Больнее любой раны

      Кровь медленно стекала по руке. От тонкого запястья и до согнутого наверх локтя. Момидзи с удивлением смотрела на алый ручеек. Постепенно приходила боль. Юная ниндзя мягко коснулась пореза губами – кровь настоящая.       В Кеко проснулся страх. Она точно помнила, что у бутафорской крови привкус другой, а значит это ее настоящая. Но в этой сцене из-за повышенной травмоопасности клинки были заменены. Должны были быть заменены.       Кровь настоящая.       Кеко продолжила играть.       Момидзи подняла руку выше и кровь стала пропитывать кимоно. Темные глаза, не отрываясь, следили за парой напротив. Ее господин и его возлюбленная. Это было больно. Больнее, чем любая рана. Момидзи любила господина. Ненавидела его возлюбленную. Проклинала день, когда эти двое встретились и когда ей было приказано защищать эту богатенькую дуреху. А ведь Момидзи не хуже нее. Даже этикет знает. Выучила, пока была с господином в доме его матери. Ниндзя бесшумно выдохнула и резко опустила руку. Капли крови капнули на татами. Но ни господин, ни его возлюбленная не замечали этого. Оба были слишком поглощены друг другом. Словно и правду любили друг друга…       Словно? Это не Момидзи мысли. Из-за боли Кеко разделилась со своей героиней. Потеряла ту особую связь, которую создавала тяжелым трудом на тренировках и пробах на роль. Но боль шла не от порезанной руки, а из сердца. Жгучая ревность острыми когтями вцепилась в душу актрисы и пыталась разорвать. Это больнее, чем любая рана. Заглушить ее силой воли, как раньше не получалось. В этот раз это проклятое чувство было сильнее: в голове одновременно стучало желание быть на месте подруги и ловить влюбленные взгляды Рена и в то же время быть на месте актера, быть самым дорогим на свете существом для Котонами.       Момидзи сделала свою работу, она разобралась с наемниками. В прошлом, стоило битве закончиться, как горячая рука господина ложилась на темную макушку, снимая усталость и даря надежду на любовь. Но теперь он даже не посмотрел на нее. Не обратил внимание на перерезанные вены и густую кровь. Момидзи сделала шаг назад. Ее чувства окончательно предали! Нет больше горячо любимого господина, нет его надоедливой возлюбленной, это всего нет. Теперь это просто два человека, которых она больше не знает. Круто развернувшись, девушка кинулась из старого храма, где они остановились на ночлег, в чаще леса. Она бежала и бежала. Ветки хлестали по лицу, камни попадали в открытый нос сандалий, дыхание сбилось моментально. И боль. От руки, от сердца. Она не давала ей возможности очнуться, собраться, вспомнить годы тренировок и с достоинством принять поражение. Хотя тренировки не помогли бы. Нет таких тренировок, которые помогли бы излечить раненое любовью сердце.       Внезапно земля под ногами исчезла, и девушка вспомнила, что по дороге в храм, они видели крутой обрыв и порожистую реку. Падение было не долгим. За ним последовал холод, боль и благословенная темнота.       Удар о дно оказался последней каплей для актрисы. Кеко не могла больше всплыть самостоятельно или хотя бы ухватиться за камни, чтобы не позволить реке унести себя и швырнуть на пороги. Поэтому вода с легкостью потащила практически бессознательное тело вниз по течению. - Где Кеко-сан? – перепуганный голос Сатоси, начальника спасателей, было первое, что услышали Котонами и Цуруга, добравшись до обрыва. - Она не всплыла? – тихо спросила актриса.       Ответом ей было безмолвное качание головой. Рен сорвался с места и побежал к спуску к реке и дальше, вниз по течению. Через несколько минут рядом с ним оказалась и Канаэ, каким-то чудом успев скинуть тяжелое кимоно героини и оставшись в темно синем топе и коротких лосинах. - Кеко! – изо всех сил закричала Канаэ, вглядываясь в стремительные потоки воды. - Могами-сан! - спасатели тоже не сидели сложа руки и носились вдоль реки с веревками и одеялами.       Цуруга выкрикивал ее имя снова и снова, стоя уже по колено в воде. Его пытались вытащить из холода, но он полностью игнорировал «помощников». - «А ведь я был против такой концовки эпизода! Было ведь достаточно простого обмороке. Нет, ему подавай зрелищ!» - с яростью думал мужчина, не прекращая кричать имя возлюбленной. Неожиданно правую ногу пронзила боль. Рен опустил взгляд и увидел сквозь зеленоватую воду, что большой палец окружили кровавые разводы. То ли осколок, то ли просто острый камень, - «Кровь? Точно, Кеко же тоже «ранена»!»       Уже не раздумывая ни секунду, Рен кинулся в воду, позволяя течению подхватить себя и ускоряясь сильными гребками. И, о чудо, через несколько минут, он заметил на одном из камней ближайшего порога красное пятно. Не жалея сил, актер ринулся дальше. Не чувствуя физической боли от острых камней, он выскакивал на груды камней порогов, пробегал их, и плыл дальше. Боль от страха за девушку была сильнее, чем от любой раны.       Спустя еще три таких пробежки он увидел ее. Хрупкое тело на серых камнях. Тонкая правая рука была опущена в воду и вокруг запястья было кольцо алой воды. Рен кинулся к ней и бережно поднял на руки, прижимая холодное тело к себе. - Могами-сан, вы меня слышите?       Молчание было ему ответом. Девушка никак не реагировала на его попытки расшевелить ее. Цуруга вынес ее на пляж и огляделся, не отпуская тела, в поисках спасателей. Те только-только показались из-за последнего повороты. Впереди них на добрых пять метров неслась бледная и мокрая Канаэ. Стоило брюнетке увидеть безвольно обвисшую на руках мужчины подругу, как у нее открылось второе дыхание, и она всего через минуту оказалась рядом. - Кеко! – трясущимися руками она схватила лицо подруги и стала стирать капли воды. Потом она заметила так и не остановившуюся кровь на руке и аккуратно взяла ее в свою. Повернув порезом к себе, она все поняла, – он настоящий! Цуруга-сан, порез на руке настоящий! У нее вскрыты вены! - Но ведь клинки были… - он не договорил и во все глаза уставился на Канаэ.       Оба резко замолчали. Но ни у одного, ни у второго не было сомнений – причина раны Моридзума Кимико, у которой Кеко увела эту роль. Эта девушка приходила на площадку утром и трогала мечи. Осознание произошедшего задело два сердца больнее любой раны.       Не уберегли.       Не заметили.       Не проверили. - Кеко-сан, что с ней? -команда спасателей достигла актеров. Сатоси перехватил хрупкое тело, укутывая в теплое одеяло. - Вызовите скорую и наложите жгут на руку, - прохрипел Рен, - у нее настоящий порез на руке… ***       В палату их пустили только через день. И первое, что они увидели в ней, это злого, как свора бешенных собак, президента. Как всегда, эксцентрично одетый, то ли шах, то ли султан, он мял двумя руками пустую жестяную банку из-под кофе. Услышав, что кто-то вошел, Такарада повернул голову, и мрачно кивнул. - Как она? – тихо спросила Канаэ. - Хорошо. Сейчас она спит из-за снотворного, поэтому мы ее не разбудим. - Вы уже нашли доказательства того, что это Моридзума-сан? – перешел к делу Яширо. - Да. Вот только Кеко не хочет это афишировать. Вместо этого она заставила эту дрянь признаться в преступлении против предыдущей кандидатки на роль Момидзи – некой Коэндзи-сан. - Коэндзи? – удивленно воскликнула Канаэ, - она была прошлой кандидаткой? - Да. Моридзума созналась, что толкнула Коэндзи-сан под машину. Несчастную девушку зацепило за автомобиль и протащило по дороге. Она получила множество незначительных повреждений, и обзавелась серьёзным шоковым параличом ног. Я уже успел поговорить с ней. Она рассказала мне, что встречалась с Кеко-чан перед пробами, а ее телохранители умоляли Кеко отомстить. В итоге она взялась за роль Момидзи всерьез. Хотя, я уверен, что месть не единственная причина того, что Кеко захотела сниматься тут. - Что вы имеете в виду? – поправил очки Яширо. - Она сказала мне, когда я предупредил об возможных сложностях, что не зависимо от тяжести роли, она хочет играть с Канаэ-сан и Реном, - «Хотя Кеко не говорил о Рене, но я уверен, что он подразумевался», - мысленно ухмыльнулся президент.       А Рен… Рен молчал и не спускал взгляда с безмятежного лица актрисы. С ее чуть подрагивающих ресниц, поцарапанного немного носа и правой скулы. С тревожно поджатых губ и чуть нахмуренных бровей. Ей было больно. И его сердце от этого плакало.       Больнее любой раны, мысли о том, что он мог ее потерять. Больнее любой раны, щемящая сожаление. Больнее любой раны, слабость и не улыбчивость этой девушки.       Больнее любой раны, невысказанные слова любви.       Больнее любой раны, неразделенная любовь.