Ice for an Arsonist

Дожился, гребаный арсонист. Без малейшей искры, без источника огня, в каком-то болоте, где оставил гребаный мешок льда, который когда-то был ближе брата. Тек жидким льдом по горячим трубам вен. - Я убью… тебя, - хрипел Рори, пытаясь согреться. Всегда темно, всегда влажно, чем больше рвешься, тем сложнее вырваться. В этом месте просто нельзя остаться человеком. Тем, кем Мик Рори точно знал, что был. Он был когда-то, пока холодная крыса… Крыса. Спустя пару дней было уже не так легко лежать смирно. Только жар помог бы иссушить это гребаное влажное болото. Рори даже перестал пытаться что-то делать. Некогда сильное тело теряло запасы энергии так, будто не было этих мышц, которыми так гордился Снарт. Даже одно его имя, Снарт, Леонард, звучало как шипение гребаной помойной крысы, позарившейся на убогий, обгрызеный, обгнивший кусок сыра в мышеловке. Спустя неделю холодные глазки уже следили за каждым его движением. Поверить не могу, что тут есть жизнь. - Снааааарррт, - раскатилось из глотки усталым рычанием. Рывок руки, и гребаный Снарт ушмыгнул под какую-то корягу. – Сука. Сука! Злость лишала его последних сил. Спустя еще неделю, Рори считал секунды по своему покойническому пульсу, Снарт снова выполз. Такой же сухой и дохлый, как Мик. Сука… На этот раз сил хватило руками свернуть с хрустом шею и, согрев остатками тепла своего же тела, как когда-то он согревал Крысу, разорвать и съесть мясо, которое даже близко не напоминало по температуре человеческую. Еще пара Снартов с их блестящими, круглыми глазками, и Рори снова смог думать. Слов не осталось, он катился с горы психического развития на всех парах, и это было единственным, что он мог делать быстро. Хоть как-то. С вербально-идейных, мысли влились в прикладно-образные, как когда он спалил свою счастливую жизнь. Огонь везде, огромными такими лепестками, живыми, трепещут, развиваются по воздуху… Кто же знал, что они будут такими большими? Мик закрыл глаза. Нужно поспать. Он боялся этого. Он терял чувство времени, тут ничто не намекало ни на смену погоды, ни на смену времени суток, только темнота, влага и тесто земляное, втягивает в себя. А из еды только маленькие Снарты, голые хвостики которых гнили где-то рядом в качестве награды за выживание. Он заплетал из них косички. Он заснул спустя месяц. Умер. Наконец-то. Свет ударил в закрытые веки, белый, яркий. Кто-то насильно растянул глаза, веки, и лишил зрения слепящим светом. - В регенкамеру его. Попал все-таки в ад. В голове лепестки огня. Снарты бегают. Маленькие, чистенькие, домашние черные Снарты с гребаными хвостиками. В голову ударило, будто зарядили в челюсть изнутри. Вырубило, он понял это, когда очнулся в кресле. - Аааргх, - только и смогло выдать горло. - Мистер Рори, вы слышите меня? - Снааааарт, - руки и ноги трясутся сами по себе. Мик затряс головой из стороны в сторону. Убирайтесь, твари с гладкими ножками и хвостами, убирайтесь прочь отсюда, к херам бегите, гребаные крысы! – Гребаные крысы! Неизвестно, сколько прошло времени с тех пор, как они начали колоть его. Его вены кололи микроскопическими иголками, как сказал голос отовсюду, чтобы восстановить нервную чувствительность. Неизвестно, сколько снов он увидел за то время, как его кололи стимулянтами. Сколько информации они получили. На гребаную Крысу. Лицо Крысы стояло перед глазами, бледное, правильное геометрически. Слова возвращались в голову одно за другим, будто программное обеспечение его мозга снесли и медленно обновляли, исправляя по пути все баги и заминки. Рори посмотрел на свои шмотки, когда смог раскрыть глаза. - Попробуйте встать, - рядом оказалась женщина, красивая. Похожа на маму, но ублюдкам не обмануть меня. - Пожалуйста, - зарычал Рори, - уберите ее. Сара. Слава богу. - Сара, помоги, - голос срывался с каждого слога. - Тихо, псих, - сказала Сара, не Сара, но верить им было спокойнее. Она помогла встать. Мышцы работали, суставы двигались, тело ожило за мгновение. – Чего ты хочешь? - Хочу нормальной еды, - хотел сказать он, но вышла какая-то невнятная херня. Слава богу. Сколько раз и какому богу мистер Рори говорил спасибо, он не мог знать. Его окружили только приятными вещами. Он спал и видел тот город, в котором он был хозяином своей жизни, крал со своей бандой что угодно и развлекался с любыми девчонками, чтобы не вспоминать холодные глаза. Крыса. Чтобы избавиться от боязни крыс, даже символически, ушло больше всего времени. Только когда его толкнули в огромный темный колизей, где подсветка была не хуже, чем в борделях Лас-Вегаса какого-нибудь, его спросили: - Чем вы расплатитесь за оказанную вам помощь, мистер Рори? А мистер Рори не чувствовал благодарности за то, что его спасли. Он думал бы, что лучше бы ему подохнуть там, чтобы не существовать в одной и той же вселенной с ублюдком, который когда-то был ему головой, а он был ублюдку телом. Но ему не позволяли так думать. - Я хочу убить Леонарда Снарта, - прорычал он. - При условии, что вы будете навсегда Охотником в расположении Повелителей Времени, вы можете охотиться за индивидуумом и Рипом Хантером до достижения цели – убийства Рипа Хантера и его союзников. - Я согласен. Плевать на Сару. … … Плевать на Сару, думает Рори. В голове мелькают миллиарды лет, которые он провел, учась управлять собой, своими мыслями, логикой и техникой, и многим, многим другим. Сара сидит там, за гребаной пластмаской и не знает, сколько времени, которое было неподвижным, сколько вечностей Мик видел в каждом своем виртуальном враге одну лишь Крысу. Которую хотелось убить при каждом взгляде на него. Когда организм позволял вздремнуть, Мик чувствовал присутствие Гидеон в своей голове. Она была мила. Он общался с управляющей в Точке каждую ночь, когда спал. Она была достаточно грубой, для искусственного интеллекта, конечно. А Гидеон была не такая. - Думаю, мистеру Снарту было бы интересно это видение… - Гидеон, не смей, - рыкает вслух, прямо сквозь сон, Мик. - Извините, мистер Рори. - Все в порядке, Гидеон. Ты единственная, кто не отвратителен мне здесь. - А как же Сара? - Плевать на Сару. Круг замыкается. - Помоги мне, Гидеон. Сара пыталась оправдать Снарта. И Снарт был не виноват, и правда, что место оказалось таким… откровенно говоря, хуевым. Другого слова для той дыры было не придумать. Но то, что случилось потом. Он был готов распрощаться с застилающей глаза злостью на Снарта. Наверное. - С радостью, мистер Рори. - Я уже имел подобный опыт, Гидеон. С управляющей в Точке. - К сожалению, не имею данных об этой системе. Если хотите, я могу… - О, расслабься, детка-Гидеон. Помоги мне снять Блок. Я уже не Охотник. Я сдохну, и они сдохнут. В общем… Гидеон поможет. Она обещала ничего не говорить Рипу. Не то чтобы Рип будет интересоваться, как там дела у циркового животного в прозрачной клетке. Гидеон помогает. Вот он, тусклый, хмурый дворик колонии для несовершеннолетних. Вот он, Ленни, на коленях уже. Его сейчас или изнасилуют, или убьют, или хуй в рот засунут, совсем непонятно. Я – здоровяк уже в свои тринадцать, а этот слизняк… да его сейчас и правда убьют. В огромной груди сжимается что-то, что месяцами черствело, тело в клетке из прутьев, сердце в клетке из ребер. Жалко. Впервые за месяцы, жалко пацана. Хорошо чувствовать хруст и горячие всплески крови на костяшках. Приятно чувствовать себя живым, а не куском засохшего говна. В глазах пацана даже страха нет. Только слезы боли блестят. Он бледный весь. Красивый парнишка, аристократ. Ум в глазах. - Леонард, - представляется он. - Слишком важное имя для такой сопли, а, - усмехается Мик, пиная попадающиеся под ноги кусочки слоящегося бетона. – Я Мик Рори. Как же деваха еще не падает на Снарта сама, думается Мику, пока он с восторгом наблюдает за флиртующим другом. Какой же хитрый слизень, а! Его холодный взгляд заставляет хотеть его распалить. Это точно те отношения, только в братстве, не в наклонностях юной шлюхи. - Ты девственник, Снарт, - фыркает Мик. – Откуда ты научился этому? Лен пожимает плечами. Мускулами оброс, но все такой же хрупкий. Одной рукой сломать. - Я скажу, когда нужно будет подогреть… обстановку, - это его роль, фыркать. Ленни. Глаза в глаза. Лежим в какой-то коробке, а рядом копы. - У тебя что, встал? – даже шепот на уровне ультразвука звучит саркастично. - С двадцатипятилетием, дружок, - рычит Мик. Мог бы, от смеха бы согнулся. Живот трясется. Монета выкатывается из кармана, звенит. - Кто здесь? Руки! Руки, чтоб я видел! Лен упирается лбом мне в плечо. Даже не нужно видеть, как он закатывает глаза, рискуя остаться без них, и как говорит, не без холодной горечи: идиоты. Долбаные идиоты. Бежать за Леном со стояком в штанах как минимум смешно. - Давно я не… развлекался, - разводит Рори руками. – А ты так и помрешь девственником, сверхразум. - Заткнись, умоляю, - он уже успокоился, даже дышит ровно. – Нужно на юга, срочно. Свет в глаза. Гребаные идиоты, кто смеет мешать? Дело серьезное. Это вам не из карманов воровать. - Мне нужна ваша помощь, - еще один сопляк. Рыжий. Не люблю рыжих. - С какой стати, - ворчит Лен. Давай, Ленни, скажи этому ублюдку. Мы опаздываем. Сейчас подгорю, рычит сам себе под нос Мик. Лен взмахом кисти останавливает на полпути. Зря. Надо было спалить этого ублюдка… - Гидеон, стой. Надо было. Прежде чем я оказался на гребаной жестянке, летающей по эпохам. - Вы в порядке, мистер Рори? - Не волнуйся, милая. Дай мне побыть одному. Еще многое всплывает в голове. Как сидели на протухшем пылью и заброшенностью диване, держали в руках самые дорогие вещи, стучали бутылками прохладного пива и выпивали, смеясь. Мик смеялся вслух, а Лен про себя. Ленни. На мгновение даже забываешь, что лежал год в каком-то болоте и думал, что каждая крыса это Снарт. Следующие сутки Мик Рори борется с собой. Воспоминания нужно извлечь и резануть так, чтобы не осталось никаких ошметков. Только то, чему научили в Пентагоне и в Точке, и больше ничего. Все сдохнут. Охотники всех уничтожат. И тут он. - Чего тебе? Не успел я отрезать. Опять ты меня опередил. Нахер я тебя вообще выкрал, гребаный предатель. - Ты же знаешь, что я убью тебя своими руками, - рычит Мик, вбивая кулаки в красивое, пропорциональное геометрически лицо. - Убей меня, и ты можешь идти, куда тебе только вздумается, - холодно ворчит Лен, будто сидит за пинтой в баре. Урод. Какой Лен? Снарт. Хочется прямо сейчас сказать, что Мик думал. Мик думал, что Снарт крыса. В прямом смысле этого слова. Эти холодные глаза. Не успел. А смог бы вообще отрезать? Его обучали этому. Контролировать свои эмоции, отсекать ненужные, раскладывать по полочкам. Прятать, сжигать. Месть цветет красными бутонами крови на лице этого ублюдка. Ублюдка, который заменил мистеру Рори маму, папу, братьев, сестер, любовниц тупых, в некоторых случаях даже наркотики и травку. - Я оступился только раз, Мик, - шепчет он. - Ты можешь говорить как человек, черт тебя побери, ледяной ублюдок?! – Мик на всякий случай зарядил кулаком еще раз, до синевы на виске. - Это я, Микки. Как человек, - уже едва понятно, какие слова пытаются сформировать эти губы, превратившиеся в кашу из нервных окончаний и нежных мышц. Но Мик понимает каждое и слышит. Давно он не чувствовал боль. От физической уже давно отвернуло. Нет механизмов больше. К черту тебя, гребаный Снарт. Ты прощен. Впервые за миллионы лет хочется сжечь кого-то дотла. - Люблю тебя, Мик Рори. Дружок. От еще одного удара он вырубается. - Я должна позвать… - Гидеон, заткнись. Когда он очнется, я сам его отведу. Удивительно, но никаких ограничений на Рори, как на заключенного, Рип не поставил. Был слишком увлечен, видимо, пока был ведущим реалити-шоу «семейство элитных помощников англичанина без семьи из будущего». - Гребаный Снарт, - вздыхает Мик. Не отделаться от тебя. Даже спустя вечности тренировок и промывки. Даже если стереть и полностью перезалить стерильный мозг, все равно останешься. Лед для арсониста. - Они убьют нас всех. - Ваш совет, мистер Рори? - Бежать. Ледяной взгляд с искалеченного лица блестит знающе. Они уже бежали. Он знает. Вдвоем. И не единожды.