***
Юра сидит в гостиной, глядя в экран ноутбука, с сигаретой в руках и, похоже, не замечает Виктора до последнего — подкравшись сзади, он целует Плисецкого за ухом. Дрожь по юному телу не скрывается от глаз. — Мудак, — сжав зубы, шипит Юра и вжимает голову в плечи, и Никифоров трется носом о его щеку. Он гладит своего котенка по пальцам и, стоит тому расслабиться, перехватывает сигарету. — Мы бросили на месяц и уже шли на рекорд, — наигранно расстраивается он, но затягивается сам и, выдыхая дым, отдающий вишней, старается не замечать, что это его любимая марка. — Ты ведешь себя как мудло, а это уже повод. — Плисецкий подкуривает вторую сигарету, достав ее из почти новой пачки. Контраст дорогого курева и зажигалки из «Пятерочки» заставляет Виктора усмехнуться. Вытянув руку, он вертит в пальцах это ярко-зеленое пластиковое безобразие, зажигает, но быстро теряет к нему интерес. — Вить, не сдох без таблеток? — невзначай спрашивает Плисецкий, затянувшись так, словно от этого зависит его жизнь. Никифоров только качает головой и, докурив, тушит окурок. Он поворачивает голову к волосам своего котенка, вдыхает их запах, прикрыв глаза и даже не замечая, как проходит десять минут. — Видимо, кофе ты не купил, — ворчит Юра до того, как Виктор целует его в губы.***
Они смотрят Дивергента — и Виктор согласен смотреть все по выбору Плисецкого, даже если это чертовы подростковые фильмы, из которых Никифоров давно вырос, но полюбоваться на красивую картинку не против. Он лежит на коленях у сидящего Юры, и тот гладит его по волосам, и его пальцы вызывают мурашки. — Трисс дебилка, — хмурится Плисецкий уже на титрах. Виктор только пожимает плечами. — Актриса милая, — хотя, в общем-то, ему абсолютно все равно.***
Чайник кипит и выключается, и, пока Юра листает ленту, Виктор наливает чай с бергамотом. Поставив перед Плисецким черную кружку без рисунков, он заходит в Инстаграм и приподнимает бровь, когда видит в обновлениях одно из его недавних селфи, сделанных на телефон Плисецкого, с хэштегом «мудак». Лайки летят так же быстро, как и сообщения в директ, но Виктор игнорирует их и отвечает только Юри, который вот-вот прилетит в Питер. Кацуки отправил ему фотографию своего билета и, судя по данным с него, прилетит завтра к полудню. Никифоров пишет, что встретит его в Пулково, и, выключив телефон, сообщает Плисецкому о приезде японца. — Неужели? — выдыхает Юра, резко подняв голову от кружки. — Мы можем встретить его вместе. — Виктор пожимает плечами, хотя в душе у него уже образуется гадкое и непонятное чувство, которое он упорно не принимает всерьез. — Обойдусь. Думаю, ты и один неплохо справишься. Плисецкий берет кружку и уходит на балкон.***
Виктор гуляет с Кацуки по центру города, рассказывая ему понемногу о каждом здании и памятнике. У него слипаются глаза, и хочется курить, но Юри не терпит сигаретный дым, и приходится давить в себе острую потребность затянуться и желательно — поделиться с Юрой. Японец тащит его в ближайший сувенирный магазин и долго выбирает между какими-то открытками и магнитами — Никифоров говорит, что подождет его на улице и вызовет такси. До гостиницы они едут в тишине — вернее, молчит только Виктор, а Юри восторженно делится впечатлениями о городе. От этого болит голова. Совсем немного, так что можно подавить и эту боль, и желание покурить, и мысли о Плисецком. Они едут по пробкам около часа, и, пока Кацуки говорит, Никифоров думает о сигаретах и кофе. Это нормально.***
Мила первой видит японца в Ледовом Дворце и встречает его, пожалуй, радостнее, чем сам Виктор, который просто устает и думает, когда все это кончится. Навесив на лицо радостную маску, он подъезжает к Юри, уже надевшему коньки, и подает ему руку. В душе ломается что-то, что еще мгновение назад кричало, что Кацуки здесь лишний. — Не думал увидеть тебя здесь, Кацудон. — К ним приближается Юра. От него веет сигаретным дымом, так что Никифоров дышит глубоко и медленно, чувствуя вишневый аромат. Он даже не замечает, как Юри хватается за его руку, но, ощутив, почти не удивлен. Георгий появляется раньше, чем японец успевает ответить, и заводит с ним милую беседу, и Виктор в глубине души благодарен ему за то, что он дал момент посмотреть в глаза Плисецкому. Слушая разговор про Питер, Никифоров глядит на Юру, а Юра глядит на него, и что-то в них загорается как-то на удивление одновременно. Едва зайдя за угол, Никифоров прижимает своего котенка к стене и, обхватив руками его голову, целует. Становится жарко.***
На следующий день Юре исполняется шестнадцать, и Виктор помнит про это с самого утра. Он хочет купить бутылку хорошего вина и какую-нибудь леопардовую вещь, которых у Плисецкого и без того миллион, но думает, в основном, о том, что на шестнадцатилетие появляется метка. Рука сама тянется к затылку — там мелкими буквами написано всего одна фраза. No regrets. Никаких чертовых сожалений, появившееся в шестнадцать, заставляющее его жалеть каждый день — Никифоров никогда не воспринимал это всерьез и, на самом деле, давно уже смирился с отсутствием соулмейта в его жизни. Просто потому, что не сложилось. В телефоне ни одного пропущенного, зато множество сообщений в Инстаграме — и все от Юры. Виктор отвечает на его предложение зайти завтра к нему, пока расплачивается за бутылку французского красного сухого, и заодно покупает кофе. Какая глупость. В отдельном пакете уже завернут леопардовый плед.***
Виктор появляется у Плисецкого вечером. Тот открывает ему дверь, и сразу видно — успел напиться. Пакет с пледом и кофе он оставляет в прихожей, а самого Виктора тащит за руку в свою комнату. — Я весь день не могу найти блядский штопор, — морщится он, захлопывая дверь. Никифоров находит штопор сразу — он лежит на прикроватной тумбочке. Юра только пожимает плечами и пытается делать вид, что не знает, как он оказался в спальне. Открыв вино, Виктор разливает его по бокалам. Сначала они пьют молча. Никифоров не хочет нагнетать, а Плисецкий слишком сильно нервничает. Разговор начинается как-то сам собой. — Ты уже видел метку? — спрашивает Виктор, потому что не может не только не спросить, но и признать, как сильно это его гложет. Юра молчит чуть дольше положенного, а потом медленно кивает и пьет. — Ты знаешь, что я не полезу, — словно предупреждая, Виктор пожимает плечами и придвигается ближе, не сдерживаясь, проводит пальцами по кисти Плисецкого. Он делает вид, что не нервничает, и тратит на это последние нервы. Плисецкий ловит его пальцы. — Ты можешь сам посмотреть на нее, — предлагает он и, не дожидаясь согласия, стаскивает с тела футболку, убирает волосы с затылка. Дает увидеть то, от чего Никифорова словно пробирает тысячью зарядов. Маленькое no regrets на нежной коже впечатывается в его сознание так резко, что на одно мгновение Виктор забывает, что дышать вообще-то необходимо. — Черт, — сквозь зубы шипит он и, оказавшись на Юре, горячо целует его в губы.***
К утру Виктор понимает, что все идет так, как он всегда хотел.