Металл Сити: Город, в котором постоянно идёт дождь.

Слэш
PG-13
Завершён
46
автор
otebis соавтор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
46 Нравится 17 Отзывы 9 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      Эта история произошла, когда я был совсем ещё необразованным мальчишкой. По крайней мере я сейчас так думаю. Но это не моя история. Эта история показана так, как её хотели видеть те, о ком она повествует.       В тот день, когда я решил прогуляться по своей любимой аллее, шёл сильный дождь. По предусмотрительности своей я захватил зонт, так что прогулка не отменилась, а я продолжил наблюдать за бегущими в укрытие людьми, что явно не смотрели утренний прогноз погоды...       Над моей головой прокатился оглушающий раскат грома, сопровождаемый редкими вскриками испуганных пешеходов и всполохами голубых молний, что озаряли вечернюю тучную тьму лучше всяких фонарей, но лишь на доли секунды, а после всё снова погружалось во мрак. Этот шумный город не отличался ни чем от других таких же шумных городов. Не знаю, с какой целью я сюда переехал, но что-то держало меня здесь, не давая уехать в родной город или туда, где будет спокойнее. Может, я просто привязался к этому месту?       Запахло сырой пылью.       Я вдохнул полной грудью, ощущая мурашки у затылка от столь любимого запаха, который перебивает всю эту городскую вонь выхлопных газов, запах каких-то забегаловок, неоднократно встречающихся по пути, запах свежей крови...       Очередной заказ был выполнен, очевидно.       Я остановился посреди улицы, поворачивая голову в сторону тёмного переулка, из которого доносился тот самый металлический запах, смешиваясь с дождём и городской атмосферой. Бегущие люди не обращали на меня внимания — какое им дело до чудака под дождём, пусть и с зонтом. Из злосчастного переулка выплыл тихо и плавно мужчина в тёмной одежде, накидывая на голову широкий капюшон, что тут же скрыл его лицо. Но не лицо выдавало в нём уже довольно долгое время разыскиваемого киллера, а то спокойствие, с которым он совершил убийство и с которым он сейчас уходит с места преступления с окровавленной рукой... Опрометчиво с его стороны, но кто знает, может, это даже к лучшему.       Я свернул в этот переулок, продолжая слушать хлюпающие шаги за своей спиной бегущих людей и постукивания капель дождя о свой неприметный чёрный зонт. Подойдя к остывающему телу, я снял со своей головы котелок и прижал его к груди в дань уважения почившему. Убитым оказался довольно известный предприниматель, который так быстро взобрался по карьерной лестнице и так же быстро упал с неё, выбыв из игры. Интересно, кому же ты так сильно насолил?.. Но это не моё дело. Наверняка, утром новости по всем каналам будут трубить о его смерти и раздуют из этого трагедию века, как и неделю назад, и две... А в ещё печатающейся книге широко известного писателя этому событию будет посвящено несколько строк. Он часто так делает, но это вовсе не отталкивает от чтения. Чувствую, рано мне ещё покидать этот городок.       Тем временем дождь разошёлся сильнее, заливая холодной водой грязные дороги и уже остывший труп. ***       На следующий день действительно все заголовки газет пестрели новостями о том, что был убит предприниматель. И радио об этом тоже оповещали каждый час: во время новостей. Но я относился к этому скептически, поэтому уже практически не обращал внимания, а вот идущий по тротуару через дорогу человек был явно чем-то насторожен, всматриваясь в лица прохожих, буквально впиваясь в них взглядом, даже незаметно отходя от них в сторону на шаг... Мания преследования на ещё ранней стадии. Он боится, что его вот-вот убьют, прямо на дороге, где так много людей... По крайней мере он ещё не отказывается выходить на улицу.       Мой кофе, так любезно поданный официантом, уже остыл, и пить его у меня нет теперь совершенно никакого желания — на улице и без того холодно. Потемнело. Скоро начнётся дождь.       Нет, это вовсе не стереотипный Питер, в котором, по мнению многих людей, круглые сутки идут дожди и очень редко бывает солнце, хотя я сам там никогда не был. Но, возможно, город, в котором я живу, можно назвать псевдо-Петербургом. Тут дожди практически каждый день, но люди всё ещё продолжают не брать с собой зонты, надеясь на лучшее. Наивные глупцы.       Тем временем тот самый рыжий кудрявчик с манией преследования уже зашёл в антикварный магазинчик. Что же ему там могло понадобиться, спросите вы? Да много чего, антиквариат, например. Но нет. Только я знал тогда, что этот магазинчик был ещё в некотором смысле писательским клубом для одного человека. Да-да, этот рыжий был писателем, и, я бы заметил, довольно неплохим. В своё время его читали все, кому не лень. Однако, после одной неудачно написанной книги его жизнь пошла под откос. А если конкретнее, то в той самой злосчастной книге он начал выступать против правительства, возмущённый их наглостью и жадностью, что всё больше и больше забирала у народа. Да, это не редкость современном мире, но вышестоящие не потерпели практически открытых обвинений и запретили ему и дальше писать книги. Конечно, писать он не перестал, а вот публиковаться... это уже другой разговор. Он начал выпивать. И сильное налегание на алкоголь и переживания привели его к шизофрении, которая проявилась в мании преследования. Он думал, что власти уже знают о том, что он продолжает писать, и хотят поймать его, для чего посылают наёмников. Мне безмерно жаль беднягу.       Мало кто знал мужчину в лицо, а по имени тем более. Но я знал. Юрий Хованский не любил шум, но так же и терпеть не мог переулки, подворотни и прочие подобные нелюдные места. Он старался их обходить за километр. Откуда же я столько всего знаю? Возможно, это потому, что я всегда оказывался там, где оказывался он. Та же ситуация происходила с Дмитрием Лариным. Вон он, кстати, идёт...       Сегодня он явно не работает — идёт без капюшона, но в тёмных очках, несмотря на пасмурную погоду. Явно издержки профессии. Он шёл не спеша, прогуливаясь. Он поворачивал голову в сторону красочных витрин, смотрел мельком на проходящих мимо него людей, изредка ёжась от налетающего ледяного ветра, что забирался под людские плащи и куртки и вымораживал до костей. Но это, кажется, киллера не особо беспокоило. Он прошёл мимо неприметного антикварного магазинчика, кажется, даже не обратив на него внимания. Как только он прошёл его, из дверей того же магазина вышел Юрий, прижимая к груди какую-то папку. Он лихорадочно оглядывался по сторонам в поисках следящих за ним. Хованский осторожно спустился с крыльца, ещё раз огляделся по сторонам и отправился в обратную от Ларина сторону.       Это была их первая встреча: косвенная, если можно так сказать... ***       Вторая их встреча была уже не косвенной.       В тот день я приболел и решил остаться дома. Чайник уже шипел на плите, но я не обращал на него особого внимания — под окном разворачивалась более интересная картина. Юрий Хованский, тот самый писатель с манией преследования, сидел во дворе на скамейке, судорожно оглядываясь, пробегая взглядом по крышам в поисках снайперов, осматривая окна домов вокруг себя... В какой-то момент он остановился на моём окне, будто видя меня... Но на таком расстоянии он меня увидеть не может. Он сидел, едва ли не трясясь — а, может, так оно и было, — и сжимал в руках клочок бумаги. Письмо?..       От паранойи его отвлёк человек, что приближался со спины к нему. Уверенная походка с широкими шагами выдавали волнение в нём. Противоречие, да, но таков уж был Дмитрий: противоречивый, нестандартный, дерзкий...       Юра очень долго о чём-то говорил, не давая вставить наёмному убийце и слова, судорожно сжимая его ладони в своих, будто спрашивая, можно ли киллеру верить. Тот же вёл себя более холодно, как погода в последнее время... Когда наконец-таки Юрий отпустил руки убийцы и смог немного выдохнуть, Дмитрий вытащил из-под куртки нечто, что по форме напоминало ни то коробку небольших размеров, ни то книгу. Но судя по адекватной реакции кудрявчика, это была всё-таки книга. Если бы это была коробка, скорее всего он бы отскочил от Ларина с перепуганным до смерти лицом и это как минимум.       Дмитрий что-то ему говорил, не так быстро и истерически, как Юрий собеседнику до этого, но всё же говорил он много, листая книжку, вычитывая из неё... Хованский изредка кивал, тут же осматривая двор на наличие свидетелей. Мужчина напротив видел его реакцию, скорее всего, но, насколько я понял или увидел, ему было всё равно.       Вскоре они разошлись. Ларин натянул на голову капюшон и быстро скрылся за углом многоэтажки. Юрий же тоже решил поспешить. Я тогда ещё не понимал: почему человек с манией преследования выбрал для встречи такое открытое место. Позже все карты для меня раскрылись, но случилось это в их третью встречу... ***       Спустя буквально неделю, когда я уже выздоровел и теперь преспокойно мог сидеть в кафешке, читая занятную книгу и попивая кофе, они объявились рядом со мной вновь. Я тогда полагал, что это совпадение, но вовсе не в плохом смысле. Мне было интересно наблюдать за ними, будто за хомячками в клетке. Они разместились за соседним столиком, что находился в самом углу, самый незаметный, будто он только для них двоих и был создан. Каждый раз, как мимо проходил официант, рыжий писатель вздрагивал и вжимал голову в плечи. Дмитрий над этим, кажется, потешался. Мне довелось слышать их разговор. Конечно, я уже и не помню дословно, что они говорили, да и в этот момент я только решил записать всю эту историю, но смысл диалога я примерно запомнил:       — Что ж, Юрий, я, признаюсь, был восхищён твоей смелостью выступить против правительства. Хотя, всё это правительство — пустышка. Ты ведь понимаешь, что за всеми этими людьми есть те, кто заправляют всем этим. Они состоят в заговоре против человечества... Я, нет, мы должны докопаться до правды. Эти мрази хотят уничтожить человечество, но я уничтожу их первый...       — Д-Дима, я действительно рад, что есть человек, которому я могу доверить свою жизнь... Может быть, ты и прав. Неужели моя книга так сильно повлияла на умы власти? Я знаю, что я им мешаю, я должен умереть, но нееет, — кудрявый вздыхает, сжимая руки в кулаки и смотря немигающим взглядом в полированную столешницу, — я им просто так не дамся.       Эти двое были явными психами. Они вообще не слышали слова друг друга, прокручивая в своих головах только свои мысли и идеи. Их сознание совсем исказилось, мир не казался миром, а только пустым вакуумом с чёрными марионетками — людьми. Именно в тот момент я понял, что эти двое нашли друг друга, но сейчас мне не кажется это смешным. Это страшно, но тогда я этого не осознавал. И Юра и Дима инстинктивно тянулись друг к другу, находя хоть какое-то спасение в таком же психе.       Следующая их встреча, как и моя с ними, стала последней... ***       В этот раз я вышел из дома с намерением их найти и увидеть, что они делают сейчас. Если бы я знал, что это последний раз, когда я их вижу, то оделся бы поприличнее: костюм какой, но увы... Тогда мне приглянулся свитер и джинсы, зонт был уже моим постоянным аксессуаром. Был час дня, но несмотря на это, было темно... Шла сильная гроза.       Нашлись они, как мне тогда казалось, очень быстро. Я как раз подходил к тёмному переулку, как услышал их голоса и затормозил.       Мне уже давно казалось, что кроме нас троих никого больше не существует, я видел пустые улицы, пустые магазины, рестораны и кафе, хотя знал, что это не так. Я не понимал, что сам уже давно свихнулся.       Над моей головой громыхнуло. На холодную землю начали падать прозрачные капли дождя. Я рефлекторно раскрыл свой зонт.       Дмитрий Ларин и Юрий Хованский стояли в глубине тьмы, под дождём, друг напротив друга и молчали. Атмосфера неловкости чувствовалась даже отсюда. Ларин тяжело дышал, запрокидывая уже намокшую чёлку назад, а Хованский опустил голову, позволяя дождю обливать его голову; рыжие кудряшки стремительно темнели и тяжелели, опускаясь всё ниже и прижимаясь к черепу. Писатель резко поднял голову, позволяя каплям стекать с чёлки по его широкому лбу, на переносицу и вниз — по щекам и подбородку. Он смотрел на мужчину, что стоял напротив и, кажется, неосознанно сжимал полы своей серой осенней куртки.       Юра сделал шаг вперёд, протягивая руки вверх — к лицу Димы. Он медленно провёл ими по щекам, дальше заводя их, цепляясь за мокрые и скользкие волосы. Писатель притянул голову убийцы к себе, осторожно целуя его, будто боясь его самого, готовый вот-вот отпрянуть, но руки Ларина, обвившие талию Юры, разбили вдребезги все его сомнения.       Они целовались, как сумасшедшие, кусая губы партнёра, неистово толкаясь и обнимая друг друга. Дождь всё усиливался, но им, кажется, было всё равно. Кажется, многие их встречи я всё же пропускал...       Я уже уходил оттуда по пустой улице. Не знаю, чем всё закончилось... Да и не важно это. Неожиданно небо совсем уже сильным разразилось громом. Я поднял голову.       В этот момент я понял, что всего этого не существует.       Небо, которое я так привык видеть каждый день, разломилось надвое. Мне было всё равно. Я не чувствовал страха, паники, удивления... Абсолютно ничего. Дома исчезали, рассыпаясь серой пылью. А дождь всё лил, я всё так же шёл по тротуару с зонтом.       Я всегда думал, что я являюсь главным героем своей жизни. Но я так сильно ошибался... Я лишь чей-то бред, ненужное создание, которое лишь заставало такие моменты и которое решило всего лишь это всё записать.       Ветер сносил деревья, машины, пыль, что появлялась от рассыпающихся домов, но меня он не касался. Я лишь обернулся, замечая, что от города ничего не осталось, а в нескольких метрах от меня всё так же дико и первобытно целовались Ларин и Хованский. Я только тогда осознал, что это всё — их мир. Мир, в котором не должно было быть меня, других людей... Это вселенная только для этих двух сумасшедших.       Юра — писатель, который выступает против правительства в своих произведениях и у которого мания преследования.       Ларин — наёмный убийца, помешанный на Теории заговора, думающий, что всё правительство — липа.       Замечательно. Я уже ощущал, что моё время подходит к концу, как и их. Но я исчез раньше, чем они, потому, не знаю, исчезли ли они или нет. Последней моей мыслью было лишь:"Это лучший город, в котором я жил. Металл Сити — это город, в котором постоянно идёт дождь". ***

Интерлюдия

      В психиатрической клинике, что стояла одиноко на краю города, по коридору носились медсёстры в запятнанных уже давно не белых халатах. Конечно, подобные случаи у них бывали, но к этому всё же невозможно привыкнуть, верно? В десятой палате, которая была будто отдельной от остальных, умерли два пациента. Они уже довольно давно там находились. И поступили они в эту клинику вместе пару лет назад. В личных документах значилось: "Дмитрий Ларин" и "Юрий Хованский". Препараты, которыми пичкали больных, вызывали галлюцинации и медленно разрушали их и без того сломленные психики. Но, кажется, до этого не было никому дела... Сегодня они наконец воссоединились в собственном личном бреду, что создали их сознания, и трагично ушли из этого мира, будто облегчённо выдыхая...
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.