Without Feelings

      Город уже окутала черная пелена ночи. И только полная луна со своими верными спутниками звездами слегка освещали дорогу.       После очень хорошо проведенного дня у своей подруги, девушка не уследила за временем и очнулась лишь тогда, когда за окном образовалась тьма. Посмотрев на часы, она убедилась, что уже довольно поздно. Полночь. Долго не думая, девушка сообщила подруге, что уже будет идти домой.       Стоя у входной двери и обуваясь в свои любимые белые кеды, она надеялась, что дойдет домой быстро и без приключений.       — Может, всё же, останешься? — в который раз предложила подруга этой упертой молодой особе.       — Спасибо, но нет. Не волнуйся, всё будет хорошо, — улыбнулась девушка и, обняв свою подругу, скрылась за дверью.       Оказавшись на улице, она глубоко вдохнула ночной воздух и сделала шаг навстречу ночи. Девушка шла по дороге, смотря себе под ноги, и думала, почему в такую светлую ночь (по крайней мере, ночь была светлее, чем обычно), она едва может разглядеть свои кеды. Хотя это не удивительно, девушка никогда и ничего не могла разглядеть в темноте. Вместо кед, она видела лишь темный силуэт своих ног. Поднимая голову вверх, молодая особа убеждалась, что ночь светлая, но смотря вперед или вниз, видно ничего не было. Дома и деревья создавали почти-что кромешную тьму. До дома оставалось идти еще пятнадцать минут обычным для девушки шагом.       В это самое время, на другом конце улицы, стоял молодой парень, наклонив голову немного вниз, как будто прислушивался к чему-то. Легкий ветерок немного развивал его темные волосы с окрашенной светлой прядью на челке. В свете луны, если присмотреться, можно было рассмотреть глаза, которые были карими, но в то же время, они, казалось, переливаются темно-красным. Черная футболка обтягивала его мускулистое смуглое тело. Он был красив, и в этой красоте было и то, что притягивает, и то, что пугает.       Парень стоял и слушал, словно статуя, словно неживой. И он не был жив, его душа давным-давно умерла. Давным-давно нашла своё место где-то во тьме, где было спокойно до безумства и тихо до сумасшествия.       Вдруг он резко поднял взгляд, смотря вперед. Он что-то услышал. Легкая ухмылка образовалась на лице парня, глаза блеснули темно-красным, и через секунду на том месте, где он стоял, уже никого не было.       А девушка все еще шла по безлюдной улице, обхватив себя руками, ведь ночная прохлада неприятно обволакивала кожу, от чего не спасали ни джинсы, ни кофта. Спустя минуты две, её посетило чувство страха, разливаясь где-то в области живота, и быстро распространяясь по всему телу вместе с кровью в венах. Ей казалось, что за ней кто-то следит, и с каждым шагом это чувство было всё сильнее, доводя чуть ли не до паранойи. Она боялась обернуться и убедиться в этом. Её пугал каждый шелест кустов, каждый звук, который она слышала, и даже собственные шаги.       «Такая симпатичная», — подумал парень, смотря на девушку из-за дерева. Вполне возможно, что она понравилась ему, что бывает крайне редко. В такие моменты, человечность, которая была прочно закована где-то внутри, начинает просыпаться, и окутавшая парня темнота всеми силами подавляет эти слабые лучики света, убивая такой малый шанс на пощаду.       Девушка проходила возле переулка, как вдруг почувствовала чью-то тяжелую руку у себя на плече. Её сердце в один момент забилось быстрее, и было готово проломить защищающие его ребра, чтобы вылететь куда-то далеко, где будет намного спокойнее, обрекая на смерть своего носителя. Ладошки вспотели, руки вдруг начали неметь, а ноги стали ватными — все тело будто отказывалось подчиняться импульсам, которые посылал им мозг, хотя, даже он был в страшащем замешательстве. Легкие то отказывались принимать кислород, то вдыхали и выдыхали его с такой скоростью, будто только в воздухе было спасение. Единственное, что девушке удалось, это развернуться.       Молодая особа смогла, сквозь свой страх, разобрать по силуэту, что перед ней стоит парень. Высокий и сильный. Кроме этого, она смогла разглядеть его глаза. Такие темные, такие притягательные, но такие устрашающие. На мгновение ей показалось, что они неестественно сверкнули красным, и чувство опасения усилилось в три раза. Её страх чувствовался, тем более ему.       — Не бойся, — смотря прямо в глаза девушке, прошептал парень, хитро, но достаточно жутко прищурив свои глаза. Его зрачки до невозможности сжались, и вдруг противоестественно расширились, полностью поглощая красно-карюю радужку.       Но девушка, сама тому удивляясь, больше не боялась, как и совсем не испугалась его наводящих ужас глаз.       — Как тебя зовут, красавица? — продолжил парень, приподняв левый уголок губ, что совсем не походило на улыбку, а скорее на хищный оскал.       Она действительно была красивая. И он мог это разглядеть. Её большие зеленые глаза смотрели прямо на него. В них отражался свет луны, и парню определенно нравилось это. Небольшой носик, немного пухлые губы. И волосы. Они были перекрашены в красный. В его любимый цвет. Цвет его глаз.       Она не была такой, как многие другие — в красивой обертке. Он чувствовал, что она такая же внутри, как и снаружи. Такая же красивая. Такая же настоящая.       «Жаль», — пронеслось у парня в голове.       — Габриэлла, — тихо прошептала, и спустя минуту добавила, — а тебя?       — Калум, — ответил парень с легкой ухмылкой.       — Приятно познакомится, — всё также пристально разглядывая его ответила девушка, страха не было, и поддержать разговор казалось уместным.       — Взаимно, — лихо улыбнулся парень, с все тем же оскалом, и в ту же секунду они переместились. Быстро. Люди так не умеют.       Парень прижал её к одной из стен того самого переулка, мимо которого шла Габриэлла. От неожиданности девушка вскрикнула, удивляясь сверхъестественной скорости, но она уже не боялась. Ведь он приказал ей не бояться. Она смотрела вверх, он опустил голову вниз. Глаза в глаза. Под пристальным тяжелым взглядом парня, ноги девушки опять сделались ватными, легкие опять барахлило, ладошки опять вспотели, и если бы не стена за спиной и не юноша, который прижимал ей к той же стене, она бы рухнула вниз, прямо к его ногам, без любой возможности подняться обратно.       Его глаза сверкнули в свете луны, и, почувствовав давно забытый порыв, он припал к её губам. Её глаза распахнулись шире, не ожидая такого действия со стороны парня, но, на свой риск (без страха, ведь он приказал), ответила на поцелуй.       Калум целовал её страстно, жестко, но до безумия правильно. Теперь быстрому сердцебиению, недостатку кислорода и непослушанию тела была причина, которая будоражила всё внутри, сосредоточившись внизу живота слишком тугим узлом. Габриэлла уже хотела обнять парня за шею, подняв руки вверх, как вдруг он, будто читая её мысли, перехватил их, и, держа одной рукой за запястья, прижал к стене, прямо над головой девушки, не давая больше возможности на движения. Все, что было дозволено парнем — отвечать на поцелуй и изнемогать от желания прикоснуться к нему. Другая рука парня покоилась её на талии, притягивая к себе настолько близко, насколько это вообще было возможно. И это тоже казалось безумно правильным.       Калум переместил свои губы на шею девушки, и она откинула голову назад, ударяясь затылком о стену, но не чувствуя абсолютно никакой боли, наслаждаясь его действиями. Она тихо стонала и вздыхала, когда парень оставлял очередную бордовую отметку на её девственно чистой коже. Но этого ему было слишком мало.       Девушка вскрикнула. Не от страха. От боли. Габриэлла почувствовала, как зубы Калума впиваются в её кожу, прямо в том месте, где секунду назад были его губы, где она чувствовала легкое приятное покалывание темно-красной отметки. Но больно ей было только первую секунду. Потом она упивалась ею, и тихие стоны продолжали срываться с её губ. Девушка закрыла глаза от блаженства, а парень посылал мысленные импульсы, приказывал ей не бояться боли — не чувствовать её, а наслаждаться.       Маленькие капли крови медленно стекали вниз по коже Габриэллы, по её шее, ключицам, оставляя за собой темно-красную дорожку, которая уходила куда-то под кофту, окрашивая в красный и её. Капли казались обжигающе горячими, но до невозможности приятными и желанными. Пульсация вены, в которую впились зубы Калума, отдавала неимоверной болью, которая доставляла мазохистское наслаждение.       Девушка начала терять сознание. Перед глазами всё казалось размытым и неясным. Темнота на улице становилась тьмою в глазах. Мысли потерялись, сердце еле ощутимо, на грани остановки, отбивало слабый ритм, кислород показался совершенно ненужным для легких, а тело полностью стало ватным и неощутимым. Калум почувствовал, как тело Габриэллы обмякло в его руках. Спустя минуту, парень оторвался от шеи молодой девушки, проведя языком по губах, слизывая с них оставшуюся кровь, а после, закусил нижнюю, пытаясь подавить удовлетворенную улыбку. Последняя капля крови покатилась вниз по ее шее до ключицы, прячась за тонкой кофтой.       Парень бережно опустил тело девушки на землю. Он пристально смотрел на её лицо. Её глаза были закрыты, рот совсем немного приоткрыт, будто в любую секунду с них мог сорваться очередной стон, которыми он упивался мгновением ранее.       Оставив короткий поцелуй на холодных губах Габриэллы, он поднялся на ноги, последний раз посмотрел на девушку, развернулся и ушел.       Его первый раз, за слишком большой промежуток времени, посетило мимолетное чувство вины. Парня никогда не пробивала жалость к жертве. А эта девушка с ангельским именем почти-что включила его человечность, что сковывал его внутренний демон, который никак не желал выпустить всё это на волю. Он с огромной силой, но подавил это чувство и порыв до конца, разрешив лишь сделать смерть девушки безболезненной.       Возможно, он смог бы полюбить её. Но эта история не для него. Не для таких, как он. У таких нет человечности. Она чем-то сумела зацепить парня, и он подарил ей смерть без боли, пока сам забирал её жизнь, чего не делал раньше ни для кого.       Иногда Калум будет вспоминать ту девушку с ангельским именем, которая единственная из его жертв умерла без криков, без страха и без боли.       Так смог бы он её полюбить?       Нет.       Таким, как он, не подвластны светлые человеческие чувства.       Такие, как он, не умеют любить.