Демон с Рублёвки

Неудачная однако ночка… Яковлев силой затолкал, не очень скажем адекватного Измайлова в свой кабинет, успевая того даже бранить между нравоучениями. — Володя… — хотел было начать Измайлов, как того нагло перебил Яковлев. — Молчи! Нет моего больше терпения на тебя, демон — отмахнулся Владимир, приложив руку ко лбу, хоть и не верил ни в бога, ни в черта  — не из всего же мне тебя вытаскивать! — да, нотка их разговора начала приобретать очень громкое начало. В аду он себе уже забил отдельное место. — Володь… — уже серьезнее начал полицейский, проводя ладонями по лицу. — Нет, помолчи, Измайлов! — Яковлев взяв Гришу под руку подводя к своему столу — видишь? — он указал на одну толстую папку с документами, не отводя коллегу от себя. — Вижу… — Гриша помолчал, выдергивая свою руку из хватки начальника — и что это? — спросил, с умело скрываемым раздражением, Измайлов. — Твоя новая головная боль! — в душе восторжествовал Владимир — собирай манатки и отправляйся к моему хорошему знакомому в Бэйкон Хиллс, миллион свой отрабатывай, куда отправил деньги, туда поезжай и работай Он их отправил вообще-то в Башкортостан — Яковлев подталкивал Григория к выходу из кабинета, всучая гору бумаг, названных заявлениями — возвращайся…А хотя, что я вру?! Не возвращайся лучше, нечистый… Измайлов обиженный вышел из кабинета, думая: « Хрен тебе, вместо укропу…». Подумаешь миллион вышел, всего лишь то… Он провел рукой по коротким волосам, приводя их в еще больший беспорядок, чем они есть сейчас, попутно прикидывая, что он ведь их, ну деньги на благие цели… Ну и черт с ним, недолго думав, он напечатал всем знакомым сообщения с одним текстом: «Уехал, вернусь, как буду». На большее зарядки его телефона не хватило бы. Измайлов сел в машину, заводя двигатель, предстоит бессонная ночка… Сумка с собранными на скорую руку вещами, покоится на заднем сидении, все важные документы на первом. Только Автомобиль двинулся, его заполнил жаркий воздух, и от него ни открытие окон, ни кондиционер не спасали. Долго осмысливая все, Гриша решил, что если он возможно не поспит, ему удастся добраться к позднему вечеру, пожалуй так он и сделает. Как сказал бы Владимир Яковлев: сатана задумал зло… Бэйкон Хиллс стал очень мистическим городом и благодаря группе подростков и умных Хейлов, об этом знали только полиция и ни жителей, ни знакомых нам оборотней это не касалось, так как всех предупреждали заранее, маскируя бурей или нападениями зверей и все в таком же стиле. Стайлз медленно проводил взглядом бумаги в кабинете отца, пока тот отошел по важному поручению, как зазвонил рабочий телефон его папы. Стилински огляделся, помялся еще несколько секунд и сняв трубку нетерпеливо спросил: — Алло, шериф…то есть, Стилински, слушает. — Алло, Стилински, я выслал к тебе своего опера, нечисть с Рублёвки и демон редкостный… — раздался достаточно знакомый голос мужчины в трубке — пусть поработает у тебя месяц другой, и тебе и мне геморроя меньше, сними ему тогда приличное жилье, а то он у нас сынок миллионера… — Да, конеч… — телефон от уха подростка оторвал старший Стилински, оттаскивая своего сына за другое ухо из кабинета, и выпихивая толчком в коридор, не смотря на упирающегося подростка. — Как звать то хоть этого опера? — уточнил Ноа, понимая, что сын пока не зайдет. — А, его-то… Гришка Измайлов, отзвонись, как приедет. — сказал полицейский, обменявшись прощанием с коллегой и бросив трубку. Шериф Стилински об этом «Субъекте» слышал уже где-то, но никак не мог вспомнить где. Тут в дверном проеме показалась голова Стайлза, который не дожидаясь приглашения зашел в кабинет. — И что ты тут делал? — спросил старший Стилински, заранее зная ответ, который не менялся с каждым разом. — Искал новый материал для расследований — сказал Стайлз, приподнимая брови с мыслями в стиле: «что в этом такого нового?» — Питер сказал, что в районе Бэйкон Хиллс появилась стая очень кровожадных, мохнатых… — Стайлз, ближе к делу! — потребовал Джон. — Альф — закончил подросток — надо предупредить жителей города, наплести им что-нибудь про особо опасных зверей или типа того… Кстати, что за новый опер? — спросил с первобытным любопытством Стилински, переводя разговор в другое русло, облокачиваясь на грубо сколоченный дубовый стол. — И — сделал акцент шериф — чтоб я никогда не видел и не узнавал, что ты подделываешь мой голос или ведешь расследования от моего имени! Не дай бог, Стайлз! — пригрозил сыну Ноа. — Да-да, конечно, так кто новенький? — никак не мог успокоиться подросток. — Думаю тебе пора? —мастерски намекнул шериф, об окончании разговора. — Да, конечно — Стайлз взял сумку и вышел из кабинета. Измайлов ближе к двум часам ночи, пошатываясь как флаг России на ветру, зашел в отделение. Девушка за стойкой была удивлена столь позднему гостю, но увидев предоставленное удостоверение, спокойно ответила номер запрашиваемого кабинета. Измайлов подошел к кабинету, но никого там не застал — дверь была закрыта, что впринципе неудивительно, в два часа ночи-то… Смирившись с мыслью, что обладатель кабинета не вернется по крайней мере до утра, и ему придется спать в машине, Измайлов решил, что хоть взламывать и нехорошо, но в кабинете хотя бы есть диван, а в машине его нет и не удобно к тому же… Достав отмычку, он начал колдовать с замком, и раза с третьего дверь поддалась и распахнулась перед опером, внутри как и ожидалось никого не было. Тот спокойно, оперативно (ну опер же) перетаскал вещи с автомобиля в кабинет и, взяв плед, уже хотел было ложится спать, но услышав в темноте шорохи, тут же напрягся, доставая пистолет. Шорохи раздавались из деревянного шкафа в углу, а в темноте хрен чего увидишь! Сначала подумалось вор, хотя какие воры в полиции, если они сами воры?! Вопрос остался без ответа. Что-то с грохотом вывалилось из вышеупомянутого шкафа, Измайлов закричал для эффектности, но скорее все же от неожиданности и выстрелил во что бы там не было, как в крутых боевиках по телеканалу Звезда, но это не пиар. Пять минут назад, Послышался возмущенный возглас, на удивление человеческий, дальше мы пропустим пять минут безостановочного крика обоих участников сего инцидента. Измайлов в темноте, на столе машинально нашел лампу, включил и, ох! Перед ним стоит не бог! Он подстрелил вора, или просто невиновного человека, пока не разобрался. — Ты кто?! — с опаской немного успокоившись спросил Измайлов. Дубровский, ё-мае, Маша не волнуйся! — Да ты мне ногу прострелил, {вырезано цензурой}!!! И кто ты, кто ты!!! ТЫ-то кто?! И что ты делаешь в кабинете моего отца?! — Негодовал Стилински, держась за раненую ногу — я сейчас либо от потери, либо от заражения крови умру, а знаешь тупость бывает заразной и передается воздушно-капельным путем, так что не дыши на меня! — Так ты сын шерифа Стилински? — любопытно поинтересовался Григорий, изучая внешность подростка. — Да – Стайлз, представь себе— Стилински протянул Измайлову руку, для рукопожатия, ну и для того, чтоб его подняли. — Гриша Измайлов! — представился опер поднимая подростка с пола. — Чё вылупился?! В скорую звони, и убери эту штуку — он указал на пистолет, после чего прошло минут пять в абсолютном молчании — так, что ты делал в кабинете моего отца? — Тоже самое я хотел бы узнать у тебя — Измайлов приподнял одну бровь, его забавляло, как себя с ним ведет этот паренёк. — Некрасиво отвечать вопросом на вопрос! Я его сын, что хочу, то и ворочу — пояснил младший Стилински — ну так? — Стайлз ждал объявления причины взлома и проникновения в кабинет папы. — Я его новый опер, так что, он мой начальник, а я припозднился чуток…— его перебили. — ЧУТОК…Стреляешь в кого попало! — Возмутился подросток — а от меня, тебе что надо было?! — Большой и чистой любви! — перевел в шутку Измайлов — а если по правде, — стал серьезней блондин — то неожиданно ты из шкафа появился, просто. — И это повод в меня стрелять?! — Стайлз пребывал в крайней степени возмущения. — Ну довольно-таки весомый! Вор лез за документами — вор должен сидеть — сказал Измайлов — ну в твоем случае лежать. **POV Измайлов** Медики несли Стилински на носилках, вернее, как можно быстрее понесли загружать его в машину. Но кто-то очень умный, ну, явно, что не тупой, оставил открытым канализационную дыру и первый, шедший гордой походкой медик, с диким воплем ушел в этот открытый люк. Колодец чудес, е-маё! Туда попал, и там исчез. Носилки уперлись в асфальт, и второй, шокированный произошедшим медицинский работник, с разбега, по инерции их подняв, дал толчок подростку. Тот с мощным таким, криком Шаляпина рванул в машину скорой помощи. А бежал он на своих двух ногах, как Паниковский, с воплями : «Я убью тебя, медицина!» Но тут, короче, для полной эпичности момента что-то у него не срослось, и он споткнулся. Честно, каким-то неизвестным, ранее не применявшемся образом, он врезался головой в кузов машины и потерял сознание… Ну если человек врезался, упал, лежит и не шевелится — он либо помер, либо без сознания, так? —так. Я напряг свои перепелиные мозги и понял, что первый вариант вероятнее. Я стоял и смотрел на это разворачивающееся передо мной действо, как вкопанный, и серьезно толи плакать, толи смеяться… Очнулся подросток прямо в бело-красной смертоносной машине, застрявшей в пробке, напротив магазина «Красное&белое» если что, а перед ним была все та же, нервно улыбающаяся рожа его вездесущего товарища по несчастью, ну или же меня. Я, дабы его не сильно тревожить, тихим голосом спросил : «Ну ты себя, как чувствуешь, друг?» — Что со мной, где я? — посыпались вопросы, но у Стайлза нервно задергался глаз, только при одном сфокусированном взгляде на меня. — Все в порядке, ты в машине скорой помощи– в целости, сохранности, всего лишь с простреленной ногой, со сломанной рукой и ушибом головы — я старался произнести это обыденным будничным тоном, но получилось угрожающе добро и ласково... Вот тут неизвестно, кто из нас перепугался от этого сильнее — Тебе принести может чего? Промычав что-то невнятное, он хрипло приказал сказал — Нагнись, я хочу дотянуться до твоей шеи, я хочу тебя задушить, хочу алой брызжущей во все стороны крови, смотреть на твои предсмертные мучения {в целях вашей же безопасности мы это скрыли} и много крови!!! — он произнёс это очень страшным голосом, что я даже отшатнулся назад. И что я его отцу скажу? — что «Извините, ваш сын по своей же вине влетел в кузов машины и подвинулся рассудком?» — звучит не шибко правдоподобно. — Доктор, пациенту требуется успокоительное — что-то я не досказал — И еще, доктор, два стакана : один со спиртом для меня, второй с успокоительным для товарища, у него начинается бред, — так хотелось добавить «сивой кобылы», но я воздержался — Водила, включай мигалку, моему другу очень плохо — пробка рассосалась и машина начала стремительно набирать скорость 120…140… — Да не гони ты так, а то влетим куда-нибудь! — 130…100…Я мысленно повторял « Отче наш», как увидел что-то на дороге — Так подожди, там черная кошка! Это не к добру! Тормози!!! — Машина с диким визгом, и сопутствующим ему свистом тормозных колодок, остановилась в двух шагах от обезумевшего кота, который покрутил лапой у виска, а может после стопочки спирта мне это показалось, но котяра показал : «Придурок, здесь же тупик». Водила не особо раздумывая, ведь жизнь пациента стоит на кону, а все хотят жирную зарплату включив заднюю передачу начал сдавать назад, нажал на газ и тут со скрипом задние двери распахнулись, ну чего ожидать от заднеприводной машины?! И сын шерифа, лёжа на каталке, вылетел на проезжую часть. Я закрыл глаза от ужаса, оставив только несколько прожилков между пальцами… Каталка вылетела на перекрёсток, сбила двух пешеходов, подцепила бабушку, которая на лету легла на брюнета и с воплями : «Батюшки, грабят! Средь бела дня! Сталина на них нет!», далее полетела она, каталка всмысле, не бабушка – дальше по перекрестку, снося все на своем пути. Выехав со скоростью торпеды на проезжую часть с пешеходного тротуара, каталка с ужасным грохотом влетела в борт проезжающего мимо черного джипа, с не к месту подходящему ему номером — тремя шестерками. Бабушку, как ветром сдуло с моего друга, ну или не друга, не важно, и она оказалась на водительском сидении машины. Охваченный ужасом водитель, по инерции снеся пассажирскую дверь, выскочил пять минут назад я был там, а полёт нормальный прямо в детскую песочницу, где сидели детишки строя замок. Малышня увидев, что какой-то дядя, приземлившись своим мягким местом на их замок, тем самым сломал его, разрыдались в голосину и начали совочками швырять песок мужику в глаза, крича, что он очень плохой дядя. Открыв глаза, и наблюдав эту картину, я потерял дар речи, вылез из машины и пошел навстречу своей судьбе — искать подростка. Бабуля, сидя за рулем джипа, тихо приговаривала что-то вроде : «Спасибо, Господи, за такой подарок, я ж всю жизнь мечтала о джипе. Показал им Иосиф Виссарионович! Ух!» Переведя взгляд на каталку, я заметил, что она пуста — мой подопечный испарился. Обведя взглядом объекты вокруг каталки, я заметил : плачущего и страшно матерившегося водителя джипа, веселых, как оказалось очень мстительных детишек с садистскими наклонностями, не менее довольную бабушку и кучу ротозеев, прохожих, иным словом, показывающих все, как один, пальцем в небо. Подняв свой взор вверх, я заметил младшего Стилински, который висел вниз головой, зацепившись шнурками ботинок за сучок. На лице его я не видел ни страха, ни ужаса — он просто смотрел на меня своими большими шоколадными глазами и неестественно зло сжимал, и разжимал пальцы единственной здоровой руки, я тогда совершенно точно понял — мне хана, как хану Чингисхану! Подумав и трезво, ладно-ладно, ну хотя бы адекватно, тьфу! Просто оценив ситуацию, я набрал номер 112 —спасателей, которые в свою очередь приехав и так же, ну только уже трезво и адекватно, оценив ситуацию, вызвали пожарную часть с просьбой снять кота с дерева. И какого было удивление пожарных, когда прибыв на место происшествия они увидели вместо «Черного, трясущегося и очень напуганного кота» — висящего вверх тормашками Стилински, который только безмолвно протягивал руки, сжимая и разжимая кисти, в попытке дотянуться до шеи нервно стоящего в сторонке напарника, так как взгляд брюнета не предвещал по крайней мере ему ничего хорошего. Напарник впервые в жизни испытал жуткий, животный, леденящий душу страх. Пожарные на удивление приехали молниеносно, сняли Стилински с макушки дерева и только СЕЙЧАС до Измайлова дошло, что дерево-то это растет на территории больницы, ну и еще потому что их обступила куча людей в белых халатах — он конечно малый, не дурак, ну и дурак не малый… Спустя пятнадцать минут, в палату к Стайлзу, который к слову успел немного задремать, заходит Питер Хейл, конечно же жутко недовольный. Он уже привык присматривать за нерадивым подростком, но тот все не перестает его удивлять. — Ну здравствуй, — говорит Питер, без сарказма, с небольшим намеком на беспокойство, но все равно железно. Садится на край кровати, что Стилински хочется отскочить к противоположной стене от неожиданности — рассказывай, как так вляпаться умудрился… — Это все новый опер отца — брюнет произносит каждое слово отдельно, видно с трудом. Питер понимающе кивает головой, мысленно прося, чтобы тот не торопился, и Стилински его понимает, начиная говорить медленнее, не особо напрягаясь — Измайлов, он сначала мне ногу прострелил, потом чуть в канализации не утопил, потом я врезался в машину скорой помощи, что потерял сознание, так сказать упал — очнулся гипс! Находился я наконец в машине, тут двери задние открываются и...я на каталке валяю прохожих, цепляю какую-то бабку и разбиваю чужой джип, а потом бах! И на дереве уже. Хейл позволяет себе тихий смешок, но не более. Его эта ситуация не слишком радует, возможно он бы и посмеялся, если б не чувствовал беспокойство в голосе собеседника. Спустя несколько секунд он выудил из сумки несколько тюбиков с разным содержимым внутри, ведь Питер никогда не пользуется мазями и тому подобным, хоть Стилински и рад, что его занесло именно в эту больницу, ведь Хейл здесь врачом работает — людям во благо и вот кто поверит, что он кровожадный оборотень? Хоть лечил он всех обычными методами, но когда сюда залетал Стилински или кто-то из его немногочисленного окружения в ход шли методы, только одному богу понятные, а хотя мне кажется, что даже он не понял бы! Измайлов поняв, что кто-то приехал к сынуле шерифа, решает их разговор подслушать, берет на охране лестницу, она оказалась коротковатой, и до третьего этажа не доставала всего балкон. Зацепившись за него Измайлов, подобно древнерусскому ассасину, крепко вцепившись, повис, немного подтянулся, потянулся, улыбнулся, еще немножко, wiggle-wiggle, совсем чуть-чуть осталось… И вот он уже у окна, и стал он потихоньку слушать, как его обвиняют во всех смертных и не смертных вообщем-то грехах. Но тут, когда разговор понемногу направляется в другое нужное русло, он слышит топот приближающийся к окну. Измайлов на лету вспомнил все тринадцать заповедей, не будет же человек их нарушать? — Что-то жарковато, надо открыть окно — говорит под предлогом Хейл, подходя к окошку, и Гришенька сразу же понимает в чем тут дело и к чему оно идет. Когда окно со свистом открывается Гриша уже был готов сигануть вниз, даже приготовился, как его придержали за грудки, оставляя болтаться, как мешок с картошкой в воздухе. — И что мы тут делаем? — спокойно спрашивает Хейл, немного приподнимая брови, хотя, как вопрос это совершенно не звучит, скорее, как утверждение — Нет, не бойся, я тебя не брошу — говорит он слишком доверчивым и слащавым тоном, но его глаза резко становятся ярко синими, а губы искривляются в усмешке — я тебя выброшу — совершенно спокойно произнес омега, и в ту же секунду опер отлетел к забору и приземлился в терновый кустарник. Хейл просто послал туда медиков, со словами : «Душевнобольной совершил попытку суицида! Нахал!» На удивление всем, Стайлз становится здоровым в тот же вечер, будто и не было никаких травм, многочисленных синяков и раздробленных костей. Хейл же его приглашает на ужин, его отца в городе еще минимум неделю не будет, а уж он-то знал, как Стилински любит искать проблемы, да и Дерек хотел обсудить с ним что-то важное. По просьбе подростка и его драгоценного напарника пришлось лечить, благо там он отделался лишь переломом ноги и вывихом руки, проще пареной репы. На следующий день до Измайлова доходит, что пора бы и посмотреть документы, которые ему оставил Владимир, опять же процитируем его : «Сатана задумал зло…» — Нам надо внедриться в банду! — сказал замучено Измайлов, выйдя из участка, взяв все нужные папки на одного человека. — Эм… И как ты это себе представляешь? — поинтересовался брюнет, это их первое совместное задание. — Нам с моим напарником — он указал на них со Стилински по очереди — надо пойти в бар. — А зачем нам идти в бар? — подросток с подозрением выгнул бровь. — Чтобы напиться — пояснил Гриша. — А зачем нам с тобой напиваться? Я с недавних пор за ОБЖ ЗОЖ, если что, так на заметку возьми, на будущее — Стилински начал раздражаться. — Чтобы мы могли подраться — все так же лаконично парировал блондин, пропуская ненужную информацию мимо своего царского слуха. — А зачем нам драться-то? — терпения Стайлза медленно утекало, как и остатки его самообладания, что он чуть не сорвался на крик. —  Чтобы все подумали, что мы поссорились — точно так же непонятно ответил опер, вызывая негодования у напарника. Они посетили очередное место преступление, предположительно относившееся все к тому же преступнику, что они ищут, провели осмотр, сняли отпечатки, забрали орудие преступления… — Сотрудника убили, эх… — Стилински с сожалением посмотрел на лежащее на полу тело. — Я знаю кто его убил! — резко вскричал Измайлов, прихлопнув в ладоши. — Удиви меня… —попросил недоверчиво брюнет — Ну и кто же это был? — скептически спросил подросток. — Убийца, это же очевидно — недовольно проговорил Измайлов, понимая, что ему в этой ситуации явно не доверяют. — У нас ещё украли документы, и давай не умничай, что это был грабитель! — предупредил брюнет. — Я знаю, что надо сделать! — все же не менее оптимистично сказал, уже успевший обидеться и помириться с самим собой Гриша. — И что же? — уже с опаской спросил младший. — Надо их, ну документы найти — первая умная мысль у Григория — Ну заводи, тогда! — объявил Гриша, напарнику. — Завожу! — глухо отозвался Стилински, включая в джипе, к которому они подошли, магнитолу. — Ты че завел-то? — Измайлов, конечно понимал, что не уточнил что, но это уже слишком, даже для него. — Как что? –музыку — тут Стайлз включил в себе маленького тролля. — А я просил машину! — недовольно ответил блондин. — Ну уточняйте в следующий раз — беззаботно сказал брюнет. **Где-то сидя в засаде** — Че нам делать-то? — подросток уже минут двадцать неистовствует из-за того, что они караулят преступника в районе Х часов. На секунду глаза Измайлова расширились, он хлопнул Стилински по плечу, подгоняя перемещаться влево — Бежать! — В атаку? — подросток все же упирался выходить первым. — Нет — тихо проговорил Гриша, шикнув на брюнета. — А тогда выбор большой у нас? — спросил шёпотом Стайлз. — Ну, нет — отмахнулся опер слегка выглядывая из-за кустов. — иди уже. — Может, в отступление? — спросил Стилински, пока Гриша медленно, но верно бил один за одним фейспалмы. НАКОНЕЦ! Измайлов, пробежав вокруг этого гребанного леса, и все равно ему, что здесь три сосны и три ёлки, ну вообще-то плюс/минус кругов двадцать, прежде чем скрутил НУЖНОГО преступника, как оказалось их там с десяток этих наркодилеров. Он крикнул напарнику :  — Бей! Бей! Еще! Бей дубинкой по голове! — тот и ударил — Да не меня бей, а бандита! Если ты еще раз врежешь дубинкой мне, я его не удержу… — жаль, что сказал он это чуть позже, чем надо было. — Преступник убегает на велосипеде — оклемавшись сообщает Измайлов, хоть мозг и не работает, но он на автомате вооружается пистолетом и покачиваясь прицеливается, как его останавливает возглас брюнета, и то, что тот опускает руку напарника, ставя дуло в упор на асфальт. — Так вон машина моя стоит! — Стилински указал на свой старый джип, весь перемотанный изолентой. — Заводи — коротко говорит вздохнув старший, понимая, что его жутко обломали прям ну Сталина на таких нет!. — Черт, не заводится — замечает младший. Стилински посадил Григория за руль, а сам вышел посмотреть в чем дело, приподнял крышку капота, но тут подул легкий ветерок, и его этой крышкой накрыло. Машинка, будучи весьма легкой, учитывая, что большую ее часть составлял воздух и изолента– качнулась и поехала. Гриша подумав, что она якобы завелась, вдавил педаль газа в пол. Чем круче был спуск, тем стремительный развивалась скорость этого мустанга, залетев на очередной подъем джип остановился, напоследок издав фырчащий/чихнувший звук, и тут до Измайлова дошло, что он забыл напарника. Он подумал, мол «Почему это заглох двигатель?», ну вышел посмотреть, подняв капот он увидел мокрую морду своего напарника, который сквозь зубы процедил: «У него нет двигателя! И я больше не могу толкать машину» с этими словами он вывалился на асфальт рядом. Мимо, немного сбавив скорость, все так же на велосипеде, проезжал, улыбаясь и приветливо махая рукой, позже крутя пальцем у виска, преступник — Пока! Недоумки! Провожая удаляющуюся фигуру бандита печальным взглядом, Стилински резко и радостно шлепнув себя рукой по лбу, воскликнул — Там внизу река!!! И нету моста! Он в ловушке!!! Внизу что-то глухо загремело, в подтверждение сказанных ранее слов, и напарники могли наблюдать, катящуюся, кувыркающуюся с горы фигуру преступника, которого вот-вот настигнет велосипед. Воткнувшись головой в песок, как страус, преступник получил удар велосипедом по задней части корпуса. Вскочив от дикой боли, он увидел перед собой речку и отплывающего от берега рыбака. Оглянувшись, с другой стороны, преступник узрел приближающуюся угрозу, в виде двух надвигающихся на него хмурых, как тучи мусоров. Не долго думая, он прыгнул в лодку к рыбаку, попутно сбив у него шляпу и пока тот наклонялся за ней, дед просто был слеповат, подобно Девкалиону. Преступник угостил того пинком, отправляя дедулю устанавливать межрасовые связи с русалками. Взяв одно единственное весло, он оперативно стал грести по течению реки. Опера, от слова оперативно. спустившись к причалу, обнаружили одну единственную полузатонувшую лодку и с криками — Стой, Ирод, не уйдешь! — спустили ее на воду. По мере их продвижения по Венецианскому каналу современной России вперед, они все глубже уходили в воду. — Черпай быстрее! — командовал возмущенно Стилински — не догоним ведь! — Конечно не догоним — буркнул в ответ Измайлов, отчерпывая ведерко воды — лодка-то без дна! — Ё-мае, я ж воды боюсь и плаваю, как топор — воскликнул подросток, цепляясь за борт. — Дева милая моя!.. Держись за борт — сказал очевидное блондин. — Всеми тридцатью двумя держусь — промычал брюнет нечленораздельно. Тут на их счастье мимо проплывал рыбнадзор — Ребят, вы что тут? Сети ставите? — злобно сверкнув глазами спросил инспектор. — Нет, браконьера ловим — Измайлов махнул рукой в сторону удаляющегося силуэта — вон же на лодке уплывает! Он чуть не нанес тяжкие телесные повреждения невиновному гражданину и удочки упер! — Ну прыгайте тогда, сейчас мы его поймаем — решил посодействовать им добрый дяденька инспектор, прознав об украденных удочках — стойте крепко, а-то сдует. Мотор тяжко завыл-заревел, не хуже, чем Стилински над домашкой, даже не хуже Витаса, задрав нос лодки кверху. И она стремительно полетела, рассекая реку. Опера сразу же перелетели через перила — обратно, покорять глубины нескончаемого водного пространства. У Стилински, который все же привязал себя канатом к перилам, мелькнула мысль — хорошо, что успел перестраховаться — правда ему угрожает очертить головой дно и в голове мелькает куча картинок, в том числе веселые сцены поминок… Измайлова же посетила другая мысль — Одно хорошо, удачно я реквизировал спасательный жилет, но добираться мне до них придется вплавь — не долго думая, он стремительно погреб брасом к берегу, думая, что возможно все-таки они его подождут, пока он по берегу к ним доберется… Рыбнадзор, когда Стилински крикнул, мол: «Преступничек-то убегает! По нему милиция плачет, тюрьма рыдает!» включает мотор, который туго надрываясь рванулся вперед. Не прошло и двух минут, как **Святой** рыбнадзор нагнал Кого? Я не слышу?! преступника! Он долго не думая берёт кошку, не живую что уж вы, мы не садюги какие-нибудь, и цепляет лодку преступника, старательно убегающую у него из-под носа, тянет ее с разворота обратно к Стилински. Который, плавая по пояс в реке, изо всех сил стараясь спасти свою жизнь, забирался на палубу, как альпинист в гору, даже канатом обвязался в тему. Рыбнадзор так неожиданно и радостно воскликнул : «Я его поймал! Этого браконьера, этого… Расхитителя народного хозяйства!», что Стилински, чуть не сорвался обратно покорять морские глубины. — Что с ним делать, сударь? — спросил мужчина, как только макушка Стилински показалась из-за борта. Он, долго не думая, крикнул: « Вяжите его, вяжите, пока он вновь не скрылся» постепенно забираясь наверх, не желая повторять уже имеющийся опыт погружения. Рыбнадзор подтащил лодку к брюнету, пока тот отчаянно искал свое удостоверение, закинул преступника на лодку и пока они вязали браконьера-душегуба, вдруг видят — чудо… Видят — в далеке силуэт бегущего по берегу, стремительно приближающегося Измайлова Гришки, всего перемазанного-перепачканного… И очень-очень злого, это факт. **Пропустим неинтересный момент** Когда они пришли в участок, расхитителя решили сдать Вадиму Иванычу, очень интересному человеку между прочим! Почти не раздумывая, своими-то куриными мозгами, они решились на этот отчаянный шаг. С шумом распахнули дверь и с воинственным криком: «Вадим Иваныч!..» ворвались в его, до этого, аж на щеколду закрытый кабинет. Какого же было их изумление, когда их благоуважаемый, кхм заместитель, старшего Стилински/временный начальник, подымаясь со скрипучего, как в дань нервишкам Стайлза дивана, зарычал, как дикий зверь: «Вадим Иваныч снимает штаны на ночь! Вас, что не учили стучаться в дверь?! Посмотрите на часы ПРИЁМА, и посмотрите теперь на свои наручные! Который час! Дадите вы мне хотя бы полчаса, бестолочи, нормально поспать?!» Этот монолог из правильно подобранных небранных оскорблений, кажется мог продолжаться вечность, а то и две… Бедный сын шерифа вжался в стенку, так что можно было подумать издалека, что это барельеф такой на стене. И с Эрмитажным в сравнение даже не годиться, сие произведение современного искусства «Нехотение получить подзатыльник». Рыбнадзор превратился в живую мумию, используя вместо бинтов провода компьютера неподалеку, которую между прочим можно было принять за мумию Тутанхамона, которая сбежала из гробницы, а перед этим с раскопок, в поисках лучшей доли, но нарвалась на неприятность, как раз в виде Вадима Иваныча… Измайлов же был вне себя… От счастья! Он первый раз увидел начальника, который с таким ревом прокричал на своих подчиненных, Владимиру у него было только учиться и учиться однако… В то же самое время, не считая **2000 years later** преступничек, зажавшись, забившись в уголок, чтоб никто не уволок, как хрен знает какая амёба, сливаясь со стенкой, прям под стать хамелеону, пытался что-то невнятное шепотом донести угрозе всех здесь находящихся, в лице начальства про свою непричастность. Если не непричастность, то хотя бы про невиновность и про то, как дети Поволжья в тридцатых годах недоедали, недопивали, недоживали еще много -недо, пытался пустить слезу. Но поняв провальность своего плана, поспешно стал пытаться ретироваться из помещения путями окольными, вдоль всех стен, собирая все встречные углы, проползая израненной черепахой к спасительной двери, как во времена блокады Ленинграда проезжали по озеру машины, и ему так дико например не удавалось этого сделать… То он натыкался на живой барельеф, то за провода цеплялся нещадно, то просто оперу на глаза попадался… «Это были худшие дни в моей жизни» осознал он потом, сидя в обезьяннике, в котором сидели старые, воняющие на всю округу в радиусе пяти километров бомжи, даже трудно было сказать чем от них так разило, какими только парфюмами?! —Такие встречались только на наших советских, **господь боже, прости** всеми любимых отечественных свалках, ну или в лучшем случае на помойках… Если вы решили, что все так просто закончилось, я готова вас разочаровать по полной программе! —Это совершенно не так, потому что наш преступник был личностью крайне неординарной, с хорошо развитой фантазией и творческим мышлением, прям, как автор. И точно также не дружил с пунктуацией. Он попросился в туалет и, когда его вывели делать его не требующие отлагательств дела, то произошел звонок. Просто курьезнейший случай/дело случая/фортуна/судьба/кара божья, как хотите можете это называть, но то что произошло на самом деле является событием из ряда вон выходящим, поэтому именно в таких случаях Измайлов и Стилински спешат на помощь! Чип и Дейл современности… Измайлов берет телефонную трубку и так непринужденно говорит: «Да-да, дорогая». А ему в ответ : «Какая я тебе, остолоп, дорогая?! Вы где находитесь, ушлепки?» — Я вывожу заключенного по неотложным делам — сказал Измайлов, устраивая трубку на плече и зажимая ее ухом, открывая дверь в туалет. — Посадите заключенного на стул, прикуйте наручниками к креслу и бегом, не задерживаясь, для тебя повторю, Измайлов, в кабинет номер семнадцать, к Вадиму Иванычу — оповестил его зам по телефону и вешает трубку. Измайлов сажает преступника не удивляйтесь, что нет его имени– он пожелал сохранить анонимность, на кресло. Одним наручником цепляет руку мужчины, вторым ручку кресла, но мы с вами не забываем, что делается это все впопыхах, это очень важно – не забудьте, все запомнили? — Тогда продолжим… Думали, что приковали к креслу, не ну это частично являлось правдой, только вот… Оказывается приковали к креселку, да к тому же еще и детскому! Которое ставиться в машине, маленькое такое, компактное, в котором перевозят детей до двенадцати лет. Представьте татуированного брутального мужчину в этом кресле, при том, что ему уже двадцать три годика… Ну он посидел конечно, подумал, ну зачем вот ему сидеть? — Это ведь очень долго, а ведь он и так достаточно времени провел в этом заведении, что мягкое место застряло, наверное уже навсегда в кресле. Пора бы ему на волю! Он обхватывает сзади руками детское кресло, немного согинается и выходит с ним на улицу. На проходной его кто-то спрашивает : «Уважаемый, а вы куда направляетесь?» — Везти ребенка Вадима Ивановича домой, сэр — отвечает мужчина подозрительному полицаю. — Счастливого пути — ему пожелали и отворили ворота, которые он благополучно преодолел своим курсом. Когда он на радостях за них вышел и отошел на приличное расстояние, он подумал: «Ну какие же у нас умные дураки находятся в следственных органах, только дураков им бы ловить» Вадим Иваныч, тем самым находившийся уже в своих солидных штанах и вызвавший подчиненных, приглаживая свою блестящую всеми оттенками нервов лысину, сидел в кабинете. И когда Гришка и Стайлз заглянули в комнату, предварительно постучавшись, так как прошлый опыт они опять же повторять не имели никакого желания. Им очень было совестно, да и боязно, чего греха таить, что в следующий раз, когда они без стука войдут в дверь они могут получить и по пуле в лоб. Но Вадим был не из тех людей, кто стреляет в своих подчиненных. Вот ругать, орать на все отделения, брызгать слюной, бить — да, но что б стрелять... Наверно он просто боялся. Это ведь, знаете, потом чью-то семью брать на иждивение, и тому подобную муторную хрень. Врагу не пожелаешь такого… А денег у Иваныча хоть и было в районе шести миллионов, но жаба душила при каждой зарплате, а тратиться он привык только на свою семью, но не на семьи своих подчиненных, так что выбора у него особого не было… В то время преступник, давайте будем звать его X, пошел к своим давним знакомым, дабы они смогли отцепить его от так мешающего кресла, что им вообщем-то и удалось частично. Как не отрубили мужику пол задницы — приятная неожиданность… И вот довольный, с огромным ворохом документов, справок, бланков и прочей писанины, он проходил мимо места, где горевали старшеклассницы, просиживали штаны наркоманы и просили подаяния бедные дедушки-бомжи… Мимо свалки! И вот он, все так же проходя мимо, решил сесть и пожаловаться на свою судьбу, поплакаться, возможно ожидая сочувствия, это стоило у местных психологов огого, а у бомжей и за «спасибо» можно, так он думал до поры, до времени. —…И где мне спрятаться, куда бежать мне? — вопрошал бедный преступничек, все еще потирая синяк из-за которого он еще сильнее был похож на алкаша. — Беги туда, где тебя не найдут –в Россию, там тебя в жизни искать не будут, нас же не ищут — ответил ему шепелявый некто из мусорки. — А почему там искать не будут? — поинтересовался мужчина. — Там укурков, ушлепков, придурков и прочей нечести, и без тебя хватает Там ты никому не нужен! — ответил ему самый старый бомжик. — А вы кто по профессии будете? — резко проявил интерес X. — Философ, я, милок — ответил ему старик. — Отец-философ, а как вас величать? — Бомж Василий — сказали остальные ему, подняв взор к небу и умиленно сложив ручки, а дальше свое слово вставил Василий — но за преподнесенную тебе мудрость, раз уж ты у нас гость, будь добр угостить моих товарищей, а они-то уж тебя в путь дорогу снарядят, но вы будьте добры Александра такого-то найти, он вас с Рязани в Москву переправит. Но выпить бы ни какого-нибудь скипидара, а водочки бы… Русской… — А зачем вам водка, у вас же коньяки, вина… М… — он не мог это просто не спросить. — Надоело уже все заграничное! Но водку эту достать не просто, ее можно добыть только на Манхеттене, у русских бомжей эмигрантов… Преступник был человеком сообразительным и смекнул, что водяру можно купить и в соседнем супермаркете. Купив сей продукт, он пошел к бездомным для, собственно, его дегустации. Как же он пожалел, что не пошел на Манхеттен сразу… Ох, пожалел… Бомжи, почуяв паль за три версты, пошли на соседний перекресток, слезно умоляя дядь полицейских одолжить им дубинки, хотя бы на полчаса, поведав при этом занимательнейшую историю о их бомжарной социальной лестнице, о делении на касты и т.п. и о том, как их пытался отравить бомж эмигрант с соседней банды. Те подумав, что за паль действительно надо наказать, и за врученную при этом, как гарант, что ничего с оборудованием не случится, нераспечатанную бутылку водки, отпустили бомжей, войдя в их положение со словами, что только на полчаса… Идет наш преступник на вокзал, бледный весь, побитый и обиженный, брать рейс до Рязани. А поскольку последние деньги у него наглым образом отжали бомжи пришлось ему наняться на каботажное судно сомалийским контрабандистом. Спустя неопределенный промежуток времени принесла его судьба к Российским границам. Поскольку денег у него все ещё нет, он решил заранее узнать какой поезд идет до Рязани, обратившись с этим вопросом к начальнику станции. — А с какой целью вы интересуетесь? Не диверсант ли вы засланный к нам с Украины? — спросил начальник — а можно ваш паспорт посмотреть? — Паспорта нету — искренне ответил Х. — Тогда гони монету — обратился к нему мужчина напротив. Быстро сообразив, что сейчас если он не даст деньгу его отправят в каталажку, он решил делать ноги. Рванул он так, что ни один спринтер, ни одна собака его не догонит, (Нас не догонят!) пробежав пару кварталов до него дошло, что на поезд он может и опоздать. Взяв волю в кулак, он побрел окольными путями к станции, как партизан. Отыскав на путях нужный состав, он по пластунски пробрался под вагон, где прикрепился к днищу вагона, как магнитная мина — чего стоит отодрать! Но на полпути оторвался вагон, как раз его— последний, из-за того, что путейцы не смазали буксы в колесных парах и они заклинили… И пришлось бедолаге, взяв свою котомку и закинув ее на плечо двинуться в путь по шпалам, Оксимирон "долгий путь домой" насвистывая подозрительно знакомую песенку, напеваемую ранее философом— «И вот по шпалам, опять по шпалам, иду домой по привычке…» Так он двигался и день и ночь, и день и ночь… И вот оно чудо! Все же долгий путь домой Видит на путях ползает какое-то черное волосатое существо. Он чудовищно испугался, «А вдруг это медведь и что же мне делать? Напугаю-ка я его первым» и принялся громко рычать. Волосатое существо вскочило, встрепенулось и закричало, подумав, что может с ума сошло : — Эй, Гражданина, сюда не ходи, ты туда ходи — существо махнуло в сторону, с которой пришел наш Х. Но в мозгу мелькнула мысль : «Спасибо, господи, за то, что это человек, а не медведь!» Поблагодарив господа, и опустив взор он увидел, что волосатое существо, упав на четвереньки, опять ползает по рельсам — Человек, человек, помогите мне пожалуйста! Подойдя ближе к мужчине тот поинтересовался, как добраться до Рязани. — Рязань это вот! — ранее принятый за медведя улыбнулся пьяной улыбкой и обвел рукой пространство вокруг себя. — Тогда… Помогите мне найти Александра — попросил преступник. — Ну я Александр…— мужчина сильно картавил. — Нет, вы не поняли, мне нужен Александр Родионович — объяснил преступник. — Так я же Александр, Родионов сын — он наконец оторвался от своего занятия —поисков пакетика с кокаином. И подозрительно прищурил глаза. — Так мне нужен Александр Родионович Бородач! — прикрикнул Х. — И я тоже Бородач! — воскликнул мужчина демонстрируя, пусть и не густую, как у Большого Русского Босса или Дамблдора, но бороду. — Не путайте меня! Мне нужен тот, что охранник! — сказал Х. — Так я ж охранник — он развел руками, показывая бейджик охраны бассейна/фитнес центра. — Нужен тот, что в Иришку влюблен — оповестил иностранец. — Эй, Эй, Эй!!! На святое не покушайся! —заявил слёзно Бородач — Я ее с первого класса люблю и когда-нибудь… Как только одну штучку найду, так свожу на концерт Баскова! — прокричавшись он спросил — А зачем я тебе? И ты куда идешь?  — Я иду на поле чудес, как мне объяснили — не стал распространяться преступник кто объяснил, а-то стыдненько как-то. — А что оно есть разве? — поинтересовался Александр, сунув найденный пакетик с белым порошком в карман. — Есть! — утвердил Х. — И где же? В России? — спросил Родионович — Вроде ты не дурак, а в поле чудес веришь, что как Буратино решил денег закопать и куртку купить для папы Карло? — Я иду вообще-то к Якубовичу — заявил преступник. — А, что он это поле обрабатывает? — спросил охранник. — Да нет он людей обрабатывает, а поле ведет! — убедительно сказал Х. — А у поля есть ноги, он его ведет то? — поинтересовался на пьяную голову мужчина, но потом он вспомнил про программу на первом канале — Нет, ты явно что-то съел или чего-то нанюхался. «Поле чудес» это передача в России и ты похоже о ней не слышал… Она по субботам идет. Потом они натворили что-то неизвестное, что-то одному богу понятное, а я уверен, что и он бы не понял замысла втирать стиральный порошок в десна и нюхать соль, про продажу зубного порошка я молчу...Что-то связанное с «кокаином» и их на радостях от нового дела повязал Махитов, позвонив приехавшему с исправительных работ Измайлову, тот их и повязал повторно. На одно дело меньше! **** — Это было элементарно, Гриша, так бы сказал Шерлок Холмс — сказал оперу Владимир, удовлетворенно улыбнувшись. — Но вы же не Шерлок! — возмутился полицейский. — Я-то? Не Шерлок, я лучше! А вот ты… Просто демон с Рублёвки.