***
Через несколько дней команда начала замечать странности. Непривычную молчаливость капитана, скупые жёсткие команды тихим голосом, тяжёлый взгляд пустых, и одновременно лихорадочно горящих черных глаз, где свила себе гнездо ледяная морская Бездна. Безумных. Яростных. Команда боялась капитана до дрожи. Черная Жемчужина погрузилась в осторожную тишину.***
— Верни мне его… Ведьма смотрит на капитана с невыразимым сочувствием, противным всей его черствой душе. Сломленная, пустая, какая-то… Поверхностная. Это не Тиадальма, прекрасная в своем безумии как фурия, как шторм. Морская богиня. Что может эта пустышка, не способная даже видеть его мятущуюся душу, иссеченную ветрами и закаленную кровью? Джек никогда не станет ее уважать. — Это не в моих силах, прости, капитан. — Тогда скажи, в чьих!.. Он срывается. Он ненавидит всё, а особенно — Карину. Эта девушка, которую Гектор так любил, к которой испытывал такую невыносимую нежность, тихую и искреннюю, какую пирату редко когда удается узнать. Он отдал ей дневник, подарил сказку, подарил ей её мечту, подарил жизнь, в конце концов, дважды! А она что? Она теперь счастлива с этим… Тёрнером! Очередным, на его, Джека, голову. Упаси Морской Дьявол ещё раз встретиться с кем-то из этой семейки. Карина не имела права брать его фамилию. Барбосса. Гордая, разбойничья фамилия славного пирата, чьё сердце отдано морю, чья жизнь принадлежит шквальному ветру, чьи мысли были лишь о бескрайних просторах. Фамилия того, кто вырос на легендах, на сказках, что порой и бывалые морские волки не ведают. Того, кто поднял против него, Джека, бунт, кто умер от его пули и воскрес, кто вел Жемчужину в бой с Летучим Голландцем, кружа над бездной, кто не пожелал променять море на спокойную жизнь, предпочтя договориться с мертвецом и облапошить его, кто столько раз спасал и предавал Джека. Да разве все вспомнишь? Она ей не подходит. Карина не пиратка, она сухая «Смит», такая же, как ее мать, институтка, поросшая книжной пылью и бесконечной самоуверенностью, дерганой, ломкой наглостью, что она лучше всех, умнее всех. Стерва. Та же Элизабет в разы лучше ее, искреннее. Бывшая мисс Суон была горячей сердцем пираткой до мозга костей, несмотря на благородное происхождение. Она бредила морем, любила опасность, дерзила в лицо, и получала по нему, но не замолкала ни на секунду, выворачивая тебя наизнанку. Она была гордячкой, и той ещё занозой в заднице — настоящая породистая тварь, готовая предать, а потом мучиться совестью; готовая убивать и вести в бой, ходить по краю острого лезвия Фортуны. И мужа нашла себе под стать. О, когда эти двое ссорились — тушите свет, сушите вёсла, сэр, иначе под раздачу попадёшь, и мало не покажется. Норовистые, вспыльчивые и упрямые, они с Уильямом друг друга стоили. И любили. До конца, через время, проклятье, невозможность быть вместе. О да, Элизабет Суон Джек запомнил навсегда. В отличие от ее сына. Генри, уступчивый и мягкий характером, пусть моментами даже слишком похожий на отца или мать. Все равно не пират. Он лишь лихорадочно искал решение, и толком ничего не умел, кроме как находить и судорожно перечитывать легенды. Где этот знаменитый Тёрнеровский нрав? Мальчишка не думал, не планировал, не умеел делать выводы. Он не любит море, не чувствует корабль, не готов сражаться и любить так отчаянно, как любят друг друга его родители. Найди он Джека раньше, Воробей бы даже слушать его не стал. Девчонку тем более. Она не заслуживает такого отца. Тысячу раз плевать на все слова о том, что она не знала Барбоссу. Генри тоже видел отца всего раз за двадцать лет. Это ему не помешало ступить на палубу Летучего Голландца ребенком и найти отца после, вынудив Джека сотрудничать, хотя видели Боги, Воробью было нечего терять. Карина же даже не попыталась что-то сделать. «Гектор умер? Ох, он был мне отцом оказывается, это так здорово, и так печально, что его нет. Но жизнь продолжается, надо идти дальше, что же поделать, раз судьба так распорядилась». Джек рычит от злости. Джек в который раз думает, что новое поколение измельчало, и с этим ничего не сделать. Джек собирается ещё покоптить это чёртово небо, полной горстью зачерпнув дары морей. — Найди… Мне плевать на цену. Какие-то древние побрякушки? Его тело со дна морского? Оно у меня есть. Нужны жизни? Я отдам их. Нужна моя? — черные глаза сверкнули в тусклом свете ламп, и ведьма невольно отступила на шаг. — Попробуй забрать.