Все средства хороши

Медленно бредя по каменистой земле, Линь Чэнь настороженно озирался. Солнце уже клонилось к закату, а поиски все еще не увенчались успехом. Нет, ему удалось обнаружить нескольких раненных солдат, помочь им и организовать их отправку в лагерь, разбитый в нескольких десятках минут ходьбы, но этого было мало. Он даже не считал себя подданным Великой Лян, и оказание помощи было всего лишь долгом целителя. Найти Чансу — или его тело — было долгом лично его. Главы ли архива Ланъя, или рядового члена союза Цзянзо, лекаря, творящего чудеса, или лучшего друга Чансу, — неважно: это был именно его долг, кем бы он себя в этот момент ни считал. Хоть солдатом. По правде сказать, сейчас он и был солдатом — военным лекарем, — но все прекрасно знали, что на войну он отправился вовсе не ради блага государства или не из любви к принцу Цзину (или, тем более, императору). Он отправился, потому что должен был. Потому что обещал быть с Мэй Чансу до самого конца и сделать этот самый конец... спокойным? Наиболее поздним? Он и сам не знал. Приняв пилюлю и взбодрившись, Чансу смотрел предстоящей смерти в глаза с радостью. Те три месяца жизни, которые ему давало это смертельное лекарство, он провел с головой в делах. Разумеется, кровавое побоище разразилось именно тогда, когда силы уже покидали Чансу — и Чансу, разумеется, не смог остаться в стороне. Линь Чэня всегда впечатляло его упрямство, но лучше бы он бросил все силы на выживание. Впрочем, вид Чансу верхом на коне в полном военном облачении не стал неожиданностью, как и желание броситься в бой. Линь Чэнь знал, что при всем своем уме его друг мог бывать настоящей бестолочью, за которой охотно шли люди. Линь Чэня задержали в лагере личные дела, Мэй Чансу ускакал в самую гущу уже несколько часов назад и к тому времени, когда сражение закончилось, так и не объявился. Поэтому Линь Чэнь и блуждал сейчас в надежде, что... Надежда была глупой и слепой, он, как разумный и рациональный человек, не мог не понимать, что ослабевшему телу ничего не оставалось, кроме как подняться в последнем рывке, а потом растаять окончательно. Но и бросить все и уехать, так и не подтвердив свои догадки, Линь Чэнь не мог. Не в этом случае. Он наступил на колкий камушек и поморщился. Странные звуки раздались именно в эту минуту, поэтому он не сразу понял, в чем дело. К рваному дыханию за время похода он уже привык, а жизнь в мире бойцов приучила различать малейшие признаки беды, но сейчас они казались настолько естественными — на поле-то боя! — что он спохватился только через несколько секунд. — Кто здесь? — позвал негромко, прислушиваясь. Чансу мог решить убраться в настолько далекий уголок, чтобы его никогда не нашли. Он прибавил шагу, чуть не скатившись вниз по склону, в сторону подозрительного кривого валуна. — Эй? И именно тогда он увидел. Сначала пятна крови — рваные следы, ужасную красоту которых кто-то неловко нарушил. Потом, когда подошел ближе, разглядел чуть торчащую из-за поверхности макушку. Обогнул камень — и его глазам предстал Чансу, откинувшийся на твердый валун и запрокинувший голову. Увидев Линь Чэня, он — как ожидаемо — закатил глаза. — Крово...течение уже остановилось, — с запинкой выговорил он. Линь Чэнь присел на корточки, разглядывая рану у него на боку. — Не думал, что ты выжил, — резко сказал он. Чансу, судя по всему, действительно потерял много крови, но... не слишком много. Не все еще потеряно. Если эта гадость в его организме не возьмет верх, в лагерь его точно получится перенести, а там... — Такая кровопотеря могла как-то повлиять на действия лекарства, — вслух произнес Линь Чэнь, нащупывая пульс. — Как тебе удалось выжить? Чансу устремил на него взгляд, красноречиво говорящий, что он думает об интеллекте Линь Чэня, облизал губы и ответил: — Я... уполз.