Забери Меня Из Темноты

С раннего возраста Ваня мечтал о большой и светлой любви. В их мире, где до встречи со своим соулмейтом ты не видишь цвета, это чувство имело особую важность для людей. Ведь не всем удавалось найти свою родственную душу. Ваня же часто воображал, как встретит девушку, или парня, что предназначен(-а) ему судьбой. Маленький мальчик всем сердцем верил в это светлое чувство и ждал того дня, когда сможет испытать его. Вот только существовала одна проблема: Ваня был слепым с рождения. Иногда он чувствовал разочарование, что никогда не узнает, если вдруг встретит своего соулмейта. Ведь это могло произойти посреди оживленной толпы и его родственная душа вряд ли заметит его, слепого и жалкого. Это огорчало, но Ваня ничего изменить не мог. В детстве Ваня думал, что это не такая уж и большая проблема, но с каждым годом его уверенность таяла и он терял надежду на то, что сможет быть счастлив. В детский сад он не ходил, поэтому и друг у него был всего один: Миша, что жил в соседней квартире. Они были ровесниками, поэтому им было легко найти общий язык. Хоть и не сразу, но им это удалось. Совергона совсем не смущала слепота Вани, хотя тот, поначалу, стеснялся его и не выходил из комнаты. Рудской просто боялся, что Миша убежит, как только увидит его глаза, которые не видели ничего, кроме темноты. Он ошибался. Доверившись Мише, Ваня сломал воображаемую стену, что воздвиг вокруг себя и внешним миром. Он стал чаще выходить из дома, полагаясь на Мишу, который помогал ему и подсказывал куда ступить. Вместе с мальчиками на прогулку всегда выходили и их мамы, которые боялись отпускать детей одних, в столь раннем возрасте. Первое время Ваня стыдился этого, но после успокоился, потому что понял, что та о нем беспокоится. Дети смеялись над ним, хотя Миша и говорил ему, что это не так. Но слух, в отличии от зрения, у Вани был отменный, поэтому он слышал все, что говорили о нем. «Слепой», «странный», «чудик» — вот, что говорили о нем во дворе. Взрослые пытались вразумить своих детей, но те продолжали хихикать и обзываться. Первое время Ваню это очень обижало и он частенько плакал по вечерам, когда оставался в комнате один. Но, со временем, он привык к этому и перестал обращать на них внимание. В этом ему немного помог Миша, который ругался со всеми во дворе и вызывал на поединок, хотя сам был совсем хилым. Ваня постоянно отговаривал Мишу от этого, ведь ему не хотелось, чтобы его друг пострадал. Но тот, возомнив себя телохранителем Вани, почти каждый день участвовал в стычках и словесных перебранках. Мама Миши гордилась своим сыном, однако, все же, ругала его за то, что он дерется. Ведь синяки и ссадины на теле мальчика проходили очень долго и Миша, как ни бахвалился, все же испытывал боль. А мама Вани благодарила всех богов за то, что у ее сына есть такой друг, готовый прийти на помощь в любую минуту. Она лишь надеялась на то, что их дружба продлится долго. Пока Миша ходил в садик, Ваня учил шрифт Брайля, чтобы пойти в школу вместе с ним. Поначалу ему было сложно, но, спустя месяцы тренировок и упорных занятий, он освоил алфавит. Ваня учился читать, что не давалось ему легко. Он злился, кричал, плакал, но не переставал пытаться. Труд и упорство, в скором времени, дали свои плоды и Ваня мог самостоятельно читать отдельные предложения. На шестой день рождения родители подарили ему специальную печатную машинку, где было всего девять клавиш и дисплей, на котором выводилась информация о набираемых символах. Экран был полезен для родителей Вани, которые следили за буквами на экране, помогая и принимая участие в обучении сына. Печать на машинке осуществлялась одновременным нажатием на клавиши, каждая из которых соответствовала конкретной точке символа алфавита Брайля. Несколько месяцев ушло у Вани на то, чтобы научиться пользоваться этим чудом техники. Менять бумагу было сложнее всего, но и этому он сумел научиться. Миша с любопытством следил за тем, как учится Ваня и даже попробовал что-нибудь напечатать, вот только у него не получилось. Однако мальчик не унывал и даже пообещал другу, что обязательно научится. Мама Вани хотела отдать сына в специальную школу, но тот даже не слушал ее. Он хотел пойти в одну школу с Мишей, как обычный ребенок, и никто не смог бы убедить его в обратном. Его родителям пришлось смириться с решением Вани, так как другого выхода у них все равно не было. Школа, что находилась в их районе, не очень хотела принимать слепого мальчика, однако администрация все же пошла на уступки и Ваня был зачислен в тот же класс, что и Миша. По просьбе мамы Вани, их даже посадили за одну парту, чтобы тому было легче адаптироваться в школе. Потому что многие их одноклассники явно не будут рады тому, что вместе с ними учится слепой. Ведь дети в наше время слишком жестоки и издеваются над каждым, кто не похож на них. Первое время Ване, как и Мише, было сложно. Над Рудским постоянно подшучивали одноклассники, на что тот старался не обращать внимания, ведь над ним издевались и раньше. Да, было обидно, но Ваня не показывал слабость перед другими. Они никогда не увидят его слез. Мишу же, из-за излишней худобы, все называли «дистрофиком» или «ходячим скелетом». Тот, до этого не сталкивавшийся с такими насмешками в свою сторону, воспринимал все очень остро и ругался с обидчиками. Но, постепенно, все ссоры сошли на нет: парни признали его «своим», ведь Миша был очень смелым, не смотря на то, что физической силой природа его обделила. Однако и про Ваню Миша не забывал, ведь тот был его лучшим другом, которого он никогда не предаст. Издевательства над Рудским тоже прекратились, со стороны парней, которые решили наладить с ним отношения. Не без помощи Миши, конечно. На девочек же Миша с Ваней внимания не обращали: им было не до того. На первом плане у них стояла учеба, а потом уже все остальное. Каждый год Ваня сталкивался с трудностями. Школьная программа становилась сложнее и ему приходилось прикладывать все больше усилий для того, чтобы не отставать от остальных. Миша всячески помогал ему, но Ваня, который хотел всего добиться сам, иногда отказывался от его подсказок. Миша не обижался, так как понимал, что Ваня делает это не со зла. Ведь любому из нас иногда нужно чувствовать себя самостоятельным. Экзамены после девятого класса стали серьезным испытанием для Вани. Он постоянно нервничал и злился на всех, кто просил его успокоиться. Рудской чуть не поругался с Мишей из-за этого, но все обошлось. Они сумели вовремя остановиться и перестать кричать друг на друга, используя в качестве обвинений слабости друг друга. Примирение было скреплено с помощью пиццы, которую Миша заказал по телефону, и фанты, запас которой в холодильнике Рудских никогда не заканчивался. ОГЭ они сдали вполне успешно. Правда Ване пришлось делать это отдельно от остальных. Для экзаменов ему даже назначили персонального ассистента, который помогал ему физически. Ваня очень волновался, однако ему удалось взять себя в руки и не трястись, перед листками с заданиями. Он справился и закончил девятый класс не отличником, но «хорошистом». Ваню вполне устроили его оценки, ведь могло быть гораздо хуже. Родители гордились своим сыном и даже подарили ему собаку, о которой тот так давно мечтал. Ваня был вполне счастлив, но была одна вещь, что до сих пор терзала его. Он все так же боялся, что никогда не встретит свою родственную душу из-за слепоты, которая, за все эти годы, никуда не делась. Она казалась ему проблемой, что станет для него погибелью, рано или поздно. И мама, и Миша, твердили Ване о том, что он ошибается, но тот не слушал их. Ваня просто внушил себе то, что он не достоин быть счастливым и любимым. Переубедить же его никто не смог. Самовнушение многим испортило жизни. И Ваня почти стал одним из них. Однако у него все еще был шанс на то, чтобы все изменить. Надо лишь захотеть. В десятом классе к ним пришли новенькие. Два парня, Даня Рэнделл и Миша Луковских. Ваня услышал восхищенные шепотки, со стороны девушек, что означало то, что новенькие были вполне симпатичными. Рудскому было все равно и он бы не обратил на все это внимания, если бы не Миша, его лучший друг, который тут же притих. Хотя до этого он очень увлеченно рассказывал ему о своей поездке в Сан-Франциско. До конца урока Миша так ничего и не сказал ему. Ваня неоднократно пытался поговорить с ним, но тот молчал. Рудской чувствовал, что что-то случилось и переживал за своего друга, который прежде никогда не был так молчалив. Ваня думал об этом до конца урока и ему даже показалось, что он знает причину, но Рудской отогнал эти мысли, решив, что это бред. Как только прозвенел звонок с урока, Миша взял его за руку и быстро куда-то повел. Это означало лишь одно: он хотел серьезно поговорить. Ваня знал, куда ведет его Миша. В школе было одно место, которое почти никто не посещал, страшась замечания и звонка родителям. Заброшенный туалет, на первом этаже, где учились первоклассники. Миша и Ваня частенько заходили туда, если им нужно было обсудить нечто важное. Услышав стук двери, Ваня понял, что они на месте. Миша подвел его к двум стульям, что стояли возле одной из стен и помог присесть. Рудской понимал, что на урок они опоздают, но друга не торопил. Он давал ему шанс сказать все самому, без давления с его стороны. — Вань, я должен сказать тебе кое-что, — наконец сказал Миша и Рудской услышал нотки страха в его голосе. — Это как-то связано с новенькими? — выпалил Ваня и прикусил губу, опасаясь того, что поторопился с вопросом. — Да, — спустя пару минут ответил Миша. — Когда я посмотрел на них, то увидел цвета. Все такое... Яркое и немного режет глаза. Я не знаю, как все это объяснить, но... Мир так красив, когда видишь все цвета, о которых нам рассказывали учителя. Прости, я не должен так радоваться, когда ты не можешь ощутить все то же, что и я, — пробормотал Миша, чье волнение было почти осязаемо. Он знал, что его слова причиняют Ване боль, которой тот не заслуживает, но не сказать ему об этом тоже не мог, ведь тот был его лучшим другом. А они никогда и ничего не скрывали друг от друга. — Ты не должен отказываться от всего этого лишь потому, что я слепой. Все нормально, — произнес Ваня, внутри которого бушевало пламя. Он был рад за друга, но, одновременно с этим, безумно завидовал ему, хотя старался и не показывать этого. Ведь Миша заслужил все это, как никто другой. Все свое детство он помогал слепому другу, хотя мог сбежать, только узнав о его дефекте. Ваня был благодарен ему, поэтому пообещал сам себе то, что поможет Мише разобраться во всем, ведь ему такого никогда не испытать. — Это значит, что один из них твоя родственная душа. Ты знаешь кто? Ты почувствовал что-нибудь? — Я почувствовал тепло внутри, но я почти сразу же уставился в учебник, поэтому не успел рассмотреть их. Почему я такой глупый? — Миша покачал головой и сильнее сжал ладонь Вани, словно искал поддержки. Ему было стыдно за то, что он вел себя, как маленькая глупая девочка, но ничего не мог с собой поделать. Ведь все происходящее было слишком ново для него. Все эти цвета и эмоции, которые Миша прежде никогда не испытывал. Чувства, что переполняли его изнутри. И боль из-за того, что Ваня не сможет увидеть того же. Рудской был его лучшим другом и Миша беспокоился за него, как за себя. Вот только как помочь ему он не знал. — Ты не глупый, не говори ерунды. Мы разберемся со всем этим. Я помогу тебе, обещаю, — сказал Ваня и улыбнулся. Ведь если его друг будет счастлив, то и ему будет хорошо. — Спасибо, — обронил Миша и крепко обнял Ваню. Они пропустили больше половины урока и, когда парни вошли в класс, учительница посмотрела на них с неодобрением, но ничего не сказала. В первый учебный день многим прощались огрехи. Тем более Ване, которого многие преподаватели попросту жалели. Рудской знал об этом и его это раздражало. Он не любил жалости и снисхождения к себе, но изменить отношение людей к своей персоне не мог. Так уж устроен мир: люди всегда жалеют убогих и инвалидов. И это не изменить. Миша с Ваней спокойно подошли к своей парте, четвертой в первом ряду, и сели за нее. Новеньких пока посадили за ними, что немного напрягло Мишу, который никак не мог понять, кто его родственная душа и что ему с этим делать. Весь день Ваня чувствовал на себе чей-то взгляд. Он мог бы обернуться, но в этом не было смысла: все равно ведь ничего не увидит. А ругаться с кем-то в первый учебный день Ваня не хотел. Да и начинать знакомство с конфликта тоже не очень хорошая идея. Поэтому он просто сидел и печатал на своей машинке, старательно делая вид, что ничего не замечает. Миша очень сильно нервничал. Ведь один из парней, что сидели за его спиной, был его соулмейтом. Мише так хотелось обернуться и посмотреть, но он боялся. Боялся посмотреть на того, кого ждал так долго. Хотя, по правде говоря, Миша всегда думал, что встретит родственную душу чуть позже. В университете, например. Вот только судьба решила, что стоит столкнуть их чуть раньше. И что со всем этим делать Миша не знал. Да, ему хочется познакомиться с тем, кто является его второй половинкой, но Миша не знает, как это сделать. Он был смелым парнем, однако в этой ситуации почему-то трусил. Решив подумать об этом позже, Миша уставился в учебник и начал читать параграф. Вот только взгляд, прожигающий его спину, не давал нормально сосредоточиться. Но Миша смог взять себя в руки и не стал оборачиваться. Он еще не готов. После уроков Ян, один из их одноклассников, попросил всех остаться, для важного объявления. Как только учитель покинул класс, пожелав им удачных выходных, Гордиенко вышел к доске и громко произнес: — Приглашаю всех к себе на вечеринку, по случаю начала учебного года. Говоря «всех», я имею в виду и тебя, Рудской. Хватит сидеть дома, повеселись хоть немного. — Он придет, не волнуйся, — отвечает за друга Миша, за что получает локтем в бок от Вани. — Вот и отлично. Жду всех у себя дома в восемь вечера. Новенькие, вы тоже приглашены. Адрес спросите у кого-нибудь из этих лузеров, что называются моими одноклассниками, — пошутил Гордиенко и одна из девушек швырнула в него свой пенал. — Эй, полегче там, дамочка. Так и убить можно. Увидимся вечером! — крикнул Ян и, схватив Комкова за руку, пулей вылетел из класса. Следом за ними кабинет покидают Миша с Ваней. Рудской немного злится на друга, а тот старается как можно быстрее покинуть школу, дабы не столкнуться с новенькими. Миша видит, что Ваня не в восторге от предстоящей вечеринки, но Ян был прав: тот почти все время сидел дома и выходил лишь на прогулки с Мишей. И то это случалось крайне редко. Просто Ваня стыдился своей слепоты и ненавидел жалостливые взгляды, которыми его награждали прохожие. К тому же, как говорил Рудской, он не хотел быть обузой для Миши, который из-за него лишался личной жизни. В такие моменты Миша называл его идиотом и насильно выводил на улицу, чтобы у Вани мозги проветрились. Рудской делал вид, что его это обижает, но, уже спустя четыре минуты, смеялся над Мишиными шутками. Ваня знал о Мише все, как и тот о нем. Это было больше, чем дружба. Они были братьями, но не кровными. Парни боялись того, что, когда-нибудь, им все же придется расстаться и пойти своими путями. Однако надеялись на то, что этот день настанет нескоро. Миша довел Ваню до квартиры и помог ему открыть дверь. Пообещав зайти за ним в половине седьмого, Миша растрепал его волосы и ушел к себе. Ваня же, пробурчав что-то себе под нос, закрыл дверь. На вечеринку он идти не хотел, ведь там будет полно людей, а ему никогда не нравились большие компании. Рудской даже подумывал о том, чтобы не открывать Мише дверь, когда тот придет, но понял, что это неосуществимая идея. Ведь родители, что к тому времени уже будут дома, все равно впустят его, даже если Ваня попросит их не делать этого. Получалось, что выбора у Вани не было и придется идти. Может там они смогут понять, кто родственная душа Миши. Смирившись с судьбой, Ваня принялся за домашнее задание. Выбирать одежду на вечеринку он не стал, ведь с этим ему обычно помогал Миша, который лучше разбирался в том, что лучше сочетается. Была бы его воля, Ваня пошел бы туда в джинсах и простой футболке, но Миша вряд ли выпустит его из дома в таком виде. Закончив с домашними заданиями, Ваня решил немного почитать. Книг с шрифтом Брайля было не очень много, поэтому ему приходилось постоянно перечитывать одно и то же. Но Ваня не отчаивался и верил в то, что однажды все те романы, о которых рассказывал ему Миша, адаптируют под него и он сможет их прочитать. Увлекшись, Ваня и не заметил, как наступил вечер. Узнав у мамы время, Рудской ужаснулся: ведь до прихода Миши оставалось всего четырнадцать минут. Не теряя ни секунды, Ваня достал из верхней полки комода сменное белье и пошел в ванную комнату. Умывшись, Ваня вернулся в комнату, в которой кто-то уже был. Как оказалось, Миша уже пришел и начал переворачивать его шкаф в поисках нужной одежды. Ваня лишь покачал головой и сел в кресло, давая другу свободу действий, чем тот и воспользовался. Не прошло и четырех минут, как Миша всучил ему в руки джинсы, футболку с каким-то принтом и кожанку, которую Ваня не очень-то любил носить. Но, хотя днем на улице и было тепло, лишняя осторожность не помешает. В любой момент мог подняться ветер и пойти дождь, а болеть Ваня не хотел. Ему хватило и прошлого раза, когда он попал в больницу с острым бронхитом. Переодевшись из домашней одежды в ту, что выбрал Миша, Ваня обул кроссовки и причесал волосы. Миша, покачав головой, отобрал у него расческу и сделал так, как ему нравилось. Ваня понимал, что спорить с другом бесполезно, поэтому доверился ему и позволил делать тому все, что его душеньке угодно. Миша же, пшикнув пару раз одеколоном на его шею, остался доволен тем, что видел перед собой. Из дома они вышли ровно в семь часов. Дом Гордиенко находился в другом конце города и они вполне успевали добраться до него к восьми часам. У Яна была огромная квартира, занимавшая весь этаж в элитной многоэтажке. Но, несмотря на это, он учился в обычной общеобразовательной школе и его все устраивало. Родители Яна были принципиальными людьми и особо не баловали сына, но иногда делали небольшие поблажки и позволяли устраивать вечеринки. Сделав несколько пересадок, Миша с Ваней наконец добрались до нужного им района. Миша знал куда идти, ведь он, в отличие от Рудского, ходил на каждую вечеринку, куда неоднократно приглашал и его. Дверь им открыл хозяин квартиры, который немного пожурил их за то, что они пришли самыми последними. Ваня с Мишей зашли в огромную комнату, в которой из мебели был лишь диван, пару кресел и стол, с выпивкой и закусками. Рудской попросил друга довести его до дивана, что Миша тут же и сделал. Они вместе сели на него, ведь Ваня танцевать не собирался, а Миша не хотел бросать его одного. Через двадцать минут Комков, не выдержав, взял их за руки и вытащил на танцпол, где заставил танцевать даже Ваню, который боялся сделать даже одно движение. Когда заиграла медленная музыка и все сразу разбились на парочки. Ваня попросил Мишу довести его до дивана, потому что от громкой музыки у него начала кружиться голова. Тот, переживая за друга, остался с ним, виня себя в том, что Ване плохо. — Можно пригласить тебя на танец? — услышав незнакомый голос, Миша поднял голову и увидел перед собой новенького. Его, если он не ошибался, звали Даня. И, черт побери, у него были такие красивые глаза, что Миша тонул в них. Миша чувствовал такое знакомое тепло, которое исходило от руки, что протянул Даня в его сторону. Паззл сам сложился в его голове и он понял, кто стоит перед ним. Его родственная душа. — Я не танцую, — твердо отвечает Миша, не желая вставать с дивана. Потому что боится пойти навстречу своей судьбе и обрести, наконец, то, о чем так мечтал. В глазах Дани он видит боль, которая пронзает его сердце и заставляет Мишу задуматься о правильности его решения. Может, он все же совершает ошибку? — Миша, иди, — произносит Ваня и выпускает его ладонь из своей. Миша, бросив последний взгляд на Ваню, который улыбался ему, принимает приглашение Дани и уходит на танцпол. Рудской же надеется на то, что хотя бы у его друга все сложится нормально. Следующий час Ваня так и проводит на диване. Миша не вернулся, что означало то, что Даня и правда был его соулмейтом. Ваня был рад за друга и не винил его в том, что тот оставил его одного. Ян, да и остальные одноклассники, неоднократно пытались вытащить его потанцевать, но Рудской отнекивался, ссылаясь на недомогание. Он и правда нехорошо себя чувствовал. Голова немного кружилась и хотелось спать, но без Миши он уйти не мог. Все осложняло еще и то, что Ваня ощущал на себе чей-то взгляд. Он не мог понять, кто на него смотрит и начинал нервничать. Ведь длилось это почти все время, что Ваня сидел один. Это пугало и хотелось спрятаться, вот только некуда. Оставалось лишь терпеть и ждать Мишу, который куда-то пропал. Еще через полчаса Ян объявляет, что пора играть в бутылочку. Все радостно улюлюкают и рассаживаются в круг. Ваня, который надеялся, что про него забудут, продолжал сидеть на диване. Но Гордиенко не был так прост, как казался. Взяв Рудского на «слабо», он все-таки смог втянуть его в эту игру. Ваня не хотел играть, но и трусом прослыть не желал. К тому же, ему могло повезти и целовать никого не придется. Рассказав правила, Ян, на правах хозяина вечеринки, крутит бутылку первым. Судя по громким крикам, его поцелуй достался той девушке, что днем кинула в него пенал. Ване везет и целуются все, кроме него и новенького парня, если он не ошибается. Но, стоит его однокласснице крутануть бутылку, как и тот оказывается одарен поцелуем. Все громко хихикают и кричат, считая секунды. Ваня же хочет оказаться подальше отсюда. Например, в своей мягкой кровати, где тепло и уютно. Настала очередь новенького, которого звали Миша, судя по крикам, крутить бутылку. Ваня внимательно вслушивается в каждый шорох и замирает, когда бутылка останавливается. Спустя пару секунд раздаются смешки, которые перекрывает крик Комкова: — О, Рудской тоже без поцелуя не останется! Сердце Вани громко стучит. Нервы на пределе и он хочет сбежать. Но Гордиенко, который решил подсобить ему, пока Миши нет, протягивает Ване руку и помогает встать на ноги. У Рудского коленки трясутся, когда Ян ведет его куда-то в сторону. Он понимает, что сейчас произойдет его первый поцелуй, который он берег для своей родственной души. Но, раз сел в круг, значит должен быть готов ко всему. Ваня чувствует жар, когда чья-то ладонь опускается на его талию. Он задерживает дыхание, когда ощущает, что вторая ладонь легла на его плечо. Рудской не знает, что вся эта ситуация подстроена новеньким Мишей, который еще в школе понял, что Ваня его родственная душа. И Ян помог ему в этом нелегком деле. Горлышко бутылки не указывало на Ваню, но Гордиенко повернул ее так, как нужно было. Их одноклассникам оставалось лишь подыграть ему, что они и сделали. Не зная, что делать и как себя вести, Ваня кладет свои руки на талию Миши и замирает, когда чувствует легкое покалывание по всему телу. Миша наклоняется и осторожно накрывает Ванины губы своими. Внутри Вани взрываются фейерверки.