Толмач

Джен
G
Завершён
26
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
10 страниц, 1 часть
Метки:
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
26 Нравится 5 Отзывы 8 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Прислушавшись к невнятному шипо-сипению, Иолай с укоризной посмотрел на друга. – Герк, я уверен, ты способен на большее. Геракл покачал головой. Иолай несчастно вздохнул. – Ладно... Как-нибудь... Геракл убрал его руку со своего плеча и кивком показал на солнце. Дневное светило только начинало свой путь по небосклону. В лощине, где они разбили лагерь, еще лежали холодные ночные тени. – И что? – переспросил Иолай. Геракл опять показал на солнце, но теперь медленно поднял вверх руку. – А, ну конечно. Я не волнуюсь. – Иолай встал и, подхватив с земли пояс с ножнами, принялся устраивать его на бедрах. – Совсем не волнуюсь. Я знаю, что на тебе всё заживает, как... как на... полубоге. К полудню ты будешь в полном порядке. Всё складывалось не так уж плохо. Их опять позвали на помощь, очередная незнакомая девушка попала в беду, но к тому времени, когда они доберутся до места, указанного в послании Элопия, голос у Геракла должен вернуться. Даже если нет, ему же не коней осаживать – а драться можно и молча. Хотя, если честно, молча драться скучно. То ли дело, когда перекинешься парой фраз с напарником или поддразнишь противника! Иолай притоптал кострище и обернулся к Гераклу, уже готовому в путь. – Тебе-то что, будешь идти себе тихо и всё. А я почему должен помалкивать? Геракл приложил кисть правой руки к губам и слегка шевельнул пальцами. – Разрешаешь говорить? Спасибо, ты так великодушен, парень. Но я привык либо молчать, либо вести беседу. Понимаешь? С собеседником! Геракл сделал несколько шагов и встал, дожидаясь, когда же, наконец, Иолай вспомнит, что у них неотложное дело, и тронется с места. – Да нет, Герк, я не сержусь, я всё понимаю. Ты просто не мог поступить иначе. У тебя геройство в крови, мозгах, сердце и печенке. Но, согласись, мы с тобой так долго не виделись, только повстречались, не успели обменяться новостями – бац! – и ты онемел. Слушай, может нам язык жестов придумать? Чтобы ты мог подавать хоть короткие реплики? Неожиданный рывок показался ему довольно грубым. – Даже если ты силен за десяток, это еще не значит, что надо хватать меня за безрукавку. Я уже иду. Иду! Геракл разжал пальцы, но руку не убрал. – Иду!!! Было очень странно идти в полном молчании. Не рассказывать самому, не выслушивать истории Иолая, не вести легкую болтовню, не обмениваться попутными наблюдениями, даже не слышать, как Иолай напевает, временами забывая слова и добавляя свои собственные. Не час и не два провели они в уютной тишине, но обычно это было у костра, когда со всех сторон их маленький лагерь укутывал мрак, отгораживая остальной мир и объединяя их. И никогда не приходилось обходиться без слов просто потому, что он не мог их произнести. "И как меня угораздило? Повел себя словно мальчишка, не знающий, что можно делать, а чего нельзя. Хотя... кажется, особого выбора не было. Я должен был крикнуть так громко, чтобы они услышали." Пока Геракл общался сам с собой, Иолай изнывал от желания поделиться впечатлениями. Они не виделись целых два месяца. Столько всякого случилось с ним и сколько с Гераклом! Доходили обрывочные слухи, но Иолай не раз убеждался, что верить им больше, чем на мизинец, не стоит. Их наставник умер – это точно. Но об этом Геракл сейчас говорить не станет. Он всё-всё расскажет потом. Потом, когда рана чуть затянется и не так страшно будет ее тронуть. Сейчас они могли бы просто трепаться о том, о сем. Или вспоминать какие-нибудь старые истории. "Ничего, мы уже встретились, у нас уже есть подвиг на примете, а вечером у костра с коптящейся форелью мы отлично проведем время", – утешил себя Иолай. Он не знал толком, куда они идут, а потому не обращал особого внимания на дорогу, лишь краем глаза следя за желтой безрукавкой справа, чтоб не прозевать нужный поворот. Пару дней назад он нашел в пыли золотую монету, и сейчас был даже рад возможности сосредоточиться на шансах, валяющихся под ногами. Внезапно безрукавка остановилась. Иолай поднял голову и обнаружил, что путь перегорожен десятком плохо воспитанных мужланов. Когда Геракл увидел эту группу издалека, она ему не понравилась. Стоило им приблизиться, он понял почему – они безудержно воняли смесью свежего перегара и давно не мытых ног. Он попытался припомнить, кто из богов отвечает за гигиену, но три обнаженных меча отвлекли от размышлений. Геракл покосился на Иолая. Тот обвел глазами неприятелей, пересчитывая. – Одиннадцать. В интонации, с какой Иолай произнес эту короткую фразу, были раздражение, досада и легкая обида. "Уж конечно, меньше, чем на двадцать, ты не согласен." Геракл чуть прикусил нижнюю губу, чтоб не расхохотаться. Но Иолай принял это за неосуществимое желание сказать что-нибудь вразумляющее – ведь полубог всегда старался сначала поговорить, а потом бить. Потому он приосанился, прочистил горло и четко, как на народном собрании, произнес: – Мой друг временно помалкивает, но я все его мысли донесу до вас. Спохватившийся Геракл махнул рукой, думая остановить Иолая, но лишь добавил тому уверенности, что все идет, как надо, и спутник показывает ему, что должно следовать дальше. – Он говорит: "Доброе утро!" Тычок в спину. – И добавляет: "Знаете, ребята, дорога такая широкая, что мы наверняка сможем разойтись, не задев друг друга. Когда солнце сияет, птички щебечут, а в ближайшей таверне уже насажен на вертел молочный поросенок, нет никаких причин разбрызгивать кровь по всему пейзажу." Гераклу стало дурно. "Неужели я так коряво многословен каждый раз, когда..." Додумать ему не дали – увесистая дубинка нацелилась в его левую бровь. Иолай уже выхватил свой меч, отбил удар ножнами, крутанул кистью, давая руке и оружию вспомнить друг друга. Глянул на Геракла и проорал: – Последнее, что вам хочет сказать мой друг: "Идиоты!" Если кто-то из бандитов и не собирался устраивать себе разминку перед завтраком, то после этой реплики передумал. "У Иолая просто потрясающая способность собрать вокруг себя всех плохих парней в округе." Удар в челюсть, нырок, удар по бедру, переворот, отклоняющий удар по древку копья. "И он знает, как добиться их полного внимания." Удар сдвоенными руками по спине, бросок, удар головой. "Сияет, наслаждается, рад и счастлив." Геракл сделал плавное движение левой рукой, показывая, что противник заходит Иолаю в тыл. Правой он сжимал горло одного из нападавших. Иолай ухмыльнулся. – Извините, вонючки, маленькое дополнение: "Я забыл представиться, а так как мама учила меня быть вежливым, то я чувствую себя неловко". Он врезал локтем в живот тому, кто пытался подобраться сзади. – "Я Геракл!" В смысле не я Геракл, а он говорит, что он Геракл. Поняли? – Да! – бодро взревели луженые глотки. – Он-то нам и нужен! "Вот это новость! Неужели очередные посланцы Геры? Для Аресовых плоховато дерутся." Через несколько мгновений из всех присутствующих на ногах стояли только двое. Разумеется, наши герои. Геракл повернулся, наклонился и ухватил за куртку главаря. Поднял и поболтал в воздухе, очень недружелюбно глядя прямо в глаза. – Чего он хочет? – просипел испуганный невнятной угрозой бородач. – Чего он может хотеть? Конечно... эээ... Герк, не ошибиться бы мне тут – ты хочешь добавить его к висящим на дубе желудям или сломать хребет о колено? Геракл отрицательно мотнул головой. – Придушить? Переломать все косточки? Вынуть потроха и намотать их ему на уши? Тот же ответ. Физиономия главаря начала быстро менять оттенки. – Но... Неужели ты хочешь... Оторвать ему... Пленник попробовал освободиться, но полубог не намерен был разрешить ему сделать попытку удачной. – Герк, может мы просто его поджарим, а? Так будет человечнее. В конце концов, они ведь только напали на двух мирных путников, один из которых был без оружия. Надо ж им куда-то девать энергию. Хорошо поужинали, хорошо провели ночь. Вот утром и потянуло на дорогу, они же убивать-то нас не собирались, по крайней мере до тех пор, пока не узнали, что ты – сын Зевса. Геракл прищурился. – Нет, я не спорю, от некоторых их ударов не такие крепкие парни, как мы, могли бы и загнуться, но с нами-то чего им церемониться? Мы всё выдержим. Они же только ограбить нас собирались и мы остались бы без приличного завтрака, но с голоду бы не умерли. Геракл свел брови, изо всех сил пытаясь перестать слушать Иолая. "Кто б мог подумать, оказывается, когда мы говорим оба, он говорит намного меньше. И что это означает? Что я такой же болтун, как он?" Иолай тем временем подошел и тянул мужика за полу куртки, стараясь опустить его пониже. Когда Геракл среагировал, Иолай смог доверительно наклониться и прошептать главарю самую важную часть: – Однако, если ты немедленно скажешь, кто вас послал, у тебя есть шанс уйти отсюда целым. Совершенно неповрежденным. Со всеми кусочками кожи на нужных местах и всеми частями тела там, где им положено быть. От страха в глотке у бандита совсем пересохло и, как он ни старался, вместо слов раздалось лишь грубое мычание. – Герк, по-моему, ты заразный! Геракл усмехнулся. "Не тебе беспокоиться. Вообще мне начинает казаться, что ты не будешь молчать даже с кляпом во рту. Интересно, в самом деле..." – И чего это ты так оценивающе на меня смотришь? Геракл только небрежно шевельнул плечом и снова переключил внимание на главаря. Иолай искоса глянул на друга. Чего-то он вялый. Допустим, не слишком приятно узнать, что царь Тониксий жаждет твоей смерти. Однако сколько их таких, кому мешает человеколюбивый полубог. На каждого обращать внимание? Только в порядке очереди, не то на рыбалку времени не останется. Да, но почему всё-таки Геракл скис? Или он просто задумался? Иолай несколько удивился, обнаружив, что только выражения лица, без слов, без интонации, ему недостаточно, чтобы понимать друга. Когда-то, в молодости, это было так легко... Или казалось, что легко? Он посмотрел на Геракла внимательнее. Шагает неровно, размахивает руками больше обычного, не поправляет перекосившуюся безрукавку, моргает невыносимо редко, а ямочка на подбородке до краев наполнена упрямством. Иолай успокоенно выдохнул – решает неприятную задачу. Скоро царь Тониксий узнает, что означает быть в центре внимания Зевсова отпрыска. Иолая не переставало поражать безмерное самомнение людей, пытавшихся выступать против Геракла. Тайно или явно. День за днем и год за годом находились те, кто считал, будто парень, справившийся с великаном Гарганом, усмиривший Кербера, перевоспитавший Зену и Ехидну, станет их покорной жертвой. Этого он не мог понять. Его собственный рост давал повод некоторым, не слишком опытным воякам, в начале схватки не принимать его всерьез, но Гераклова фигура должна бы производить впечатление даже на тех, кто умудрился ничего не слышать о нем и его подвигах. Геракл закончил размышления о политической ситуации в трех царствах, примыкавших к Нунакридскому озеру. В том, что главарь сказал им правду, сомневаться не приходилось. Но ведь он сам мог быть обманут тем, кто заплатил за нападение. Пришел кто-то с деньгами и сказал, что он – доверенное лицо царя Тониксия. А вот кем он был на самом деле? Кто его послал? Обсуждая тему сам с собой, Геракл поморщился. Пристрастие политиков к грязным играм было выше его понимания. Он просто знал, что они это любят и учитывал каждый раз, когда приходилось с ними сталкиваться. Иолай посмотрел на своего друга еще раз. Разулыбался. Чего-то придумал. Может, всё объясняется отсутствием свирепости? Ну, разве такое лицо должно быть у грозного воина? Его добродушие видно за три полета копья... или даже за четыре. Любой балбес из тех, кого Геракл только отшлепает, переводит дух, отскребает себя с земли или, там, с крыши, а затем несет свою гордую морду в ближайшую таверну и хвастается, что победил легендарного Геракла. Некоторые завирались до того, что расписывали, как полубог умолял их, лежа в пыли, оставить ему жизнь. Иолай не без удовольствия припомнил носы, которые расквасил, и скулы, которые свернул, выслушав подобные рассказы. Обычно он начинал с фразы: "Если уж ты совладал с самим Гераклом, то я-то тебе не страшен, верно?" Геракл посмотрел на своего напарника. Иолай явно думал о чем-то очень приятном и, скорее всего, забавном. Мог бы и рассказать. Иолай глянул на безоружные руки друга. Конечно, такие лапы – сами по себе оружие. Да еще наручи. Но внешне всё-таки он не защищен. Только абсолютно безмозглое существо не поймет, что это означает. Впрочем... кто-то чересчур умный может вообразить, что сумеет перехитрить Геракла. Так каков же Тониксий? Им предстоит это выяснить. Чуть позже. Сначала попавшая в беду девушка, потом небольшой отдых на берегу реки, а потом можно будет день-другой выделить для царя. Пока же... Геракл положил руку на плечо друга и развернул его лицом к видневшейся вдали конструкции с огромной бочкой воды наверху. – Там завтрак? Геракл похлопал его по плечу и, на всякий случай, еще и согласно покивал головой. – Наконец-то! От физических упражнений у меня просыпается аппетит. Геракл фыркнул. "Точнее, он просыпается за миг до того, как ты открываешь глаза." Это Иолай отлично понял. "Ладно, малоежка. Теперь ты не можешь прочесть мне нотацию и я намерен этим воспользоваться. Посмотрим, как тебе понравится десерт!" И он пошел вперед, насвистывая одну из модных песенок. Геракл оценил степень язвительности свиста и пришел к выводу, что его ждут неприятности. Они устроились за одним из чисто выскобленных столиков неподалеку от двери. Заведение было по-домашнему уютным – без грязных завсегдатаев-пьянчуг, без запаха тухлого жира, без плевков на полу. Стены, правда, хранили следы нескольких потасовок, заметных опытному глазу, но почему-то складывалось впечатление, что долго тут никто не побуянит. Опрятная молодуха принесла заказанные блюда. Иолай стрельнул глазами. – Я совсем забыл – мой друг любит поджаренный хлеб. Сделаешь? Она глянула на Геракла. Иногда реакция женщин на внешность полубога раздражала Иолая, иногда же он испытывал что-то почти неотличимое от родительской гордости. Сейчас – он порадовался. – Почему бы тебе не сделать заказ самому, чтоб не было ошибок? – спросила она, опустив ресницы, но тут же подняла взгляд, не желая упускать возможность полюбоваться на такого красавчика. Иолай тронул ее за локоть. – Он не может говорить, Хлоя. Временно, это совсем ненадолго! Вообще-то у него приятный голос. Ну, знаешь, из тех, что нравятся вам, женщинам. Правда, он не очень разговорчив, но это ведь не так уж плохо, верно? Большой, сильный, молчаливый. Умелый. Он подмигнул ей, как будто добавляя то, чего не решился произнести. Геракл ущипнул его под столом. Но Иолая несла волна вдохновения. – Так ты сделаешь для него поджаренный хлеб? Своими ловкими ручками? – Конечно, всё, что угодно. – Она довольно изящно изогнулась, давая им обоим возможность рассмотреть некоторые подробности. – Но ты не мог бы мне сказать – как именно предпочитает твой друг? На свином жире или на гусином? Как сильно обжарить? Присолить или не надо? А то, может, присыпать специями? Иолай заботливо поправил ее фартук. – Ничего слишком сложного. Он поклонник простоты и ясности. Во всём. И никакой неумеренности. Всего должно быть столько, сколько должно быть – не больше и не меньше. – Значит, у него отличное чувство меры? – И ритма тоже. Я не раз видел, как он... – Пальцы Геракла сдавили колено Иолая с такой силой, что тот невольно задумался, что случится, если его друг все-таки не рассчитает свою мощь. Он успокаивающе положил свою ладонь поверх Геракловой. – ... как он сражается. В бою легко понять – чего стоит мужчина. – Наверное поэтому женщины любят смотреть на драки? – Конечно! Но, милая, драка – это всё-таки примитив и только настоящий бой открывает всё настоящее. Реакция, выносливость – они проверяются на поле брани. Соотношение хладнокровия и страстности. Даже честность. – Так он хороший воин? – Один из лучших. "Кто б мог подумать!" – мрачно прокомментировал Геракл. – А ты? – Тоже неплох. – Я догадалась. – С этими словами Хлоя наконец отошла от их столика. Быстро вернувшись, молодая женщина заметила, что симпатичные ей парни, похоже, повздорили. Теперь они сидели как можно дальше друг от друга. Не исключено, что, появись такая возможность, они бы устроились за разными столиками. Но в переполненном зале они были вынуждены остаться рядом. Такие обаяшки! Ей захотелось помочь им. – Вот обещанный поджаренный хлеб. Надеюсь, вам понравится. Геракл кивнул и изобразил улыбку. Если Иолай развлекается за его счет, то ведь она ни в чем не виновата. Не вовремя помянутый напарник тут же подал голос: – Мой друг находит тебя весьма привлекательной. И ему жаль, что мы не останемся здесь до ночи. Она наклонилась к самому уху Иолая. – А ему обязательно надо, чтоб было темно? На лице обладавшего отличным слухом Геракла появилось выражение безвинного страдальца, чье терпение на исходе. Выражение, неизменно приводившее Иолая в полный восторг. – Насколько я его знаю, а знаю я его отлично, он вполне может обойтись легкой занавеской. В крайнем случае, закроет глаза. Готов поклясться, что ты красива и на ощупь. Геракл попытался пнуть лучшего друга в лодыжку, но предусмотрительный Иолай, и в самом деле основательно знакомый с его взглядами и привычками, позаботился о том, чтоб удар миновал его ногу. Тогда Геракл пошел на крайнюю меру – он потянул к себе Иолаеву тарелку. Реакция была моментальной. – Хлоя, дай нам немного времени на подкрепление сил, ладно? Она улыбнулась и удалилась, весьма впечатляюще покачивая бедрами. Когда они почти расправились с мясом, тушеными овощами и лепешками, а Геракл еще и со своими хлебцами, Хлоя появилась неподалеку. Перед собой она несла большой двуручный кувшин. Явно тяжелый. Иолай с готовностью сорвался с места. – Разреши помочь? Она попыталась было предложить понести вдвоем, но он лишь рассмеялся и подхватил емкость. – Куда нести? – Это надо убрать в погреб. Я покажу. Пока их не было, к столику подобралось забавное существо, больше всего напоминавшее несколько кусков меха от совершенно разных животных, склеенных вместе. Однако удлиненный с влажным кончиком нос и любопытный взгляд шустрых глаз подсказали Гераклу, что это щенок. Вспомнив пса, когда-то жившего у него дома, Геракл наклонился, сгреб его своей большой ладонью и посадил рядом на скамью. – Голодный? – тихо, чтоб не испугать, спросил он. Щенок завилял хвостом, обрадовавшись, что нашел понимающего человека. И тут же к нему прибыла тарелка с разными вкусными кусочками и косточками. Его ласково потрепали за холку. – Молоти, – сказал Геракл и наконец понял, что сорванный голос вернулся. В глазах у него заплясали озорные искорки. В погребе было так же уютно, как наверху. Никакой сырости или мрачности. И у Хлои такой сочувственный взгляд. – Ты поссорился с другом? – Нет конечно. С чего ты взяла? – Вы отодвинулись. – Ах, это... Понимаешь, он громко крикнул. То есть, очень громко. И потерял голос. Так что теперь просто немного раздражен. Он такой... привык быть всегда в форме и для него это тяжело – чувствовать себя ущербным. Но мы не ссорились. Он придвинулся к ней. – Было бы очень мило, если бы ты согласилась его развлечь, помогла бы ему расслабиться. Ну... ты понимаешь? Она промолчала. Но, поскольку отрицательного ответа не было, он продолжил. – Мы ходим там и сям, скитаемся, непригретые. Когда нужна наша помощь, наши воинские навыки, все нам рады. Когда же нам нужна помощь – мы всем чужие. Ему так плохо, а ничем не могу помочь. – Он картинно вздохнул. – Как тяжело чувствовать собственную бесполезность! Он мне как брат. Дороже брата. А я ничего не могу сделать! Теплая ладонь коснулась его щеки. – Ты такой замечательный. Что мне сделать для вас? Когда парочка снова появилась в зале – несколько позже, чем следовало бы, как отметил про себя Геракл – выражение Иолаева лица не вызвало бы подозрений разве что у слепого. Женщина прошла на кухню, а Иолай приблизился к столику. Садиться не стал. – Герк, знаешь, ей надо помочь тут еще. Но, боюсь, мне одному не справиться. Скорее всего понадобится твоя силища. Геракл вопросительно поднял бровь. – Сам не знаю толком. Что-то на верхнем этаже. Не то здоровенную кровать передвинуть, не то сундук со всем содержимым. Геракл посмотрел вниз, убедился, что щенок закончил с трапезой, вернул его на пол. И кивнул напарнику, чтоб показал, куда идти. Иолай уверенно толкнул дверь одного из номеров в отдаленной части коридора. В комнате был приятный, успокаивающий полусумрак. В камине потрескивали тонкие поленья, из тех, которые стоит только шевельнуть, и они сразу вспыхнут ярким пламенем. Уютно, как во всех помещениях этой таверны. Из-за полога кровати вышла Хлоя – одетая куда более интригующе, чем раньше. Иолай повернул ключ в скважине. Разумеется, Геракл мог бы выломать дверь одним движением, но с его благовоспитанностью еще надо решиться на погром в таком ухоженном месте. – Сюрприз! – сказал Иолай. Геракл ухватил его за безрукавку. И слегка приподнял. – Спокойно, большой парень. Стриптиз и ничего больше. Если ты сам не захочешь. Ну же, приятель! Немного испугавшаяся Хлоя успокоилась, увидев, что высокий – и как это она не удосужилась спросить имена? – поставил бойкого блондина на место. И даже отряхнул какую-то пылинку с его плеча. – Ничего грязного и неприличного, старина. Только для тебя. Только стриптиз. Я могу выйти. Внезапно руки Геракла легли ему на плечи, разворот, неуловимо быстрое движение и он почувствовал прикосновение воздуха к лопаткам. Геракл отбросил его лоскутную безрукавку подальше, наклонился и медовым голосом прошептал: – Только если ты присоединишься к даме. Ну же, Иолай! У тебя нет поводов для скромности. И нечего стесняться своих достоинств. – Герк!!! Хлоя была легка в решениях не только когда это касалось помощи ближним. Обнаружив, что голос на месте и ее жалостливостью нагло воспользовались, сделав из нее дурочку и забаву, она подлетела к Иолаю и дала ему пощечину, развернулась, привстала на цыпочки и ударила Геракла. Затем она проворно обогнула окаменевших героев, схватила ключ с полки и, открыв дверь, выскочила в коридор. – Клянусь водами Стикса! – начал было Иолай, но Геракл зажал ему рот. Как ни относись к богам и всему с ними связанному, клятва мертвыми водами подземной реки слишком серьезна, чтоб позволить другу ляпнуть что-нибудь неосторожное. Иолай вырвался и сердито обернулся к приятелю. – И когда же ты снова заговорил? Не мог предупредить? А еще лучше – помолчать до тех пор, пока мы не оказались бы на дороге! – Не злись. Геракла распирал смех. – Что такого веселого? Пощечины, что ли? – Согласись, такое нечасто с нами случается. – Ага. И меня не часто раздевают для потехи. Странные нотки в его голосе заставили Геракла насторожиться. – Иолай, всего-навсего безрукавка... – Всего-навсего? Тогда ты тоже ее снимешь. – Шутишь? – Нет. Из-за тебя мне заехали по физиономии. Заметь – как раз тогда, когда я пытался тебя развлечь. Геракл невольно глянул туда, где стояла Хлоя. – Ну, и сам немного развлекался. И что?! Я не причинил никому никакого вреда. А ты всё испортил. – Он сделал небольшую паузу и Геракл почувствовал, как его волосы готовятся встать дыбом от следующей фразы. – Поскольку она ушла, и в этом виноват ты, ты мне стриптиз и покажешь. – Иолай!!! – Ладно, только по пояс. – Ты видел меня раздетым – и не только по пояс – столько раз, что кто угодно собьется со счета. – Я видел тебя обнаженным – верно. Я видел, как ты раздеваешься – точно. Но сейчас речь о стрип-ти-зе. Геракл решил избавиться от проблемы просто-напросто покинув комнату, но Иолай, оказавшийся ближе к двери, быстро переместился и прислонился к ней спиной. – Сдрейфил, ходячая легенда? – Не отцепишься, пока не будет по-твоему? – Как хорошо ты меня знаешь. – Ладно. Не представляю, в какой мере могу заменить тебе Хлою, но я постараюсь. При одном условии. – Какие еще условия – ты искупаешь свою вину. – Но ты первый начал. – Конечно, я – главный монстр в этой части Греции! – Я тоже монстр, утешься. Как насчет моего условия? – Смотря какого. – Мы выйдем из таверны и ты не произнесешь ни слова. – Сколько? – Сколько сможешь. – Герк... – У меня ведь безрукавка и рубашка. Вдвое больше твоего. А? – Договорились, – сказал Иолай и сложил руки на груди, как положено внимательному зрителю. Геракл отступил на пару шагов, посмотрел в глаза напарника взором, который должен был изображать укор, но сгодился лишь на то, чтобы выразить помесь веселья и замешательства. Потом он опустил взгляд. Правая рука неуверенно потянулась к поясу. Он медленно вытягивал безрукавку из штанов, стараясь не прихватывать с ней рубашку. Движения рассчитанно мягкие. Как будто он шел по лесу во время охоты или на войне – чтоб не хрустнула веточка, чтоб не всполошились птицы, еще мягче – чтоб не затрепетали верхушки кустарника. Вот, уже вся безрукавка вынута. Обе руки поднялись вверх, коснулись горловины. Неторопливо направились вниз, перебирая пальцами каждый стежок по краю, до самого низа. Замерли. Он чуть-чуть потянул за кончик завязки и узелок подался. Руки устремились вверх, теперь скользящим единым движением. Симметричный изгиб запястий сбросил замшу с плеч и она свободно стекла по его фигуре на пол. Иолай подумал, что он правильно сделал, так и не надев свою безрукавку – и без того было... не холодно. А вот Гераклу надо было заказать побольше воды за завтраком. Похоже, она хуже, чем пиво, утоляет жажду. Вон, губы облизывает. Или это от поджаренного хлеба? Геракл переступил с ноги на ногу, подумал и начал неспешно поворачиваться, одновременно вытаскивая из штанов рубашку. Снова лицом к лицу с Иолаем. Пальцы потянули завязки в разные стороны, бантик развязался. Расстегнутая рубашка раздвинулась, показав подтянутый упругий живот, покрытый вьющимся темно-русым волосом. "Шерстистый", – улыбнулся Иолай. Геракл всё еще не поднимал глаз, а потому не видел Иолаевой улыбки. Он слегка шевельнул плечами и рубашка сползла вниз, зацепившись за наручи. Соединил за спиной кисти рук. Иолай услышал какой-то приглушенный шум в коридоре, но не позволил себе отвлечься. Под загорелой кожей полубога будто жили любопытные зверьки, постоянно находившиеся в движении. Пламя трех свечей и каминный огонь причудливо играли бликами и тенью, создавая завораживающий в своей изменчивости рельеф. Геракл повернулся спиной. Мелкими, едва заметными шажками его пальцы стягивали рубашку с рук. Едва она коснулась пола, он сделал вращение, не раз выручавшее его в схватках, остановился, широко раскинув руки, и наконец глянул на Иолая. Каково же было его разочарование, когда интереснейшее сочетание эмоций в этих потемневших голубых глазах внезапно сменилось банальным: "Ох!" Резко распахнувшаяся тяжелая дверь бесцеремонно ударила Иолая, при этом сложенные на груди руки, вкупе с созерцательным настроением, нисколько не улучшили его реакцию. Ну а когда его нос размашисто ткнулся в уютное местечко между правой и левой грудью Геракла, тому тоже не удалось удержать равновесие. Вошедший в свою комнату новый постоялец увидел картину, достойную кисти лучшего из живописцев. – Мммы... – с запинкой сказал тот, что лежал снизу. – Наммм... – пояснил тот, что лежал сверху. – Нужно извиниться перед дамой. – Точно. – Причем срочно. Они подхватились, в мгновение ока собрали разбросанную по полу одежду и исчезли за дверью, оставив фессалийского торговца гадать – не привиделась ли ему такая красивая бестактность. Иолай шел справа и тихонько мурлыкал что-то себе под нос. Геракл улыбнулся. Судя по положению солнца, его друг молчал уже около часа. Хорошо, что он ни с кем не побился об заклад – а то бы проспорил. Еще через час они свернули с наезженного тракта и пошли по совершенно дикому месту, без дороги или даже тропинки, продираясь сквозь кусты, прыгая с камня на камень на реке у водопада. – Местность здесь красивая, – вежливо начал Иолай, но тут же перешел к более важной теме. – Итак, что за девушка попала в беду? – Не знаю. – Ладно, а что насчет Элопия, который послал за нами? – Его тоже не знаю. – Хотя бы представляешь, что с ней за беда? – Нет. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты, может быть, слишком доверчив? А вдруг это часть большого плана или какая-то ловушка? – Тогда нам придется прорываться с боем, как обычно, – Геракл на миг пожалел, что под рукой нет ничего, что можно использовать в качестве кляпа. – Знаешь, вот этим ты мне нравишься, Геракл. Уверенности в тебе всегда навалом. – Иногда только благодаря ей и удается уцелеть. А теперь, если ты не против... – Понял, понял – замолкни и любуйся пейзажем.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.