Любовь - преступление

— Афганистан или Ирак? — Простите? — Я просто вспоминаю, где бы я мог тебя видеть. — Мы встречались раньше? — Да. И каждый день я слышал в свой адрес проклятья. — Я… я оскорбил вас? Простите… — Здесь не за что извиняться, — резко оборвал его Шерлок. Детектив был странным. С его постоянным нюхом на самые сочные дела, на самые запутанные и кровавые. Постоянное недовольство, поиски чего-то, о чем не знал Ватсон. Он то подпускал ближе, смотрел с немым упреком на доктора, будто ожидая чего-то, то отталкивал без каких-либо ответов. Просто потому что. Спокойный и затухающий в обычные дни и распаленный огнем во время расследований. В нем было что-то последовательное, поиски чего-то неуловимого. Майкрофт лишь наблюдал, не давая ответов. — Ватсон, Ватсон, Ватсон! — он прыгал по комнате, в предвкушении. — Разве ты не видишь, что мы уже близки? — К чему, Шерлок?! Скажи мне к чему? — ему надоедало не понимать о чем идет речь. Все расследования как раскрытая книга, которую способен перевести только Холмс. Вот только он не хотел быть переводчиком. — Ну как ты не понимаешь? Эти следы, послания… Все ведет лишь к одному. — Куда они ведут? — устало усевшись в кресло, вздохнул Джон. — Не куда, а к кому. К Мориарти. Черная машина будто всегда знала, где быть, где ждать Джона с очередными вопросами. Девушка в который раз с улыбкой поздоровалась с ним и вновь ушла с головой в дела. — Что-то случилось важное? — Я не понимаю, что творится в Шерлоком. — А этого никто не понимает. Что-то по существу? — Он постоянно гонится за тем, кого мы даже не видели. — Вы всегда это делали, разве нет? И так постоянно. Говоришь с Майкрофтом час-два, а толку никакого. Сначала появляется чувство, что все наконец-таки встало на свои места, что все теперь понятно, но стоит выйти из машины, как понимаешь, что это был лишь туман. И вновь все заново. — Шерлок, объясни мне все! Ты же понимаешь, что от меня мало толку, когда я даже не знаю, за кем мы гонимся! — Так в этом вся суть! Милый, дорогой, Джон, не понимая ничего, ты осознаешь многое. Холмс обходил кругами комнату, то прыгая к ноутбуку, то роясь в бумагах. — Уильям Шерлок Скотт Холмс. — Полное имя словно гром разразило мужчину, что он остановился на мгновение на месте. — Расскажи мне обо всем! — Всё? Хорошо! Ты сам просил! — он нервно продолжал ходить по комнате. — Я живу на земле с момента ее основания, может быть, даже дольше. У меня есть конь и я порой забываю в каком веке нахожусь. Я люблю преступления, потому что они миниатюрные войны, а значит в них есть часть меня. Но не только из-за этого. Дело в том, что нас не скрывают за семью печатями, мы все также продолжаем жить, продолжаем, хоть и не все, выполнять свою работу. — Подожди. Ты все сейчас в метафорическом смысле говоришь? — Вот об этом я и упоминал. Сначала должно пройти время, пока ты не поймешь и не осознаешь, потом стадия отрицания, хотя похоже сейчас именно она, затем — принятие. И все это время мне нужна твоя помощь! Но ты не в состоянии мне помочь, потому что занят другими, отвлеченными мыслями! — Так кто ты на самом деле? Демон? — Джон Ватсон… — Шерлок глубоко вздохнул, — какой же ты глупый и наивный! Демоны не устраивают войн, пока Я не позволю это сделать. Если бы им была дана такая власть, то все давно бы умерли, даже не нужен был бы Армагеддон! — Ты всадник апокалипсиса?.. Война, да? А Майкрофт тоже? — Нет, он тот, кто снимет с меня печать в последний день. Или ты не слышал о семи печатях? — Он — ангел? — с недоверием и опаской спросил Джон. — Ну пусть так. — Ты ищешь остальных всадников? — Только одного, с которым я связан больше всего. Ватсон не мог осознать всего. Слова будто скапливались в разуме, но не формировались в четкие мысли. Все мешалось вместе. Так, значит, тот, от кого он все это время убегал вновь здесь? И он помогал тому, кого ненавидит больше всего? Шерлок подошел ближе к креслу и сел на ковер, заглядывая доктору в лицо. — Джон, ты должен понять, война никогда не уйдет из жизни. Но я всегда оставляю след в душе тех людей, которые мне понравились больше всего, чтобы отметить вас. И сейчас я хочу, чтобы ты остался. — Ватсон молча смотрел в никуда. — Ты нужен мне. — Прости, Шерлок. — Он медленно поднялся и тихо дошел до дверей. — Всадники апокалипсиса? Не слишком ли далеко ты зашел? И даже будучи Войной ты не сможешь победить Смерть. Входная дверь закрылась. В комнате утих вихрь, Холмс все также сидел на ковре. Он никогда раньше не останавливал поток своих мыслей. Сейчас Этот проход был перекрыт, поэтому старые воспоминания встрепенулись. Одиночество никогда раньше не тревожило его, потому что он не знал, что значит быть с кем-то. Это подобно скуке, но гораздо мучительной. Шерлок не выходил из дома третий день, что было ему не свойственно, особенно в разгар дела. Поэтому Майкрофт послал машину к Джону. Через опущенное окно тот пояснил в двух словах, что произошло и зашел обратно к себе домой. — Братец, в этот раз ты перегнул палку. Ты понимаешь, что просто высказал все в лицо неподготовленному человеку? Шерлок лежал на кожаном диване, спиной к нему. Как только были сказаны последние слова, он повернул голову и в обычном, свойственном ему тоне, начал: — Он был со мной знаком ранее. Знакомство со мной лицом к лицу закаляет человека, поэтому, узнав, что я всадник, что с того? Разве я сказал, что грядет Армагеддон? — Ты практически это и сказал. И не всегда знакомство с тобой закаляет, ты ломаешь людей, разрушаешь, крушишь. Всегда так мгновенно налетаешь на человека, не давая подготовиться. Они всего лишь люди. — Майкрофт помедлил, но заметив мудрую задумчивость на лице Войны, продолжил: — Но тот человек совсем другой. Ты втягиваешь Джона в авантюры, но совсем не хочешь его смерти. Даже больше — ты охраняешь его. И оставляя его наедине с самим собой, Холмс удалился, чуть постукивая зонтом по ступеням. На следующий день ближе к вечеру Шерлок уже был у дома Ватсона и стучался в дверь. — Кто это? — Выходи. — Шерлок, это ты? Давай не сейчас. Я не готов пока говорить. — Я могу ждать хоть вечность, до конца света я совершенно свободен. Вот только вы умираете слишком быстро. Выходи, я приехал на коне. — Ты серьезно? У входной двери дома и правда стоял рыжий конь, которого Холмс даже не удосужился привязать куда-нибудь. — Это твой конь? Похож на обычного, — открывая дверь, ответил доктор. — Дай мне этот вечер, чтобы я все уладил. — Уладил что? Чтобы все изменить придется вычеркнуть половину моей жизни. — Не драматизируй! Поехали! — Шерлок потянул его ближе к коню и помог сесть. Детектив вел коня под уздцы. Они прошли вдоль дороги, все ближе к парку. — Я себя чувствую мешком. — Расслабься и держись коленями, спину ровнее. Шерлок остановил коня, показал как правильно сидеть, слегка провел рукой по спине, выпрямляя. — Так кого ты постоянно ищешь? В этот раз слова надо было подбирать тщательнее, но в голове был сумбур. Он бы все рассказал, только язык не подчинялся ему же. — Испокон веков смерть шла со всеми, но с ней виделся я чаще всех. Бок о бок мы были на всех битвах. — Остановка, подбор слов, еще одна попытка ничего не испортить. — Этот век полон загадок. Я чувствую себя измененным. Здесь все еще бывают войны, но каждый человек ведет внутри войну, и она интереснее всех прочих. — Ты не отвечаешь на вопрос. — Эти поиски — это тоже своего рода битва, но я не знаю почему и зачем. И не понимая, отчего мне ее объявили, я собираюсь выиграть. — Ты воюешь со Смертью? — Это бой на равных. В парке медленно холодало, земля становилась холодной, солнце уже еле видно из-за верхушек деревьев. — Кхм, нужно еще кое-что сделать. — Доктор вновь приготовился слушать. — Дело в том, что этого коня я взял на прокат, так как своего достать я не смог, а Майкрофт не открывает печать. — Я уж думал что-то серьезное, — Джон рассмеялся. — Помоги мне слезть. — Так, перекидывай ногу через седло и спрыгивай, я держу тебя. Ватсон сделал это и, оттолкнувшись, упал на Шерлока, повалив его на траву. — Это тебе за то, что не рассказывал ничего раньше. — Ты мстишь мне, а это истинно мое чувство. Когда хотят отомстить, то вызывают на бой, а бой — это я. Вызывая меня же, ты хочешь сказать, что испытываешь ко мне что-то? — Шерлок, ты слишком много думаешь. Он обнял его, положив голову на плечо. Неподрезанная трава чуть щекотала подбородок. — Нам бы коня не потерять… — Помолчи, Шерлок, просто помолчи. Холмс закрыл глаза и расслабился, еще сильнее прижимая к себе Ватсона. — Ты меняешься. — Майкрофт ехал медленно рядом с тротуаром, по которому Шерлок вел коня. — Если ты не сумеешь себя унять, то разразится конец света раньше обычного. Смерть не из тех, кого легко уговорить. — Одна жизнь ничего не изменит. Я дарил ему миллионы смертей. — Берегись, братец, грядет ветер перемен — он все изменит.