На развалинах Хогвартса

За пределами надёжных каменных стен Малфой-мэнора хлестал ливень, а внутри царило молчанье, прерываемое лишь отзвуками мерных шагов хозяина дома. Его супруга пристроилась на самом краешке стула в углу комнаты и нервно перебирала ткань платья, а сын замер в кресле у никем не зажжённого камина, подперев рукой голову и уставившись невидящим взглядом в пустоту. Сколько кругов уже навернул по комнате отец? Сколько тихих вздохов вырвалось из груди матери? Сколько сам он, Драко, сидит, вот так, не шелохнувшись? Может быть полчаса, может час… А возможно, что с тех пор, как они все втроём переступили порог мэнора, прошло не более десяти минут. Всё возможно. Окинув пустым взглядом комнату, Драко снова погрузился в свои мысли. А подумать было о чём. Где-то далеко, за десятки километров от Малфой-мэнора, продолжалась битва за Хогвартс. Далёкие гулкие раскаты грома будто подтверждали это. Где-то там, за лесами, долинами и прочими красотами магического мира светлые и тёмные маги столкнулись в вечном противостоянии добра и зла. Если конечно кто-то из тёмных там ещё остался. А оно и не мудрено, ведь никто не знал, что может случиться в следующее мгновение. Но зато каждый понимал, что развязка неминуема и очень близка. Поттер жив и серьёзно настроен, Волдеморт в ярости и крушит всё вокруг, но настроен не менее серьёзно. Поттер жив… Поттер жив. Да, эта мысль занимала Драко больше всего. Поттер жив. Но как? Как мальчишке удалось одурачить могущественнейшего тёмного мага всех времён, да так, что тот даже не заметил подвоха? Загадка. Малфой-младший всегда знал, что Гарри Поттер совсем не прост, хоть и выглядит на первый взгляд непроходимым тупицей. А в последнее время он и вовсе начал ловить себя на мысли о том, что восхищается постоянно выходящим сухим из воды Мальчиком-Который-Выжил. Причём Драко на все триста, четыреста процентов был уверен, что это не чистое везение, как думали многие. Вот и сейчас наследник одного из самых знатных и старинных родов магической Британии опомнился лишь тогда, когда, увлёкшись, уже чуть ли не начал делать ставки на предстоящий поединок, причём явно не в пользу своего повелителя. «Тьфу ты!» - Драко с досады даже топнул ногой и резко поменял позу в кресле, разминая затёкшую шею. Постепенно его мысли потекли в несколько другом направлении. От будущего они плавно перешли к прошлому, заново перебирая, перемалывая последние годы жизни. Надломленный авторитет в школе, постоянные упрёки отца о недостаточности стараний дома. И вот, наконец, поручение, данное лично Тёмным Лордом, и то – провалено. Шанс восстановить потерянное, занять наконец свою нишу в магическом обществе, но и он упущен лишь потому, что чего-то не хватило. Чего? Юный Малфой и сам не знал точно. Но ясно ему было одно: это «что-то», маленькая частица его души, постоянно мешавшая и дававшая о себе знать в самый неподходящий момент, зародилась в нем не так давно и несколько последних лет активно развивалась, как паразит, наполняла всё его нутро таким знакомым с детства, при этом совершенно новым, непривычным бунтарским огнём. Она то затихала, то взрывалась новой волной протеста ко всей грязи этой жизни, ко всей её ничтожности. Драко боролся. Точнее, он пытался бороться с этим странным – и страшным! – явлением, но получалось далеко не всегда. Будто под действием какого-то дурмана Драко не смог, просто не смог пошевелись языком, чтобы выдать Гарри Беллатрисе. Лишь от одного напоминания об этом, всё от того же Гарри, палочка Драко вновь дрогнула, а рука чуть было не опустилась. «Что со мной?» Этот вопрос Малфой-младший задавал себе бесчисленное множество раз. И ни разу не находил ответа. Поначалу Драко винил себя в собственной никчёмности: этакий бестолковый сын, не оправдавший надежд отца. Затем понял – дело не в этом. Здесь что-то другое, посерьезнее. Однако что именно – вопрос так и остался открытым. Но хуже всего было то, что дурацкий Поттер всё это видел. Видел всё и замечал всё, чего ему видеть и замечать было не положено. Все движения души, все эти слабости - Драко точно знал, что Поттер даже не видит – чувствует его насквозь. И ненавидел его за это. Да, Драко правда считал Гарри Поттера сильным волшебником, правда бывал порой впечатлён его геройствами. Но стоило ему лишь раз взглянуть в зелёные глаза, как тотчас мозг заволакивала пелена жуткой, тупой ненависти, а по телу неровными волнами прокатывалась волна отвращения. Причём отвращение это было не столько к Поттеру, сколько… к самому себе. Будто бы один только взгляд этого мальчишки способен был вывернуть наизнанку душу, вытрясти её со всеми потрохами, а затем кинуть прямо в лицо владельцу. «Наверное именно таким взглядом смотрел бы Создатель на людей в день Страшного Суда, - вспоминал иногда Драко непонятно откуда известные ему магловские сказки о Боге. – Никаких слов, никаких упрёков. Один лишь взгляд – и даже самые законченные грешники тут же падают ниц и принимаются усердно каяться». Малфой конечно слабо верил в подобное, но именно это сравнение ему очень нравилось. Поттер казался ему иногда уж очень светлым, слишком святым. «Если бы не это, то я, кажется, и правда бы вошел в число его глупых фанатов», - невесело усмехнулся собственным мыслям Драко. Вдруг резкая боль в руке заставила его вынырнуть из омута воспоминаний. Поморщившись, Драко задрал рукав пиджака вместе с рубашкой. И то, что он увидел… Метка Тёмного Лорда. Она двигалась – видоизменялась, будто бы переливалась. Казалось, череп строит судорожные гримасы, а змея вот-вот поползёт, как живая, зашипит – и бросится прочь с бледной, покрытой судорожными мурашками кожи. Драко с трудом оторвал взгляд от жуткого завораживающего зрелища, но лишь за тем, чтобы через мгновение снова приковать его к руке. Но этой секунды хватило, чтобы заметить, что мрачный, как сама тьма, Люциус тоже рассматривает свою руку. - Отец… Что это? – дрогнувшим голосом спросил Драко, напряженно вглядываясь в то расплывающуюся, то снова сгущающуюся зловещую метку на руке. Спросил, хотя сам уже знал ответ на этот вопрос. Малфой-старший опустил рукав мантии и перевёл взгляд на стекло, по которому по-прежнему стекали, расплываясь мутными пятнами, капли дождя. - Это конец. Тёмный Лорд пал. Драко показалось, что за спиной облегчённо выдохнула мать. Сам он подавил точно такой же облегчённый вздох. Да, первым чувством было облегчение. А затем, когда первые секунды оцепенения прошли, мысли забегали, как сумасшедшие. Волдеморт погиб, значит пророчество сбылось и Гарри убил его. Вряд ли при данных обстоятельствах возможен был другой вариант развития событий. Выходит, Поттер всё же смог выстоять портив сильнейшего тёмного мага. Если конечно не пал с ним в равном бою. Эта внезапная мысль будто пронзила всё тело Малфоя током, и от её неожиданной очевидности он, подорвавшись вдруг с кресла, вскочил на ноги. - Драко?.. – встрепенулась мать. - Куда собрался? Драко обернулся и встретился взглядом с пристально смотрящими на него глазами отца. - Я… пойду… подышу воздухом. А то здесь слишком душно… - промямлил он, спеша скрыться от этого пронизывающего взгляда. Конечно же, Люциус уже разгадал намерения сына, пусть даже и он – Драко – сам ещё не вполне осознавал их. - Ни шагу из мэнора, - ледяной приказ. - Разумеется, отец, - не менее ледяной ответ. * * * «И правда, куда я собрался?» Драко понемногу приходил в себя, стоя под холодными струями дождя. Боль в руке понемногу утихала, но её всё ещё будто обжигали огненным дыханием тысячи маленьких дракончиков. Удивительно, но Малфой, который всю свою сознательную жизнь всей душой ненавидел дождь, снег и вообще всё, что только может литься с неба на голову, сейчас не чувствовал ни малейшего дискомфорта. Напротив, влажные бусинки, то и дело скатывающиеся по лицу и волосам, успокаивали, приводили мысли в порядок, и казалось даже, проникая под кожу, усмиряли бег неистово рвущегося из грудной клетки сердца. А сейчас это было очень даже кстати. «Так куда же всё-таки? В Хогвартс? Ну конечно же в Хогвартс, кого я обманываю! Даже отец с матерью это поняли, а я всё тешу себя какими-то иллюзиями, пытаясь скрыть истинную причину своего беспокойства. От самого себя». Драко обречённо вздохнул. Ладно, куда – разобрались. Но зачем? Удостоверится, что всё в порядке… Поблагодарить. Пожать руку, обнять, улыбнуться и получить улыбку в ответ. Попросить прощения. Ещё один страдальческий вздох вырвался из груди Малфоя. Что за глупости?! Ещё он не просил прощения у шрамоголового тупицы! Но Драко ничего не мог с собой поделать – дурацкое «что-то» опять больно хлестануло в самое нутро. Отчаянный, долгое время сдерживаемый рык прорвался сквозь плотно стиснутые зубы измученного собственными стенаниями юноши. Он резко задрал рукав и в приступе жгучей ярости на собственное бессилие, провёл рукой от кисти вверх до локтя, с силой впиваясь ногтями в бледную кожу, на которой по-прежнему извивалась и без того болезненная проклятая отметина. Вдруг Драко почувствовал лёгкое, почти невесомое, но очень нежное прикосновение к своему плечу чьей-то тёплой ладони. - Мама?.. - Мальчик мой, - Нарцисса бережно взяла холодную руку сына в две свои ладони. – Ничего не бойся. Ты у меня сильный, а я… я всегда с тобой. Какую бы дорогу ты не выбрал, я всегда буду с тобой, слышишь? Леди Малфой смахнула рукой две мокрые пряди светлых волос и, привстав на носочки, прикоснулась губами ко лбу Драко. А затем, притянув к себе, обняла так, как лишь настоящая мать может обнимать горячо любимого сына. Драко так же нежно, искренне обнял мать в ответ. В голове мелькнула мысль о том, что капли дождя, стекающие по щекам, стали вдруг теплыми, почти горячими. И только потом он понял, что это были слёзы. * * * Идею «побега в Хогвартс» Драко решил оставить до вечера, а точнее до ночи, наивно полагая, что к тому времени кровь, бурлящая в венах, наконец остынет, а за еще пару часиков блуждания под дождем дурь из головы выветрится окончательно. Как бы ни так. С наступлением темноты Малфой-младший окончательно убедился в том, что желание выбраться из четырёх стен безопасного родительского дома не только никуда не делось, но еще и в разы усилилось. «Ну точно где-то головой ударился», - заключил он, однако это заключение ему мало чем помогло. Промаявшись целый день мучительным ничегонеделанием и ежеминутным поглядыванием на часы, Драко объявил, что смертельно устал и отправляется спать, едва сгустились сумерки; затем еще несколько часов проторчал у себя в комнате, то лежа на кровати и бессмысленно вылупив глаза в потолок, то вдруг соскакивая и принимаясь всё так же бессмысленно шататься из угла в угол. И только тогда решил окончательно: он пойдёт. Так, на одну минутку. Только одним глазком глянет. Издалека. И сразу же назад! Придя к такому решению, Драко немного успокоился. Теперь оставалось лишь дождаться безопасного времени для того, чтобы максимально незаметно улизнуть. Хотя последнее тоже было не так-то просто. Отец совершенно точно поставил на поместье защиту, препятствующую как проникновению в здание, так и выходу из него. И эти меры были явно не только для того, чтобы к ним не вломились какие-нибудь мракоборцы, но еще и с целью удержать непутёвого отпрыска с шилом в одном месте в родительском гнезде. Но Драко Малфой был бы не Малфоем, если бы не знал с десяток способов обойти такие воспитательные меры своего папочки. Так что, когда большие настенные часы в зале одним гулким ударом пробили половину четвёртого ночи, он, облачённый в длинную чёрную мантию с глубоким капюшоном, уже осторожно, но вполне бодро шагал по одной из многочисленных, отысканных им ещё в детстве заколдованных лазеек из мэнора, ведущей прямиком в школу магии. А в поместье Малфоев всё было по-прежнему тихо, и ничего не нарушало сон его обитателей. * * * Драко пришлось хорошенько поднапрячь мозги и зрение, прежде чем он наконец сообразил, где находится. Оказалось, ход привёл его на окраину Запретного леса. Неподалёку, среди деревьев виднелся просвет, и Драко направился туда. Аккуратно раздвинув руками ветки, он замер, поражённый увиденным. Перед ним, на холме, возвышался Хогвартс. Но то, в каком состоянии он был, представляло собой весьма жалкое зрелище. Наполовину разрушенный, он стоял, как печальный великан. Но голова его не была склонена. Он не подчинился судьбе и потому, несмотря на всю свою убогость, выглядел по-прежнему величественно. Драко восхищенно выдохнул. Он никогда и не замечал, как гордо и статно выглядит его школа. Так же он, когда был здесь сутки назад, не заметил и то, как сильно пострадало здание. Многие башни оказались разрушены, повсюду валялись камни, обломки стен. То, что осталось от моста, казалось в темноте очертаниями уродливого чудовища. «Да много ли я вообще замечал? – сокрушённо вздохнул Драко. – Кажется, вообще ничего». Но позволить себе сидеть здесь и любоваться видами до рассвета Малфой не мог, во-первых, потому что не позволяли обстоятельства, а во-вторых – явился он сюда с совсем иной целью. Драко пригнулся и, раздвинув ветви, аккуратно выбрался из своего укрытия, мягко ступая по сырой от ночной росы почве. Но внезапная мысль об одной вещи, поразившая вдруг сознание, заставила его застыть в недоумении. Эта вещь была настолько банальна и так очевидна, что одно лишь предположение о том, что можно забыть учесть её в своём идеально продуманном плане побега из дома, вызывало недоверчивую улыбку. А Драко действительно забыл. «Ну и как же я собирался выяснить, жив-ли-здоров Поттер, лишь взглянув на Хогвартс «одним глазком, издалека»? Телепатически? Внезапный дар к прорицаниям? Или я предполагал, что специально для меня над воротами вывесят транспарант с надписью «Мистер Гарри Поттер в полном здравии и прекрасно себя чувствует. Будет не против, если Вы, мистер Малфой, зайдёте его проведать»? Гениально, ничего не скажешь», - Драко мысленно поаплодировал самому себе. Но шутки шутками, а решать, что делать дальше, всё же было необходимо. Однако никаких более-менее адекватных предложений в голове не наблюдалось, так что он не придумал ничего лучше, кроме как в поисках оных обойти здание вкруговую, держась на достаточном расстоянии, чтобы случайно не столкнуться с какими-нибудь ночными блудилами вроде него самого. Хотя на самом деле Драко был почти полностью уверен, что в эту ночь в замке все спали, отходя от тяжёлых потрясений битвы, но излишняя осторожность не помешает, ведь так? Что-то подсказывало ему, что Малфои сейчас – не самые желанные гости в Хогвартсе. Говорят, что если чего-то очень сильно захотеть, то это обязательно исполнится. У Драко же время от времени возникало чувство, что в его жизни это правило определённо выполняется, только всё как-то совсем не через то место. Обогнув уже три стены замка, и не встретив ни одной живой души вокруг, Драко заметно расслабился и уверенно завернул за очередной каменистый холм, пытаясь вдолбить самому себе, что если даже он и не узнает то-что-он-так-сильно-желал-узнать, то ничего страшного и не случится, а прогулка по знакомым с детства, почти родным местам в эту чудесную весеннюю ночь – это тоже очень даже неплохо и почти равноценно первоначальной цели его нахождения здесь. Увлеченный внутренним диалогом, Драко окончательно потерял всю бдительность и слишком поздно заметил тёмное «нечто» вдалеке. Это самое «нечто» однако довольно быстро двигалось прямо в его сторону и при ближайшем рассмотрении оказалось самой обычной человеческой фигурой. Но вся беда состояла в том, что эту худощавую фигуру Драко узнал бы из тысячи. Он встал, как вкопанный, и, напряжённо вглядываясь в темноту, молил, чтобы всего раз в жизни зрение подвело его. Опомнился Малфой только тогда, когда человек подошёл уже совсем близко, и теперь их разделяло не более пяти метров. Но вдруг тот остановился и, не замечая активно пытавшегося слиться с окружающим ландшафтом Драко (спасали чёрная мантия и тень от выступавшей на склоне холма каменной скалы), поднял голову к небу. Прошло с полминуты, показавшейся Малфою настоящей вечностью. Почти панически принималось решение: остаться стоять на месте, положившись на милосердие судьбы, или попробовать осторожно отступить за спасительный скалистый выступ, уповая на всё ту же судьбу с её весьма призрачным милосердием. Придя к выводу, что второе если не безопаснее, то разумнее уж точно, Драко сделал максимально аккуратный медленный шаг назад и… и оплошал в лучших традициях жанра. И если самым каноничным в подобной ситуации было бы наступить на сухую ветку или скрипящую половицу, но ни того, ни другого под рукой, а точнее, под ногой, не оказалось, то наш герой благополучно ступил пяткой на средних размеров острый камешек. Нога, не устояв на клиновидной поверхности, подвернулась, а камень отскочил в сторону, прямо к тому месту, где угол наклона местности был наибольший. Уныло проследив за тем, как каменный предатель с оглушительным в предрассветной тишине грохотом катится вниз с холма, Драко от души поздравил себя с почётным званием неудачника дня. Затаив дыхание, поднял взгляд. И почти с ужасом взглянул в зелёные глаза, смотрящие на него с неприкрытым изумлением. В том, что эти глаза были именно зелёными, Драко, несмотря даже на темноту майской ночи, не сомневался ни доли секунды. А всё потому, что только ему могло так несказанно «повезти». * * * За этот безумный день произошло многое. Но чего Гарри точно не ожидал, так это встретить Малфоя, ошивающегося в окрестностях Хогвартса неподалёку от Запретного леса. Денёк и правда выдался не из лёгких. Было раннее утро, когда окончательно завершилась Вторая магическая война. Обессиленные, Защитники отправились зализывать раны. Целые сутки, вплоть до позднего вечера, расчищали коридоры и залы от обломков, выносили мусор, хоронили погибших и ухаживали за ранеными. Говорили мало – берегли силы. Когда окончательно стемнело, зажгли свечи в Большом зале. Несмотря на то, что спальни факультетов оказались самыми хорошо сохранившимися помещениями в замке, расходиться по комнаткам не хотелось никому, так что профессора приняли решение остаться на ночь здесь же. Пока готовились ко сну, Гарри думал, что как только ляжет – уснёт моментально и проспит как минимум до полудня. Но стоило его голове коснуться подушки, как вся дремота, вся смертельная усталость, одолевавшая гриффиндорца в течение дня, мгновенно испарились. Потушили свет. Но это, вопреки обыкновению, не способствовало засыпанию. Напротив, темнота только усугубила положение, возбудив в подсознании целый рой образов и мыслей. Проворочавшись таким образом несколько часов и убедившись в том, что царство Морфея ему не светит, Гарри поднялся, прихватил всегда собранный рюкзак с самым необходимым, который в настоящее время служил ему подушкой, и, аккуратно обойдя раскинувшего все конечности похрапывающего Рона, направился к выходу. Тихо ступая между рядов спящих учеников, он добрался наконец до коридора, прокрался на цыпочках мимо дремавшего на стуле у дверей Филча, который даже сейчас не покидал - ну по крайней мере номинально - свой пост, и только тогда, когда вышел за ворота школы, смог вздохнуть спокойно. Постояв немного неподвижно, втягивая носом ночной воздух с витавшими в нём запахами молодой травы и сырой земли, Гарри побрёл, не разбирая дороги, куда глаза глядят. Ему просто хотелось побыть недолго одному, подальше от людей. Быть спасителем магического мира, быть Гарри Поттером, к которому, помимо статуса Мальчика-Который-Выжил, прибавился теперь ещё и статус Мальчика-Который-Спас-Мир, конечно очень здорово… Но и очень утомительно. Поэтому своеобразная передышка, позволившая бы хоть немного привести мысли в порядок, была новоиспечённому Герою просто необходима. Выйдя на открытую местность, Гарри помедлил немного, наслаждаясь лёгким прохладным ветерком и ощущением свободы, и стал спускаться вниз с холма, оставляя всё дальше позади мрачное здание школы. Он шёл, опустив голову, и ни о чём особенно не думая. Но когда тёмная громадина замка почти уже закрыла собой линию горизонта, Гарри вдруг заметил, как сильно она посветлела. «Выходит, уже недалеко до утра, скоро рассвет», - подумал он и поднял голову. Небо над ним было однако ещё совсем чёрным. Облака, клубившиеся над Хогвартсом днём, к ночи рассеялись, открыв миру как никогда яркий звёздный калейдоскоп. Гарри невольно засмотрелся. Ему подумалось, что как бы ни был красив потолок в Большом Зале, как бы точно и реалистично не изображал он мириады звёзд и созвездий, но он навсегда останется лишь скудным подобием того величия, той красоты, которая предстаёт перед земным миром на ночном небе. Гарри, казалось, мог бы стоять так вечно. Ну или до тех пор, пока не настанет утро и звёзды не скроются, заслонённые яркими солнечными лучами. Но вдруг какой-то негромкий звук заставил его обернуться. Секундный ступор, и Гарри схватился было за палочку, но тут же опустил руку, стыдясь своего мимолётного порыва, хотя, его, конечно, можно было понять. Однако перепуганные, каждое размером почти что с блюдце, глаза стоящего напротив Поттера парня красноречиво говорили о том, что явился он сюда явно не затем, чтобы завершить недоделанное Волдемортом. К тому же замер он в очень неестественной позе, будто бы пятясь назад. - Малфой?.. – осторожно, словно уточняя, произнёс Гарри, как бы всё ещё не до конца уверенный в том, что перед ним действительно тот надменный слизеринец, которого он знал уже столько лет. - Поттер, - эхом отозвался тот, окончательно убеждая Поттера в том, что бледнолицее, непонятно откуда взявшееся существо в чёрном балахоне с капюшоном – это не плод его взбунтовавшегося в связи с многочисленными нервными потрясениями рассудка. Ну а в том, что это точно Малфой, Поттер убедился окончательно тогда, когда Смерть-без-косы-но-с-палочкой пробурчал себе под нос что-то вроде: «Жив-таки, надо же», - и при этом как-то подозрительно сокрушённо вздохнул. Это было определённо в духе Драко Малфоя, так что Гарри даже немного расслабился. Ну, по крайней мере, то, что он ещё не сходит с ума, определённо радовало. Давние школьные неприятели ещё немного поиграли в гляделки, прежде чем Поттеру это надоело. Молчание затягивалось, а Малфой, похоже, не собирался его прерывать. Так что Гарри решил первым начать переговоры: - Так ты… - Если ты думаешь, что я пришёл сюда затем, чтобы благодарить тебя за что-либо, то чёрта с два! – внезапно огрызнулся Малфой и снова затих, насупившись. От такого неожиданного и совсем по-детски агрессивного маленького взрыва, разом выдававшего с потрохами все тайные мысли Малфоя, Гарри даже оторопел. Драко же, напротив, приободрился и, решив, что лучшая защита – это нападение, приготовился к атаке, пока что только словесной. Он поджидал только повода придраться к чему-нибудь, и Поттер охотно ему этот повод дал, озадаченно протянув: - Да ладно уж, обойдусь как-нибудь... Тот фыркнул, активно изображая безразличие и пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе. – Ну ещё бы! Ты ведь у нас такой Герой, - Драко сделал особенный акцент на последнем слове, презрительно сморщив нос. - Спасать жизни для тебя не оригинальнее, чем зубы почистить. Подвиг стоит в плане каждый день после завтрака. Зачем тебе чья-то благодарность? Тебя и так все обожают и восхваляют: «Наш Поттер такой великодушный!» Ты слышишь это со всех сторон и - признайся - тебе это нравится! Надеюсь теперь твоё тщеславие полностью удовлетворено. Гарри не ответил. Поведение Малфоя его удивляло и настораживало, обвинения, бросаемые вот так просто в лицо, обескураживали. Знакомые глаза, смотрящие прямо, с вызовом, но очень не долго: стоит лишь пристально взглянуть в них, как они забегают, и вот уже Драко прячет взгляд. Всё как обычно. Но вместе с тем что-то не так. Гарри давно начал замечать, что со «слизеринским принцем» что-то происходит. Наиболее красноречивыми были именно те случаи, когда между ними, пусть ненадолго, даже на какие-нибудь доли секунды, устанавливался зрительный контакт. В такие моменты Поттеру начинало казаться, будто, даже не в глазах – в самой душе Малфоя что-то менялось, переворачивалось, рождалось. Будто бы в нём просыпалась… совесть? «Малфой и совесть? Несовместимые понятия!» - воскликнул бы Гарри всего пару лет назад. И засмеял бы любого, кто попробовал бы доказать обратное. Но сейчас Поттер уже не был так в этом уверен. Когда они были ещё детьми, юному Гарри казалось, что в этом белобрысом отродье нет и быть не может ничего светлого, доброго. Но чем старше становились ребята, чем отрицательнее становился Драко по факту, пройдя путь от обычного хулигана, игнорирующего правила, до приспешника Волдеморта, чем сильнее он приближался к тьме, тем больше Гарри видел в нём света. Сначала тонкой, едва заметной нитью, затем всё ярче и ярче, и вот, наконец, огонь вспыхнул, уже заслоняя собой тёмную сторону души младшего Малфоя. Парадокс, но это было так. Почему? Гарри понять не мог. Он просто видел. И верил. - Так выходит, ты правда, - произнёс Гарри медленно, вглядываясь в лицо Малфоя, - правда считаешь, что я помог тебе исключительно в честолюбивых целях, ради славы? - А разве могли быть другие причины? – губы Драко изогнулись в горькой усмешке. – Ну зачем ещё тебе спасать меня? - Ну а может быть, ты мне нравишься? - В смысле… нравлюсь? Гарри пожал плечами: - Всмысле я считаю тебя хорошим человеком. Драко нервно усмехнулся, воспринимая сказанное Поттером, как личное оскорбление. А затем и вовсе расхохотался, как-то напряжённо, будто вынужденно. Жутковато. - Да ты шутник, Поттер, - пробормотал он сквозь смех. – Пойди поищи себе хорошего человека где-нибудь в другом месте, а здесь ты явно не по адресу. Да ты хоть знаешь, сколько я… - Знаю, - спокойно ответил Гарри. Драко перестал смеяться и обеспокоенно взглянул на своего, кажется тронувшегося умом врага. И всё его тело будто бы пронзил вдруг удар тока. Вновь. «Ну вот опять он смотрит таким взглядом. Не осуждающим. Не презирающим. Просто… поттерским. Святой Поттер». Малфой измученно цокнул языком: - Да что ты знаешь, Поттер… - Ладно, Драко, - от звука собственного имени, прозвучавшего из уст Поттера, Драко нервно вздрогнул, - если тебе не нравится теория помощи из личной симпатии, то, пожалуй, можешь считать это услугой за услугу. Ведь если бы ты всё же выдал меня Беллатрисе в Малфой-мэноре, то вряд ли я сейчас стоял бы здесь с тобой. Так что теперь мы квиты, - Гарри примирительно улыбнулся, делая шаг в сторону поражённого таким заявлением блондина. Тот отпрянул на всякий случай (от душевнобольных нужно держаться подальше, ведь так?), но вдруг в каком-то озлоблении сам кинулся на Поттера, замерев всего в паре сантиметров от лица последнего, лёгким привычным движением выхватил из рукава мантии палочку и приставил её к шее Мальчика-Который-Выжил, явно намереваясь исправить это досадное недоразумение. - Слушай сюда, кретин, - прошипел Малфой, сверля врага гневным взглядом. – Если я когда-то кому-то там тебя не выдал или собственноручно тебя не прикончил, хотя очень стоило, то сделал это лишь по собственной глупости, а не из каких-либо благородных чувств, понятно? И, поверь мне, такого больше не повторится, а если я захочу убить тебя, то, имей в виду, мне ничего не помешает сделать это прямо сейчас. Как бы в подтверждение своих слов, Драко коснулся палочкой подбородка Поттера, заставляя того приподнять голову. - А ты… захочешь? – спросил вдруг Гарри, смотря в упор на Драко и смеясь одними глазами, но смеясь очень откровенно. От снисходительного взгляда и от такого чистой воды издевательства, Малфой взбесился окончательно. - Играть со мной вздумал, Поттер?! Или не со мной – со смертью? Неужели совсем страх потерял, придурок? Думаешь, что теперь, после Волдеморта, тебе уже ничего не грозит? Но Гарри даже и не думал издеваться. Он невольно залюбовался младшим Малфоем, совсем как недавно любовался звёздным небосводом. И правда, Драко был чем-то похож на звезду, холодную, далекую. Очень бледное, немного осунувшееся за последнее время, но оттого ещё более красивое лицо, освещаемое тусклым лунным светом, придавало ему сходство с чем-то неземным, призрачным. Но тем единственным, что сохраняло связь с этим миром, были глаза. Горящие бешеным пламенем, они казались меткой жизни в царстве безмолвной одинокой тоски. Малфой был не просто зол. Он был в бешенстве. И зрелище это было такое, что Гарри правда просто не мог отвести взгляд от странного создания с пылающим взглядом, в котором злоба, граничащая с бешенством, пересекалась с почти детской обидой на весь белый свет и чем-то ещё… То ли Гарри заметил нечто такое в глазах Драко, то ли сказались месяцы напряженных раздумий, но странная, почти безумная идея родилась вдруг в его сознании. «Бред!» - взвился разум. «Почему бы и нет?» - откликнулось сердце. «Да кто же знает?» - вздохнул Гарри. И, заткнув подальше здравый смысл со всеми «но» и сократив и без того небольшое расстояние, отделявшее его от не успевшего опомниться Малфоя, прикоснулся к его губам. * * * Гарри Что-то шло не так. Что-то явно шло не так. Гарри никак не мог понять, что творится с Драко Малфоем. Куда подевался заносчивый слизеринский Хорёк? И откуда взялся на его месте этот молчаливый юноша с вечно затуманенными грустью серыми глазами? Чем дольше Гарри наблюдал за младшим Малфоем, тем больше убеждался в том, что в нём происходит какая-то сильнейшая внутренняя борьба. «Связано ли это как-то с его подозрительным поведением? С Волдемортом? С тем разгорающимся внутри него светом?» - задавал самому себе вопрос Гарри. И сам же отвечал на него: «Да, скорее всего». Но так или иначе, эта борьба так выматывала Малфоя, буквально выжимая из него все соки, что не заметить этого было просто невозможно. Он почти забросил учёбу, отдалился от своих друзей с факультета, да и вообще всё чаще уходил в себя, лишь изредка возвращаясь с небес на землю, чтобы огрызнуться на кого-нибудь в своей малфоевской манере, да и то так, «для порядка». А всё остальное время он либо где-то пропадал, либо шатался по пустым коридорам замка, как Тень отца Гамлета (после того, как это сравнение было необдуманно высказано Рону, Поттеру пришлось битый час разъяснять не в меру любознательному Уизли, кто такой Гамлет и почему вдруг тень его отца разгуливает отдельно от владельца). Но помимо всего этого было кое-что, что пугало Гарри до чёртиков. Бывали моменты, когда они, чаще всего случайно, встречались взглядами. Невозможно передать словами всё то страдание, всю ту боль от бесконечных столкновений сторон души, отражавшиеся во время таких зрительных контактов в серых глазах Малфоя. Это было страшно, это было действительно страшно, но Гарри, сам даже не осознавая, начал специально ловить взгляд Драко. В его глазах Гарри читал вопросы, в глазах же и стремился отыскать ответы. Вот только находиться они не спешили. Он пытался понять суть происходящего, но она всё почему-то ускользала. И тогда Гарри подумал: «А что если я понапрасну ломаю голову, а кто-то другой уже знает больше?» И началось. Он спросил у всегда наблюдательной Гермионы, обошёл всех Уизли, поговорил со знающей, по его мнению, всё Луной, в общем расспросил пол-Хогвартса и добрался уже даже до Слизерина. И каково же было его изумление, когда выяснилось, что никто не только ничего не знает, но и вовсе ничего необычного в принципе не замечали. Только наиболее приближённые к Малфою слизеринцы отметили, что тот в последнее время вёл себя несколько странно… И всё! Выходило, что Гарри один из всех видел то, что считал очевидным. Он уже начал было задумываться о том, что, возможно, придумал всю эту историю себе сам, как вдруг кто-то со Слизерина, судя по всему, донёс Драко, что Поттер пристаёт ко всем с расспросами о нём. После чего, вместо того, чтобы предсказуемо пойти выяснять отношения, Малфой начал обходить гриффиндорца самой дальней дорогой, а то и вовсе попросту бегать от него, чуть заметив того пусть даже в самом дальнем конце коридора. Это окончательно укрепило подозрения Гарри. Драко очевидно нуждался в помощи и поддержке, вот только пойти ему было совершенно не к кому. Да и слизеринская гордость делала своё дело. Внезапно Гарри пришёл к мысли о том, что хочет дать Малфою эту помощь. Вот только он совершенно не знал, как это сделать. Незаметно размышления о бывшем заклятом враге - а Гарри уже действительно считал врага бывшим, мысленно простив тому все обиды и грехи - вытеснили из головы Поттера совершенно все мысли, начиная от элементарной учёбы и заканчивая поиском крестражей и ответственностью Избранного. Он не спал ночами, а всё думал, думал, думал. Что-то сопоставлял, сравнивал, пытаясь найти ответы на волнующие его вопросы. Во время обедов в Большом Зале то и дело бросал взгляд на слизеринский стол: «Опять ничего не ест…» Где-то на окраине подсознания что-то очень навязчивое, надрываясь, кричало о том, что это ненормально, но Гарри глухо игнорировал. Чего он добивался, зачем так хотел знать то, что его, по сути, никоим образом не касалось - да разве же он задумывался? Его это волновало и он просто хотел понимать, вот и всё. Занятый размышлениями об изменениях в душе Малфоя, он упустил тот момент, когда изменения произошли в его собственной дкуе. * * * Драко Драко уже почти смирился с мыслью о том, что Поттер ему не безразличен, причём не как враг или, скажем, спаситель магического мира, а в том самом смысле. И, хотя он и не оставлял попыток убедить себя в обратном, но не признавать факт существования чего-то чуточку большего, чем простое «иди к чёрту Поттер, ты мне отвратителен», было бы, по крайней мере, глупо. Ну а уж кем-кем, а глупцом Малфой себя точно не считал и никому бы считать не позволил. Поэтому, после долгих размышлений, гордый подопечный Слизерина пришёл к выводу, что самым разумным будет принять сей факт как данность, проклятие, плату за грехи или что-то там ещё. Ну а затем с чистой совестью послать всё, и Поттера в том числе, в далёкие дали и, забыв об этом досадном недоразумении, жить спокойно, зная, что и Гарри, и его тупых дружков он очень скоро перестанет лицезреть изо дня в день, а после и вовсе никогда больше не увидит. Наивный мальчик искренне верил в жизнеспособность своего решения… По крайней мере до тех пор, пока одна навязчивая идея «проведать Героя магической Британии» не отключила полностью и без того измученный мозг и не привела того прямиком в Хогвартс… * * * Губы Малфоя оказались сухими и намного более грубыми, чем у любой девушки. Однако это было скорее необычно, чем противно или что-то в этом роде. Гарри, ожидавший приступов отвращения и так и не дождавшийся их, нашёл это... интересным. В первое мгновение Драко подался вперёд, но тут же отпрянул, испугавшись своего порыва. Но было уже поздно. - Вау, Малфой! – удивлённо и чуть ехидно протянул Гарри, вытирая рот рукавом толстовки и посмеиваясь. – Чисто эксперимент, а какой неожиданный результат! - Эксперимент?.. ЭКСПЕРИМЕНТ?! – взвыл пунцовый от ярости (и не только) Драко. – Так вот как ты развлекаешься, придурок шрамоголовый?! «"Придурок" – это уже было, - отметил про себя Гарри. – Неоригинально». А Драко между тем отдышался, собрался с мыслями, и новая порция оскорблений посыпалась на голову Гарри. Тот слушал даже с некоторым интересом. Казалось, что даже за всё долгое время их многолетней вражды, Малфой не удостаивал его таким количеством изощрённых проклятий. Но Гарри это только забавляло, если не сказать больше – радовало. Наконец-то перед ним был настоящий Малфой, с настоящими чувствами, эмоциями. Гарри никому в жизни, особенно самому себе, в этом бы не признался, но на самом деле было кое-что в Драко, чему Поттер, будучи ещё ребёнком, даже чуточку завидовал. Малфой всегда был искренним. Он смеялся, когда хотелось веселиться, и злился, когда было обидно. Сам Гарри так не умел. После десяти лет жизни с Дурслями, он привык быть постоянно спокойным, боясь любого порыва эмоций, за которым последует неминуемое наказание. Конечно, потом это прошло... Но Драко - он всегда был свободным. Взрослые постоянно подавляли в нём эту черту, пытались сделать из него бездушную марионетку, губили его Я. Но они не учли одного: в конце концов оно должно было вырваться наружу, и тогда уже остановить его не представлялось бы возможным. И вот сейчас сам он, уже привыкший к лжи, всё ещё пытался подавить в себе что-то, но это становилось уже бесполезно, ведь силы его были на исходе. Драко и правда очень старательно обвинял Поттера во всех мировых грехах. Он употребил весь свой интеллект, весь свой словарный запас, красноречиво посылая того в такие далёкие дали, куда не сунулся бы даже ни один дементор, находящийся в здравом уме. Но самым обидным было то, что того кретина, для которого, собственно, и были все эти старания, это вообще никак не впечатлило. Он стоял с совершенно тупой (впрочем, это было обычное выражение его лица) физиономией и улыбался как… ну да, как придурок, было уже. Но что поделать, если Поттер и есть самый настоящий придурок?! Выдохшийся Драко обессилено замолчал. Он так устал - не только за сегодняшнее сумасшедшее утро - за всю свою недолгую жизнь. Постоянно изворачиваться, под кого-то подделываться, перед кем-то лебезить. Мальчишкой он не хотел этого делать – и не делал. «Бунтарь растёт, гляди хорошенько», - скрежетали отцу чопорные старушонки, неодобрительно качая седыми головами. Вырос – по-прежнему не хотел, но пришлось – заставили. Думал – отец велик, оказалось – жалок. А мать – серой тенью всегда по пятам, но что с неё возьмёшь, женщина. Он шёл с высоко поднятой головой – насильно опускали, преклоняли. Сломили? Кто знает, Драко и сам не знал. Ему жутко захотелось просто сесть на траву и заплакать, как в детстве. Но не сейчас, не здесь, не при Нём. Дома, да, он так и сделает – возможно, станет легче. Нужно только вырваться отсюда, отвязаться от тупого Поттера, и домой, домой, забыть, - или забыться, только не всё ли равно? «Врежу хорошенько и сбегу», - Драко и это показалось сейчас лучшим, что можно было придумать. Но тело снова его подвело. Язык уже не слушался, слова вырвались сами собой. И даже уже не пытаясь сдерживать порывы и горечь напополам с отчаянием в голосе, Драко крикнул, будто бы боясь, что его снова не услышат: - Да, Поттер, ты прав, я сдаюсь! Я не смогу поднять на тебя ни руку, ни палочку. Да что там, - злобно скрипнул зубами, - вообще никакого вреда причинить не смогу. Да, я пришёл сюда, потому что волновался за твою шкуру, боялся, что с тобой могло что-то случиться… Но разве же я виноват? Разве я виноват в том, что влюбился в тебя, придурок?! Гулкое эхо прокатилось в утренней тишине по окрестностям Хогвартса, многократно обзывая ошеломлённого Поттера придурком. А тот во все глаза смотрел на Малфоя. Нет, он как бы подозревал нечто подобное, но чтобы всё было так… Хотелось бы сказать «запущено», но язык почему-то не поворачивался. «Так серьёзно», - подобрал слово Гарри. И вдруг всё вокруг стало очень просто. Отпали все вопросы. Правильные действия пришли в голову сами собой, как по волшебству. - Не подходи ко мне! – взвизгнул было Драко, шарахнувшись в сторону, но Поттер оказался проворнее и, извернувшись, ухватил того за запястье. Не мешкая ни секунды, Гарри притянул сопротивляющегося Малфоя к себе и обнял, нежно, почти бережно, но крепко – чтоб не вырвался. А тот вырывался – и ещё как! Но Гарри держал и отпускать не собирался. Ни сейчас, ни вообще. Прошло не меньше минуты, прежде чем вредный слизеринец стал немного меньше дёргаться и угрюмо засопел Поттеру в ухо. И только тогда Гарри заметил, как того трясёт, даже лихорадит. Он хотел было сказать что-нибудь… Но вновь понял: слова ни к чему. Сам не зная, зачем, собственно, это делает, но чувствуя – так надо, он наклонился вперёд, осторожно, медленно проведя рукой по напряжённой спине Малфоя. Затем, так же медленно откинулся назад, утягивая Драко за собой. И снова вперёд. Так Гарри стал перекатываться с пяток на носки, как бы укачивая, успокаивая Драко, словно маленького ребёнка. Тот уже не сопротивлялся. Через полминуты такого «шатания» крупная дрожь перешла в мелкую, ещё через пару – исчезла совсем, и Драко, тихо вздохнув, как вздыхают только что пробудившиеся ото сна люди, затих. Но не надолго. Заворочавшись снова, он прицокнул языком и выдал вдруг, то ли прошептав, то ли прошипев: - Какой же я дурак, Поттер. Я такой дурак! Однако боли в его голосе уже не было, была только грусть. Гарри улыбнулся, всё еще покачиваясь: - Ну в кои-то веки дурак по твоему мнению не я… ай! – он получил весьма ощутимый толчок в живот. – Ладно-ладно. Хотя знаешь, на самом деле я здесь самый круглый дурак. И, помолчав, добавил тихо, безуспешно пытаясь спрятать улыбку: - Надо было уже давным-давно тебя поцеловать. Ай! – на этот раз удар пришёлся по ноге. – Ой-ёй, ну это же моё больное место! - Возьму на заметку, - злорадно усмехнулся Малфой. Ещё с минуту мальчики простояли молча, по-прежнему качаясь. - Знаешь, - вдруг тихо произнёс Гарри, - это место, Хогвартс, теперь всегда будет напоминать мне тебя: вроде бы всё уже давно знакомо, так предельно ясно, но чёрт знает, чего можно ожидать! Да и вообще, вы так похожи, иногда отворачиваетесь, выставляете в мою сторону шипы, а иногда можете быть такими… не знаю... милыми, что ли? В ответ на это Драко только что-то невнятно промычал. - Не веришь? – улыбнулся Гарри. – Вот только чему? Ну, думаю, в своей прекрасности ты не сомневаешься… Со стороны Малфоя последовал одобрительный смешок. - Значит не веришь тому, что Хогвартс может быть прекрасным? Утвердительное молчание. - А что если… - Гарри, встрепенувшись, отпрянул от Малфоя и заглянул тому в глаза, – что если я попробую тебе доказать? Пойдём! И, схватив не успевшего опомниться Драко за руку, он потянул его в сторону школы. - Да стой же ты! Стой, ненормальный, притормози! Только у самых ворот Малфою удалось наконец вырваться из цепких лап гриффиндорского льва. - Как я туда пойду?! А если кто-нибудь… Забыл, что герой здесь только ты? - М-да, точно, - Гарри почесал в затылке. Но тут же просветлел и, скинув с плеча рюкзак и выудив из него какой-то подозрительный свёрток, кинул его Драко. - Вот, надень. - Это что... мантия невидимости? Эти игрушки ещё существуют? – с сомнением протянул Драко, но, взглянув на Поттера и по горящему взгляду последнего поняв, что его не переубедить, со вздохом принялся натягивать сомнительный предмет гардероба. - Только дай мне руку, - Гарри протянул раскрытую ладонь. Попререкавшись с минуту, Драко всё же вложил свою руку в поттерскую и, помявшись у дверей, переступил порог школы. Его тут же властно потянули в сторону. Драко даже не успевал замечать, куда они шли. Какими-то окольными путями добрались до почти полностью разрушенной лестницы, той самой, на которой прошлым утром Гарри второй раз за сутки спас Драко жизнь, наслав на его обидчика оглушающее заклятие. Теперь-то он понял, как тот это сделал - мантия-невидимка... «Слишком много для одного дня, - мелькнула мысль. – Слишком много Поттера…» И снова коридоры, коридоры. Вроде бы – знакомые с детства. Но всё равно какие-то «не такие». Очень бросались в глаза следы недавней битвы: грязь, обломки, общая разруха. Даже общими силами за один день расчистить успели очень мало. Чётко определить их местоположение Драко сумел только тогда, когда впереди показались движущиеся лестницы. «Ну и зачем мы шли настолько в обход?» - подумал юноша, но решил не заморачиваться: сам Мерлин не знает, что творится в голове у этого Поттера, ну а раз Драко решил-таки ему довериться… Переходя с лестницы на лестницу, они поднялись на несколько этажей, как вдруг на одном из пролётов Поттер резко остановился, отчего Драко чуть было не впечатался в него. Не обращая внимания на недовольное ворчание воздуха рядом с собой, Гарри тихо прошептал что-то невнятное и оглянулся в ожидании. - Что ты там бормочешь, Поттер… А?.. – внимание Драко привлекла одна из лестниц, самая ветхая, которую он раньше вообще не замечал. Она, поскрипывая, начала менять положение и, к изумлению Малфоя, остановилась, прислонившись к сплошной стене, на которой висел лишь большой вертикальный портрет какого-то старичка. Это была ничем не примечательная картина, разве что другие полотна располагались чуть поодаль. - Идём, - Гарри потянул Драко за руку и ступил на лестницу. «Неужели это он заставил её повернуться? – Драко удивлённо посмотрел на парня, идущего чуть впереди него. – Но ведь движущиеся лестницы…» Казалось, что старик на картине спит, но, когда мальчики подошли ближе, он зашевелился, разлепил по очереди глаза и, поморгав ими, подслеповато уставился на гриффиндорца. - А, мистер Поттер! Доброго утречка, - прошамкал дедок, беззубо улыбаясь. - Доброе утро, сэр. Как ваша спина? – любезно осведомился Гарри, но Драко явственно чувствовал, как тот переминается с ноги на ногу от нетерпения. - Да ничего, потихоньку, - закряхтел старик, потирая указанную часть тела. – А ты, я смотрю, ни свет ни заря решил наведаться в своё гнёздышко. Один? - Один, сэр, - глазом не моргнув соврал Поттер, пряча за спину руку, в которой всё ещё сжимал ладонь Драко, отчего немного вырос в глазах последнего. - Неужто? – вдруг сощурился старикан, ехидно усмехаясь беззубым ртом, от чего Малфоя передёрнуло, и вдруг потребовал: - Назови пароль. - Сэр! Я уже говорил. - Ладно-ладно, - по-доброму проворчал дед, всё ещё посмеиваясь. – Заходи. Тяжёлая рама отъехала в сторону, открывая тёмный проход, за которым обнаружилась ведущая вверх узкая лестница, переходящая затем из обыкновенной в винтовую. Юноши шагнули в темноту проёма и, прежде чем проход закрылся, до них донеслось скрежетание чудака-деда: - Эх, молодёжь! Всё-то им тайны, всё-то им секреты… Бам! Захлопнулась дверь, и всё вокруг погрузилось во тьму. - Люмос! Всё, можешь снимать мантию, - Гарри помог Драко выпутаться из бесконечных складок балахона. - Ну и что это? - Сейчас увидишь. Пойдём, тут немного осталось. И правда, лестница, завивающаяся спиралью, скоро упёрлась небольшую железную дверь. - Прошу, - Поттер погасил огонёк света на конце палочки и распахнул перед своим спутником дверь. – Только аккуратнее, там может быть скользко. Порыв ветра обдал лицо Драко прохладой и сдёрнул с закружившейся в первое мгновение головы капюшон. Они были на крыше – и не просто на крыше – на башне. На одной из тех маленьких башенок, которые все считали служащими лишь для украшения и не имеющими прохода к ним. На пологой черепице и правда было скользко. Более того – держаться на ней было совершенно невозможно, однако чуть пониже того места, куда выходила дверь, над стеной башни выступала небольшая горизонтальная площадка, примерно в пару метров шириной. Она, судя по всему, огибала башенку вкруговую и была вполне оборудована для нахождения на ней человека. Прямо под своими ногами Драко заметил несколько отошедших от стены черепиц, образующих лесенку. Осторожно спустившись по ней и медленно подойдя к краю площадки, он замер. На секунду у него перехватило дыхание. Вид оказался действительно завораживающим. Конечно, Драко уже видел Хогвартс с высоты птичьего полёта, и не раз. Но когда летишь на метле, то как то не особенно обращаешь внимание на то, что там под тобой, больше зацикливаясь на движении вперед. Или это просто он не обращал внимания ни на что вокруг? - Я нашёл это место чисто случайно на четвёртом курсе, во время Турнира Трёх Волшебников, - Гарри спустился следом и, облокотившись о стену, с улыбкой наблюдал за реакцией своего гостя. - Все от меня отворачивались тогда, думая, что это я подбросил своё имя в Кубок, и место, где я бы просто мог побыть недолго один, подальше от людей, было тогда очень кстати. С тех пор это стало моим, как выразился старик, гнёздышком. - Гнёздышком? – усмехнулся Драко, не отрывая взгляда от панорамы. - И за столько лет твоё это «гнёздышко» ещё не раскрыли? - Нет, - пожал плечами Гарри. – Похоже никто из учеников, а может даже и многие из учителей не подозревают о его существовании. Но ведь здесь так здорово, правда? Да. Здесь было очень здорово. Необъятные просторы открывались взору. Совсем рядом возвышалась наполовину разрушенная Южная башня. Надо же, она такая огромная вблизи! Под ней – обрыв. Но сверху даже не заметно, что это обрыв, просто будто бы земля плавно переходит в воду. А вода… Насколько хватало глаз, водная гладь была ровная, как большое зеркало, ни одной складки, ни одного развода. Не зря всё-таки это озеро назвали Чёрным. В предрассветных сумерках оно казалось именно таким. Оно раскинулось величественным полотном между своими пушистыми берегами, окутанными лёгкой дымкой; окружающие его лиловые горы покрывал утренний туман, и казалось, будто это не горы вовсе, а огромные великаны, оберегающие свой живительный водоём, как святыню. Воздух был наполнен предрассветной свежестью и благоухал яркой палитрой чистых весенних ароматов. Юная зелень шумела внизу, зелёная молодая травка переливалась волнами от самого лёгкого дуновения ветра. И какой сильный контраст вся эта преобразившаяся, только встрепенувшаяся от долгого зимнего сна природа создавала со старым разрушенным замком, с многочисленными отпечатками, оставленными кровавой безжалостной войной. Драко напряг взгляд и разглядел внизу крохотный, как будто игрушечный лодочный домик. Затем, всё так же, не отрывая взгляда, двинулся вдоль стены башни. «Вон другие башни, Восточная, Северная, тоже повреждены, – считал он. – Поле для квиддича… Так далеко! Вон Гремучая ива, она уже совсем зелёная, и маленькая такая, будто бы безобидная. Домик лесника… точнее то, что от него осталось... Вообще крохотный, как он только в нём живёт? А запретный лес такой огромный, надо же!..» Драко шёл вокруг медленно, придерживаясь рукой за холодную каменную стену, иногда останавливаясь и вглядываясь вдаль. Он рассматривал, запоминал каждую деталь. Он пытался осмыслить, понять всё, что видел и чувствовал. То и дело ему хотелось ущипнуть себя - казалось, всё это происходит во сне. - Нравится? – с улыбкой спросил Гарри, когда Драко обошёл и рассмотрел всё. Тот поднял на него отрешенный взгляд и, осмыслив вопрос, кивнул: - Вот уже не думал, что ты сможешь меня удивить, Поттер. Однако, признаю, удивил. Вот только, - протянул он, задумчиво вглядываясь в даль, - всё здесь… ну, в общем… так сильно пострадало… оказывается. - Да, - кивнул Гарри. – На это больно смотреть. Но самое удивительное то, что, хоть пол Хогвартса и разрушено, но он великолепен по-прежнему. Знаешь, - добавил он, помолчав, - я просто очень хочу, чтобы ты полюбил это место так же, как люблю его я. Драко не ответил. Он сел на край площадки, свесив ноги, и принялся смотреть вниз, туда, где были разбросаны казавшиеся миниатюрными отсюда, но громадные на самом деле обломки, будто какой-то эксцентрик выложил их рядами в одному ему известном безумном порядке. Гарри пристроился рядом и какое-то время они сидели молча, погружённые каждый в свои мысли. - Это всё ненадолго, на самом деле, - прервал молчание Драко и указал глазами вниз. - Уже через несколько дней тут всё расчистят, достроят. И всё снова пойдёт по-старому… - До тех пор, пока не объявится очередной Тёмный Лорд, - с улыбкой закончил Поттер. Драко усмехнулся. - Ну, теперь магический мир в безопасности. У него ведь есть ты. - Не надо делать из меня такого героя, Малфой. Это не так. Веришь ли, но в одиночку я ведь ничего не стою. Со мной всегда кто-то был: мама, друзья… Без них я бы не справился. Но это всё прошлое, а в будущем… Знаешь, - Гарри как бы невзначай коснулся пальцами руки Драко, - я бы хотел, чтобы в следующий раз - если он конечно будет, а он будет, несомненно - ты был бы со мной. Всмысле, на моей стороне, а не в качестве парня, постоянно пытающегося меня убить, - прибавил он, улыбаясь. - Звучит, как предложение руки и сердца, - картинно закатил глаза Драко. Но в душе потеплело, а уголки губ дрогнули. Всё ещё не верилось. Неправдоподобно всё это было. Но уже невозможно было вынырнуть из этой, пусть нереалистичной, но очень желанной сказки. Вдруг он, заметив что-то, хмыкнул. - Гляди, Поттер, твои верные оруженосцы тебя уже потеряли, - кивнул он на две маленькие фигурки внизу. Это были Рон и Гермиона. Они вышли из здания школы и обеспокоенно озирались по сторонам. Гарри даже не обратил внимания на весьма едкое прозвище, данное язвой-Малфоем его друзьям. Ему сейчас было не до того, чтобы придираться к мелочам. Он тоже посмотрел на площадку почти прямо под тем местом, где сидели они с Драко. - Да, видимо они беспокоятся, ведь меня нет уже долгое время. Это было нехорошо с моей стороны, стоило хотя бы оставить записку. - Как не по-гриффиндорски, - Драко фыркнул и состроил гримасу осуждения. - Ну не тебе одному быть эгоистом, Малфой. Да к тому же, - Гарри пожал плечами, - я ведь ушёл, когда все спали, и планировал ненадолго, только прогуляться. Я же не знал, что встречу… тебя. Гарри проследил за тем, как парочка, постояв ещё немного, скрылась внутри замка и улыбнулся. Малфой явно приходил в себя - становился Малфоем. Старые подколы и язвительный тон... Это немного раздражало, но лишь самую малость: уж лучше так, чем полуобморочное состояние и бездна в глазах. Драко продолжал что-то говорить, но вдруг случайно задел свою левую руку в районе предплечья. Та отозвалась болезненным покалыванием, и он поморщился. Всё это не укрылось от Поттера. - Покажи, - потребовал он. Драко нехотя закатал рукав. Гарри протянул руку, легонько касаясь пальцами уже бледной, но всё ещё извивающейся печати и наблюдая за тем, как Драко снова морщится. - Больно? - Немного. - Прости. - За что? – удивился Драко. - Ну-у, - замялся Гарри. - Она ведь болит потому, что Тёмного Лорда больше нет в живых, верно? А раз убил его я, значит и больно тебе из-за меня, вот. Прости. Малфой впал в лёгкий ступор, осознавая сказанное юным героем. «Он извиняется за то, что… Что вообще?» - Поттер, ты… - Придурок, знаю. Юноши переглянулись. И вдруг, не сговариваясь, прыснули. Они откинулись на прохладную черепицу крыши и смеялись, смеялись, смеялись, пока окончательно не выдохлись. А Драко уже и забыл, каково это – смеяться искренне, непринуждённо. Быть счастливым потому, что тебе так хочется, потому что ты действительно счастлив именно в это мгновение. Внезапно, ребята разговорились. Миллионы общих тем для разговора вспыли как-то сами собой. Они болтали обо всём на свете, обсудили чуть ли не каждого ученика и преподавателя Хогвартса («Сплетни – это, оказывается, даже весело», - подумал было Гарри, но тут же чертыхнулся: - Малфой, зараза, ты на меня плохо влияешь! ), перебрали все значимые события их школьной жизни, вспомнили множество забавных случаев из всё тех же школьных будней. Опомнились они только тогда, когда пылающий солнечный шар уже выкатился из-за горизонта, освещая гладкую поверхность Чёрного озера и заставляя её искриться в своих лучах, а часы в Часовой башне - их уже починили объединёнными усилиями нескольких профессоров - гулко отбили семь ударов. Драко вскочил, недоверчиво уставившись туда, откуда исходил затихающий звон последнего удара. - Семь часов?! Уже так поздно? - Ну да, а что? - А то, что где-то через полчаса мать поднимется наверх, позвать меня к завтраку, ну а так как звать ей будет особо некого… В общем, это не самое лучшее из того, что может произойти. - Погоди, ты что… сбежал из дома?! – с искренним недоумением воскликнул Гарри. - Пятьдесят баллов Гриффиндору за тугодумство, - хмыкнул Драко с издёвкой и, махнул рукой. - Но ты ведь ещё придёшь, да? - Посмотрим на твоё поведение, Потти, - кинул через плечо Малфой, уже подойдя к двери и приноравливаясь к дурацким ступенькам. - Ну, чтобы посмотреть на моё поведение, тебе, так или иначе, придётся вернуться в Хогвартс, - Гарри, довольный тем, что обхитрил ершистого слизеринца, расплылся в улыбке. - Какой же ты всё-таки законченный придурок, Поттер! – в сердцах воскликнул Драко, деланно всплеснув руками. Многократный за одно только сегодняшнее утро придурок лишь по-доброму улыбнулся: - Ну уж какой есть, прости. Значит, до встречи? - До встречи. Сзади хлопнула дверь. Гарри привычно обвёл взглядом вокруг и вздохнул. Как всё-таки хорошо, что у него есть это уютное местечко, не только не впускающее никого без пароля, но и не выпуска… «Ну точно ведь, Драко!» Гарри хлопнул себя по лбу и вскочил на ноги. - Эй, стой, хорькообразное! Стой, провожу!..