Фантазёры

Утро не предвещало ничего из ряда вон выходящего. У замкового повара как всегда подгорела каша. Капитан Алдис как всегда погнал на тренировку с утра пораньше. Свен как всегда вернулся с ночного патрулирования подвыпившим. Даже мой сапог как всегда утром нашёлся под кроватью Квинта. Как он там оказывается — ума не приложу. Видно, к его сапогам в гости ходит. Утреннее построение тоже прошло штатно, и первые два часа патрулирования всё было тихо и благодатно. Впрочем, это аристократический район, тут обычно ничего не происходит, вот Колодезный район — там да, там упившиеся скумой хаджиты, подравшиеся до смерти горожане и воришки всех мастей — это в норме вещей. Но потом благодать закончилась. Сначала мне показалось, что из заброшенного дома у самой стены доносится какой-то вой. Подошёл — ничего, тишина. Видно, показалось. Потом и Квинт сообщил, что ему тоже что-то мерещилось. Дом заброшенный, когда-то давно у него был хозяин, но потом хозяин пропал, а дом так и остался разрушаться. Ну, постояли мы с Квинтом, обсудили, кто сколько вчера выпил, что нам уже что-то мерещится, пришли к выводу, что от стакана вина на рыло крыша не поедет, и хотели уже расходиться, как вызвал меня капитан Алдис. И сообщил, что пришли к нему жители окрестных домов и рассказали, что из того самого полуразрушенного особняка доносятся загробный вой да жуткие голоса. Да призраки ходят. И требуют разобраться. Жители, конечно, требуют, не призраки. Помню, по молодости служил я стражником в Винтерхолде. Мелкий такой городок, три улицы да таверна. Да Коллегия магов. А студенты-маги — это, скажу я вам, не для слабонервных. Впрочем, жители Винтерхолда к слабонервным не относятся, для них атронахи, разгуливающие по улицам, коровы, плавающие в небе, да капуста, зашедшая в таверну пропустить стаканчик вина, — всё в порядке вещей. А в Солитьюде народ непуганый, для них привидение — это повод грохнуться в обморок. В Винтерхолде на подобное никто бы не обратил внимания, а вот в благополучном районе благополучного Солитьюда приходится. Велел я Квинту продолжать патрулирование, а сам направился к особняку. Опрашиваю жителей ближайших домов. Да, вот уже около часа они слышат потусторонний вой из этого особняка, и голоса — жуткие, которые до мурашек пробирают. А привидений видели? Конечно, видели! Вот таких, нет — вот таких, на призраков похожих. Угу, в самом деле, ну на кого ещё может быть похоже привидение, как не на призрака? А люди какие-нибудь приближались к этому особняку? Да нет, наверно… Ветер закружил на мостовой пыль и несколько листочков, и в это время я сам услышал… — У-у-у… Гулкий, завывающий, пробирающий вой. Даже я, бывалый стражник, вздрогнул, а горожане так и вовсе спали с лица. Я поискал глазами Квинта. Тот был далеко, не слышал. Машинально пробежался глазами по улице — так, по привычке. — У-у-у… Даже ветер словно бы от этого воя поднялся. — Привидение! — истошно завопила томная аристократочка и совсем не аристократически ткнула пальцем в особняк. Я обернулся — и в самом деле, по полуразрушенной стене, увитой плющом, пробежала какая-то тень. Нет, это не привидение. Что я, привидений в Винтерхолде не видел? Надо проверить особняк, но для этого нужно звать Квинта — устав запрещает отправляться в потенциально опасные места в одиночку. Я глянул в его сторону — он как раз, не торопясь, двигался в мою сторону. Вот и отлично, подожду его — зайдём внутрь. Только вот не даёт покоя ощущение, что что-то не то. А своим ощущениям я привык доверять, всё же двадцать лет службы — это вам не хухры-мухры. Хотя опасности я не чуял. Из дома снова донёсся вой, снова пробежала по стене тень, а я обшаривал глазами увитые плющом стены, провалившуюся крышу, мощёную булыжником мостовую, соседние дома, дрожащих зевак и пытался понять, что не так. Квинт подошёл, флегматично послушал завывания и так же флегматично предложил зайти и проверить, кому понадобилось из себя оборотня во время течки строить. Я снова посмотрел на улицу. Тихо, пусто. И чуйка на опасность молчит. Значит, попробуем так. Несколько слов Квинту. Тот флегматично кивает. Мы кладём руки на рукояти мечей и через дверной проём, в котором дверь давно сгнила и рассыпалась, входим в тёмную грязную прихожую. Квинт первый, я за ним. А в то мгновение, пока я перегораживаю своей тушкой проход, он сдвигается влево за стену и затаивается там. А там в одном месте из кладки вывалился камень, так что через дырку можно видеть, что творится на улице. Он к этой дырке и припал. Я же поднимаюсь по полуразрушенной каменной лестнице на второй этаж, а затем, когда через дверь меня уже никто видеть с улицы не может, срываюсь на бег, в два прыжка преодолеваю второй пролёт лестницы, проношусь по второму этажу к давно выбитому окну, припадаю спиной к стене и, скрытый плющом, осторожно выглядываю наружу. И невольно ухмыляюсь. Вот вы как, ребята. Умно поступили, умно. В смекалке вам не откажешь. И явно знали вы, что в подозрительный особняк мы должны были зайти вдвоём. А значит, оставить улицу без надзора. Только вы не учли, что двадцатилетний опыт на службе закона всякими потусторонними «у-у-у» не выбить. Некоторое время я наблюдал, затем сбежал вниз к Квинту. — Видел? — спросил я его. — Как не видеть, — флегматично согласился он, — всё видел. Как думаешь, может, и нам туда стоит заглянуть? А то всё веселье пропустим. — Конечно, стоит, — согласился я. — Как же на таких фантазёров не посмотреть. И мы пошли. Дверь в особняк была взломана. Мы с Квинтом даже поморщились — неужели нельзя было вскрыть замок аккуратнее? Хотя, может, на «аккуратнее» не хватало времени. Мы тихо зашли, и вовремя — незадачливые воришки как раз выволакивали в прихожую серебряную столовую посуду. — Какая встреча, — приветливо оскалился я. — Мы вот проходили мимо и подумали, может, вам помощь нужна… А дальше дело техники — скрутить грабителям-фантазёрам руки, отконвоировать в темницу, поставить у взломанной двери стражника дожидаться хозяина, да отчитаться капитану Алдису о выполненном задании. А что выло, спросите вы? Обыкновенный разбитый кувшин, вставленный в пролом в стене. Погода-то была ветреной, вот ветер, проходя через этот кувшин, и завывал. А «привидение» — всего лишь мелкое облако, набежавшее на солнце. Просто у страха, то есть у впечатлительных аристократов и их слуг, глаза велики. Грабители смекалистыми ребятами оказались, да. Грамотно отвлекли внимание стражи. Только не учли того, что опытный стражник не оставит патрулируемую улицу без внимания. Вот так-то, да.