В какой раз он отчаянно пытается сбежать от прошлого, не в силах заглянуть в глаза своему будущему, не смирившись с тем, что когда-то причинил боль самому дорогому ему человеку, объекту его желаний и похоти, смыслу жизни. А если быть точнее, Олегу Волкову.
Дни становились короче, ночи — длиннее. В небе виднелись очертания стай перелетных птиц, направляющихся в тёплые края. Деревья постепенно начали одеваться в необычные цвета, а небо стало более тусклым; чувствовался запах приближения дождя. Наступила прекрасная пора осени, что радовало всех петербуржцев в городе, за исключением одного. Все, что происходило за окном, навевало некоторую грусть, ведь тихое «умирание» природы почему-то всегда напоминало парню о том, что человеческая жизнь рано или поздно заканчивается. — Или человеческую жизнь можно отнять, — злорадно прошептал чей-то голос. Сергей не обратил на этот шепот никакого внимания, его мысли были заняты одним чертовым студентом, который скорее пересчитал бы ему зубы своим кулаком, чем заставил путаться в душевных занавесках. Он запал на него, как проклятый болельщик на свою команду по футболу. Но в отличие от девчонок, окружавших его, он не мог в открытую хлопать ресницами и смотреть на Олега долгим влюбленным взглядом. Он мог весь день не думать про возлюбленного, но перед сном мысли о нем все равно приходили. И он сдавался своим потаенным, извращенным фантазиям, как и сейчас. Окно было распахнуто и, Сергей вообразил себе, как Олег Волков ночью проникает в его комнату, почти бесшумно, но чуткий Разумовский от его присутствия все-таки просыпается. Сергей спросонья смотрит на нарушителя, а затем с раздражением и злостью в голосе спрашивает: — Как ты сюда забрался? Откуда ты узнал номер моей комнаты? И какого черта ты здесь делаешь? Но Олег Волков забирается в постель, от него едва уловимо пахнет уличной пылью, что заставляет цепенеть конечности Сергея. Волков теплый, даже горячий, он тяжело дышит. Горячий и грубый. Рыжеволосый юноша боится дотронуться, но безумно хочет, чтобы он трогал его. А ещё у него стоит. Стоит на него, и ему становится дурно от этого. На этом фантазия Разумовского не останавливается, он продолжает вырисовывать свою историю благодаря последним остаткам больного воображения. Волков одной рукой зарывается в рыжие волосы и больно тянет их, а другой — заставляет все тело Разумовского мелко задрожать от его прикосновений и удовольствия. Но эта мимолетная ласка тут же прерывается, и брюнет берет его запястья и отводит за голову, словно тот может вырваться и убежать. На самом же деле он просто утверждает свое превосходство над возлюбленным, и в глубине души Сергей тащился от этого. Разумовский чувствует вожделение Волкова, слышит его хриплое дыхание над своим ухом. Его пальцы проникают в него, и Сергей шумно втягивает воздух, потому что сперва это должно быть немного неприятно. Однако, он прекрасно знает, что боль — это еще не все, и Волков просто дразнит его, нарочито медленно растягивая, хотя еще секунду назад словно был готов его трахнуть на месте. А затем извращенные фантазии Разумовского были прерваны телефонным гудком, который принес за собой чувство стыда и опустошенности.То, что он себе представлял с Олегом, так и останется его тайной.
***
Это была самая тихая ночь во всем Санкт-Петербурге, несмотря на то, что большинство людей не спали сладким сном, и Сергей был из таковых. Ночью по-другому, что редкие отдаленные звуки — голоса людей, собачий лай, скрип дверей — были слышны, будто они совсем рядом. А высоко-высоко над молчаливым городом сияли первые, недосягаемые звезды. Разумовский стоял около столба и сверлил взглядом находящийся рядом фонарный столб, и ждал непонятно чего: он топтался на месте, листва похрустывала у него под ногами, но как только услышал чьи-то шаги за своей спиной — сразу обернулся. В поле зрения был виден тёмный силуэт. — «Олег Волков», — мысленно догадался Разумовский, который в свою очередь очень мило и душевно усмехнулся приближающемуся силуэту. Безусловно, это был он, ошибки быть не должно. — Слушай, — жестко заговорил Волков, который уже успел преодолеть расстояние между ними, и мертвой хваткой вцепиться в плечо парня, и в буквальном смысле припер к фонарному столбу. Сергей поперхнулся от такого наглого обращения с ним, и с удивлением посмотрел на своего собеседника. В холодные глаза, в которых не было никаких чувств, но при этом и не было никаких ограничений.— Прекращай делать это. «Ну и хватка, зараза» — молча выругался парень. — Что «это»? — шепотом переспросил Разумовский, поняв, что от их разговора ничего хорошего ждать не придется. Да и вообще кошки на душе скребли, и ему очень хотелось сбежать от человека, от которого так и веяло угрозой. — Перестань глазеть на меня, если кто-то заметит, то пойдут слухи. А это мне нахер не нужно, — он чуть ли не прорычал это, и Сергей почувствовал, как дрогнули у него коленки. И вовсе не от испуга, а от гнева, который переполнял его. — Я? На тебя глазею? — голос Разумовского с каждым словом начал менять из мягкого в более твёрдый тон, что не могло не разозлить Волкова. — Смешная шутка. — Ты, блять, только не издевайся. Я как бы ничего такого не имею против таких, как ты, только…—Волков сделал неловкую паузу, и Сергей не мог не заметить, как его глаза лихорадочно бегают по нему, пока он пытается собраться с мыслями. — Не надо вот этого вот. Это отвратительно и странно. — Если тебе кажется, что я все время глазею на тебя, то… — в голосе Разумовского закралась едва слышимая злость и конец фразы он выговорил по слогам и с трудом, потому что начал заводиться, — тебе лучше сходить к психологу, потому что у тебя па-ра-но-йя? Вдруг, Волков подошел к нему чуть ли не вплотную, из-за чего спина Разумовского уперлась в ствол — холодный, как железобетонный фонарный столб, он был в бешенстве и не контролировал себя. Внезапно рыжеволосый парень подумал, что он на самом деле его убьет. Тонкие пальцы Разумовского вцепились в его плечи, пытаясь оттолкнуть брюнета от себя, но это было всё равно, как валун двигать. Волков почти вжал его в фонарный столб, немного ослабив хватку, и в этот момент Сергей обратил внимание на его взгляд, который просто обжег его, потому в его глазах плескалось недвусмысленное и еле скрываемое желание. Осознание парализовало парня, а рука Волкова, прежде скользившая по пояснице, коснулась его побледневших губ. Разумовский не знал, как ему вести себя — происходящее слишком походило на очередную его больную фантазию. В ответ Разумовский как-то неловко обнял Волкова, сцепляя руки у него на крепкой спине, Волков положил голову ему на плечо. Так они замерли, стоя на темной улице совсем одни, боясь пошевелиться и спугнуть этот момент. Казалось, прошла маленькая вечность, как Олег чуть повернул голову и коснулся губами его шеи. Кожу словно обожгло, и Сергей не мог сдержать тихого вздоха, который внезапно показался ему оглушительным как раскат грома. Да, фантазии и реальность все-таки заметно различаются. Но его тихий вздох словно отрезвил однокурсника, отчего он с силой оттолкнул Разумовского от себя, и тот влетел в столб, больно ударившись затылком. Рыжеволосый парень недовольно зашипел, потирая голову и с обидой взглянул на Волкова. На его лице же сменился вихрь эмоций от недоумения и легкого страха до вернувшейся злобы, смешанной с отчаянием. — Волков? — хрипло пробормотал Разумовский, и, видимо, это было его ошибкой, потому что тот снова вспыхнул гневом и ударил его в район живота, а затем в челюсть. Сергей рухнул на колени и закашлялся, закрывая лицо руками, но Волков на этом не остановился и пнул его ногой. Полностью развалившись на асфальте, Сергей прикрыл голову, чтобы защититься от следующего удара. Олег осыпал парня ругательствами и проклятиями, а затем Разумовский услышал топот его быстро удаляющихся шагов, переходящих на бег. Повисла тишина, разве что Сергей слышал, как колотится его сердце, с болью отдающее в ребра. Наконец, Разумовский нашел в себе силы приподняться и сплюнуть кровь, скопившуюся во рту, и перевернулся на спину. Перед ним предстала безграничность темноты и бесчисленное множество ярких, недосягаемых и тусклых звёзд заставляли надолго задерживать взгляд. Внезапно ночную тишину разрезал истерический смех Разумовского, пропитанный болью и сотканный из слез.Чего он вообще ожидал от Волкова? Получить понимание, взаимность и найти утешение? Вот глупец.