро собравшись и вспомнив о своём решении оставаться невозмутимым в любой ситуации, поднимаюсь и выхожу в центр зала, оказавшийся свободным: все гости расступились, освободив широкое пространство перед троном. Звучит знакомая музыка. На этот раз я полностью отдаюсь танцу: бросаю томные взгляды в сторону Господина, извиваюсь и виляю бёдрами, открыто предлагая своё тело. Недовольное выражение лица Эмира лишь больше распаляет меня. Но вот мелодия обрывается, и я падаю ниц у ног Господина. Раздаётся гром аплодисментов, но я слышу его отдалённо, словно сквозь туман, сосредоточившись на своих ощущениях: поддавшись энергии танца, я абсолютно позабыл об игрушке внутри, она же, в свою очередь, активно тёрлась о стенки, вызвав вполне предсказуемую реакцию. Мой член стоял, и скрыть это под подобием набедренной повязки, надетой на меня, не представлялось возможным. Тем временем Эмир, приблизившись поднял двумя пальцами моё лицо и, встретившись с растерянным взглядом, весело рассмеялся. - Сегодня ты превзошёл сам себя, Марк. Заставил всех присутствующих желать твоё тело. И что теперь будешь с этим делать? Я испуганно вздрогнул. Он же не станет отдавать меня на растерзание похотливым вельможам? Я ведь только Его наложник. Будто прочитав мои мысли, Эмир вновь усмехнулся, а затем потянул за собой и, снова усевшись на своё место, посадил меня меж своих ног, только теперь не на пол, а на трон, спиной к себе, заставив развести ноги. Его рука провела по груди, животу и медленно спустилась к паху. Мужчина обхватил мой возбуждённый член, лаская его. Никогда ещё я не чувствовал себя таким униженным: ни на аукционе, когда меня продавали как вещь, ни во время проверок на девственность, ни после изнасилования — никогда. Он развлекался со мной на глазах у десятков людей, плевав на все мои человеческие чувства. Понимаю, что по лицу бегут слёзы. Всхлипываю и прижимаюсь теснее к телу Господина, будто бы ища защиты у собственного насильника. - Посмотри на них, - шёпот Хозяина щекочет ухо. - Посмотри на них, - второй рукой настойчиво отрываем мой подбородок от груди. Подчиняюсь и открываю глаза, впервые увидев зал и собравшихся в нём. Моему удивлению нет границ: все присутствующие вельможи заняты своими наложниками обоего пола, устроив настоящую оргию. В нашу сторону никто даже не смотрит. Обычный бал превратился в царство разврата. Не выдерживаю и кончаю в руку Господина, он же милостиво объясняет происходящее: - Все здесь — мои друзья. Мы иногда устраиваем подобные вечеринки: это здорово сближает и делает отношения крепче. Для правителя важно, чтобы его подданные были его единомышленниками и друзьями, а не плели интриги за спиной. Надеюсь, тебе понравилось? - Это был лучший опыт в моей жизни. - Вот и замечательно, - сделав вид, что не заметил сарказма в моём голосе, - возможно, тебе нередко придётся принимать участие в подобном. Всякое желание язвить пропало, а Эмир, поднявшись, направился к выходу. Разморенный оргазмом, я задержался было на месте, но, не желая оставаться в центре оргии, быстро опомнился и последовал за Господином. Несколько коротких переходов — и мы в его спальне. Оборачивается, окидывает своим голодным взглядом. Теряюсь и, не зная, чего от меня ждут, неуместно плюхаюсь на колени. Поднимает моё трепещущее тельце на руки и бережно укладывает на кровать. Его руки везде: гладят, сжимают, дотрагиваются. Таю от столь нежных прикосновений, в нетерпении трусь своим возбуждением о покрывало. Но вот он приподнимает мои бёдра, заставляет раздвинуть колени шире. Краснею, лишь представив, какой вид открывается смотрящему сзади. Медленно тянет за хвостик, вынимая игрушку. На некоторое время замирает, видимо, разглядывая меня Там. Напрягаюсь, судорожно пытаясь сжать раскрытое колечко ануса, на что Господин лишь смеётся и тянется за тюбиком смазки. Его скользкие пальцы легко проникают в растянутое отверстие, смазывая стенки прохода. Минуту спустя пальцы сменяются горячим членом. Стону от нахлынувшего внезапно удовольствия. Я и предположить не мог, что это бывает настолько приятным. Каждое движение сзади прокатывается тёплой волной возбуждения по всему телу. Едва сдерживаюсь, чтобы не просить брать меня резче и глубже, а вот громкие выдохи и срывающиеся стоны удержать не могу. Когда ладонь Хозяина обхватывает мой изнывающий член, не выдерживаю и кончаю. Спустя несколько фрикций выплёскивается и он. Жду, когда меня спихнут с кровати или просто отправят вон из комнаты, но Эмир лишь опускается рядом, обнимает моё тельце как плюшевого медведя и быстро засыпает. Решив отложить все размышления по поводу произошедшего на завтра, тоже проваливаюсь в сон. Эмир Просыпаюсь в объятиях нового наложника. Какой же он милый, когда спит. Сейчас мне хочется не брать его, не подчинять, а заботиться, оберегать, утопить в своей нежности. Предавшись воспоминаниям о прошедшей ночи, понимаю, что его страстные стоны нравятся мне гораздо больше его слёз. Похоже, моего мальчика нужно не подчинять, а завоёвывать. Что ж, ради столь горячих ночей можно пойти и на это. Целую спящего любовника в лоб и выхожу одеваться в соседнюю комнату, чтобы слуги ненароком не разбудили это чудо.