a mental case

Однажды ночью Чонгук тенью пробирается в комнату с Чимином. Ему ужасно невмоготу. Его мастурбаторы уже не спасают. У него аж чешется всё. А Чимин такой хорошенький, такой сладенький… Чонгук несколько суток уже плохо спит, потому что помнит его круглую голую задницу. Какое тут спать, когда она совсем под боком. Но то ли у Чонгука мозг отсутствует, то ли он в темноте плохо ориентируется, но в комнату с Чимином он вовсе не попадает. Он попадает к Тэхёну. И нырнув к парню под одеяло, сразу запихивает руку в его пижаму, сжимает член в руке и тяжело дышит в плечо. Тот обычно крепко спит, ему нравится спать — во сне всё такое яркое и интересное! Иногда он жалеет, что не может спать так много, как Юнги, иногда он в своих снах теряется. Вот и сейчас он просыпается, но то что происходит — совсем ненастоящее. Тэ замирает. Чья-то рука трогает так, как Тэхён сам себя никогда не трогал. Он совсем не знает, как к этому относиться, поэтому притаивается, смотрит в темноту большими глазами, молчит и почти не дышит. В комнате темно. Ничего не видно. Чонгук обычно хорошо различает запахи, но запаха Чимина он не запомнил, поэтому не чует никакого подвоха. Главное, что парень не сопротивляется. Чонгук дрочит ему недолго, а потом копошится и ныряет под одеяло весь, ерзает там щекотно, целует чужую ногу, закидывает себе на плечо и добирается губами до мошонки парня, мокро сосёт. Тэхёну горячо и странно, такие сны ему ещё не снились. Он скулит, потому что не сдержаться. Начинает реагировать. Ёрзает по постели, пытается отпихнуть от себя главный раздражитель, но на него вдруг что-то накатывает. Оно большое и странное. Оно заглатывает Тэхёна целиком, как большая рыбина. Внутри жарко. Парень дрожит, когда кончает. Его первый в жизни оргазм очень горячий. Гук стремительно подается вверх, сжимает свой член вместе с членом Тэхёна, размазывает сперму, низко стонет, надавливая на парня всем телом. Дрожит, тычась лицом в его шею. Кончает он тоже скоро — от запаха чужого тела, от его звуков и тепла. После этого Тэ очень быстро отрубается. У него нет нарколепсии, как у Юнги, но эмоциональный всплеск такой сильный, что организм выключается, защищая своего хозяина от перегрузки, да и таблетки, что он пьёт на ночь, содержат снотворное. Чонгук вскоре покидает его, выскальзывает из постели, исчезает, словно вор. Наконец-то он сладко спит, довольный и удовлетворенный. Сокджину в ту же ночь почему-то не уснуть. Можно выйти в гостиную, когда не спится. Вот он и выходит. Садится у окна и смотрит на плотно закрытые занавески, как будто из-за них вот-вот откроется какое-то представление. — …ёпт! Оттуда вываливается Намджун. Он там ночами тайно покуривает прямо в форточку и сейчас пугается, если найдут сигареты — отберут же. — О чёрт! Сокджин! Ты меня напугал. Что ты тут делаешь? Парень хлопает ресницами. — Я смотрю, — сложно что-то добавить. — А ты? — Э-э-э-э… Намджун долго тянет звуки, потому что не знает, что соврать. А когда он смотрит в глаза Сокджина, врать вообще не получается. — Курю… Парень не ругается. Он как-то понимающе кивает и перебирается поближе к дивану. — Давай поговорим о чем-нибудь? Мне не спится… — Давай, — соглашается Нам. — Ты не пьешь таблетки на ночь? Док тебе ничего не выписал для сна? — Мой организм почти не принимает никакие таблетки, — Джин вздыхает. — А травяной настой давно перестал помогать. Мне помогает поговорить с кем-то, но… Обычно я совсем не знаю, о чём говорить. Он устраивается на диване, поджимает ноги, облокачивается боком на спинку. — Ты не можешь спать? Почему? — Я закрываю глаза и вижу много некрасивого. Очень часто. Страшного и некрасивого. Сложно так уснуть. — Тебе кошмары снятся? Расскажи? — Это больно рассказывать, — Джин хмурится, отводит глаза. — Неприятно. — Ну не рассказывай тогда, — Намджун недолго молчит. Ему Сокджина жалко почему-то. — Я могу тебя за руку подержать, пока ты не устанешь и не захочешь спать. — За руку? — переспрашивает парень, поднимая голову. — А можно я перед сном посмотрю твои руки? Немножко… Намджун решительно протягивает ему ладони. Один раз позволил, чего теперь теряться. — Ты гадаешь? — Гадаю? Сокджин сначала не понимает, о чем речь, потому что сразу увлекается разглядыванием рук Намджуна. — А? А… — немного подумав, он добавляет: — Нет, я не умею. Но всматривается в линии на ладонях, как будто там написано что-то. — А что ты тогда там видишь? — любопытствует Нам. Джин смотрит на него мельком, будто смущается, прячет взгляд, а потом бормочет: — Города… И птиц… И вот тут, — он ведет пальцем по правой ладони. — Вот тут река. А вот тут дерево. — Чего-о? Намджун глупо глазами хлопает, сам на свои ладони смотрит. Ничего там не изменилось — ладони, как ладони. Деревьев не выросло. — Ну у тебя и фантазия! — резюмирует он. — А про дерево — это конечно метко! — и гогочет. Все знают, что Намджун неловкий и неповоротливый. Прямо дерево и есть. А ещё хочется отчего-то про то, что в штанах пошутить, но он сдерживается. Перед Сокджином неудобно. Тот поддается его веселью, тоже смеется, правда тихонько, а не громко и звонко, как обычно. — А можно посмотреть… твои глаза? — он резко подается вперед, почти касается носом. И это Намджуна смущает ужасно. Потому что у него в штанах то самое, о чём он так и не пошутил, дергается. Он отодвигается назад. — Давай не так близко? Намджун чувствует, как начинает краснеть и поэтому с дивана соскакивает и к окну отходит, там с ноги на ногу топчется. Вот и зачем он встал? Теперь, чтобы выйти, это к Сокджину развернуться надо. А стояк в штанах Намджуна заметный очень. Ужасно стыдно. — Извини, пожалуйста, — бормочет Джин, ему тоже странно и неловко, он всего лишь хотел посмотреть. — Вот ведь… — говорит Намджун себе под нос, когда и через несколько минут неловкого молчания член не падает. Приходится оглянуться. — Ты можешь глаза закрыть? Чтобы я ушел. Не хочу тебя смутить. Сокджину немного обидно. Намджун ведь хотел посидеть с ним перед сном. Но он кивает и закрывает глаза. Он красивый. Намджун разглядывает его, шагая вдоль стеночки. Глаз не сводит. Боится, что Джин начнёт подглядывать. Но он сидит смирно, не шевелится. И Намджун точно не той головой соображает. Засмотревшись, он наклоняется и целует Сокджина в губы. Тот тут же распахивает глаза, вздрагивает, таращится на Намджуна вблизи. Он никогда не был так растерян, даже когда впервые увидел то, чего на самом деле нет. Сокджин получает то, что хотел. Намджун отстраняется, но глаза их очень близко. Намджун хочет что-то сказать, но не находит нужных слов. И взгляда не отводит. Он смотрит в глаза Сокджина и у него появляется ощущение, что там затаился целый мир. Заразил он его что ли? — Как красиво… — на грани слышимого звука, одними губами выдыхает Сокджин, когда справляется с шоком, и глубина чужих глаз затягивает его. — Ага. Намджун с ним соглашается, правда они кажется о разных вещах говорят. В итоге он остаётся. Сидит с Сокджином полночи, таращится на него с глупейшей улыбкой на лице и держит за руку, как и обещал. Гук весь день загадочно улыбается Чимину, подмигивает изо всех углов — в столовой, на занятиях, на улице во время прогулки. Чим шарахается от него. И за Юнги таскается. С ним как-то безопасней. — Хён, я с тобой посижу. — Хён, я с тобой поем. — Хён, я с тобой пройдусь… Посплю, почитаю, побуду, просто постою… У Чимина предлоги эти в голове смешиваются. — Ну что тебе от меня нужно? — выкрикивает он в итоге, стоя от Чонгука на порядочном расстоянии и у Юнги за спиной на всякий случай. Это удивляет Чонгука. Парень так дрожал под ним прошлой ночью! Разве он не хочет повторить? Чонгук вот очень хочет. Хоть сейчас, на глазах у всех. И пока медбратья не видят, Чонгук показательно для Чимина приставляет руку к своей ширинке, будто берет в руку невидимый член и активно двигает рукой. — Хуясе, — говорит Юнги, который тоже это видит. — Это что? — спрашивает Чимин. — Мастурбация? А Намджун, который весь день за этим наблюдает, смеется: — Да он к тебе подкатывает! Закатив глаза, Гук решает подкатить к Чимину с этим вопросом попозже, когда никто не будет им мешать. В крайнем случае, он снова нагрянет к нему ночью. Может это он на людях такой неприступный. А в постели-то — Гук помнит! — кончал горячо весьма. Сокджин спит до обеда, высыпается, потом долго не может встать с постели. Он вспоминает глаза Намджуна и внутри него распускаются лилии. Он чувствует их запах, мягкость лепестков. Он трогает свою грудь, подойдя к зеркалу. Он видит цветы. Они светятся в нём. А Тэхён сегодня непривычно тихий. В комнате для занятий сидит в подушках, за стол не перебирается. На прогулку не выходит, хотя обычно первый несется в сад, чтобы посидеть на травке. Он просто сидит, приоткрыв рот, пялится в воздух или внутрь себя. В его голове не может уложиться, как его радуга и цветные лошадки трансформировались в ту странную рыбу. Чим дышит тяжело, глядя Чонгуку в спину, потом передергивается весь, обмахивается ладонью. Его щеки покраснели. Кажется, ему приятно, что к нему подкатывают? Но в тоже время это так нервирует! Чимину жарко. Воротник его душит. Футболку приходится снять. Юнги идёт в библиотеку. Чимин тащится за ним, уже по привычке. Когда они садятся рядом, Чим жмется сбоку, трётся об открытые участки белой кожи. Она у Юнги прохладная, приятная, гладкая и мягкая. Юнги устраивается поудобнее, открывает книгу и почти никак не реагирует на близость Чимина. То Тэхён к нему липнет, то Чимин. Юнги это кажется вообще не волнует. — Хё-ён? — Чим тянет звуки, как капризная девочка. — Потрогай меня. Пожалу-уйста! — Чо? Юнги не ожидал такой просьбы. Он оборачивается, разглядывает Чимина, как в первый раз. — Мне горячо. Потрогай. У Чимина очаровательные глаза, просящие, жалобные. А у Юнги очень скептическое выражение лица, но он кладет руку на плечо Чимина — трогает. Парень под его ладонью мелко дрожит. И он правда горячий. — Как хорошо! — шепотом говорит Чим, смыкает ресницы, вздыхает глубоко. И улыбается широко, блаженно. — У тебя температура, кажется, — врачебным тоном замечает Юнги, трогает лицо Чимина, его щёку и лоб. — Юнги-хён, это так приятно! Хочешь, я тебя тоже потрогаю? Чимин ответа не ждет — касается его щеки, гладит. — Точно жар. Нужно аспирин выпить. И в постель лечь, — хмурится альбинос. — Я в порядке! — протестует Чим. Но вдруг выпрямляется, в глаза Юнги смотрит, моргает и тянет вопросительно: — Хё-ён? — А? — спрашивает тот, почти бездумно скользя рукой с горячей щеки обратно на плечо. — А ты бы предложил мне мастурбацию? Юнги умный, конечно, но не понимает, что значит этот вопрос. — Э-э… — тянет он и пытается найти ответ в лице парня. Они долго так сидят. Чимин смотрит, молчит, вздыхает глубоко. Кивает пару раз, как будто Юнги что-то спросил. — Ну ладно, я пойду. Мне надо сдать тесты! — он быстро вскакивает и уходит, так и не одевшись, кажется, ему комфортно быть голым до той степени, что он этого даже не осознает. — Футболк… Юнги не успевает — Чимин уже ушёл. Когда Тэхен, наконец, выходит из своего астрала, он бредёт искать Хосока. А когда находит, двумя пальцами за халат цепляет и смотрит очень несчастно. — Мастурбация, — шепчет дрожащими губами. Он вообще раньше ничего такого не произносил, его мысли ни разу ниже пояса не опускались, ни один тест такого не показывал. — Та-ак, — тянет Хосок и сажает его на стул рядом с собой, приведя в кабинет. — Это тебя тревожит? Тэ мотает головой из стороны в сторону, быстро-быстро. — Тревожит. Тревожит. Что такое мастурбация? Хосок кладет руку ему на плечо, успокаивает, поглаживая. — Физическая стимуляция человеком собственных наружных половых органов для достижения сексуального удовлетворения, которая нередко заканчивается оргазмом. Проще говоря, это когда ты занимаешься сексом с самим собой. — Стимуля… ция? — взгляд Тэ висит в районе подбородка надзирателя. — Если ты никогда не делал этого с собой, может быть и не нужно думать об этом? — Хосок улыбается. — Это очень простая вещь, но если ты её не делаешь, значит просто не хочешь и она тебе не нужна… Тэ больше ничего не говорит. Он резко встает, чуть лбом Хосоку в подбородок не заезжает, разворачивается и широким шагом двигается в коридор. Ему срочно нужно знать, что такое мастурбация! Хосок не умеет объяснять! Врач пишет в своем блокноте, что у Тэхёна началось половое созревание. Это может быть опасно, сразу понимает он. Чонгук же видит полуголого Чимина в коридоре и глаза сразу застилает пелена. — Чимин-а, а ты куда? Он преграждает его путь, наваливается всем собой, жмется, останавливая, улыбается, ведёт носом по щеке, а руками по бокам. — Меня ищешь? Чимин охает. Хватается за чужие плечи. — Чонгук… ты чего? Там Гук резко замирает, деревенеет весь. Хмурится. Обнюхивает Чиминовскую шею. Почему он… не пахнет, как вчера? Он совсем иначе пахнет! — Что за надувательство? — бурчит парень, обнюхивает с другой стороны. Обходит Чимина всего. Нюхает и нюхает, как собака, но не находит то, чего хотел. Чим дергается, шарахается то на шаг вправо, то влево, Гук снова пугает его. На Чимина паника накатывает, его начинает трясти и чем больше Чонгук к нему принюхивается, тем сильнее его трясёт. Доходит до того, что парень начинает визжать, громко, высоко. Чонгук резко закрывает его рот, от этого звука у него аж всё падает, что ещё не упало от запаха. — Что ты делал вчера ночью? Чимин выворачивается, отступает. — Отстань от меня! Уйди! Но Чонгук не унимается. У него в анамнезе случаи и похуже есть. — Что! Ты! Делал вчера ночью? Это страшно. Чонгук пугает, его аура давит, взгляд его злой. Чимина трясет от ужаса, он руками прикрывается и продолжает кричать в ответ: — Уйди! Уйди! Где-то там на крики прибегают санитары, они всегда рядом, всегда готовы помочь, вот и сейчас помогают — Чонгука оттаскивают, Чимина в комнату уводят. Чонгук потом сидит, когда ему укол вкололи (иначе его часто не унять), откровенно тупит, но даже тогда понимает, что ночью был не с Чимином. Его нос не может так обманывать. А Чимин до чего перепугался, что дрался с санитарами, расцарапал и покусал всех, до кого дотянулся, так что и ему вкололи убойную дозу седативного. Хорошо, что в отделение для буйных не перевели. — Юнги?! — шипит Тэхён из-за угла, выглядывает одним глазом. — Хё-ён! — басом погромче зовет, неожиданно низко и по-мужски. Парень отрывается от книги, оглядывается, находит Тэ взглядом и спрашивает в своей манере: — Чо? — Мастурбация! Что это? — Тэ задает свой главный на сегодня вопрос, выглядывая, как пугливый, но любопытный зверь из норки. — Это когда подрочил и кончил, — отвечает альбинос слегка хрипло и деловито. — Кончил, — низко говорит Тэ. — Подрочил. А мастурбация? Ему эти слова вроде знакомы. Вроде бы он их слышал, но значения не придавал. Юнги открывает рот, чтобы повторить уже сказанное, но вдруг резко отрубается — книжка падает из рук, а рот остается открытым. Тэхен выглядывает из-за угла, решается, подкрадывается, крадет книгу, к себе в комнату утаскивает. Читает Тэхен редко, но ему надо знать ответ на вопрос. Вдруг он найдется в книге?