Сигареты и признание

       Какой же ужасный денёк выдался. У Бургерпэнтса, работника отеля МТТ, клиентов в этот раз было больше, чем обычно, он поссорился с монстрами, с которыми только-только подружился, и какой-то шутник вылил на него ведро воды. У него будто началась полоса невезения. И неизвестно ведь, когда она закончится.        Последний клиент ушёл, и Бургерпэнтс, стоящий за прилавком, меланхолично помахал ему лапой. Он был раздражён и зол. Этот день как будто специально длился так долго. Руки уже начали дрожать. Ему нужно было успокоиться, прийти в себя, задушить всё то беспокойство, которое медленно уничтожало его в течение дня, взять себя под контроль. Бургерпэнтс просовывает руку в карман тёмных джинс и достаёт оттуда пачку тонких сигарет и зажигалку.        Чирк, чирк. И маленький огонёк на кончике сигареты. Вокруг разлетается серый дым, который Бургерпэнтс вдыхает в себя и наконец успокаивается. С каждым вдохом этого наркотика на душе становится всё спокойнее и спокойнее, будто уже нет никаких клиентов и начальника, будто он не работает там, где ему и не хочется, будто мир в один миг растворился и остался лишь он и разум.        Бургерпэнтс никогда не мог понять, почему здесь запрещается курить. Что такого в том, чтобы он просто немножко прикурил, успокоил нервы? Меттатон разрешал курить только за стенами отеля, и это было здорово. Но загвоздка в том, что у Бургерпэнтса нет обеденного перерыва, нет вообще никакого окна, чтобы выйти наружу. Ему запрещается уходить раньше положенного времени с рабочего места. Получается, что Меттатон просто поставил в невыгодные рамки Бургерпэнтса, который за это его ещё больше ненавидел. Зачем так издеваться над своими сотрудниками?        — Бургерпэнтс!        Упомянутый подавился сигаретой. Он пытался одновременно откашляться и спрятать сигарету, а также махать журналом МТТ, словно веером, чтобы избавиться от табачного дыма. Вдали коридора слышался лязг металла. Он уже скоро будет здесь и увидит, что его сотрудник вновь ослушался. Снова курил в его отеле.        — Бургерпэ-э-энтс! — механический голос становился всё ближе.        — Чёрт.        Бургерпэнтс сильнее начал махать журналом, рассеивая дым по помещению. Адреналин ударил в кровь, а кровь в мозг. Перед глазами всё начало плыть.        — Вот ты где, дорогуша. Я тебя уже обыскался, — робот с металлическим прямоугольным корпусом въехал в холл на одном своём колесике. Судя по тону голоса, он был в хорошем настроении. Только бы не испортить его.        — Ах, босс! Я задумался и не услышал вас. Извините, — виновато проговорил Бургерпэнтс.        — Извинения принимаются, — безразлично махнул рукой Меттатон. — У меня сейчас для тебя очень важное дело. Я уверен, что ты…        Меттатон прервал себя на полуслове. Он потихоньку, никуда не спеша, осматривал помещение своими датчиками. Шёл процесс обработки информации, получаемой от окружения.        — Что-то не так, босс? — начал нервничать Бургерпэнтс, сложив руки на груди.        — Мои сенсоры находят здесь проценты никотина. Прямо в этом холле.        — А-а, это из-за последнего клиента, — старался ровно и спокойно говорить Бургерпэнтс. — Он заказал гламбургер и ждал, когда его приготовят. Пока он ждал заказа, начал курить прямо здесь. Он ещё пару раз выдохнул своим табаком мне в лицо. Я чуть не задохнулся из-за этого!        Бургерпэнтс старался, чтобы эта история хоть немного походила на правду. Он активно жестикулировал руками, одетыми в белые перчатки, улыбался во весь рот так, что аж зубы сводило. Меттатон очень негативно относится к курению в его отеле. Это особенно касалось его работников. В прошлый раз, когда Меттатон застукал Бургерпэнтса за этим занятием, он прочитал ему длинную нотацию и заставил отдраить все полы на каждом этаже в отеле. И он действительно мыл полы всю ночь под надзором самого Меттатона, который частенько вставлял свои колкие замечания, а иногда даже включал через свои динамики песни о том, "как он плохо работает". Целый CD-диск, посвящённый его отвратной работе. Бургерпэнтс до сих пор не мог понять: это оскорбление или особый вид комплимента? В любом случае, это была ужасная ночь.        — Я ему говорил, что этого делать нельзя, но он меня не послушал!        — Нахал какой! Немыслимо! — саркастично воскликнул Меттатон, но, похоже, его сотрудник не уловил этого.        — Да, это так отвратно. Даже стоять рядом с ним не мог, — Бургерпэнтс прижал лапу к груди, пытаясь этим жестом сказать, что он говорит только правду. Также он старался состроить более возмущённое лицо, будто он действительно встретился с таким клиентом этим вечером. — Как хорошо, что он уже ушёл.        Бургерпэнтс пытался растянуть улыбку на все лицо, чтобы босс не усомнился в его словах. Он не хотел очередных нотаций, которые могут растянуться на полвечера, который он рассчитывал провести иным способом. Меттатон был по-настоящему невыносимым начальником. Он был тем начальником, который сделает каждый твой день на работе сущим адом, который будет сниться в твоих самых страшных кошмарах, который покажет тебе во всей красе, насколько суровы и жестоки могут быть боссы.        Меттатон хмыкнул.        — Я чувствую, что ты мне врёшь.        Бургерпэнтс сглотнул неприятный ком в горле. Он буквально своим хвостом ощущал, что сейчас что-то случится, что-то, что ему не понравится.        — На этот раз я с вами честен! Ни одной сигареты! — работник машет руками и нервно улыбается. Он старается не дышать в сторону босса, чтобы тот не почуял запах табака.        — Мне проверить? — вопрошает Меттатон, возвышаясь над Бургерпэнтсом. — Учти, если я найду хоть маленький пепелочек...        — Этого не будет! Клянусь! — восклицает Бургерпэнтс, ближе придвинувшись к своему боссу, к его большому жёлтому экрану.        Он закрыл рот, начав дышать больше через нос. Работник считал, что его начальство можно подловить на блефе. Только так его возможно обмануть и никак иначе. В какой же он пренеприятнейшей ситуации оказался. Бургерпэнтс слышал, как быстро-быстро работали механизмы внутри Меттатона, как шумел его процессор, как он изобразил выдох.        Робот с чумовым характером является его боссом, который всё время тыкает его в грязь мордочкой. Повезло так повезло. Бургерпэнтс соврал бы, если сказал бы, что Меттатон ему безразличен. Меттатон не может оставить никого равнодушным. У него был особый шарм, которого нет ни у кого другого. Может быть, он и странный, безумный, жестокий, но в то же время он довольно-таки сентиментальный. Где-то глубоко в своей душе. Бургерпэнтс уверен в этом… был когда-то давно, когда он только-только устраивался у него работать. А сейчас же, спустя годы, Меттатон вызывает в нём лишь ненависть и страх. Ненависть за все те мучения, что он пережил, работая на него, и страх за то, что он до дрожи в коленках пугал его, вселял некий ужас. Он до сих пор не может забыть ту ночь, в которую он остался дежурить. Услышать звук бензопилы, а после увидеть в конце коридора робота с той самой заведённой бензопилой — это смерти подобно. Бургерпэнтсу лишь девятнадцать, а он уже успел поседеть на клок волос. Он давно пожалел, что устроился работать именно здесь. И он будет жалеть себя до конца своих дней, либо пока не найдёт что-то лучше этого.        Меттатон отъехал от Бургерпэнтса на небольшое расстояние и внимательно стал осматривать рабочее место служащего. А тот незаметно взял в руку сигарету, которую он так и не успел спрятать, и сжал в лапе. Чувствуя, что она рассыпается в его ладони, работник переложил её к себе в карман как можно медленнее, без каких-либо резких движений. Меттатон не должен ничего заподозрить, ни в коем случае. В груди как угорелое билось сердце, а пот уже намочил шерсть на висках и лбу. Бургерпэнтс переживал, нервничал, боялся, что босс всё-таки раскусит его обман, что ему сейчас влетит.        Бургерпэнтс молился всем Богам и Богиням, клялся, что больше никогда не будет курить в помещении. Он сдерживал себя от того, чтобы не заорать от ужаса и не выбежать из отеля, куда глаза глядят.        Меттатон медленно развернулся к нему экраном и упёр руки в белых перчатках в бока. Если бы у него были сейчас ноги, то он бы ещё и притоптывал одной из них. Меттатон всё никак не мог понять, зачем Бургерпэнтс нарушает правила, которые были составлены лично им, зачем врёт ему. А в том, что ему лгут, он был уверен. Разве такой монстр, как Бургерпэнтс, сможет кого-то обмануть?        — Бургерпэнтс.        — Да, сэр?        — Ты думаешь, что я идиот?        Бургерпэнтс ещё сильнее занервничал. Воздуха вокруг вдруг стало так мало, а нечто невидимое начало давить на него сильнее. Сжав лапы между собой, он шире улыбнулся. Лицо уже онемело от этой долгой улыбки, рот сводило судорогой.        — Извините? Я вас не понял.        — Зато я всё отлично понял.        Меттатон приблизился к тому и взял его правую руку в свою, сжимая. Ладонь измазана в чёрном. Пепел. Бургерпэнтс попытался выдернуть руку, но это у него не вышло, всё же робот ему не по зубам, слишком сильная железка.        — Нужно быть более аккуратным и спокойным, дорогуша, если хочешь что-то скрыть от других, — его голос будто стал ещё холоднее, чем до этого. Мурашки пробежали по всему телу Бургерпэнтса, который готовился уже к чему угодно. Рыжий хвост испуганно вилял из стороны в сторону, полностью передавая нынешнее состояние хозяина. — Твои нулевые актёрские способности никак не помогли тебе обмануть меня.        — Б-босс, я все объясню…        — Думаешь, мне нужны твои объяснения? Всё и так понятно, словно ясный день, — говорит Меттатон, ещё сильнее сжимая в своей хватке кисть руки сотрудника. Слышится шипение, на которое способны только кошки и коты. — Ты. Снова. Курил. На. Рабочем. Месте.        — Я больше не буду! Я забыл! Я не хотел! Я…        — Ты рассчитываешь, что я буду всегда так с тобой возиться? Ты позоришь меня перед другими своими ужаснейшими привычками! И вообще, разве ты не знаешь, что курение убивает? А знал ли ты, что пассивное курение опаснее активного? Ты решил убить моих постояльцев, парень?        — Нет, сэр!.. Я... ни за что!.. Правда, босс!..        Меттатон отпустил руку Бургерпэнтса. Он был недоволен, что его снова ослушались, что его сотрудник снова начал курить в помещении отеля. Спустя месяц. Какой всё же проблемный монстр.        — Надо было не брать тебя к себе на работу. Сохранил бы нервы и рассудок, — устало вздохнул Меттатон. — Что бы тебе такое сделать? Лишить зарплаты или снова заставить вылизывать полы в отеле?        В этот момент в голове Бургерпэнтса что-то щёлкнуло. Он поднял взгляд с пола на Меттатона, который угрожающе нависал над ним. Он решительно смотрел в его жёлтый экран, где был изображён пиксельный знак вопроса. В нём проснулись силы и маленькая храбрость, чтобы задать интересующий его вопрос.        — П-почему же вы тогда взяли меня на работу, раз я такой плохой работник?        — Потому что ты показался мне забавным малым.        Сердце пропустило удар. Его приняли сюда работать только потому, что Меттатону он понравился? Странно, а Бургерпэнтс всегда считал, что его взяли на работу в отеле МТТ только из жалости. Благодаря этим словам по телу растеклась приятная теплота. Всё же как бы плохо Бургерпэнтс ни относился к Меттатону, он ещё оставался тем самым фанатом безумного робота, которого он так часто и с обожанием смотрел по телевизору. Правда, спустя время он упрямо не показывает этого...        — А почему сейчас не уволите?        Меттатон молчал. Оба монстра слышали, как бьётся у одного сердце, а у другого шумит процессор. Этот вопрос поставил в тупик не только Меттатона, но и Бургерпэнтса, который только сейчас осознал, что его давно могли уволить и выпнуть из отеля. Но этого не сделали. Да даже не пытались сделать. Меттатон никогда не заикался о том, что уволит его. Даже тогда, когда он случайно сорвал одно шоу Меттатона. Бургерпэнтс отделался лишь лишением зарплаты на месяц, не более.        Неловкая пауза прервалась механическим голосом.        — Потому что лишь ты единственный вынуждаешь меня не заскучать. Ты довольно милый и забавный, дорогуша. Вряд ли в этом мире есть кто-то, кто сможет заменить тебя с твоим максимализмом.        Бургерпэнтс прижал лапу к мордочке. У него было столько вопросов, но он так и не озвучил их. Слова исчезли, расстаяли на языке. Было очень и очень неожиданно такое услышать от Меттатона, от его начальства, в конце концов. Бургерпэнтс спустя какие-то мгновения понял, что смущается.        — Да и работник, который втайне фанатеет от тебя, довольно занимательное зрелище.        Бургерпэнтс возмущённо посмотрел на Меттатона. Как так вообще можно? Испортить такой милый момент таким эгоистичным комментарием. Меттатон, судя по всему, даже и не заметил, что его сотрудник чем-то недоволен. Или не захотел замечать? Кто ж поймёт этого робота?        — Ох, ты видел, сколько времени? — вдруг подпрыгивает на месте Меттатон. — Скоро начнётся моё представление, которое я так долго готовил. Я пойду, чтобы не опоздать!        Бургерпэнтс удивлённо глядел ему вслед и прокручивал в голове его слова снова и снова, обдумывая сказанное. В этом же был какой-то смысл. Это был не обычный комплимент. Это выглядит скорее как признание.        “Этот робот не такой уж и жестокий и бесчувственный”, — думает работник, искренне улыбнувшись.        — Чуть не забыл, дорогуша! — в холле вновь появился Меттатон. — Тебя ждут полы на третьем этаже. Ты же не думал, что курение в моём отеле так просто сойдёт тебе с рук, не так ли? Пока я не увижу, как сверкает пол, ты оттуда не выйдешь.        Мучительный стон и удар лбом о стол проносятся по помещению.        Бургерпэнтс забирает свои слова назад. Меттатон — всё-таки жестокая и бесчувственная падла.        — Что это такое, а? Ты сотрудник МТТ, так и веди себя соответственно. Хватит дурака валять! Улыбнись и за работу примись!        Бургерпэнтс почему-то чувствует себя мазохистом, улыбаясь словам Меттатона.