Возвращение в Каламар

      Удар, короткий, хлесткий, и я почти могу ощутить, как кожа на спине лопается, расползается, позволяя крови бежать вниз, заляпывая другие раны.       Они никогда не бьют слишком много. Ровно столько, сколько я смогу выдержать. Пару ударов сегодня, тройка вчера, еще пяток завтра. Им не надоедает меня мучить. Они ждут, когда я закричу.       Но я молчу, стиснув зубы.       И только мысленно повторяю, как молитву, как магическую формулу.       «Каламар, Каламар, Каламар».       Это слово не имеет власти. Оно не призывает богов, не рассыпается пеплом и не вызывает огонь с кончиков пальцев. Но оно звучит внутри моей головы, стекает вместе с кровью по спине.       Меня возвращают в клетку, и я с благодарностью киваю, когда Мара подносит к губам плошку с водой. Совсем еще девчонка, поэтому ее не трогают, хотят выгоднее продать.       В изнеможении я вытягиваюсь на соломе, пропитанной нашим потом, нашими испаражнениями, нашей сочащейся кровью из ран. Спина болит, но я прикрываю глаза, сосредотачиваюсь на колючей сухой траве, что впивается в щеку. Это позволяет оставаться в сознании.       Нас в клетке шестеро, всех взяли в одной деревне, но только я там был гостем, случайно попавшим под руку. Случайно ли?       Повозка подскакивает, боль отдается в каждой из незаживших ран, и я невольно стону. Слышу, как шуршит солома, ощущаю рядом тепло человеческого тела. Я не открываю глаз, требуется слишком много сил, но знаю, что это Мара, чувствую ее кисловатый запах. Она наклоняется так близко, что ее волосы щекочут мою шею.       — Почему ты терпишь? Почему терпишь это всё? Я знаю, ты можешь вырваться в любой момент.       Ее слова заставляют открыть глаза. Она внимательно смотрит, приоткрывает рот, как будто хочет что-то сказать, медлит, наклоняется еще ниже и выдыхает почти мне в ухо:       — Я же знаю, ты маг.       Мара отстраняется, как будто сказала что-то запретное, что-то такое, за что наши пленители вздернут ее на ближайшем суку, не посмотрев на цену, которую смогут выручить.       Так оно и есть в общем-то.       Я смотрю на нее, потом осторожно сажусь, подальше от стенки клетки, чтобы случайно не коснуться ее развороченной спиной. Мара помогает мне, а потом смотрит с ожиданием. Я вспоминаю, что в деревне она была то ли дочкой местного старосты, то ли священника кого-то из богов. Более образованная, чем ее соседи.       Во имя Бездны, но как она могла догадаться?       Заметить то, что не разглядел никто из наших пленителей? Хотя что взять с этого сброда. Я специально выжидал, чтобы попасть именно им, а не королевской гвардии. Те не стали бы разбираться, кинжал под ребра и в общую яму.       Я не хотел, чтобы меня убивали. Я хотел, чтобы меня взяли в плен. Захотели сбыть как сильного пленника. Сломленного пытками и покорного. Но что могли знать о муках эти разбойники? По сравнению с королевской гвардией их плетка — детская игрушка.       — Почему ты здесь?       Голос Мары выдергивает меня из марева мыслей. Похоже, я все-таки едва не отключился. Плохо, очень плохо. Мне надо контролировать себя каждый миг. Тогда ни один из пленителей не учует магию, ни один их поганый артефакт. Если они тут есть.       Облизнув пересохшие губы, я шепчу в ответ:       — Потому что они везут меня в Каламар.       Несколько мгновений Мара молчит, а потом ее глаза расширяются в понимании.       Прекрасный Каламар. Величественный Каламар. Город десяти тысяч башен и восходящего солнца. Столица империи.       Закрытый город, куда нельзя проникнуть ни одному магу.       Особым указом короля и до его специальных распоряжений. Подозреваю, до момента, как этот вконец спятивший старик не сдохнет на своем золоченом троне. Он настолько боится мятежей, что отправляет гвардию уничтожать непокорных. Он в ужасе от возможного покушения на свою жизнь, поэтому объявил магов вне закона — единственных, кто мог навредить, по его мнению.       Я умудряюсь задремать под мерное потряхивание повозки, хотя стоило догадаться, что мы приближаемся к столице. Только здесь настолько хорошие дороги.       Тронув меня за плечо, Мара ждет, когда я проснусь, не дает упасть. Я выпрямляюсь, и подсохшая корка на ранах неприятно саднит. Но я свыкся с этой болью.       Я готов терпеть ее ради тебя, Каламар.       Он вздымается перед нами. Высокие стены из крепкого камня и башни, почти цепляющиеся за облака. Нигде в мире нет такого города как Каламар.       Нас провозят через западные ворота, такие большие, что здесь могут идти три повозки бок о бок, да еще останется место для пары конных. Стража осматривает нас, грязных сломленных пленников, понуро опускающих голову при виде аккуратных мундиров и начищенных знаков отличия.       Приходящих в город проверяют артефактами: ни один маг не проникнет в город. И я не настолько силен, чтобы их обмануть. В отличие от дешевок, что могут быть у разбойников — или не быть, я даже не знаю, по карману ли нашей банде хоть старенький артефакт.       Хотя тут они именуются торговцами и степенно проходят сквозь ворота, двигаясь в сторону невольничьей площади.       Никто не проверяет пленников на магию. Ведь всем известно, что ни один маг не сдастся в плен добровольно. И скорее, перебьет всех нападавших. Не зря король нас боится.       Но он объявил вне закона магов и оставил торговлю людьми. Думаю, не один я жду, когда наш полоумный монарх издохнет.       Нас продадут завтра. А сегодня оставляют на ночь в клетках, снятых с колес. В соломе, пахнущей мочой.       Я жду момента, когда пленители уходят спать. Когда оставляют нас, дрожащих и ободранных, на продуваемой всеми ветрами площади. Вскинув голову, я смотрю на башни Каламара, расцвеченные огнями, и понимаю, что пора.       Выпрямившись, прикладываю руку к клетке, шепчу заклинания. Прутья рассыпаются прахом под моей ладонью. Я слышу за спиной вздохи других пленников, но теперь они свободны, могут уйти, куда хотят.       Стряхнув с рук пепел, я выхожу из клетки. Меня пошатывает от слабости, а спина болит, но я знаю, как добраться до нужного дома. Никогда не забывал, хотя опала магов длится уже давно.       — Подожди!       Я оглядываюсь на Мару. Она боязливо выходит из клетки и тут же обхватывает себя руками, дрожа от холода. За ее спиной шевелятся остальные пленники, но Мара смотрит на меня.       — Ты… ты пришел, чтобы убить короля?       — Что?       Видимо, я слишком устал, магия забрала остатки сил, поэтому я не сразу понимаю вопрос. А потом улыбаюсь и качаю головой:       — Нет. Пришел, потому что Каламар — мой дом. Я родился и вырос здесь.       Мара всё еще не понимает. Или я соображаю слишком медленно. А перед глазами уже видится родная дверь и хочется прикоснуться к ней наяву.       — Тут живет моя мать. Тут мой дом.