Вопрос о вечном

      Костёр топил снег рядом с собой, яркой звёздочкой освещая снежную гладь. Из-за света костра можно было чётко рассмотреть всё, что было рядом. А рядом был меч, отложенный за ненадобностью, шлем с рогами чу́дного зверя, щит. Чёрный металл эбонитового клинка чуть поблёскивал в лучах от огня.       Довакин грел руки о горячую чашку с тёплым элем, так как тут, на вершине Глотки Мира, только так он и мог сейчас согреть тело, пока разум и душу грел разговор со старым драконом, хотя и не в этот раз. Довакин поднял взгляд выше, где сияли Массер и Секунда, нависая над горой. От света лун снег точно искрился, покрывая все камни, морду дракона рядом. Соседство было странное, но сейчас Довакину это нравилось.       Старый дракон, чёрный как сама ночь, сидел на любимом месте брата, ехидно щурил красные глаза, наблюдая за человеком, которого сейчас, кажется, легко мог убить. Но его что-то останавливало. Его впервые что-то зацепило в человеке, который был так близко. У старого довы возникало много вопросов, когда он рассматривал любого представителя рода смертных. Зачем Аэдра их создали? Почему эти букашки мнят о себе так много?..       Довакин, хоть и был настроен на разговор, явно ожидал другого собеседника, старого дракона Партурнакса, чьи глаза не горели таким ярым злом. Дова всегда начинал разговор первым, приветливо склонив голову. Чего хотел тёмный ящер — Довакин не знал.       Они бы и дальше прожигали друг друга взглядом врага, но отважный герой первый нарушил тишину, — Алдуин, — дракон, в ответ на эту фразу, оживился, наклонил шею вперёд, уставившись на маленького, но сильного душой смертного, –Ты — дракон. Почему ты, такое величественное создание, так ненавидишь нас, людей, меров? –Почему вы, такие ничтожные существа, так много о себе мните? — дракон прикрыл глаза, наблюдая за тем, как костёр медленно гаснет под потоками сильного ледяного ветра.       Довакин спохватился, отставил кружку, зажёг в руках огни магии, пытаясь поддержать огонь на поленьях. Он на минуту забыл о том, что спросил дракон, стараясь спасти очаг. Дракон, которому надоела возня смертного, свесил крыло с камня, загораживая костёр и парня от ветра. Довакин, не желающий принимать такой дар милосердия, пихнул край крыла рукой. Алдуин хмыкнул, выдыхая горячий пар вперемешку с дымом, поднял крыло совсем чуть-чуть. Ледяной поток, пришедший с севера, обжёг кожу, сбил огонь магии с руки. Парень, поняв ошибку, резко дёрнул крыло назад, смахнул с ресниц снежинки, фыркнул. Костёр очень медленно разгорался, то вновь затухал, теряя жар. Алдуин наклонился, — YOL, — мягко произнёс он, от чего огонь вновь заплясал по брёвнам. –Странно это всё… –Что тебе странно? — переспросил дракон. –Неделю назад ты налетел на Айвастед. Мужики и сейчас чинят крышу таверны. А сейчас ты, как тут крышу, поджигаешь дрова моего костра, помогая мне, ничтожному смертному! — Довакин повысил голос, от чего эхо разнеслось по округе. –А разве тебе никогда не хотелось сделать то, что странно? Пойти против правил? — дракон посмотрел в небо, — Часто, когда я летаю, я вижу отголоски других времён. Мне кажется, всё везде одинаково, касательно меня. Я неизбежно паду, хотя и стараюсь сделать всё, чтобы этого не случилось. –Ты видел свои смерти? — спросил парень, вновь подняв кружку. –И не только. Развилки событий, которые также всюду одинаковы. Ничего не меняется. Нигде. –И ты решил поменять это, прилетев вместо Партункса? — спросил Довакин. –Много вопросов. А теперь задам его я, Joor, — Алдуин наклонился, пристально посмотрел на парня, от чего тот ненароком подумал о мечах, кинутых по ту сторону костра, — Ты не чувствуешь себя зажатым в рамки чьих-то правил?       Довакин долго размышлял, все обращая взор к звёздам, искал там помощи. Сколько он мог поменять, если бы не придерживался правил гильдий? Сколько он мог успеть, если бы пошёл не той тропой, которой его вели люди рядом?.. Он всегда действовал так, как велели люди кругом, редко принимая свои решения. Хотя, нет. Принимал свои решения, касательно еды в таверне. –Нет, — крепкий голос Довакина дрогнул.       Дракон, морда которого уже была покрыта инеем, чуть выдохнул клуб дыма, улыбнулся бы, да драконья мимика не позволяла. Алдуин обвёл взглядом стену слов, своё крыло и парня, сидевшего под ним, — Лжёшь. Парень, не ожидавший такого быстрого конца лжи, склонил голову, — А что ты предлагаешь? –Сделать тебе хоть раз отступ от правил, а мне, может быть, продлить себе жизнь на столько, насколько это возможно. –Мне не понять тебя и твои намеренья. Уйди, Алдуин. Я пришёл сюда к Партурнаксу и разговорам о мироздании, а не к тебе и твоим планам захватить мир. Я вообще убить тебя должен. –Должен ты кому? — очередной вопрос дракона, который вновь выбил парня из реальности на какое-то время. –Людям, — неуверенно ответил он, — Ты хочешь «пожрать мир», а я хочу его спасти. –А толк? — дракон склонил голову на бок, блеснув глазами, — Этот мир и этих людей не спасти. –Что?! –Что? — Алдуин резко по-драконьи удивился, — Сам подумай. Люди рвут друг друга, поднимаются выше за счёт унижения слабых, убивают тех, кто сражался с ними плечом к плечу, жил по соседству.       Парень задумался. То, о чём говорил дракон, хорошо передавало реальные события в Скайриме того дня. Сыны Скайрима, Братья Бури, вытесняли тех, с кем ещё недавно жили под одной крышей. Зверорасы терпели унижение, эльфы были вытеснены в отдельные кварталы, имперцы считались предателями. Каждый, кто раньше ежедневно здоровался с соседом иной расы, теперь кидал косые взгляды. –Я вновь заставил тебя задуматься, Довакин? — дракон поднял голову вверх, выдохнул пар, который тут же рассеялся. Звезды, как и луны, медленно меняли своё расположение, уходя за пик горы. Довакин молча кивнул, допил содержимое глубокой кружки, грубо обтерев губы о рукав, — Да, Алдуин. Но ты кое-что забыл упомянуть. Не все смертные такие. –Не все? — дракон повернул голову в сторону затуманенного ночного горизонта, — Все жадные, властные и эгоистичные… –Ты, как мне кажется, тоже. Ты постоянно нападаешь на деревни, города. Что ты делаешь этим? Разве не поднимаешься за счёт слабых? — прервал Довакин дракона, пальцев показав на него, вновь склонился над костром, грея руки. –Я всего лишь показываю им, что они не самые могучие существа тут, –Алдуин помедлил, опустил голову, почти прожигая взглядом углей-глаз парня, –А ты? –Что я? — Довакин дрогнул, чувствуя взгляд дракона на себе. Хоть и было тепло, но по коже пробежал лёгкий холодок. –Ты ведь тоже постоянно делаешь то же самое, что и я. Ты доказываешь людям, что не они сильные, а ты. Только методы у нас разнятся. Тебя уважают, а меня боятся. Это одинаково, только преподнесено по-разному.       Парень вновь впал в думу. С каждым новым вопросом дракона, Довакин чувствовал что-то похожее с ним. Он раньше никогда не думал о таких вещах, не думал о том, что делает, но сейчас что-то изменилось благодаря дракону. Крыло продолжало оберегать парня от ветра, хотя его уже и не было.       Довакин знал своё предназначение. Убить дракона, спасти мир, который и сам не хотел спасать себя. Парень знал, что когда-нибудь ему нужно будет сделать выбор: пойти против системы и встать на путь своих кровных родственников или же уйти к тем, на кого он похож. Драконы или люди? С первого взгляда можно было сказать, что и те и другие были ещё те твари, да только первый взгляд обманчив. Иногда Довакину хотелось пойти против мнения людей, но страх быть непонятым был сильнее. Сейчас же всё могло пойти не так.       Луны всё больше уходили за горный пик, клонились к горизонту, пока с другой стороны медленно восходило солнце. Золотистой каёмкой лучи показывали себя на облаках. Черные леса у подножья горы тоже светлели. А разговор дракона и смертного всё продолжался. Тишину утра разрезал рёв, хлопки крыльев, уносившиеся вдаль. То Довакин в этот раз принял своё решение, принял сторону.