Горбатый

– Ну, перед отъездом, посмотри ещё раз, в своём «катафалке»! Горбатый взгромоздил свой чемоданище на стол Евгения Борисовича. Чемоданище торжественно звякнул, под ним что-то жалобно хрустнуло. Евгений Борисович терпеливо поморщился. Горбатый с сопеньем закопошился в недрах, перекатывая с места на место початую бутылку. Обнаружилось: два степлера, большой дырокол, богатая россыпь орехов и семечек… Были и кое-какие бумаги: давно не актуальные записи и бланки, журнал с голыми бабами, салфетки, порционный сахар и чеки из Макдональдса. Пожалуй, самое дельное, что там было это полбутылки водки. Брезгливо глянув в капище, Евгений Борисович с горечью постановил: – Всё очень плохо. Игорь удержался сначала от того, чтобы разбить бутылку о голову Горбатого, потом от того, чтобы выпить её содержимое залпом. Потом тихо, напряженно фильтруя про себя нецензурщину начал вслух: – Ты…, – а про себя продолжил «сволочь злоебаная» и снова вслух, -…в свой номер поднимись, поковыряйся там ещё…, под кровать загляни, в ведро на всякий случай… Горбатый неуклюже развернулся и обратил на него мутный взор носорога, предпринявшего накануне множество неудачных таранов: – Мне наклоняться нельзя. Спина у меня… и… блевануть могу. Виктор знал Игорька давно и успел вовремя. Он держал Игорюню нежно, но крепко. Так что Горбатый успел, пятясь отступить к двери, нашарить ручку и скрыться в коридоре, бойко бранясь. Долго ещё было слышно издали, как смутные угрозы чередовались с душераздирающими стенаньями разума, хоть и несколько затуманенного, но всё же глубоко возмущённого. Евгений Борисович каменел в своём кресле. Игорь и Виктор тоже присели, кто куда. Тихая, незаметная секретарша сидела в своём углу с открытым ртом, так и не решившись закричать. Горбатый, тем временем, напрочь забыл о лифте и спускался по плохо освещённой лестнице. Усталый и возмущённый таким полным и категорическим непониманием, спотыкаясь и матерясь, он, наконец, достиг основания «башни». Горбатый ввалился в вестибюль. Ярко освещённое пространство ослепило его. Ругаясь и активно жестикулируя, Горбатый задел пальму в кадушке. Стоявшая на возвышении глиняная кадушка разбилась с таким грохотом, что Горбатый сгорбился ещё больше и тихонько завыл. Увидев на стойке телефон, он с размаху хватанул трубку, кривовато приставил к оттопыренному уху и начал судорожно, тыкать пальцем в циферблат. Ткнул раза три и, не ожидая гудков, сразу заорал в трубку: – Кто у телефона!? Главного зови! Чё!? Да у них тут бардак! Два дня здесь торчу! Они всё мне про какие-то бумаги! Да я им и говорю… да… а они… ни хера не понимают! Суки! Я ж всё привёз! Всё ж было! Сами всё попутали, а я… я ж помню… и печать была… и… а я им сказал! Я им ещё скажу… Тааак… Ну что будем с ними делать!? Всё. Понял. Щас решим! – Горбатый вспотел. Когда совсем не свежим платком он протирал лоб, рука его дрожала. Его красные выпученные глаза шарили по поверхностям вестибюля, будто искали, за что зацепиться. Он тяжко оперся о стойку. Отдышался и, качаясь, пошёл. Сначала в сторону опрокинутой пальмы, потом свернул к выходу, хлопая себя по карманам… Ребята в кабинете шефа уже более менее очухались и, выйдя за дверь, уточняли детали событий последних дней: – …там сигнализация сработала, - пояснял Игорь. – Какая? – уточнял Виктор. – Пожарная. – Он что, косяки из ковров сворачивал? – Ой, он там так покурил… какие-то бумаги у него на столе лежали, а он ещё водкой тушил!… – Бля-я, если опять пожарка зазвенит, сразу бери огнетушитель со стены и по голове этого гада! – Ну чё ты разволновался? Хуже ведь уже не будет. Он сделал всё, что мог: нажрался, ползал как тюлень, говорил не по-нашему, покурил от души, скандалил и сам же сука-дурак милицию вызвал! Сам себе! Не забрали ведь. Якобы «не их клиент». А в дурку, его сдавать нельзя было. Оттуда так быстро не вернут, а накладные-то у него. – Слушай, может он сейчас заснёт, а мы пошукаем в его номере? Если найдём бумаги, то сразу сдадим гада докторам! – С этим уже всё. Смертный этих бумаг не найдёт. Никто никогда не узнает: съел он их или подтёрся. Будем ждать новые накладные. Шеф сказал везти Горбатого восвояси как можно скорее. – Да и правильно. Пусть пришлют кого-нибудь нормального, - закивал Виктор. – Одна беда – везти Горбатого опять нам. А это удовольствие сомнительное. Сюда он ехал – только начинал пить. А теперь уже четвёртый день будет…, - Игорь ощупал своё лицо с трёхдневной щетиной, как-то всё было не до бритья, всё забывалось, - и заправиться надо по дороге, а напрямик бензоколонок нет. Придётся ещё и крюк делать. – Надо – сделаем. Всё сделаем. Лишь бы уже от мутанта этого избавиться. *** Дорога только начиналась, а ребятам уже было тяжко. Виктор пытался отвлечься от звуков с заднего сиденья видом за окном. Звуки были самого разного происхожения: физиологические, механические, косная путаная речь, молитвы и заклинанья. Горбатый колотил по салону постоянно требуя остановки. Остановки ничего не давали – по выходу из машины у Горбатого сразу пропадало желание. В итоге он заблевал всё, кроме лобового стекла. Игорь с тревогой посматривал на индикатор топлива. Заправка, на которую он рассчитывал, не работала. Он судорожно соображал, какая из последующих будет ближе и надёжней. Горбатый не затыкался. Он, видите ли, не узнавал дороги и, в связи с этим, напрочь утратил доверие к коллегам. Горбатый «прозорливо» предполагал свою безвременную кончину. Что подтверждалось, и тем, что ему давече нагадали, и гороскопами, и «чутьём». Он «чуял», что коллеги желают ему зла и ищут повода избавиться от него навсегда самым жестоким образом. Высказывал оригинальные предположения о наиболее вероятных на его взгляд способах. Игорь держался из каких-то уже после-последних сил: – Похоже, придётся его и в самом деле убить. Иначе у меня «крыша» съедет раньше, чем я до места доеду, – Игорь всё больше давил на газ и совсем перестал сбрасывать на поворотах. Горбатый, крестясь направо и налево, продолжал свой нескончаемый экзорцизм: сквернословие, латынь, неточные цитаты из Библии и кинофильмов. – Терпи Игорь. Если убьёшь - сядешь. А будешь так гнать - все убьёмся нахрен. Хотя он-то сзади сидит, может и выживет. – Если не дотянем до заправки… – Давай так, если сейчас бензин кончится, убьём его вместе. Тут Горбатый с криком распахнул дверцу и выпрыгнул, кубарем покатившись по откосу. Игорь чертыхнулся, тормоза истерично завизжали, машина встала поперёк дороги. Они с Виктором выскочили и растерянно застыли на краю откоса. Горбатый докатился до плоскости поля и прытко заковылял в сторону леса. Растопырив руки, он бежал по паханому полю, периодически подпрыгивая и неприлично жестикулируя: – Что?! Взяли?!... На, тебе!... Игорюня с Витьком ошарашенно смотрели, как он удаляется, и тихо радовались неожиданному исходу. Они проследили, как Горбатый скрылся в лесу и только тогда со вздохом достали по сигарете. – Всё! – выразительно, но несколько общё высказался Виктор. – Да, будем жить, – констатировал Игорь Юрьевич, сентиментально кивая.