Sincere

Набросив капюшон на голову, Чонун шел по знакомым улочкам, стараясь не замечать припозднившихся работников, которые встречались на его пути. Одинаково унылые и уставшие лица, однотонные темные куртки и пальто. Наверное, это и пугало больше всего в «толпе». Серость, монотонность, усталость. Даже в своей угрюмости они были одинаковы. Хотя чего можно ожидать от этого района, где даже дома будто все под линейку? Погруженный в эти невесёлые мысли, Чонун зашёл в парадное и поднялся на пятый этаж. Будучи в полной уверенности, что Кюхёна нет дома, он быстро открыл дверь и зажмурился от яркого света в прихожей. Кроссовки друга аккуратно стояли у порога, куртка висела на вешалке, и яростное постукивание пальцев по клавиатуре доносилось даже сюда. Кю сразу же услышал, что старший зашёл в квартиру, потому что предусмотрительно не стал одевать наушники. Он тут же выключил игру и встал из-за стола. Сделал нерешительный шаг навстречу Чонуну. - Ты вернулся, - колеблясь голосом между вопросительной и утвердительной интонацией, произнес он. - Ага, - шмыгнул носом блондин, отряхивая куртку от снега. Покосился на свои носки – они были мокрые – и, вздохнув, прошел к шкафу, старательно избегая взгляда младшего. - Проветриться ходил? – Кю неуверенно пытался поддержать разговор, понимая, что, если сейчас замолкнет, всё закончится продолжительным обоюдным молчанием. - Да. Посидел под снегом. Освежает, - Чонун деловито сновал по комнате, попутно переодеваясь и даже успевая поставить чайник. «Он просто не хочет говорить, - устало и немного разочарованно подумал Кюхён, потирая виски. – Бесполезно, у меня ничего не получится». - Вот как, - младший рассеянно ковырнул пальцем край стола; молчать было почему-то страшно. - Чай будешь? – старший уже выставил свою чашку и вопросительно оглянулся на Кю, потянувшись и за его. - Да, спасибо. - Тебе сколько сахара? Или, может, печеньку? - Одну ложку, спасибо. - Как ты попал в квартиру? Мы так и не сподобились сделать тебе дубликат ключа. - Твой брат дал мне дубликат, когда я утром приходил в кафе. - В кафе всё прошло удачно? - Да, всё окей, завтра выхожу на работу. - Рад? - Угу. - Поздравляю, - Чонун опустился на пол рядом с Кюхёном. - Спасибо, - тот кивнул, залпом допил остатки чая. – Я пойду, мне ещё надо съездить в общежитие за футоном, чтобы не пришлось опять спать вдвоём на одной кровати. - Будь осторожен. Там холодно и темно уже, - напутствовал старший, продолжая сгорбившись сидеть у стола. - Да, конечно… - рассеянно ответил Кю. Поднялся на ноги, поставил грязную кружку в раковину, зачем-то вымыл руки. – Эм… Ну, тогда я пошёл. - Ты обещал… - Чонун запнулся на середине фразы, сомневаясь, что теперь имеет право вспоминать об обещании. – Ты обещал сделать «журавликов». - Да, я помню, - кивнул парень, уже стоя у порога. – Тогда я сейчас быстро съезжу и вернусь, а потом сделаю тебе хоть целую стаю. - Возвращайся, - старший впервые с момента прихода домой посмотрел Кюхёну в глаза. - Конечно, - улыбнулся тот. *** Всё время, проведённое в дороге до общежития и обратно, в плеере Кю крутилась на повторе одна и та же песня - Starsailor – Fidelity. Парень услышал её относительно недавно, но, прослушав в первый раз, особенного внимания не обратил. А тут как-то… Зацепила. У самой общаги Кю едва не столкнулся нос к носу с Донхэ – завернул за угол и резко затормозил, увидев в метре от себя знакомый профиль; рыжий увлечённо болтал с кем-то по телефону. Кюхёну вовсе не хотелось сейчас здороваться с Хэ, потому что тот начал бы задавать миллион вопросов в минуту, строча не хуже пулемёта Калашникова. К счастью, друг – бывший друг? – быстро закончил разговор и куда-то ушёл, а Кю смог спокойно забрать свой футон. Дверная табличка, на которой раньше красовалась карточка с его именем, теперь пустовала – Кюхён почувствовал что-то вроде лёгкой грусти и досады, но не стал на этом зацикливаться. Он только перехватил поудобнее плотный рулон матраса и ушёл, напевая себе под нос игравшую у него в наушниках песню. На остановке парню повезло во второй раз – он успел заскочить в нужный ему автобус. - Кстати говоря, у Чонуна есть бумага?.. Должна быть, по идее, иначе на чём он свои ноты строчит? – пробормотал Кю себе под нос, кладя подбородок на лежащий у него на коленях футон. – А песня эта хорошая, кстати. This is my head, you're in my world… *** Как только за Кюхёном закрылась дверь, Чонун расслабленно развалился на полу, бесцельно глядя в потолок. Потом поднялся, потушил свет и лёг обратно, разглядывая звёздный узор. «Надо обязательно его дождаться… Нельзя засыпать», - но за день произошло столько всего, что блондин просто не мог контролировать внезапно навалившуюся усталость. Ему снился абсолютно бредовый сон, в котором Кю неожиданно заимел уши и хвост, и, уподобившись Чеширу, только улыбался на все вопросы, которые задавал Чонун. Но было отличие - когда кот исчезал, оставалась не белозубая клыкастая улыбка, а темные, почти бездонные глаза, которые, казалось, затягивают, превращаясь в маленькую галактику со звёздами-крапинками. *** - Я дома, - пробормотал Кю себе под нос, зайдя в квартиру и увидев спящего на полу блондина. – До кровати не дошёл, что ли? Стараясь издавать как можно меньше звуков, Кюхён разулся, затащил футон в комнату и поставил его в угол рядом со своим чемоданом. «Пока он спит, найду какую-нибудь бумагу и потренируюсь, а то в последний раз складывал журавлей довольно давно. Не до того было просто, - подумал Чо, оглядываясь вокруг. Парень переворошил стопку нот, лежащих на синтезаторе, однако чистых листов там не было, проверил на всякий случай все ящики кухонного гарнитура – пусто. – Хм, придётся сходить в магазин, но перед этим…» Парень стянул с кровати покрывало и осторожно укрыл им Чонуна, развалившегося «звездой» ровно посредине комнаты; немного подумав, карандашом написал на одном из нотных листов «скоро вернусь» и положил его рядом со старшим. - Ну, вот, - Кюхён кивнул сам себе и ушёл, не забыв тихо прикрыть за собой дверь. *** Чонуна разбудил грохот из квартиры сверху. Спросонья парень даже перепугался, что на него сейчас свалится потолок. Закутавшись плотнее в одеяло, он включил свет и увидел на полу листок с надписью "скоро вернусь". "Почерк, как у ребёнка", - улыбнулся Чонун и услышал, как открывается входная дверь. - Добро пожаловать, - поприветствовал Кюхёна старший. - Я дома, - улыбнулся Чо, быстро разуваясь и проходя в комнату. На стол плюхнулся блок листов А4 - такие обычно покупают для офисов - пачка цветной бумаги; рядом поместился пакет с мелочёвкой: ножницы, канцелярский нож, разноцветные ручки, клейкие ленты для декорирования, небольшой рулон двустороннего скотча. - Ого, столько всего, - Чонун наблюдал, как Кюхён разбирает пакет, и с любопытством заглядывал ему через плечо. – Ты всё это используешь для журавликов? - Нет, конечно. Просто я подумал, что ещё что-то можно сделать и украсить тебе квартиру. - Ты столько всего умеешь! - искренне восхитился старший. - К сожалению, это не так, - Чо хмыкнул и прокрутил в пальцах ножницы. – Все мои умения ограничиваются кое-каким рукоделием и онлайн-играми. Где тряпка? Надо протереть стол, прежде чем садиться делать птичек. - Хороший вопрос… - протянул блондин и, замешкавшись на секунду, быстро пошел в ванную, погремел там чем-то и вернулся с улыбкой победителя, держа в руках тряпку и полироль. – Вот. - Э-э-э… Тут можно обойтись одной тряпкой, без химии, - Кюхён покачал головой и быстро вытер поверхность стола. – Готово. Сначала надо сделать квадрат. - Ты, правда, хочешь научить меня оригами? - с сомнением в голосе произнёс Чонун. - А почему бы нет? – Кю быстро согнул листы бумаги под нужным углом, отрезал лишние части. – Потом сам сможешь делать их, если захочешь. - Ну, хорошо, только потом не жалуйся, - предупредил старший, нахмурив брови и приготовившись внимать. - Это не так трудно, как кажется. Смотри, сначала надо сделать три сгиба - по вертикали, по горизонтали и наискось. - Э-э-э, - Чонун попробовал повторить то, что сказал и проделал Кю. Получилось кривовато, но главное - получилось. – Вот, теперь разворачиваешь лист так, чтобы он углом смотрел на тебя, и складываешь по намеченной линии – по горизонтали. Потом ещё раз пополам, только на этот раз по вертикали, - Кюхён сначала показывал не очень уверенно, но потом руки сами вспомнили неоднократно повторяемые в прошлом действия. – А ты знаешь легенду о бумажных журавликах? - Не знаю, - торопливо ответил блондин: он едва успевал следить за ловкими руками младшего и жутко нервничал. - Рассказать? Кстати говоря, с первого раза даже не пытайся запомнить всю последовательность сложения – не получится. Пока раз десять не сделаешь, не запомнишь. Я сам довольно долго над этими журавлями бился, когда только начал увлекаться оригами, - Кюхён отложил заготовку для бумажной птицы в сторону и сладко потянулся. - А можно, я биться над ними не буду? – почти проскулил Чонун. – Мне хватит твоих журавлей. Правда. А историю расскажи, - сложив ноги по-турецки, он посмотрел на друга. - Ну, я ж тебя не заставляю, - хмыкнул Кю, немного насмешливо глядя на старшего. «Хоть что-то я умею лучше тебя!» - довольно подумал парень, вспоминая ту бурю эмоций, когда он впервые услышал игру Чонуна. – Оставь тогда, я сам потом закончу. - Спасибо, - облегченно выдохнул блондин и приготовился слушать легенду. - Она короткая, к тому же, это даже больше просто история. Так вот, жила-была в японском городе Хиросима девочка по имени Садако Сасаки. Росла, радовалась жизни, как вдруг в один день кто-то – США – сбросил на её город атомную бомбу. Ловкие пальцы в очередной раз загнули край бумаги и аккуратно разгладили сгиб. - От взрывной волны девочка не погибла, но из-за полученной дозы облучения она была обречена на скорую гибель. Ты знаешь, что такое лейкемия или рак крови? Если просто, это такая болезнь, которая заражает твою кровь. В общем, эта болезнь развивалась вместе с девочкой, и через 10 лет после сброса бомбы Садако положили в больницу, сказав, что жить ей осталось не больше года. – Кюхён остановился, чтобы перевести дух, и продолжил. – Ей тогда было 12 лет. Однажды, в гости к Садако пришла её лучшая подруга и рассказала легенду о бумажных журавликах: человек, сложивший тысячу таких птиц, сможет загадать одно желание, которое обязательно исполнится. За что может уцепиться обречённый на смерть человек, как не за что-то такое эфемерное, как легенда? Особенно ребёнок… Парень грустно улыбнулся, услышав шумный вздох напротив. - Садако собирала журавликов днями и ночами из всех кусочков бумаги, какие только попадались ей под руку, но всё равно не успела сделать нужное количество. Её друзья закончили работу за неё и похоронили девочку вместе со стаей бумажных птиц. Теперь Садако Сасаки считается символом неприятия ядерной войны. Вот такая история. - Я передумал. Хочу научиться делать журавликов. - Тогда вперёд, - ответил Кю, стараясь поскорее вымести из мыслей всплывшие вместе с легендой воспоминания. Улыбка вышла вымученной, как будто мышцы лица задеревенели. – Теперь подцепляешь пальцами за край и вот так выпрямляешь… - А ты когда-нибудь пробовал сделать тысячу? – ткнул пальцем в небо Чонун и, кажется, попал. Кюхён скривился – старший хотел попасть в небо, а вместо этого угодил в больное место. - Я не верю в легенды, какими бы красивыми они ни были. Не задавай мне больше этот вопрос никогда. Пожалуйста. - Так отвечают, если у человека плохие воспоминания, да? Чо снова поморщился. Глубоко вздохнул, посмотрел в глаза Чонуну и выдохнул: - Да. Очень. Повинуясь секундному порыву, старший протянул руку и успокаивающе, едва касаясь, погладил Кюхёна по голове. Слова были излишни. «Жалеют только жалких, не надо», - настойчиво крутилось на языке, но младший только улыбнулся – снова, уже почти по-настоящему – и кивнул на лежавшую перед ними бумагу: - Давай уже складывать, а то забудешь всё. - Лучше, если бы ты мне записал последовательность… Или нет! Снять видеоурок! С подробными комментариями. «Господи, и на что же я такое подписался», - мысленно посетовал Чонун и снова весь обратился во внимание. - Можно будет на ютубе потом найти. Давай-давай, ты сам минуту назад сказал, что хочешь научиться! Так что вперёд! Файтин, хе-хе-хе. *** После часа усердных стараний и пыхтения Чонун с облегчением выдохнул и посмотрел на результат своих трудов. Мда-а-а… По сравнению с образцово-правильными журавликами Кюхёна, несмотря на его: «Да, я всё позабывал, и вообще, они кривые какие-то», творения старшего были больше похожи на перекормленных птеродактилей. - Надеюсь, что качество исполнения не особенно повлияет на волшебство легенды? Главное, вера… - с надеждой спросил Чонун, глядя то на журавликов Кюхёна, то на своих… э-э-э… питомцев. - Не влияет, - покачал головой Кю, испытывая чувство дежавю – у Донхэ получались такие же монстроиды. – Научишься ещё, у тебя времени много. - Времени всегда мало, - невпопад ответил старший, отошел к книжным стопкам, выудил оттуда журавлика из общаги и встал под люстрой. – Поможешь? - Э-э-э… а что, собственно, делать? - Держать меня, пока я буду вешать этого журавлика на люстру. - Эм… Ну окей, - Кюхён неловко положил руки на пояс старшего. – Так? - Ага, - Чонун аккуратно стал на столик и наклонился вперед. – Только хорошо держи! Я уже так падал. Было больно. - Угу, - Чо подошёл к блондину почти вплотную и добросовестно обхватил руками за талию, утыкаясь носом в солнечное сплетение. – Нормуль? - Э-э-э, да, - предательски запнулся старший и начал завязывать ниточку на люстре. По крайней мере, очень старался. «Почему каждое его прикосновение такое горячее? У него точно нет жара, у меня тоже. Это приятно, почти больно. Я - хренов мазохист». Мысли были порваны, как клочки бумаги, ничего четкого или ясного собрать не удавалось. Еще и чертова нить путалась в пальцах и не хотела завязываться. - Давай, может, я? – Кюхён посмотрел наверх, щурясь от бьющего по глазам света, и немного поменял положение рук, чтобы не давить слишком сильно, но держать крепко. Ему вовсе не хотелось, чтобы старший навернулся – упадёт-то Чонун на него, и все синяки достанутся Кю. - Ох, давай, - и они поменялись ролями: теперь блондин крепко обхватил младшего за талию, уткнувшись носом чуть ниже солнечного сплетения. Немного повозившись, с ниткой, Чо для надёжности завязал три узла и благополучно слез со стола на пол. - Готово, - парень тронул пальцем журавлика и подправил ему чуть погнувшиеся крылья. – Первый из… тысячи? - Этот был первым. А вон третий, четвертый и пятый, - Чонун кивнул на столик. По телу пробежал озноб – обнимать стало некого. - Кстати говоря, можно не вешать их всех беспорядочной кучей, а сделать что-то вроде подвески. Только для этого нужен круг. Может, давай на завтра оставим? Сейчас уже поздно, чтобы в магазин идти. - Тебе еще и на работу завтра, да? - Кю кивнул, и Чонун улыбнулся. - Значит, отложим до "когда получится". Чаю хочешь? - он протянул младшему чашку. - Да, хочу, - Кю не смог сдержать ответной улыбки. - Не представляю тебя в форме официанта, - посмеивался Чонун, разливая по чашкам кипяток. - Чего это вдруг? - Ну... ты... такой... Представительный, что ли. - Представительный?! - Кюхён едва не вылил на себя чай, расхохотавшись. - Не думал, что когда-нибудь услышу о себе такие слова. - Если бы ты носил костюмы, я бы подумал, что ты торговый агент. - Разве у меня такая нагло-пронырливая рожа, как у них? – продолжал покатываться Чо. Чонун повернулся и начал пристально разглядывать лицо Кюхёна. - Ну, схожесть определенно есть, - веско заключил он и поставил чашки на стол. - Буду знать, - младший вытер глаза и перестал хвататься за живот. Посмотрел на часы, в окно – зевнул. – Теперь спать охота. Э-э-эх-х-х! - Можешь идти в душ первым, тебе рано завтра вставать. - Спасибо, - Кюхён отсалютовал и удалился в ванную, заранее прихватив с собой нижнее бельё, чтобы из душа сразу нырнуть в постель. *** Окончив водные процедуры, Чонун обнаружил Кюхёна тихо посапывающим и завернутым в одеяло, как в кокон. И улыбнулся, потушив свет. - Спокойной ночи, Кюхён.