Привкус вечности
12 июня 2017 г. в 19:06
Утопающая в полумраке спальня пахла табаком и одеколоном Микки. Тем самым, запах которого Йен мечтает вдыхать всякий раз, когда его второй половинки нет рядом. Завораживающий тяжёлый аромат витал в воздухе, осаждаясь и впитываясь в каждую пору кожи, будоража все рецепторы.
Тишина смешивалась с едва различимыми звуками сдвоенного дыхания, создавая некую иллюзию другого, запредельного мира, сформировавшегося под воздействием налетавших частиц сумасшедшего вожделения и безумного соблазна.
Широкая кровать со свежим, недавно постиранным бельём, распахнутое настежь окно, из которого прохладный воздух бесцеремонно вторгался в чужой мир тёмной комнаты и трепещущее пламя единственной горящей свечи.
Казалось, что происходящее здесь и сейчас — чей-то сон, потусторонние грёзы. Слишком много эмоций, огромный сгусток горячих чувств и откровенных желаний.
Два мужских силуэта, объединившиеся между собой, как единое целое. Никаких границ и рамок. Только прикосновения, только шёпот, скользящий по краю сознания, будто острый и холодный, как лёд, кинжал.
И любовь. Самая искренняя и нежная. Такая отчаянная, явная, настоящая. Кажется, что её можно потрогать руками. Всякая молекула в воздухе пропитана ею, она вкоренилась в каждый миллиметр кожи на возбуждённых телах, уже скользких от набегавших капелек пота.
Другая вселенная, нездешний элизиум, крошечный микромир, в котором существуют только эти двое, только их разделённые на двоих страсть и жажда, спрятанные за дверью насквозь пропахшей сигаретами спальни.
Ещё слова. Слова, наполненные самыми горькими и обезумевшими чувствами.
— Галлагер! — простонал Микки, находясь на уровне жгучей потребности в другом существе настолько, что самоконтроль терял все границы.
— Микки! — хрипло выдохнул Йен, обдавая губы партнёра прерывистым дыханием.
Имя — словно молитва в этом мире, полном жестокости и изуверства. Словно якорь, который крепко привязывает к земле, который является смыслом жизни, резоном всего существующего на этой бренной земле.
Это больше, чем просто соприкосновение с кожей, это как высоковольтный заряд, как нагой электропровод в ладони, которые оставляют после себя багровые синяки и ощущение чувственной амнезии.
Милкович помнит тот день, когда пытался вытравить Йена из памяти, но как только он вспоминал вспотевшего, сексуального рыжика, непонятные желания обосновывались у него внутри снова и снова. Микки понимал, что тот бесчувственный и спонтанный секс привязал его к Галлагеру. Каждый раз, когда эти картинки возникали у него в сознании, он хотел прижаться ко рту Йена, раздвинуть пухлые губы языком и поцеловать, хотел войти в него внезапно, резко и максимально глубоко так, чтобы выбить из груди рыжего безжалостный стон, хотелось после всего остаться подле Галлагера… Однако похабная и грубая душа Милковича просто не позволяла сделать подобное, ведь это было против принципов и устоев его отца.
А сейчас… Дрожащее тело, до краёв переполненное блаженством, и, вероятно, нет ничего приятнее и важнее в этот момент. Затерянная среди белых простыней и громких криков наслаждения разделенная на двоих страсть, впитавшаяся вместе с потом в ткань постельного белья, разрывала бедного Микки на части. Он любит Йена, любит всем своим чёрствым сердцем.
Микки Милкович счастлив и не готов отпускать Йена Галлагера. Никогда.
У Йена был контакт с одним мужчиной — несчастным Кэшем, который до усрачки боялся своей строгой жены и разоблачения. Тогда рыжий Галлагер думал, что медленный и ванильный перепихон с владельцем придорожного магазинчика будет продолжаться еще долгое время, ведь в гетто ненавидят и презирают геев, а Кэш был единственным, кого он знал и мог позволить себе быть тем, кто он есть. Йен и не подозревал, что все настолько изменится. Тогда, в неопрятной и забитой вещами комнате Микки, он познал, что такое настоящий секс. Местный бандит и грязный гопник, имя которого вызывает в нем нетерпеливое тепло, разряд тока, забивающийся под кожу и самые острые ощущения внизу живота.
Йен и подумать не мог, что будет лежать в кровати с самым желанным мужчиной в его жизни, слушая, как тот пытается выдавить неистовые крики, застрявшие в горле.
Йен любит Микки. Каждой клеточкой, пропитанной преступником юга Чикаго и похитителем его честного благородного сердца.
Йен Галлагер невероятно счастлив и удовлетворён. Он не готов отпускать Микки Милковича. Никогда.
Но с каждой новым поцелуем и проникновением на сердца обоих давил тяжёлый груз, состоящий из сотен воспоминаний. И один, и второй помнили о болезненных моментах расставания, которые с невероятной силой душили и сводили на нет их эмоциональное состояние.
Йен никогда не простит себе того дня, когда оставил Микки одного, ведь именно тогда в их отношениях произошёл настоящий переломный момент, из-за которого всё пошло по пизде. И как его угораздило связаться с Калебом? Галлагер был абсолютно уверен в том, что новые отношения помогут заглушить боль расставания, инициатором которого являлся он сам. Каждую ночь, проведенную с пожарником, в его сознании спасательным кругом всплывал образ Микки Милковича, но рыжий не нашёл в себе смелости пойти и навестить бывшего, который оказался за решеткой по его же милости.
Йен изначально понимал, что его насыщенная сексуальная жизнь отнюдь не настоящая, а лишь плод прогрессирующей болезни, но осознать и принять это как факт по-настоящему получилось далеко не сразу.
Долгое время юный Галлагер пытался разобраться в том, какие же отношения связывают его и Тревора. Он привычно сидел рядом с новым спящим возлюбленным, смотрел на него и понимал, что тот не вызывает и доли тех эмоций, которые пробуждал в нем Микки. Йен часто думал о том, что, если бы он смог вернуться в тот роковой день, когда бросил Милковича, то вместо Калеба и Тревора рядом с ним всегда находился бы тот самый, из-за которого не получается сомкнуть глаз ночами, без которого жизнь никогда не станет прежней.
Сейчас, пройдя все те испытания, которые преподнесла судьба, Микки и Йен вместе и уже никогда и ни на кого не променяют друг друга.
Микки никогда не отличался излишней эмоциональностью, поэтому, когда Галлагер захотел чего-то большего от южного гопника, тот оттолкнул его. Он испугался. Чего? Последствий, за которые нужно будет отвечать перед отцом. Негатива, который будет исходить от друзей и близких, окружающих его. Каким бы брутальным и бесчувственным не казался Милкович, в его душе всегда таилась потребность в любви и заботе, и, когда появился человек, который был готов поделиться данными комплексами чувств, Микки растерялся и ответил грубостью, которую в нем воспитывали с рождения. Он никогда не простит себе этого. Не простит себя за причинённую боль Йену.
И кто бы мог подумать, что, казалось бы, бездушный и каменный человек способен на такие глубокие чувства? Нахал и грубиян превратился в заботливого, по уши влюбленного человека. Микки сам понял это, когда впервые потерял Галлагера.
Никто и никогда не сможет заменить рыжего, который помог Микки принять себя, познать свою сущность и не спасовать перед обществом.
Сколько бы боли эти двое не причинили друг другу, любовь крепче и сильнее всех барьеров, жизнью установленных перед их чувствами.
Тысячи и сотни тысяч признаний в омуте туманных от страстного забвения зрачков, невыносимо большие совокупность чувств и концентрация ощущений. Все это кажется таким запретным и не предначертанным для чужих глаз, что бесцеремонное вторжение испортило бы всю картину, которая переполнена настоящими, неподдельными любовью и обожанием, исходящими от её центральных героев. Это едва ли можно увидеть обычным зрением и вряд ли можно постичь трезвым сознанием.
Такое влечение одного человека к другому — уникальная чувственная привязанность, которую чрезвычайно тягостно разорвать, ведь сердце Галлагера, сияющее бушующим пламенем, не может существовать без сердца Милковича, запредельно увлечённым человеком, без которого прозябание в этом мире является бессмысленным. Они как две полярности одной целой сущности, и эти половинки распознают одна другую с абсолютной уверенностью и уже никогда не смогут покинуть друг друга.