Наставница

Аккуратным ровным почерком Ло записал недостающие ингредиенты и захлопнул тетрадь. Порывистый ветер едва не вырвал её из рук. Глупо было останавливаться посреди улицы, но в жилые дома его вряд ли пустят, а ресторан… Туда заходить лучше без тетради. Незачем разрушать такую славную репутацию отморозка и злобного колдуна. Натянув повыше шарф и наглую ухмылку, Ло толкнул дверь плечом, помня, что в прошлый раз её заклинило снегом. Или ушлый хозяин подпёр с той стороны, кто ж докажет. — Доброго вечера. Косые взгляды на улице, недобрые — здесь, ничего нового. Смолк стук вилок, кто-то подавился, кто-то от греха подальше спрятался под лавку. В полной тишине голос Ло прозвучал слишком звучно и вызывающе, вполне соответствуя тому, что о нём думали люди. — Зачем пришёл? — буркнул Стул, хозяин ресторана. За его спиной спрятался сын, мелкий капризный мальчишка. Ло для профилактики кровожадно зыркнул на него, а затем молча протянул клочок бумаги — список покупок, накорябанный Курехой в перерыве между исследованиями, ужином и попытками убить что-то натворившего оленя. Стоило повернуться спиной к залу, как тут же появился раздражающий фоновый шум. Бесконечные сплетни и слухи распространялись по деревне быстрее, чем вирус в тёплой влажной среде. — И лучшее вино, что у тебя есть, а не то пойло, что ты пытался мне всучить в прошлый раз. Если не обманешь, я даже, может быть, заплачу. В кармане звенели монеты, но доставать их Ло не спешил. Ему нравилось наблюдать, как лицо Стула плавно меняло цвет с насыщенно-красного на мелово-белый. — Ведьмин выкормыш, — без особой ненависти, скорее по привычке, проворчал мужчина за дальним столиком, но Ло предпочёл притвориться временно оглохшим. — Ладно, — вздохнул Стул и помял пальцами список. — Жди здесь. Сейчас всё принесу. Ждать пришлось недолго. Ло не успел толком отогреться у камина, от которого компанию дровосеков буквально сдуло. Кончики пальцев закололо, к ним прилила кровь, хотя теплее совсем не стало. Мороз пробирался сквозь одежду и перчатки, так что Ло не отказался бы от кружки тёплого вина со специями, которое ему всё равно никто предлагать не будет. С гордым видом, как можно выше вскинув подбородок, Ло забрал у Стула корзину с едой. От ещё горячей, свежей выпечки поднимался пар. Пусть Куреха лопает булки — всё равно ни черта не поправляется, сколько бы ни съела. — А вино? — подозрительно уточнил Ло. — На дне. Подарок за счёт заведения, — выплюнув эти слова, Стул очень тактично и вежливо указал на дверь. Не желая больше мариноваться в дружелюбной атмосфере с приятными людьми, Ло послушно нырнул в разыгравшуюся метель. Из плотной снежной стены появились сперва очертания канатной дороги, а затем — ветвистые оленьи рога. Несмотря на холод, Чоппер не трясся и не переступал копытами по льду. Ло в который раз подумал, что быть оленем с разумом человека — великий дар и ужасное проклятие, но вслух сказал совсем иное: — Всё ещё лютует? Чоппер наклонил голову, показывая круглую, как гриб, шишку. В уголках глаз застыла целая россыпь льдинок, словно Чоппер ждал Ло в злой метели и плакал навзрыд. На Куреху порой находило, и она срывалась на всём, что шевелится. В такие дни Ло старался уйти в одну из деревень по очень важному и неотложному поручению, о котором сама Куреха давно забыла, а Чоппер по доброте душевной пытался её успокоить… Ничего хорошего из этого обычно не выходило. — Разберёмся. Поехали, пока я не превратился в ледяную статую. В детстве Ло безумно нравилась канатная дорога. Она казалась чем-то волшебным и удивительным в основном потому, что Вапол никого к ней не подпускал. Запретное всегда выглядит намного значительнее и ценнее, чем есть на самом деле. Первая же поездка в санях развеяла наивные детские фантазии и вернула с небес на землю. Колючий снег в лицо, шаткая опора под колёсами и скользкие поручни оказались сомнительными удовольствиями. Но иного способа добраться до замка не было, приходилось терпеть и держаться изо всех сил. Умница Чоппер всегда возил его осторожно, старался не гнать и всегда предупреждал об остановке, но вот Куреха… Чёрт, да эта ненормальная старуха каждый раз пыталась их угробить! Наверное, ей тоже нравилось смотреть, как Ло бледнел и сквозь зубы то матерился, то молился всем богам, каких знал. Хотя в богов он и не верил, спуски с горы неизбежно вызывали приступы религиозного рвения. За это Ло себя тихо ненавидел. — Быстро вы, — у ворот стояла, скрестив руки на груди, Куреха. Раньше её полуголый вид вызывал желание позвать хоть какого-нибудь адекватного врача, чтобы проверил, не сошла ли старуха с ума. Теперь короткие майки, едва закрывающие живот, воспринимались как норма. В устойчивости к холоду есть свои плюсы. — И чего сбегали, идиоты? — О чём ты? — невинно поинтересовался Ло и показал корзину. — Мы не сбежали, мы тактически отступили. И заодно купили еды. Куреха скептически хмыкнула, но допрашивать дальше не стала. Чоппер принял свою маленькую форму и спрятался за ногой Ло, робко глядя на Куреху снизу вверх. — Молодцы, самостоятельные вы у меня, — чуть смягчилась Куреха. — Так и быть, прощаю. Но ещё раз полезешь в шкаф с вакцинами без меня — уши надеру, понял? Это уже Чопперу, который просто хотел позаниматься самостоятельно, но случайно уронил несколько колб, из-за чего пол в кабинете Курехи стал похож на головку сыра с десятком дырочек. Вспомнив об этом, Чоппер так сильно вжался в ногу Ло и такими виноватыми стали его глаза, что невозможно было не вмешаться. — Стул передал тебе подарок, — вписавшись между вдохом для новой тирады и отчаянным рёвом, Ло нащупал в корзине бутылку и поспешно показал её Курехе. — Попробуй, а мы пока продукты разложим. Тонкую грань между бегством и тактическим отступлением Чоппер ещё не до конца понимал, поэтому Ло пришлось взять его за лапу. А то так бы и стоял, открыв рот и наблюдая за игрой света на мутно-зелёном стекле бутылки. В замок они вошли вовремя — Куреха оправилась от шока и начала по привычке орать. Впрочем, вопли быстро сменились беззлобным ворчанием и мягким звуком вылетающей из горлышка пробки. — С-спасибо, — облегчённо вздохнул Чоппер и вытер вспотевший лоб. Ло пожал плечами, мол, не благодари, и принялся раскладывать на столе продукты. Часть надо будет заморозить, благо с этим проблем никогда не было, часть можно приготовить на ужин, а остальное… Остывший, но всё ещё мягкий батон белого хлеба Ло держал, как смертельно ядовитую сороконожку. — Держи. — Чоппер удивился, но заметив, куда посмотрел Ло, покрылся нежно-розовым румянцем. Его было трудно разглядеть на плотной жёсткой шерсти, но счастливый танец и смущённое «я совсем не рад, придурок!» никогда не подводили. — Дверь закрой, когда птенцы улетят. Холодно же. Над огромной входной дверью свили гнездо снежные птицы. Ло заметил его несколько дней назад, когда чистил двери от снега и льда. Взрослых птиц в этот момент в гнезде не оказалось, но маленькие белоснежные яйца никуда сбежать не могли. У Курехи была неплохая библиотека: кроме книг по медицине и хирургии попадались и просто занимательные энциклопедии обо всём на свете. Что-то рассказывала сама Куреха, когда настроение было хорошим, так что Ло сразу понял, чьи это яйца. Право, другие птицы на зимнем острове банально не выжили бы, тут сложно ошибиться. Всё равно что спутать открытый перелом с острой почечной недостаточностью. Накрыв яйца снежной шапкой, Ло спокойно отправился по своим делам, а когда заметил, что по замку начали гулять сквозняки, а на окнах появился иней, догадался: гнездо нашёл Чоппер. Снежные птицы вылупляются быстро, чем ниже температура, тем им лучше, но даже они погибнут, если упадут с такой высоты. Невосприимчивая к холоду Куреха посоветовала Ло одеваться теплее, на том её забота закончилась. Для согрева она чаще всего прописывала активные физические упражнения. — У них уже пёрышки появились, — доверчиво поделился радостью Чоппер, сделав круглые глаза. — Скоро они вырастут и улетят с мамой и папой в тёплые края! От людей Чоппер натерпелся много горя, поэтому больше любил птиц. — Это они тебе сказали? — когда хлеб исчез, Ло с куда большим энтузиазмом вернулся к корзине, разложил все продукты, оставив немного вяленого мяса на ужин и маринованные сливы для Курехи. — Да! А ещё они сказали, что ты хороший. Чоппер крутился под ногами, лез под руку и забирался на табуретку, чтобы посмотреть, что Ло будет готовить. Маленький синий нос постоянно дёргался, улавливая тончайшие запахи. Однажды он учуял испорченную рыбу ещё до того, как Ло зашёл в замок с покупками в руках. Хорошо, что не заплатил за ту рыбу ни гроша, а то не поленился бы спуститься обратно в деревню и швырнуть тухлятину в лицо наглого рыбака. — Ты тоже так думаешь? Чоппер, увлечённо крутивший в копытцах мочёное яблоко, уверенно кивнул. — Хороший. Ты не такой, как другие. Я тебе верю. Конечно, Чоппер не всегда был таким откровенным, а смелым и доверчивым и того реже. Любое слишком резкое слово пугало его и отталкивало. Наблюдать за тем, как он по стеночке пробирался мимо и постоянно нервно оглядывался, было невыносимо. Успокаивался он только к вечеру, когда Ло и Куреха садились ужинать и мирно беседовали, обсуждая какой-нибудь давно забытый вирус, технику вскрытия или споря о том, как лучше давать пациенту анестезию: просто стукнув или всё-таки предупредив перед этим? В такие вечера Чоппер завороженно смотрел на них, иногда возмущался жестокостью, но чаще хихикал, прикрыв рот книгой. — Ло, а мы будем сегодня играть? — с надеждой спросил Чоппер, когда простой, но сытный ужин был готов, а травяной чай разлит по кружкам. Ло подул на чай, отпил немного и задумался. Под игрой Чоппер имел в виду кавардак, который почему-то его не пугал, а восхищал. — Ладно. Но недолго. Ты ведь помнишь, что после ужина у нас лекция по вирусологии? Куреха не учила их так, как принято у нормальных наставников. Не было подробных объяснений, разжёвывания и вкладывания информации в жадно раскрытый клюв. Хочешь что-то узнать? Ищи сам, вот тебе книги, вот тебе инструменты — экспериментируй. Лабораторные опыты сменялись лекциями Курехи очень редко, считай — по праздникам. Обладая более чем столетним стажем врачебной практики, она была, как Ло считал, самым опытным и талантливым врачом во всём Гранд Лайн. А может, и в Новом Мире тоже. Слушать её истории было полезно и увлекательно, одна такая равнозначна десятку прочитанных от корки до корки книг. — Помню, — поспешно закивал Чоппер. — Но всего на пять минуточек можно же? — Можно. Когда они в первый раз поменялись телами, Куреха готова была их убить, раздавить, расчленить — в общем, уничтожить, ведь нельзя же быть такими идиотами! За всеми её воплями и угрозами Ло легко уловил беспокойство, потому больше так не делал. Хотя опыт ему понравился, в теле оленя звуки и запахи воспринимались совершенно иначе. Вместо обмена они теперь просто развлекались, перемещая предметы, телепортируясь в разные места замка, а ещё Ло учился точно и быстро отделять части тела друг от друга. Это почему-то нравилось Чопперу больше всего — он так заливисто хохотал, когда Ло щекотал ему живот, в то время как его голова каталась по столу. Один раз свалилась, правда, и Ло потом долго извинялся, но оно того стоило. *** У Курехи была одна особенная тетрадь, куда она записывала всех, кто ей должен. Мелких должников, вроде тех, кто попросил лекарство от простуды для сына или принять роды у жены, там не водилось. Это, а ещё лечение жителей всех шести деревень острова, Куреха делала совершенно безвозмездно, требуя взамен сущие мелочи. Что значит ящик еды, тёплая одежда или посуда по сравнению с исцелённым ребёнком или мужем? В тетрадь попадали только те, от кого Куреха не желала принимать столь низкую плату. Кем бы ты ни был, если Куреха вытащила тебя из лап смерти, ты будешь ей должен. И никогда невозможно предугадать, что именно она возьмёт в качестве платы. Об этой тетради Ло узнал случайно. Жители Бигхорна никогда не обращались к нему напрямую, боялись, но явно не могли держать это в себе — начали рассказывать друг другу последние новости так громко, что услышал бы и глухой. Говорили, что вчера вечером к острову причалил корабль дозора и что все сначала обрадовались. Но корабль выглядел потрёпанным, словно плыл через весь Гранд Лайн, а его единственный пассажир оказался ничем не лучше живого мертвеца. Его устроили в доме Далтона, отмыли от крови и переодели, но никто не мог поручиться, что неизвестный не околеет на следующее же утро. Говорили, что раны слишком серьёзные, а ещё он бредил, звал то своего брата, то какого-то Сенгоку, просил у обоих прощения и умолял никого не есть то, что лежало у него в сумке. Разумеется, Ло рассказал Курехе. А кто бы на его месте промолчал? Он никогда не видел ни живых, ни мёртвых дозорных, потому даже вызвался нести сумку странного мужчины, пока его самого Куреха небрежно, как мешок с картошкой, сгружала на спину Чопперу. — Ничего, — успокоила она застонавшего от боли пациента. — Подлатаем тебя и будешь, как новенький! На взгляд Ло, у дозорного на теле было слишком много шрамов, чтобы считаться «новеньким», но он оставил мнение при себе. Нашлось куда больше важных дел, чем обсуждение чужих недостатков. Вместе с Чоппером и Курехой он шесть часов с перерывами оперировал дозорного: извлекли пять пуль; зашили десяток ножевых ранений; зафиксировали сломанную руку и дали столько сильных лекарств для того, чтобы остановить распространение инфекции, что от этого протянул бы лапы даже местный матёрый лапан. А дозорный просто крепко заснул. — Кто он такой? — без интереса изучая его одежду — нелепую, совсем не похожую на форму дозорных, — спросил Ло. — Точно флотский? Может, на самом деле пират, укравший корабль? — Очнётся — узнаем, — весело пообещала Куреха и впервые на памяти Ло достала из ящика тетрадь. — Он мне должен как минимум одну жизнь. Ну и вам, мелким, половину. — Старая карга, — мстительно буркнул Ло и привычно уклонился от удара. Он не любил, когда Куреха проезжалась по теме роста. Вот вырастет под два метра и тогда она посмотрит, кто тут мелкий! — Валите отсюда оба, ему покой нужен, — пинками выгнала их из комнаты Куреха, а затем ушла сама, на ходу открывая очередную бутылку вина. Сколько она таких выпивала за неделю — не счесть, но обычный человек давно бы умер от алкогольного отравления. Ло в очередной раз с гордостью подумал, что его наставница настоящая ведьма. Через три дня дозорный очнулся, попросил пить, есть и в туалет. Чоппер подходить к нему боялся: слишком огромный и высокий, поэтому вся забота легла на плечи Ло. Выхаживанием больных Куреха принципиально не занималась, говорила, что уже вдоволь наподтирала задницу Ло и Чопперу, когда те были ещё мельче, чем сейчас. Насчёт Чоппера враки, он-то родился в стаде оленей, а вот в свою сторону Ло шпильки неохотно, но всё-таки принимал. Что поделать, если это правда. Но кормить дозорного супом и заботливо придерживать его голову, чтобы не облился, было не настолько приятно, чтобы вести с ним задушевные беседы. Пару раз дозорный пытался завести разговор, спрашивал его имя и где они вообще, но Ло высокомерно отмалчивался и убегал. На четвёртый день дозорный намного более твёрдым голосом спросил: — Эта женщина силой удерживает тебя здесь? — а Ло, услышав подобный бред, едва не вылил на него горячий суп. Жаль, что сдержался, посмотреть на ошпаренную физиономию очень хотелось. — Конечно, — промолчать нельзя: ещё вздумает его «спасать», а этого счастья ему и даром не надо. — Куреха держит меня здесь уже двенадцать лет. Лицо дозорного вытянулось от изумления. Выдержав эффектную паузу, Ло запихнул в открывший рот ложку супа и веско закончил: — Потому что я её ученик. А теперь заткнись и ешь. Бабушкой он Куреху никогда вслух не называл. От этого слова отчётливо несло нафталином. Куреха была ещё слишком молода душой и телом, чтобы называть её «бабулей» без вреда для здоровья. Ну, а подозрительным незнакомцам про свои сложные родственные отношения тем более говорить необязательно. Осматривала дозорного Куреха долго: выворачивала сросшуюся руку, щупала живот, на котором причудливыми цветками распустились синяки, мерила температуру и слушала сердце. Стукнула в профилактических целях по голове, когда дурной пациент вздумал ёрзать и недовольно морщиться, встала и нависла над ним. В этот момент она выглядела очень внушительно. — Мне обычно плевать на имена, чины и звания, но на тебя я потратила лучшие свои лекарства. Имею право знать, кого вылечила, как думаешь? Дозорный нахмурился, закусил губу и посмотрел на Куреху исподлобья. Куреха насмешливо приподняла бровь и хрустнула пальцами, намекая, что ничто не мешает сломать вторую руку, а затем до-о-олго и вдумчиво её лечить. — Кора… — дозорный осёкся и помрачнел. Через полминуты изучения собственных рук он всё-таки представился: — Командер морского дозора Росинант. Спасибо вам, правда. Я у вас в долгу. — Ло и прятавшийся за стулом Чоппер тоже удостоились слабой улыбки. — У вас всех. — Отлично! — бодро заключила Куреха. — Тогда поговорим об оплате. Росинант осторожно начал: — От лица дозора выражаю вам призна… Куреха щёлкнула его по лбу — звук получился глухой и низкий. — Засунь свою признательность в задницу тем, кто тебя в решето превратил, дурачина. А мне отдай то, что у тебя в мешке. И не делай такие круглые глаза, я давно уже посмотрела и знаю, что там. Росинант открывал и закрывал рот в немом ужасе, пытался что-то сказать, возразить, искал взглядом мешок, но Ло спрятал его далеко в лесу, так что не найдёт, пусть даже не пытается. Чоппер тихонько хихикнул. Лицо Росинанта было действительно забавным. — Но ради этого фрукта погибло много людей! — воскликнул он наконец, на что Куреха равнодушно отозвалась: — С его помощью я спасу ещё больше. Кто здесь врач, в конце концов? — Вы… — Росинант явно не мог поверить своим ушам. Ло сел на стул, приманил Чоппера к себе на колени и приготовился смотреть бесплатный спектакль. Общение Курехи с пациентами — это всегда самое настоящее шоу. — Вы знаете, что это за фрукт? Небрежно откинув за спину седые волосы, Куреха посмотрела на Росинанта с ласковым снисхождением. Было видно, что она тянет паузу, хотя прекрасно всё знает едва ли не лучше Росинанта. Ло выучил наизусть её следующий вопрос. Она всегда его задавала, неважно, к месту или нет. — Тебя интересует секрет моей молодости? — задумчиво и тихо спросила Куреха. — Многим он почему-то нужен, но никто не в курсе, что это совсем не молодость… — блестящие живые глаза на морщинистом лице ста тридцати трёхлетней старухи подёрнулись дымкой воспоминаний. Уголки губ опустились. — Предыдущий владелец этого фрукта был великим врачом. Он совершил бесконечно много чудес и спас сотни тысяч жизней. Я знала его лично и видела некоторые операции, которые он проводил. Поверь, мальчик, такое никогда не забыть. Но за ним охотились. Росинант ощутимо вздрогнул: состояние постоянного бегства от смерти было ему до боли знакомым. — Его силу желали использовать не только для того, чтобы помогать людям. Вероятно, совсем не для этого, но подробностей я не знаю. Поэтому однажды он приплыл сюда — и предложил мне то, за чем охотились все эти знатные уроды. Росинанта снова прошибло дрожью, как от пощёчины. Слышавший эту историю в первый раз Ло напряжённой статуей застыл на стуле. Чоппер в его руках мелко трясся и крепко держался копытцами за руки Ло, чтобы не упасть. — Секрет моей молодости — бессмертие. Неужели тот фрукт в форме сердца действительно мог сделать кого-то бессмертным? Ло никогда о таком не читал, Куреха тоже не рассказывала, но врать она бы не стала. Тогда понятно, почему её прозвали ведьмой. — Нельзя допустить, чтобы фрукт попал в плохие руки, — упрямо сказал Росинант. Он сжал кулаки и потребовал: — Отдай мне его. Я уплыву, и ты никогда больше обо мне не услышишь. — Да ну? — рассмеялась Куреха и опрокинула в себя сразу половину бутылки. — А как ты доберёшься до ближайшей базы дозора без корабля? Твой вот-вот ко дну пойдёт. Не смеши. Даже связаться со своим начальством не можешь, вот беда. И ещё смеешь ставить условия мне? Всё произошло быстро: толкнув Росинанта в грудь, Куреха уселась ему на живот и прижала скальпель к горлу. — Угрожать мне не самая умная идея, наглый мальчишка. От меня ещё никто и никогда не уходил больным, но ты вполне можешь стать первым. Росинант заметно побледнел, его перекосило от боли — Куреха умело надавила на самые уязвимые точки, да и не все раны до конца затянулись. Но он не издал ни звука, ни стона, ни всхлипа, словно погрузил себя в невидимую сферу молчания. Полюбовавшись немного на эффектную картину «Куреха почти убила пациента», Ло встал и направился к двери. Чоппер вцепился в его кофту, перепуганный и обескураженный тем, что услышал. Да уж, переварить новость о том, что Куреха бессмертная старая ведьма и самый великий доктор не так-то просто. — Что приготовить на ужин? — спросил Ло, остановившись на пороге. — Пожарь рыбы, — откликнулась Куреха как ни в чём не бывало. — К пиву отлично подойдёт. Ло вышел, не желая больше ничего знать, и когда за ним закрылась дверь дома-дерева, Куреха опустила скальпель, неохотно слезла с Росинанта и снова присосалась к бутылке. — Ты продашь фрукт какому-нибудь пирату, — горько прошептал Росинант, глядя мимо Курехи на стену. — Или любому, кто предложит больше денег. Я сбежал, чтобы он не достался моему брату, но, похоже, только зря сорвал всю миссию… Куреха перевернула бутылку и потрясла. Из горлышка вылилось всего несколько жалких капель, которые она поймала языком. Бутылка полетела в дальний угол вместе с недовольным возгласом: — Щенок, ты меня совсем за дуру держишь?! И Куреха, подвинув очки на лоб, веско сказала: — Я отдам фрукт своему внуку. Он станет великим врачом, я уверена. А ты прекрати трястись и скулить, бесишь. Росинант хотел спросить, где её внук и почему она так жестоко обращается с пациентом, но Куреха пресекла все дурацкие вопросы самым простым и надёжным способом — анестезией. Ещё через неделю Росинант убрался с острова: у Курехи нашёлся старый ден-ден-муши, по которому получилось связаться со штабом или куда там должны звонить дозорные, провалившие задание. За это время Ло не перекинулся с ним и десятью словами, хотя сам Росинант настойчиво спрашивал, как его зовут, кем он приходится Курехе и где его родители. К счастью, всякий раз, когда Ло начинали раздражать назойливые вопросы, появлялась Куреха и давала какое-нибудь лёгкое, но важное задание: вынести мусор, помыть Чоппера, расставить книги в алфавитном порядке, да что угодно, лишь бы Росинант от него отцепился. После одного особо въедливого допроса Ло громко хлопнул дверью и ушёл на улицу, кипя от негодования, а Куреха осталась в доме. Она села на кровать, резко подвинув слишком длинные ноги Росинанта, которые висели в добрых полуметрах над полом. Собравшись с мыслями, Куреха начала: — Так уж повелось, что на нашем острове часто рождались талантливые врачи. В суровом зимнем климате без них не выжить, кто-то же должен лечить обморожения, опухоли и инфекции? Моя дочь тоже стала врачом, — она говорила негромко и спокойно, но у Росинанта даже мысли не возникло её перебить, — хорошим врачом, что логично, ведь я обучила её всему, что знала. Потом она вышла замуж за приезжего смазливого паренька, практикующего хирурга, и родила ему сына. Пауза показалась Росинанту подходящей, чтобы вежливо спросить: — Почему вы мне это рассказываете? — после случая со скальпелем он больше не рисковал «тыкать» Курехе. — Да потому что этот мальчик, Ло, мой внук, — словно объясняя неразумному ребёнку устройство вселенной, ответила Куреха. — Не прошло и недели, как его родители уплыли с острова — папашу его вызвали обратно на родину, а моя глупая влюблённая по уши дочь поплыла с ним. В то время у нас ещё правил отец Вапола, хороший король, поэтому она считала, что я смогу спокойно вырастить внука. Ага, размечталась. — Так значит… — Назовёшь меня бабушкой — язык отрежу, — сурово предупредила Куреха, на что Росинант судорожно сглотнул и продолжил фразу только в мыслях: «вы бабушка этого мальчика». — И что это меняет? — А ничего, — беспечно улыбнулась Куреха, хмыкнула и рассмеялась. Она вообще много смеялась, словно была вечно юной, не знала никаких печалей и горестей. По морщинам в уголках глаз Росинант понимал, что это не так, но смех в самые неожиданные моменты всякий раз вводил его в ступор. Он не знал, как вести себя с такими людьми. — Просто теперь твоя совесть будет немного спокойнее. И ты скажешь своему начальству, что случайно уронил фрукт в море — тебе поверят, я же видела, как ты по пути в кусты едва не сломал себе шею раз шесть. Редкий талант. Ответом ей было молчание. Росинант узнал, что хотел, но это ничего толком ему не дало. Разве что немного успокаивающую мысль, что фрукт достанется безумной семейке врачей, один из которых олень, второй — нахальный мальчишка, а третья — вообще ведьма. Он уплыл, а Куреха записала его имя в специальную тетрадь. Когда Ло спросил об этом, Куреха сказала: — Здесь люди, от которых я могу потребовать всё, что захочу. Деньги, славу, власть, да хоть кресло в мировом правительстве — я всяких отморозков лечила, и не все они были пиратами. В большинстве своём пираты душки, а вот остальные… В общем, имей в виду, эта тетрадка нам ещё пригодится. Ло запомнил это на будущее, как и то, что Куреха снисходительно относится к пиратам и подозрительно — к дозорным. Ну, идеальных людей не бывает, под каким бы флагом они ни плавали. Над замком Драм тогда ещё не развевался флаг с черепом и костями. *** — Эй, Ло. — Куреха пришла очень не вовремя: Ло только-только закончил отделять лапу Чоппера от тела и думал, что неплохо бы найти нож побольше. Меч или что-то вроде, им разрезать предметы и людей было бы куда удобнее. — Ты видел в деревне больных? — Вроде бы нет, — честно говоря, он не присматривался, но сын Стула выглядел подозрительно красным. — А что такое? — У нас закончилась туалетная бумага, — похоронным тоном объявила Куреха, вызвав у Чоппера смех, а у Ло — тяжкий вздох. Значит, снова сани. — Собирайся, лекцию проведу завтра. И Чоппера тоже собирай, раскидал тут куски оленины… Несмотря на грубость, Куреха любила Чоппера. Просто стиль общения у неё такой был, да и странно указывать взрослой самодостаточной женщине, как следует разговаривать с приёмным сыном. В заявочки вроде «он просто зверушка, о которой я забочусь» Ло перестал верить в семь лет. Он прекрасно помнил время, когда они с Курехой скрывались от солдат Вапола. По всему острову рыскали, искали, прочёсывали каждый дом и ещё людей против них науськивали. Без особого успеха, ведь родственники тяжело больных скорее обратятся за помощью к единственной ведьме-врачу и её ученику, чем сумеют докричаться до двадцатки Вапола. Мольбы о лечении этот урод игнорировал достаточно долго, чтобы больные умирали или их заболевания переходили в практически неизлечимую стадию. Всё детство Ло мечтал свернуть Ваполу шею, а потом к этому желанию добавился порыв отвесить доктору-шарлатану Хилюлюку увесистого пинка. Да, кроме них ещё был и Хилюлюк. Увидев его впервые, Ло спросил у Курехи: «Он что, правда доктор?», на что Куреха просто ответила: «Нет, он идиот, который искренне верит, что спасает людей». Он иногда приходил к ним, садился в любимое кресло Курехи и начинал рассказывать про свои исследования, планы, прошлое. Говорил о том, как хочет помогать людям и что почти создал загадочное лекарство, которое растопит лёд в человеческих душах. Ло тогда было шесть лет, он препарировал морозных ящериц и растирал в порошок их высушенные глаза, так что к разговорам о всеобщем исцелении относился скептически. — Ты просто обманщик и жулик, — сказал он как-то Хилюлюку. — Зачем ты пытаешься делать то, чего не умеешь? — Но кто, если не я? — ответил Хилюлюк. — Людям нужна помощь! Вот я и помогаю. — Ага, только потом мы их еле на ноги поднимаем… — буркнул Ло недовольно, вспоминая последнего пациента «доктора» Хилюлюка: бедняга покрылся красными волдырями и страшно чесался, а ещё вообразил себя белкой. Хорошо хоть не успел ускакать в лес и забраться на дерево. — Ты просто ещё не понимаешь, парень, — уверенно сказал Хилюлюк и протянул руку, чтобы потрепать Ло по голове. Уклонившись, Ло показал ему язык и отвернулся, не желая больше разговаривать. В спину ему донеслось оптимистичное: — Вырастешь — поймёшь, зачем я делаю то, что делаю. Сомнения в адекватности Хилюлюка только укрепились, когда он подобрал в лесу раненого снежного человека (оленя?), которого местные называли монстром. Надолго он пропал, никак не связывался с Курехой, только жители соседних деревень стонали от его коротких вылазок за пациентами. Почти на год Ло избавился от историй о цветущей сакуре и пиратах, но не испытал ожидаемого облегчения. Ему вдруг стало интересно, как обычное воодушевление может исцелить неизлечимую болезнь и почему доброта намного важнее медицинских знаний. На все эти вопросы Куреха беззлобно огрызалась и посылала его собирать целебный гриб Lentinus, который помогает бороться с метастазами рака. Потом неохотно отвечала, что каждый сходит с ума по-своему. Когда интерес Ло её в конец замучил, она махнула рукой и сказала, что если ему так сильно хочется, то он может сам пойти и посмотреть, чем там этот ненормальный занимается. И карту к пещере Хилюлюка в горах нарисовала. Конечно, внутрь Ло не заглядывал, но издалека увидел верёвочную лестницу и тонкий дымок, тянувшийся из пещеры. А затем — громкий взрыв, который распугал всех птиц в округе. Из пещеры взрывной волной вынесло самого Хилюлюка и того самого оленя-монстра, о котором столько говорили. Вблизи он не выглядел ни страшным, ни опасным. Обычный говорящий олень. Немного разочарованный, но удовлетворённый Ло вернулся тогда в дом-дерево, заварил Курехе чай с ликёром и больше про Хилюлюка не спрашивал. А спустя несколько месяцев Хилюлюк вдруг пришёл к ним сам — мрачный, серьёзный и решительный, будто он собрался умирать не через года три-четыре, а прямо завтра. Ло бы сказал, что настроение у «доктора» было похоронным, и Куреха, может, даже оценила бы его чёрный юмор, но, посмотрев на непривычно суровые лица, он придержал шутку для более подходящего момента. Хилюлюк правда умирал, а Ло не мог понять, почему ему от этого так плохо. Разве не пора радоваться и танцевать? Чем меньше в мире врачей-шарлатанов, тем больше шансов у больных выжить. Только вот искренний порыв Хилюлюка помочь несмотря ни на что никуда не делся, и от его запальчивых речей у Ло волосы на затылке дыбом встали. Он вообще много болтал, но в тот день его конкретно несло — вывалил всё, как на исповеди, не позабыв стребовать с Курехи целых два обещания. Ло поразился его наглости, хмыкнул, когда Куреха лёгким движением кулака поставила наглеца на место, а затем… Затем Хилюлюк направил на Куреху пистолет, и Ло сам не заметил, как оказался между ними. — Прекрати дурить, — сказал ему Ло. — Иначе я тебя убью. Хилюлюк удивлённо икнул, но пистолет в его руке не дрогнул. Тогда Куреха снова поставила его на место, подарив вторую шишку рядом с первой, отобрала пистолет и отвесила Ло воспитательного пинка — чтобы вперёд старших не лез. — Но я же тебя защищал! — обиженно воскликнул Ло. — Успеешь ещё, — фыркнула Куреха. — Лучше иди, посмотри, что там за чудик круги вокруг дерева наворачивает. Какая очевидная и неприкрытая попытка его выставить. Гордо вздёрнув подбородок, Ло вышел, но тут же прилип к двери. Ему, как и говорящему оленю, было интересно, что такого важного собирался сказать Курехе Хилюлюк. Оленя Ло поймать не смог — он слишком быстро бегал. А вернувшись домой, Ло застал Куреху непривычно задумчивой и тихой. Она сидела в кресле и смотрела в невидимую точку перед собой. Ло не стал ей мешать. Хотелось о многом спросить, но Куреха впервые на памяти Ло выглядела так, будто мысленно прощалась с самым лучшим другом. Шокирующая новость о том, что вся двадцатка врачей заболела, облетела остров в мгновение ока. Слухи добрались и до их дома, но Ло только порадовался, что предателям досталось по заслугам, а Куреха осталась спокойной, как гора. Её это, похоже, ничуть не заботило. — Почему? — сдвинув очки на переносицу, переспросила Куреха, когда Ло поинтересовался о причинах. — Сам подумай, разве это не идеальная ловушка для наивных простаков, которые поверят в подобную чушь? — Хилюлюк попадётся. — Конечно. — И ты не будешь его останавливать? Куреха громко расхохоталась. — Кто я ему такая, чтобы жизни учить? Пусть делает, что хочет. Мне всё равно. Нет, ей не всё равно — это Ло понял очень чётко, когда увидел серого, как покойник, Хилюлюка. Когда он сказал, что отправится лечить Ишши-20. Когда Куреха наорала на него и в сердцах воскликнула, что он полнейший кретин, если собирается отдать свою жизнь ради этой страны. Хилюлюк протянул ей мешочек и сказал: «Позаботься о Чоппере. Он мне как сын». После этого ни Куреха, ни Ло уже не могли ничего исправить — только бежать в ту проклятую пещеру в скале, слушать счастливого глупого оленя, бить его и объяснять, что его наставник дурак и что он собирается умереть ради тех, кто никогда в него не верил. Куреха плакала, рухнув без сил на кровать. За несколько минут она постарела лет на двадцать, а Ло чувствовал себя жалким и беспомощным и не знал, что сказать, и надо ли вообще говорить хоть что-то. — Мы… не пойдём за ним? Он подал Курехе открытую бутылку самого дешёвого и горького вина, которая валялась среди груды книг и бумаг. — Нет. — Она вытерла злые слёзы рукавом и налила в чашку со сколотым краем немного вина. — Хилюлюку осталось жить от силы час. Мы уже ничего не можем сделать. И когда на вершине горы раздался взрыв, Ло тоже выпил вина. Оно тяжёлым обжигающим комком ухнуло в желудок и вызвало целый поток слёз, который не хотелось, да и не нужно было сдерживать. *** — О чём задумался, парниша? — за стёклами очков лукаво сверкнули глаза. — Готов к скоростному спуску? — Никогда к нему не привыкну, — Ло передёрнул плечами и предпочёл не говорить, какие воспоминания влезли ему в голову. Чоппер почувствовал его настроение и ободряюще боднул в колено, а затем встал так, чтобы Курехе было удобнее его запрягать. На огромной скорости они спустились по старой канатной дороге вниз, снова прошли по улице, где на них косилась каждая собака, а затем Ло толкнул двери в ресторан — и они открылись очень легко, словно их смазали. — А ты говорил: некого лечить, некого лечить, — передразнила его Куреха, довольно хлопая по тяжёлому мешку с вещами. — Больные найдутся всегда, мой мальчик. У тебя пока глаз не намётан замечать такие вещи с первого взгляда. Вот проживёшь с моё — обязательно научишься. — Прости, ты что-то сказала? — мстительно притворился глухим Ло, пригнулся, пропуская над головой снежок, а затем кинул свой — и попал, конечно. Только вот убегать от разъярённой Курехи пришлось вместе с Чоппером, который всегда болезненно относился к ссорам и старался быть от них как можно дальше. В замке они развели огонь в камине, который ни капли не грел, но создавал видимость уюта. Единственной нормально протопленной комнатой был кабинет Курехи и смежная с ней комнатушка, где спал Трафальгар. Остальной замок они щедро отдали на растерзание снежным птицам и ветрам. Всё равно, будь такая возможность, оба с радостью вернулись бы в дом в дереве, но разве упрямого Чоппера переубедить? Он ни в какую не хотел покидать могилу Хилюлюка. Ло и Куреха уважали его желание, поэтому терпели. Ради семьи можно выдержать и не такое. — Я чую людей, — сказал вдруг Чоппер, поведя носом. Сидевший с книгой в кресле Ло недоверчиво сощурился. Без крыльев забраться на такую высоту невозможно. — Честное слово! Проверим? — Ладно. Не отпускать же его одного, в самом деле. «Чёрт возьми», — подумал Ло, увидев окровавленную руку, что ухватилась за край скользкого обрыва. «Это какое-то безумие», — продолжал думать он, хватая эту самую руку в последний момент после того, как снежный наст рухнул, едва не утянув ненормального парня и его ношу обратно вниз. — У девушки жар, — Чоппер беспомощно взглянул на Ло. — Что нам делать? — Нести в замок, разумеется, — без особо энтузиазма ответил тот. — Куреха не обрадуется, если мы скинем их вниз и скажем, что никого не видели. Иногда Чоппер правда не понимал, когда Ло шутил, а когда говорил серьёзно. Пираты оказались с придурью. Придурь носила соломенную шляпу, отзывалась на имя «Луффи» и пыталась сожрать Чоппера, за что Ло от души врезал этой самой придури по почкам. — Я резиновый, — брякнула придурь и укатилась исследовать коридоры замка, оглашая их невразумительными громкими воплями. Ло осторожно поставил перепуганного Чоппера на пол и устало вздохнул. — Они такие… — Придурки? — …весёлые. Что ж, рано или поздно их мнения должны были разойтись. — Я пойду, проверю состояние девушки. Не попадайся им на глаза, ладно? Ах, чёрт, уже поздно. Эй, не смейте жрать моего оленя! Что-то похожее орала вслед двум придуркам Куреха, метко швыряясь в них ножами, так что Ло мог быть спокоен: Чоппера она в обиду не даст. В распахнутую настежь дверь успело надуть снега. Ло осуждающе покачал головой: с температурой под сорок пациентке нужны инъекции, тепло и покой, а не сквозняк и вопли за стенами о том, кто кого и как быстро сожрёт. — Как ты себя чувствуешь? — прикрыв за собой дверь, поинтересовался Ло. — Лучше вроде. Жар почти спал, — не слишком уверенно ответила девушка, но выглядела она намного здоровее, чем когда Луффи втащил её на вершину горы. — Спасибо, что заботишься обо мне. Ло закатил глаза. — А ты не такая уж невинная овечка. Немного поправилась — и уже заигрываешь? — Что, мне нельзя пофлиртовать с красивым парнем? — парировала девушка. Вроде бы, её звали Нами. — Ты б ещё меня в команду пригласила, — ухмыльнулся Ло, поглядывая на Нами с любопытством. — Нет, даже не пытайся, не пойду. А вот Чоппера можешь забирать со всеми потрохами. Он любит пиратов. «Флаг с черепом и костями — это символ свободы!» — Неужели эта старуха его так просто отпустит? — удивилась Нами, которая успела во всей красе увидеть тяжёлый нрав Курехи. — Покричит немного и отпустит. Видишь ли, она терпеть не может прощаться. Ло о многом хотел спросить: он видел только мёртвых пиратов, с живыми разговоры как-то не складывались. Где они взяли корабль; сколько человек в их команде; почему они следуют за этой придурью в соломенной шляпе и смогут ли вылечить рану в сердце Чоппера. Последнее было важнее всего, поэтому он именно с этого вопроса и начал. Уверенный на все сто процентов, что Куреха спросила бы то же самое. Она любила Чоппера почти как родного сына, и хотя Ло полагалось ревновать, он разделял это чувство вместе с ней. *** Придурь в Луффи оказалась вселенских масштабов. Глядя на его крохотную фигурку с флагом в руках на вершине замка, Ло вспоминал Хилюлюка и думал, что именно с этими людьми Чоппер должен отправиться в море. Луффи плевать хотел на то, король перед ним или бог, простой человек или знатный, он делал только то, что хотел и когда хотел. А ещё он увидел в Чоппере человека — и сказал ему об этом так, что даже его несчастное израненное сердце дрогнуло и поверило. Украдкой вытерев слёзы, Ло наткнулся на проницательный и грустный взгляд Курехи. — Надеюсь, ты-то от меня уплывать не собираешься? — мрачно спросила она, пока пираты собирались и готовили вагонетку. — Никуда не отпущу, так и знай. Цепями из кайросеки прикую, если понадобится. Ло улыбнулся ей — бессмертной женщине, которая так сильно боялась потерять ещё кого-то близкого, — и спокойно сказал: — В ближайшие полгода точно нет. Мне надо всё хорошо обдумать. Пойду, соберу Чопперу рюкзак, а то на радостях забудет всё… — Не надо, — Куреха остановила его резким взмахом руки. — Я уже собрала. Она терпеть не могла прощаться, поэтому отпустила Чоппера так громко и ярко, чтобы он никогда о ней не забыл. Спустя полгода Снег валил крупными хлопьями, накрывая Королевство Сакуры плотным белым покрывалом. Из окна немного дуло, но отходить от него не хотелось — слишком красивый вид открывался с верхнего этажа замка. Канатную дорогу давно подсветили мигающими лампочками, как и главный вход. Гнёзда снежных птиц перенесли на чердак, где они могли спокойно растить птенцов, благодаря чему внутренние залы удалось очистить от льда и снега. Из Далтона получился хороший король. — Что подарить тебе на день рождения, мелкий паршивец? — не отрываясь от чтения, спросила Куреха. «Мелкий паршивец» давно перерос её на целую голову, но по привычке делал вид, будто тема роста всё ещё его задевает. — Хочу подводную лодку, — мечтательный тон Ло заставил Куреху встрепенуться и подозрительно посмотреть на внука: не заболел ли. — И собственную пиратскую команду. — Да ты шутишь, — ошарашенно выдохнула Куреха, до последнего надеявшаяся, что та придурь давно вылетела у Ло из головы. А вот чёрта с два. У придури была соломенная шляпа и теперь уже их северный олень. — Где я тебе возьму подводную лодку?! — Если это единственное возражение… — ехидно начал Ло, за что получил тетрадью в лицо и пару непечатных слов на дурную голову. Куреха нарезала кругов пять по комнате, а затем неожиданно сдалась. — Посмотри в тетради, кто-то из должников точно тебе поможет, — сказала она, не скрывая грусти. — Что я могу поделать, упрямый ты мальчишка. У тебя, того паренька Луффи и Роджера одна беда — вы совершенно не умеете слушать других. Теперь Ло вдруг вспомнил, что при Росинанте Куреха ни разу не назвала его полным именем — Трафальгар Д. Ватер Ло — и что на Луффи она смотрела уж слишком сквозь пальцы для человека, который несколько раз пытался сожрать её оленя, а в итоге пригласил его в команду корабельным врачом. — Ты ещё услышишь обо мне, — пообещал Ло и раскрыл прилетевшую к нему тетрадь на первой странице. Был соблазн положиться на удачу и выбрать имя из середины, но мало ли какие черти там прячутся. К тому же чутьё подсказывало, что любое дело нужно начинать с главного, а пиратство — с пиратского корабля. То есть, подводной лодки. Первым в списке должников был Айсберг. Ло подумал, что когда доберётся до буквы «С», то в качестве уплаты долга потребует титул Шичибукая. С такой наставницей на нехватку наглости он никогда не жаловался.