Благословенны будьте, социальные сети!

Телефон звякнул новым оповещением и на вибрации проехался ближе к краю стола, опасно свесившись на добрые пару сантиметров. Скуало недовольно на него покосился, но одна рука была занята составлением формулы в Экселе, вторая вычёркивала данные из бумажного варианта – выработанная амбидекстрия во всей красе – так что телефон остался проигнорированным. Зря, как оказалось: следующее оповещение отправило ценный аппарат в непродолжительный полёт вниз со стола, так что Скуало пришлось рыбкой нырять следом, сдержанно ругаясь сквозь зубы. А разблокировав экран – уже и во весь голос. Оказалось, Каваллоне закидывал смс-ками. Первая была довольно лаконичной: «Работаешь в Рождественскую ночь, угадал? ;)», – гласила она и подмигивала смайлом самым похабным образом. Второй пришла фотография: на ней Дино в официальном костюме – но с ослабленным галстуком – улыбался во все тридцать два на фоне праздничных гирлянд и поднимал бокал, а где-то сбоку маячил кусок женского тела с офигительными изгибами в облегающем коктейльном платье. Скуало бегло промотал последние новости от приложений и с трудом подавил желание разбить мобильный об пол, раз уж разбить что-нибудь самому Каваллоне пока не светило: он фотку ещё и в Твиттер выложил, мудак такой. И подписал, что, мол, завидуйте, вот как надо отдыхать в Рождество, да, Скуало? Скуало глубоко вдохнул, медленно выдохнул, отложил телефон и вернулся к формулам. Не то чтобы он предполагал, что его рождественский вечер будет выглядеть как-то по-другому. Конец года – это не только праздничное настроение, но ещё и овер дохера срочной работы, которую нужно завершить, пока часы не пробили полночь. Но весь офицерский состав Варии почему-то такие мелочи не волновали, и совесть их, отдыхающих с душой, была чиста и прозрачна. Скуало постарался сосредоточиться на работе, но не преуспел. Перед глазами как живая стояла фотка Дино. Вот он оттягивает галстук, запускает пятерню в волосы, взлохмачивая их ещё сильнее, и делает селфи. Вот красотка в синем платье оборачивается к нему, и он ловит рукой её тонкую талию. Вот на заднем плане начинает играть рождественская мелодия. Вот девица наклоняется ниже, так, что грудь опасно кренится к краю декольте. Вот шампанское льётся в бокал, и ароматная восхитительная пена поднимается к краям… Скуало с раздражением стукнул кулаком по столу и мысленно посулил Дино, чтобы сегодня у того вообще ничего не поднялось. На часах было семь вечера, варийский замок практически пустовал – без офицерского состава он действительно выглядел как неживой, – и Скуало вдруг пришла в голову светлая идея. Благослови Бог всякие мессенджеры, Твиттеры, Инстаграмы и прочие вещи. Он быстро достал из шкафа белую рубашку, которую хранил на случай всяких внезапных мероприятий, щедро поставляемых Девятым в самые неподходящие моменты, переоделся, распустил волосы. Сбегал в гостиную и прихватил оттуда пару бокалов и недопитую бутылку вина, попутно содрав в коридоре какую-то блестящую рождественскую фиговину. На балконе было прохладно. Конечно, зимой на Сицилии, да ещё и почти на побережье, температура практически никогда не опускалась ниже плюс десяти, но ночью, на обдуваемом всеми ветрами балконе, зима всё-таки чувствовалась. Скуало поставил на каменный бортик перил оба бокала, наполнил их вином. Очень долго вертел один, подкладывая под него всё, что попадалось под руку, пытаясь создать ощущение наклона. Потом так же упорно пристраивал телефон в отдалении. Да, создание атмосферы Рождества в одиночку требовало усилий, но Скуало с мрачным удовлетворением подумал, что конечная цель того стоила. Фотография получилась – загляденье. Скуало в рубашке, расстёгнутой на две верхних пуговицы, стоял у перил балкона, ветер трепал его волосы, а сзади раскинулась темень ночи с горящими в ней огнями. На плече у варийского капитана небрежно болталась мишура, а бокал вина, зажатый в его руке, с мелодичным звоном соприкасался с чужим бокалом незримого собеседника. Скуало не смотрел в камеру, улыбался и был прекрасен как рассвет. Скуало настоящий – продрогший, уронивший несчастную мишуру куда-то вниз (хорошо хоть, не бокал!) глотнул вина прямо из горла, наложил на фотографию парочку фильтров и отправил Каваллоне с текстом «выкуси, сука!» Потом подумал и отправил ещё и Саваде (неподписанную, конечно): флешмоб Каваллоне стоило поддержать. Почему-то – наверное, сказывался жизненный опыт – Скуало был уверен, что Босс Вонголы тоже отнюдь не развлекается в рождественскую ночь. Ответка пришла почти моментально, буквально через пару минут – Скуало успел только переставить бокалы в свой кабинет и вывести ноутбук из спящего режима. Варийский капитан пролистнул сообщение Каваллоне «Воу! О__О» и приготовился вкушать стенания Савады, морально уничтоженного осознанием, что даже у варийского капитана есть личная жизнь в Рождество. Однако в диалоговом окне на экране смартфона Тсунаёши бессовестно улыбался с фотографии, на его шее, на манер шарфа, была повязана рождественская гирлянда из хвои и шишечек. На заднем плане мелькали чьи-то радостные лица – все сплошь незнакомые, переливались огоньки и отчётливо виднелся праздничный антураж. Пока Скуало тупо пялился на экран и пытался сообразить, как же так вышло, что Савада оказался на каком-то празднике жизни, где явно не было ни одного Хранителя, да и в целом царила здоровая рождественская атмосфера, телефон разродился ещё одной смс-кой. «Рад за тебя, Скуало!» – гласила она. Супербиа почувствовал острую необходимость разбить свой ноутбук и напиться в хлам. Словно издеваясь, телефон ожил новым оповещением. Скуало машинально ткнул в него: оказалось, Орегано обновила Инстаграм. И хотя сердце нашёптывало варийскому капитану, что не стоит открывать и смотреть, он всё равно открыл и посмотрел. Секретарь Емитсу, обычно погружённая в работу двадцать четыре часа в сутки, теперь глядела на него в ответ, хорошенькая и раскрасневшаяся, делающая селфи на фоне праздничных рождественских магазинов. Это был финальный удар. Скуало отшвырнул телефон в сторону, твёрдо решив, что на сегодня с него хватит всяких рождественских чудес. Он заставил себя переключиться на работу: в конце концов, Эксель был родной, знакомый, и никаких подлянок уж точно сделать не мог, разве что формулу по ошибке неправильную составить, но это легко перепроверялось. Минут двадцать всё шло хорошо, но потом Скуало дошёл до дат. Даты не сходились ещё хуже баланса, и вычислять их правильность приходилось по календарю, памяти и обрывочным доказательствам в чатах и смс-сообщениях. Скуало вздохнул и снова полез в Интернет. В корпоративном чате Вонголы народ, как всегда, выяснял личные отношения вместо того, чтобы работать. Или наслаждаться Рождеством. Скуало немного покопался в истории, исправил в своих отчётностях двадцать первое октября на двадцать второе, а потом глазом зацепился за обрывок текущего разговора. Хранители Савады дружно обвиняли друг друга в чём-то масштабном, но по контексту выходило – просто выясняли, кто из них виноват в заварушке во Франции и что с ними сделает Савада, когда всё уладит и вернётся. Скуало в задумчивости ещё раз открыл фотографию, присланную Тсунаёши, и присмотрелся повнимательнее. Ха. Ха-ха-ха. Его профиль в Скайпе он набрал быстрее, чем успел подумать, зачем ему это вообще нужно. – Привет, – сказал Скуало, когда на мониторе отобразилось лицо Савады в узкую камеру его мобильного телефона. – С каких это пор разгульные рождественские вечеринки проходят в аэропорту Фальконе-Борселлино? – Привет, – ответил Савада. – С каких это пор ты сидишь он-лайн со своего компьютера в корпоративном чате, празднуя с кем-то Рождество? Некоторое время они просто молча разглядывали друг друга. – Один-один, – Савада вздохнул и поправил наушник. – Знаешь, мне кажется, что если бы я продавал сюжеты из своей жизни как сценарии, то заработал бы гораздо больше, чем я зарабатываю сейчас. Скуало знал, сколько зарабатывает Савада сейчас, поэтому счёл заявление весьма серьёзным. – Я понял только то, что твои снова что-то учудили, и ты полетел во Францию разбираться. Так какого чёрта ты застрял в палермском аэропорте? – Я уже вернулся, – объяснил Савада, снова тяжело вздыхая. – Специально подгадал, чтобы освободиться к рождественскому вечеру. Но, во-первых, мой рейс задержали на несколько часов из-за нелётной погоды. А во-вторых, мои вещи потерялись, и я вынужден разбираться ещё и с этим. Скуало состроил сочувствующее лицо. – А что так долго? – спросил он. – Написал бы заявления о пропаже – и ехал спокойно… Найдут они этот твой чемодан рано или поздно, а не найдут, ну так велика беда?.. – Синьор Супербиа, – очень проникновенно произнёс Тсунаёши, – я давно заметил, что люди работают гораздо оперативнее и результативнее, если лично контролировать процесс. Именно поэтому мои вещи уже нашли – в аэропорту во Франции. В общем, мне осталось посидеть тут ещё часа три-четыре, ну, в крайнем случае, пять, и мы с чемоданом снова воссоединимся. Вернее, с тем, что находится внутри чемодана. Я не был уверен, как лучше описать в заявлении о пропаже все свои вещи, чтобы при этом не вызвать международный резонанс, так что мы с сотрудниками решили разобраться с делом неофициально. Скуало было очень интересно, включает ли контроль процесса пистолет у виска начальника аэропорта, но озвучивать мысли не стал. Савада Тсунаёши к своим годам научился добиваться желаемого разными способами, и они не всегда включали физическую расправу. Но действовали безотказно. – Пиздец, – посочувствовал он. – Он самый, – Савада на секунду пропал с экрана, что-то кому-то сказал и снова обратил взгляд на Скуало. – Ладно. Проехали. Сил моих больше нет думать про самолёты, чемоданы, подчинённых и работу. Давай поговорим о чём-нибудь хорошем, м? Скуало честно задумался, что хорошего можно сказать человеку, застрявшему в ночь на Рождество в аэропорту Фальконе-Борселлино. – В Шанхайском зоопарке вчера родились двое детёнышей панды, – наконец, ответил он. – Девочку назвали Сяохуан, а мальчика – Сяолун. – О, – в тон ему отозвался Савада, – это здорово. Панд на Земле не так много. Хорошо, что даже в зоопарках они ещё могут размножаться. Наверное, китайцы весьма рады такому событию? – Конечно, – согласился Скуало, – событие номер один после запуска спутника, который произошёл неделю назад. Они обсудили популяцию панд, спутники, китайцев, потом как-то незаметно перешли к обсуждению женщин, стараясь соблюдать установку говорить только о хорошем – или хотя бы не о совсем плохом. Правда, иногда, после фраз «натуральная истеричка» или «может так мозги промыть, что потом ещё долго будешь…» Савада пытался вставить что-то вроде «да-да, бывают некоторые личности, вот, например, не далее, как позавчера Мук…», потом обрывал сам себя и через силу возвращался к женщинам. Разговор напоминал изощрённую пытку, но, определённо, был веселее, чем работа с документами или бесцельное ожидание чемодана. Неожиданно в дверь кабинета постучали и заглянули, не дожидаясь ответа. – К вам гости, капитан, – бодро отрапортовал рядовой из отряда Скуало, один из тех несчастных, кому выпало дежурство на Рождество. Впрочем, Скуало был уверен, что ребята всё равно по-тихому празднуют внизу: делов-то – всего лишь не попадаться на глаза капитану. Да и он сам не стал бы запрещать до тех пор, пока всё проходило в рамках приличия. – Кто? – переспросил Скуало: доверия к рождественским гостям он, естественно, не испытывал. – Санта Клаус? Баббо Натале? Святая Дева Мария? – Ну вот к деве-то оно точно ближе, – хохотнул рядовой. – Но не святая, потому что по работе. Привести? Скуало наспех попрощался с Савадой, который напоследок подарил ему любопытствующий взгляд, и на всякий случай поставил бутылку вина с бокалами под стол. – Добрый вечер, Скуало, – Орегано невозмутимо прошла в кабинет, стук её каблучков заглушил ковёр. – Прости, что без звонка, но я была уверена, что застану тебя здесь. Нужно подписать кое-какие бумаги… Скуало некоторое время просто молча смотрел на неё, а затем расплылся в совершенно сумасшедшей улыбке. – Вечер добрый, – сказал он, – дорогая наша королева Инстаграма. Как там твоё прекрасное Рождество? На лице Орегано не дрогнул ни единый мускул. – Я просто проходила мимо магазина и решила сфотографироваться. – Проходила мимо? – хмыкнул Скуало. – По дороге от офиса ЦЕДЕФ до варийского замка? Тебе карту показать? – О, – Орегано вдруг огляделась с преувеличенным любопытством, – а где же твоя разгульная вечеринка? И приятная компания, с которой ты распиваешь в Рождество вино на балконе? А то я пока вижу только Эксель, открытый поверх сотни вкладок в браузере с пометками «работа». У Скуало в голове мелькнула мысль, что Дино не просто мудак, а мудак феерический. Хотя, отправляя ему эту фотографию, вполне логично было ожидать, что он переправит её ещё кому-нибудь. Счастье, что Занзас свои контакты ему не давал. – Ничья, – признал он. – Давай сюда свои бумажки, женщина-секретарь. Ты прямо как супергерой: всегда появляешься там, где больше всего работы, и выполняешь её. – Ну уж нет, – Орегано плюхнула на стол синюю пластиковую папку, – ещё и за тебя работу я делать не буду. Скажи спасибо, что я сама сюда пришла, а не велела тебе ехать в ЦЕДЕФ. За что Скуало нравилась Орегано, так это за порядок в документах. Никаких безумных каракулей, заляпанных кровью и набросанных наспех на коленке (хорошо, если своей, а не близлежащего трупа), никаких путаниц в числах и датах. Маммон, правда, Орегано не любил: секретарь Емитсу хорошо разбиралась в математике и экономике, и всякие финансовые махинации с ней не проходили. Но мнение Маммона в этом вопросе и не учитывалось. Гостья опустилась на диван и с наслаждением вытянула ноги. Она расстегнула куртку, и Скуало без удивления отметил наличие под ней белой блузки: значит, Орегано действительно подорвалась прямо из офиса. Ещё один человек, лишённый личной жизни и жизни в принципе. – Знаешь, что? – внезапно сказал Скуало и потянулся под стол за бокалами и вином. – Давай-ка я тебя провожу обратно. Всё-таки уже темно, чего девушка одна пойдёт пешком через… ну, ты знаешь, через какое расстояние, раз сюда как-то добралась, правда? Орегано подняла брови, и в первую секунду Скуало подумал, что она пошлёт его с такими подкатами: тоже мне, нашёлся пикап-мастер. Потом её губы тронула лёгкая, но очень понимающая улыбка, и она протянула руку к предложенному бокалу. – В самом деле, – ответила Орегано. – Эта дорога такая долгая, как вообще можно рассчитывать, что я успею обернуться за полтора часа? Моему начальству придётся немного подождать. Конечно, Скуало не собирался идти пешком (как и Орегано, скорее всего, приехала сюда на такси, просто выскочив на минутку где-то в городе, чтобы сделать фото): он окликнул кого-то из своих ребят и велел подогнать машину вместе с водителем. Посмотрели на него со сдержанным интересом, но, соблюдая субординацию, промолчали. Орегано, прижимая к груди папку с документами, с королевским достоинством оценила галантно распахнутую заднюю дверь. Когда автомобиль уже выруливал на главное шоссе, телефон Скуало снова ожил. «Предатель, – писал Савада Тсунаёши, – бросил меня ради женщины?» Интуиция Десятого босса была поистине пугающей штукой. Орегано мимоходом скосила глаза, тоже прочитала сообщение и хмыкнула. – Жалко мне его, – вздохнул Скуало, – чисто по-человечески. Мы, конечно, все пашем как проклятые – Рождество там или не Рождество – но у нас хотя бы нет его Хранителей. И обзаводиться семьёй в другом смысле этого слова пока тоже не собираемся. А вот Вонгола такими темпами вообще без наследника останется, будем потом как дебилы Занзасовых бастардов искать… – Ммм, – задумчиво согласилась Орегано, затем глаза её загорелись решимостью, и она, тоже достав свой телефон, принялась бодро отстукивать сообщения в каком-то мессенджере. Скуало выждал минутку для приличия, потом решил, что любопытство имеет право перевесить и придвинулся поближе. New Message Орегано: Неудачный вечер? *** : Да, как-то снова не сложилось( Тсуна застрял в аэропорту. Но я не жалуюсь, не в первый же раз. Откуда вы всё знаете? Орегано: Это часть моей работы. Кстати, у меня совершенно случайно есть ненужная мне бронь в джазовом ресторане на всю сегодняшнюю ночь, столик прямо у сцены. От аэропорта до ресторана всего пятьдесят минут, а вам – ещё ближе. Если выехать прямо сейчас, можно успеть к началу шоу. ***: Вы серьёзно? Орегано: Ну может, пятьдесят пять минут, но не дольше. ***: >< А вещи? Тсуна сказал, ему надо дождаться. Орегано: Я отправлю кого-нибудь забрать чемодан в аэропорт. ***: То есть, вы предлагаете мне позвонить Тсуне и пригласить его на свидание самой? Орегано: В точку. Если вы скажете, что вам скучно, а не что «всё в порядке, работай и дальше, пожалуйста», он не откажет. ***: Орегано, вы замечательная. Орегано: Спасибо, донна. ***: Я не донна! Орегано: Все секретари обязаны уметь предсказывать будущее. Хорошего вечера, бронь сейчас скину на мейл. Скуало поднял брови в непритворном изумлении. – Это то, о чём я подумал? – спросил он. – О, ну я не знаю, о чём ты подумал, – невозмутимо ответила Орегано, не отрывая глаза от экрана. – Нет, серьёзно? И часто ты переписываешься с… с «янедонной»? И с каких это пор устраивать личную жизнь Савады – любого Савады, я сейчас имею в виду, – входит в твои секретарские обязанности? Орегано фыркнула и отвернулась к окну. Буквально через три минуты телефон Скуало звякнул. Он вздохнул, не представляя, кому ещё мог понадобиться, но это снова пришла смс от Савады Тсунаёши. «Поцелуй за меня Орегано, пожалуйста», – гласила она. Нет, интуиция Савады – это определённо оружие массового поражения. Скуало даже немного посочувствовал его Хранителям: если бы Занзас был хотя бы вполовину таким проницательным, то давно переубивал всё своё окружение нахер. Телефон звякнул снова. «И за себя тоже поцелуй ;)» Водитель высадил их в самом центре Палермо. На улицах, сплошь украшенных еловыми гирляндами, огоньками и рождественскими фигурками, было многолюдно, шумно и празднично. Компании людей разных возрастов встречались, расходились, обменивались дежурными фразами и желали друг другу всех благ. Туристов, на первый взгляд, было не так уж и много, и Скуало их прекрасно понимал: его бы воля – он б лучше поехал встречать Рождество в какой-нибудь заснеженный городок, нежели на самый юг Италии. Орегано, молча вышагивающая рядом, поёжилась – одежда её никак не подходила для долгих прогулок рождественской ночью – и Скуало пришлось выгребать всю мелочь из карманов, чтобы купить два стаканчика горячего глинтвейна. – Шесть баллов из десяти по шкале «Я настоящий джентльмен», – шутливо произнесла Орегано после первого глотка. – Вот спасибо! – закатил глаза Скуало. – Куда потерялись ещё четыре, а? Кто-то пихнул их, и Скуало пришлось по инерции пройти вперёд пару шагов, чтобы не расплескать напиток. Орегано задрала голову и присвистнула. – Венок омелы. – Целуй! – заорал кто-то из толпы, и его поддержали весёлым смехом. Скуало чмокнул Орегано в щёку, схватил под локоть и потащил за собой под недовольный свист. – Восемь баллов из десяти, – засмеялась Орегано за его спиной. – Это от Савады. Просил поцеловать тебя за его счастливо обустроенную личную жизнь. Нужно будет потребовать, чтобы он назвал первенца в честь тебя. – Тогда семь, – Орегано замедлила шаг, и Скуало тоже пришлось притормозить. – Погоди, давай сначала допьём. Не хочу, чтобы вот это всё оказалось на документах. Они остановились на углу одной из праздничных улиц. Орегано потёрла щёку, и Скуало запоздало сообразил, что она, наверное, теперь вся липкая, после глинтвейна-то. – Ну вот, – сказал он, чувствуя неожиданное умиротворение, – все счастливы и все пристроены в этот рождественский вечер. – Кроме чемодана Савады. Ну и Дино ещё, – педантично уточнила Орегано, делая глоток из стаканчика. Её очки запотели от пара, поэтому она сняла их и небрежно убрала в карман. – Погоди, – спохватился Скуало, – а что с Каваллоне не так? Он же прислал мне фотку: костюм, праздник, красотка на заднем плане. Вот, сама посмотри. Орегано прищурилась, наклонилась поближе к экрану – и пренебрежительно хмыкнула. – Ага, конечно. Это же жена Ромарио. Они сегодня должны были пойти в консерваторию, поэтому и в платье. А к Дино зашла, чтобы предупредить, что они уходят. Ну что ты как маленький, Скуало, ей-Богу… Скуало почувствовал тихую и совершенно недостойную радость внутри. – Ну-ка подойди сюда, – попросил он, заходя в настройки камеры и переключаясь на фронталку. Вот эта фотография получилась что надо: они с Орегано, раскрасневшиеся от глинтвейна, прижались щека к щеке на фоне рождественской феерии за спиной. Даже фильтры никакие ставить не пришлось. Скуало запостил её и в Инстаграм, и в Твиттер, а Каваллоне ещё и персонально скинул. «СКУАЛО, ДА КАК ТЫ МОГ!!! – ответил Дино буквально несколько секунд спустя. – Ты что, и правда не работаешь? А я думал, ты просто шутишь!» «Погоди, ты провёл этот вечер с Орегано?!» «Скуало, я не знал, что между вами что-то есть! Вы оба предатели. Почему вы не сказали мне?» «ПОГОДИ, ЗНАЧИТ, ОРЕГАНО ТОЖЕ НЕ РАБОТАЕТ?!» Орегано, прочитав сообщения от Дино, дьявольски захохотала: Скуало даже и не знал, что она так умеет. – Я б на тебе женился, – от всего сердца сказал он. – Почему? – она отобрала у Скуало пустой стаканчик и выбросила его в урну; затем достала из кармана влажные салфетки и предложила одну. – Ты умная, – честно ответил Скуало, вытирая липкие руки: остаток напитка всё-таки расплескался, пока они хохотали над несчастным Каваллоне. – И у нас не будет никаких проблем с семейной жизнью. – Конечно, потому что не будет самой семейной жизни, – согласилась Орегано, постучав пальцами по папке с документами. – Но я, если что, тоже бы за тебя вышла замуж. Хотя бы для того, чтобы посмотреть на реакцию Дино, а то он уже достал шутить, что я останусь старой девой и заведу себе сорок компьютеров. Ладно, Супербиа, это всё прекрасно, конечно, спасибо за приятный вечер, но мне бы в офис уже пора. Поймаешь такси? Скуало представил, как он сам вернётся в варийский замок, засядет за отчёты, допьёт несчастное вино… – Нет уж, – он ухмыльнулся. – Вообще-то, Савада велел мне сделать ещё кое-что, пока мы с тобой тут гуляем. А приказы начальства не обсуждаются. Орегано улыбнулась и почему-то не стала спорить. – Вот теперь – десять из десяти, – прошептала она, легонько толкая Скуало локтём в бок. Её глаза блестели в свете рождественских гирлянд.