Странник

Слэш
PG-13
Завершён
13
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
13 Нравится 4 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

…всё закончилось, умер Парис. А моё тело живо, не желает оно каменеть, не сгорает от горя, не рассыпается пеплом, не утекает в землю, как дождевая вода, готово вдыхать, выдыхать, есть и пить, заниматься любовью — без него, а значит — нечестно, неправда. Я — неправда. Макс Фрай, «Кот Елены»

Ты ушёл в ночь за порог И судьбе своей поверил. Поцелуями сапог Сто дорог покрыл-измерил. Он появился в городе под вечер — усталый путник в пропылённой одежде, каких не счесть на дорогах Мира. Пришёл в трактир, выпил там рюмку крепкой полынной настойки — одним духом, не морщась, — высыпал на стойку горсть золотых и потребовал ключ. Уснул, даже не успел закрыть комнату изнутри. Подавальщица, шустрая девица лет семнадцати, потом говорила подружке, что спал он беспокойно, всё плакал и звал кого-то надломленным, словно бы не своим голосом. На расспросы, откуда она об этом узнала, девушка лишь молчала и отводила затуманенный взгляд, вспоминая золотые соколиные глаза незнакомца и пробитую безжалостной сединой бирюзовую растрёпанную косу. Ночью он ушёл, незаметно и тихо, и больше его в городе не видели. На развилке двух путей Ты стоишь, лишён сомнений. Боль иссякла, как ручей, Стал совсем похож на зверя. Память возвращалась к нему не сразу — отрывочно, момент за моментом, кусочек за кусочком. Он видел свою мать — совсем юную, растрёпанную, растерянную девочку; видел отца, куда более беспощадно-насмешливого, нежели теперь. Видел Мастера. Эти воспоминания пробирали до костей, заставляли что-то внутри скручиваться. Рыжее пламя волос, грубые, неуклюжие — во всём, что не касалось оружия — руки, в мучительной попытке быть нежными медленно скользившие по спине и бокам, ярко-синий, открытый, упрямый взгляд… …потухший взгляд на мёртвом, теперь уже совершенно человеческом лице. Зачем нужно было отдавать ему эту память обратно, если она не могла принести ничего, кроме кошмаров и скорби? Зачем было притаскивать в этот мир его — одного? Разве он об этом просил? Чистым полем за звездой, Тихой речкой за волной, По степи за ветром прочь. Что осталось? Только эта ночь… Он брёл по затихшему лесу, неслышный, бесшумный, тонкая печальная тень, отломанная ветка, несомая ветром. Он слушал шорохи и голоса, впитывал в себя блики и запахи, трогал кончиками пальцев стволы деревьев и что-то шептал — не то молился, но то жаловался, не то ещё что. Его тихий, срывающийся голос был едва ли слышен даже ему самому. Слушал, как трава поёт, Вспоминал свои скитанья. Видел, как заря живёт, Думал о её страданьях. Он думал про Эль, всеблагую мерзкую Эль, про Свет и Тьму, перемешавшиеся в её расплавленном золоте. Думал и не мог сдержать злости на её механическую волю, на то, что все они в конечном счёте оказались лишь пешками на её доске. И он сам, упавший матери в ладони лишь для того, чтобы стать не то инструментом, не то жертвой, и мать, вынужденная искупать грехи давно лёгшего костьми клана, к которым вовсе не была причастна, и отец, убийца драконов, неведомо как связавший свою жизнь с Золотой. Все они, в конечном счёте, только лишь восстанавливали баланс Мироздания. Ничего личного. И даже десять лет скитаний и молитв не смогут ничего изменить. Ты ушёл в ночь за порог И судьбе своей поверил. Ты простить её не смог: Миг короткий вам отмерен. Может быть, для родителей это не играло роли. Прихоть Создательницы обеспечила им любовь, быть может, самую невозможную и оттого ещё более притягательную. Что может быть красивей небесно одобренного мезальянса? Желанней предназначения? В конце концов, они заслуживали, чтобы чаша весов хоть раз склонилась в их сторону. Но разве он был этого недостоин? Чистым полем за звездой, Тихой речкой за волной, По степи за ветром прочь. Что осталось? Только эта ночь… Он свернулся клубком прямо на траве, не разжигая костра. Непрогревшаяся земля захолодила бок, привычная боль грызла изнутри, выедая в груди дыру. Мама не узнает, подумалось ему. Будет гадать, где я, подумалось ему, в конце концов поймёт, что сгинул, бродя по свету, но разве это будет так больно, как если бы она знала наверняка? У неё есть отец. И Зелас. И двойняшки, взятые из приюта, Анхель и Лиза, мать писала о них пару лет назад. Был бы им братом, если бы вернулся домой, но — нет. Тот, кто был смыслом моей жизни, не пришёл обратно, подумал Валь, утыкаясь лбом в колени и глядя на плавающие в темноте цветные пятна. Не пришёл, не положил на плечо тяжёлую свою руку — и не придёт больше никогда, потому что умер навсегда и безвозвратно. Однажды он сказал, что всегда стоит убедиться, что враг твой мёртв, потому что мёртвые не возвращаются… так почему же я ещё здесь? Он уже не чувствовал ничего — даже холода, что совсем недавно заставлял его против воли сворачиваться плотнее. Тянуло в сон, и Валь прикрыл глаза. Вот и всё. Что осталось? Только эта ночь… Зашуршала трава, кто-то сел рядом, погладил по лицу. Подушечки пальцев были шершавыми. Над ним склонились — длинные пряди мазнули по лицу, и Валь заплакал от счастья и стиснувшей горло нежности. Он уже не знал, было ли это во сне или наяву.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.