Из Сибири и снова в Сибирь - вторая сестра. Годы учебы.

Перед самым отъездом в Иркутск Маша решила попрощаться с Игнатом. - Игнат, дорогой, любимый, - плача, говорила Маша, - Я до осени вынуждена с тобой расстаться. Если я не приеду домой, мама не поймет этого никогда. - Да что я, не понимаю, - ответил Игнат. На улице была теплая весенняя погода, поэтому пара решила провести это время на улице. - Игнат, неприлично же, - сказала Маша, - Нельзя же так… - В лавке хозяин, ну не домой же нам идти, времени не так уж и много, только на дорогу его потратим, - сказал Игнат и они, вместе с Машей, ушли в дальний уголок парка, подальше от чужих глаз. Объятия, поцелуи… Вдруг Маша краем глаза увидела Лину, которая шла неподалеку и сказала Игнату: - Лина идет, нехорошо вышло. - Подожди секундочку, я ей все объясню, скажу, что я до сих пор ее считаю своим хорошим другом, - сказал Игнат и попытался догнать девицу, - Лина! Подожди! Ну не плачь ты, не расстраивайся, ты мой самый лучший, самый чудесный друг! Маша, увидев, что разговор Игната с Линой не заладился, сначала огорчилась, а потом, когда Игнат пришел, вскоре забыла о своей однокласснице. - Машенька, я так буду без тебя скучать! – сказал Игнат девице, - Машенька, мне все лето без тебя проводить… - И я буду без тебя скучать, - ответила Маша, - Очень сильно! Почувствовав, что Игнат расстегивает ей платье, как в прошлый раз, девица не смогла сказать молодому человеку «нет». - Снять проститутку и забавляться с ней в общественном месте! – вдруг раздался неожиданный голос городового, - Поедемте в участок, разбираться. В ту же секунду представив, что ее ожидает, Маша немало испугалась. Игнат тоже слегка опешил. - Она не проститутка, - сказал молодой человек и хотел еще как-то продолжить свою мысль, как вдруг раздался голос Марии Игоревны неподалеку. - Эта девица – воспитанница из моего класса, я сама с ней поговорю и накажу ее. Решив, что одна из воспитательниц приюта встретила на улице свою воспитанницу, жандарм решил, что связываться с приютками бесполезно, раз их и раньше ничему не научили, поэтому передал Машу на руки классной даме и ушел. - Мадемуазель Василенко, пойдемте, - сказала Мария Игоревна. Маша честно шла вместе с классной дамой и не знала, чего ждать. Девица понимала, что любой вариант, который ей светит, будет лучше, чем то, что ее могло ждать в полицейском участке: как минимум регистрация и, возможно, арест. Мария Игоревна же решила, что связываться с чужими дочерями она не будет, так как нужно думать о своем ребенке и решила подойти к вопросу чисто формально – просто написать письмо родителям девицы. Когда Маша поняла, что за этот эпизод ее никто наказывать не будет, девица воспряла духом и, поскольку до поезда оставалось не так много времени, снова пошла к Игнату, проститься. Когда Маша приехала в Иркутск, девица была очень рада, что снова встретится с матерью и родными. - Маменька, - бросилась обнимать девица мать, - Как я соскучилась! - И я, Маша, скучала по тебе, - ответила Алла Никифоровна, - Как же я рада тебя видеть! Первые дни прошли в полной идиллии, а на четвертый день после приезда дочери, Алла Никифоровна решила проверить табель девицы. - Маша! – недовольно сказала мать, - Это что за оценки? Семь, восемь, девять… - Но ведь и двенадцать баллов есть, - робко сказала Маша. - По музыке, по танцам, по домоводству? – возмутилась Алла Никифоровна, - Это не предметы. Нет, я могу понять, может быть где-то одиннадцать баллов, где-то двенадцать, ну ладно, пара-тройка десяток может быть, но никак не семерки с восьмерками. Сразу видно, без родительского контроля осталась, на учебу плюнула с высокой колокольни. Весь остаток дня и следующий день, Маша провела под впечатлением от этого скандала и только к вечеру следующего дня успокоилась. Девицу терзали некоторые смутные предчувствия, что это еще не все, и на следующий день Маша поняла, что на этом история не окончится. - Маша, это что за безобразие?! – возмутилась Алла Никифоровна, - Это что классная дама про тебя пишет? - Что? – удивилась Маша, не зная, что именно в письме. - А то ты не знаешь, - сказала мать, - Или ты столько натворила, что не знаешь, о чем и думать? - Нет, - с некоторым страхом сказала Маша, надеясь, что мать скажет, в чем дело. - Ты что, совсем с ума сошла? С молодым человеком, на улице, целовалась, обнималась, он тебе начал платье расстегивать, после чего пришел городовой и случайно появившаяся классная дама тебя избавила от его общества, - возмутилась Алла Никифоровна, - Да так только проститутки поступают, ты об этом не подумала? Чего молчишь? - Мне он нравится… - шепотом сказала Маша, опустив голову. - Да так даже мещанки, которые окончили по четыре класса, не поступают, а ты, как бы, в элитное учебное заведение поступила, - сказала Алла Никифоровна, - И кто же твой рыцарь? Сколько лет? Чем занимается? - Игнат, - ответила Маша, - Чуть старше меня, 19 лет. Торговец тканями. - Наемный торгаш? – спросила Алла Никифоровна. - Да, - ответила Маша. - Нашла себе пару, ничего не скажешь, - возмущенно сказала женщина, - Торгаш безродный. Ты что творишь? Что себе позволяешь? Все, до конца лета будешь сидеть дома, одна никуда не выйдешь. Вдруг Маша разрыдалась. - Чего ревешь? – спросила девицу мать, - Ты свое в Москве отгуляла, хотя бы здесь будешь сидеть спокойно, не позорить меня, а то найдешь тут какого-нибудь лавочника, будешь платье на улице расстегивать, а все это увидят. Опозоришься сама и опозоришь меня перед приличными людьми. - Мама, я признаться хочу, - сказала Маша, не понимая, что говорит, - Я в Смольном и в город сбегала, чтобы письмо отправить на почту, и на домоводстве готовить отказывалась… Материлась, мне классная дама табличку на грудь прикалывала, что я несдержанна в выражениях, передник отбирала. С девочками дралась, меня потом за это в лазарете держали, отдельно от класса. Я пьяная приходила, с девочками напивались в кабаке… Всю ночь с Игнатом проводила, но ты, мама, не подумай ничего лишнего, мы только разговаривали, ну и пили тоже… Меня классная дама и без завтрака оставляла, и в угол ставила, и ремня однажды дала, когда я ее очень сильно довела… Ошарашенная таким признанием, Алла Никифоровна смотрела на дочь, а потом сказала: - Слов нет, а еще благородной девицей считаешься. Да за такое тебя уже давно отчислить могли, а не одиннадцать за поведение ставить. Я-то думала, в Смольном порядки сильно строгие, кровать неаккуратно заправил – оценку по поведению не высшую получил, поэтому даже и внимания не обратила на твои оценки по поведению, а вон в чем дело, оказывается… Вытирай срочно слезы, смотреть противно. Ладно уж, не буду тебе лето портить, буду тебя отпускать к подружкам. Огорченная Маша вытерла слезы, шокированная тем, что вдруг во всем призналась и тем, что мать переменила свое решение относительно ее прогулок, а потом, вернувшись в свою комнату, снова разревелась. Вдруг в голову девицы пришла мысль: напиться, так же, как они пили с Линой и Толей. После ужина Маша пошла к кухарке. - Анюточка, купите мне вина в лавке, - сказала девица. - Мария Игоревна, деточка, да вы что такое говорите… - ужаснулась кухарка, - Это все в Москве такого нахватались? Бросайте свои мысли, нельзя приличным девицам так даже думать… - Анюточка, я здешних цен в кабаках не знаю, ну вам же не трудно сходить, а если меня мама с вином увидит, она рада не будет, - настаивала Маша, - А я вам монетку побольше дам, чтобы сдачи больше осталось. - Деточка, Мария Игоревна, да у вас жар, похоже, - сказала кухарка, - В дороге продуло? Может быть, за врачом надо сходить? Я мигом, одна нога здесь – другая там. - Не надо врача, забудьте, я вам ничего не говорила, - сказала Маша и отдала монету кухарке, - Своим детям леденцов на эти деньги купите, пусть меня добрым словом вспоминают. Когда Маша ушла, кухарка не поверила своим ушам – одуванчик по имени Маша просила ее сходить в кабак, купить ей вина, чтобы мать не увидела. «Приболела Машенька, что ли?» - подумала женщина и положила монету в карман. Решив, что она сама может сходить и купить себе вина, Маша вышла из дома, пошла в кабак и напилась там. Конечно, девице больше хотелось напиться дома, в приятной обстановке, нежели среди непонятного народа, без Толи и Лины или Игната, однако, других вариантов девица не видела. Возвращаясь домой, но не через забор, а через центральный вход, потому что она была пьяна и не перелезла бы через забор, Маша осторожно открыла ворота и решила зайти с черного хода в дом. - Кто идет? – раздался знакомый с детства голос деда Миши. - Деда Миша, свои, - ответила Маша. Однако дворник заметил, что Маша какая-то не такая. - Мариюшка, что с тобой? – спросил он девицу. - Деда Миша, я набухалась в доску, только маме ничего не говорите, прошу вас, - сказала девица. - Мариюшка, да ты ж что творишь-то? – вне себя от изумления сказал дворник, - Это тебе не Москва, тебя Алла Никифоровна увидит и по головке не погладит за такое. - Поэтому я прошу вас маме не говорить ни слова, - сказала Маша и пошла в свою комнату. Однако на лестнице девица встретила мать. - Маша! – воскликнула она, - Пьяная! А ну-ка марш в свою комнату! Убедившись, что дочь дошла до своей комнаты, Алла Никифоровна закрыла дочь на ключ. Проревев полночи и уснув только под утро, Маша вскоре проснулась от того, что Анютка открывала дверь в ее комнату. - Мария Игоревна, ну нельзя же так, и маменьку вашу расстраивать, и самой так поступать, - сказала женщина, ставя на стол Маши кувшин с водой, стакан, чашку чая, тарелку каши и тарелку с хлебом. - Анюточка, а что мама говорит? – спросила девица. - Алла Никифоровна просила с вами не разговаривать в принципе, - ответила женщина. - Анюточка, а у мамы какое настроение? – осторожно спросила Маша, понимая, что ее мать вообще не в восторге, судя по тому, что завтрак ей принесли в комнату. - Плохое, - ответила женщина, - Вам здесь, похоже, еще долго сидеть, в своей комнате. Когда снова повернулся ключ в двери, Маша, совершенно нехотя, начала завтракать, однако, завтрак не лез в горло девице, Маша боялась предстоящего разговора с матерью. С трудом поев, Маша грустно посмотрела на пустую посуду и с тоской начала думать о том, что теперь мама точно будет на нее долго сердиться. Спустя пару часов снова открылась дверь в комнату. - Протрезвела, - сказала мать, глядя на Машу, - Слов нет, как ты меня опозорила, хорошо, что только перед двумя людьми, которых я упросила никогда ничего не говорить об этом. - Прости меня, мама, - ответила Маша. - Плохо на тебя Москва повлияла, очень плохо, - сказала Алла Никифоровна, - Еще одна подобная выходка и больше в Москву никогда не вернешься, лучше будешь неграмотной. «Тогда я сбегу», - подумала Маша, - «К Игнату». - Пошли, - сказала Алла Юрьевна Маше и девица пошла с матерью, - Будем тебя воспитывать как деда Миша своего внука-хулигана Петьку. От перспективы получить хворостиной, Маша впала в шок, а потом взяла себя в руки и пошла с матерью дальше. Вернувшись в свою комнату и будучи снова запертой на ключ, Маша разревелась. В ушах девицы до сих пор стояли слова матери: «Неделю из комнаты не выйдешь». Маша лежала, плакала, не могла успокоиться, как вдруг снова открылась дверь. - Мария Игоревна, я за посудой пришла и хлебушка вам принесла, - сказала Анюта, - Другое приносить не велено, очень рассердилась ваша матушка. - Спасибо, Анюта, - поблагодарила девица кухарку. Когда дверь снова закрылась, Маша снова заревела. «Как же сильно мама посекла», - подумала девица, - «И за что? За то, что я просто побухать сходила? Да что это за лето, я не так отдыхать хочу». Когда вечером снова открылась дверь и снова кухарка принесла хлеба, Маша спросила ее: - Анюта, это что, всю неделю я так буду полуголодная сидеть? - А я откуда знаю, - ответила женщина, - Что мне сказали – то и приношу. Мария Игоревна, это вам от меня, чтобы не так тоскливо было. Положив на стол пирожки с картошкой и кулек леденцов, женщина снова ушла. С облегчением заметив на следующий день, что ей принесли обычный завтрак, Маша обрадовалась – хоть какое-то улучшение. Незаметно прошла неделя. Девице было до сих пор немного больно садиться, однако, Маша радовалась тому, что она, наконец-то, сможет выходить из дома и из комнаты. - Маша, напоминаю тебе еще раз, - сказала Алла Никифоровна, - Ты не в Смольном, где могла творить все, что хочешь, ты в Иркутске, дома, среди родных и знакомых. Поэтому ты просто обязана вести себя соответствующе. Все поняла? - Да, все, - ответила Маша и подумала о том, что ей стоит навестить своих подруг. В конце июля, когда отдыхать девицам оставалось около месяца, Алла Никифоровна сказала дочери: - Маша, предлагаю тебе на третий месяц съездить к бабушке с дедушкой, вместе со мной, или ты хочешь в Иркутске остаться? Маша, не задумываясь, согласилась. - Конечно, мамочка, я поеду, - радостно ответила Маша. Девица была рада поездке в Томск не только потому, что увидит дедушку с бабушкой, но и потому, что в Томске живет Толя, вроде бы, туда собиралась поехать Люда, во всяком случае, этот месяц ожидался гораздо более интересным, нежели предыдущие два. «Ну что это за скука», - подумала Маша, - «Подружки либо замужем, либо с ними скучно. Хорошо, что Толя и Лина показали мне более веселую жизнь, а не эту ерунду, которая была у меня во время встреч с подружками. Да им даже не расскажешь половины того, что со мной в Москве произошло – не поймут, осудят, будут коситься». Решив, что с Толей и Линой гораздо более интересно общаться, чем с подружками, которые ничего умнее не могут придумать, нежели играть в фанты и кривиться от хулиганских выходок соседок-мещанок, которые были подозрительно похожи на времяпрепровождение Толи, Маша с радостью поехала в Томск. Девица шла по улице Томска и решила сходить на реку, посидеть там, полюбоваться на закат, подумать, где искать Толю, ведь адреса девица не знала. Маша была рада от того, что ее мать, обрушив все мыслимое и немыслимое недовольство на девицу после пьянки, вдруг поменяла свою линию поведения, будто, поняв, что очень перегнула палку, и была либеральнее некуда. - Машенька, погуляй, походи, - сказала девице Алла Никифоровна. Поэтому Маша сидела на берегу реки, кидала камушки в воду и пыталась определить, стоил или нет тот инцидент в начале лета в Иркутске той огромной свободы, которая обрушилась на девицу. «Конечно, это все хорошо, но еще раз подобное пережить я бы не хотела», - подумала Маша, вспомнив и то, в каком гневе была мать, и то, как она неделю провела взаперти и как еще неделю не садилась лишний раз. «А сейчас твори что хочешь, что душе угодно», - подумала Маша, - «Только не с кем». Толя, гуляя с Людой, увидела Машу, которая сидела на берегу реки. Девица постепенно забыла тот инцидент с Игнатом и Линой, поэтому уже относилась к Маше вполне нейтрально. Посмотрев на Люду, девица сказала подруге: - Смотри, леди Василенко на берегу сидит. Будем подходить? Заручившись согласием Люды, Толя с подругой подошли к Маше. - Леди, ты чего тут делаешь? – раздался знакомый голос. Маша обернулась и изумилась – рядом стояли Толя и Люда. - Девочки, как я рада вас видеть! – обрадованно сказала Маша, - Да вот, гуляю, одна. Мы с мамой приехали к бабушке и дедушке, меня погулять отпустили. - Леди, а не хочешь по такому поводу в кабак сходить, отметить встречу? – предложила Толя. Маша задумалась. С одной стороны, она бы с огромным удовольствием сходила в кабак, с другой – девица не была уверена, что ее мама отреагирует на это спокойно. Но, в конце концов, решив, что лучше рискнуть, Маша сказала: - Конечно, я с огромной радостью схожу с вами. Уже сидя в кабаке и отмечая встречу, Маша сказала Толе: - Толя, а ведь я каждое лето в Томск ездила, а тебя до этого ни разу здесь не видела. - Так потому что, леди, ты по кабакам не шляешься, а мы, с моей Зоинькой, все кабаки Томска успели обойти, - ответила Толя. Вдруг, вспомнив сестру, Толя заплакала. - Машка, Зоя этапом ушла, жалко так… - сказала Толя и вытерла слезы, - Мужа своего ножом порезала, когда он довел ее. - Ничего себе… - ответила шокированная Маша. Посидев немного в кабаке, Маша засобиралась домой. - Девочки, мне домой, наверное, пора, пока мама не потеряла, - сказала девица. - Ну ладно, Машка, давай проводим тебя, - сказала Толя. Проводив Машу до дома, Толя сказала Люде: - Пошли еще в кабаке посидим. Маша пришла домой не сказать, чтобы пьяная, но запах низкокачественного вина чувствовался довольно ощутимо. - Маша пришла, - раздался из комнаты голос матери, - Поздно ты что-то. - Да вот подружек встретила из института, погуляли с ними, - ответила Маша. - Иди к нам, посиди, - предложила Алла Никифоровна. - Да нет, мама, я устала, спать пойду, - ответила Маша и пошла в свою комнату. Немного задумавшись о том, заметила мать или нет, что девица не трезва, Маша решила, что, скорее всего, если бы мать заметила это, она бы хоть как-то прокомментировала ситуацию, а так женщина просто ничего не поняла. Маша пришла в свою комнату, легла на кровать и задумалась о том, что каникулы с Толей и Людой ей нравятся больше, нежели в Иркутске. Придя снова в кабак, Толя сказала Люде: - Люда, ты как хочешь, а я бухать еще хочу. Можешь просто посидеть со мной, чаю попить или морса. Заказав еще пива, Толя вспомнила, как они с Зоей заказывали прошлым летом пиво в кабаках и огорчилась еще больше. «Зоинька, а тебе теперь ни пива, ни морса, а какую-то баланду на каторге жрать», - подумала Толя. Посидев еще некоторое время в кабаке, Толя сказала Люде: - Ну что, Люда, пошли. Девицы направились в сторону дома. - Нам сегодня от мамы с папой влетело, а мы спустя полдня идем бухать, молодцы мы, как бы снова разборок не было, - сказала Толя, - Ну разве что в окно влезать аккуратно. Вдруг Толя увидела возле кабака Аркадия. - Вот гад, снова знакомиться с бабами пришел! – воскликнула Толя, - Урод! Аркадий обернулся и увидел Толю. - Что одна сестра, что другая, одной крови, - сказал он, - Судишь со своей колокольни. А я как бы при исполнении сейчас, за порядком слежу. - Дебил, сволочь! – выругалась Толя и набросилась в кулаками на Аркадия, - Зоиньку мою до каторги довел! - А за нападение на полицейского при исполнении и ты следующим этапом пойдешь, - ответил Аркадий, сначала легко повалив девицу на землю, а потом, когда она встала, крепко взяв Толю за руку, - А подружку твою можно задержать за появление в общественном месте в пьяном виде. Отведя Толю и Люду в участок, Аркадий сказал: - Держите вторую Демину, скоро за своей сестрой пойдет. За нападение на служителя полиции при исполнении. А вот эту дамочку – за появление в пьяном виде в общественном месте. - Аркадий, - сказал дежурный, когда Толю и Люду отправили в камеру, - Я их регистрировать не буду, ну их, связываться неохота. - Ну не регистрируй, но родителям сообщи, - ответил Аркадий. - Посреди ночи? – удивленно сказал дежурный. - А смысл до утра тянуть, не могут воспитать свою дочь, у которой и подружка под стать ей, пусть приезжают посреди ночи в участок, - ответил Аркадий. Когда посреди ночи в доме Деминых раздался стук в дверь, Анна Юрьевна немало удивилась. - Кто там? – спросила женщина. - Полиция, - раздался ответ. Немало перепугавшись, Анна Юрьевна открыла дверь. - В чем дело? – спросила женщина. - Где Капитолина Демина? – раздался вопрос жандарма. - А какая разница, где она? – недовольно ответила Анна Юрьевна. - А такая разница, что скоро ваша третья дочь пойдет вслед за второй, - ответил жандарм. - Что произошло? – еще больше испугалась женщина. - На жандарма напала ваша Капитолина, в пьяном виде, - сказал полицейский. От этого известия Анна Юрьевна присела на ближайший стул, так как у женщины закружилась голова. - Игорь, - позвала мужа Анна Юрьевна, - Принеси валидол и поехали в участок. Немного придя в себя и узнав в участке, что Толя набросила на Аркадия и что уголовное дело заводить не будут, женщина сказала мужу: - Не знаю, как поступать, как реагировать, реагируй как хочешь, а мне плохо от того, что Толя наступает на те же грабли, что и Зоя. Я не переживу, если еще и Толя этапом за уголовку пойдет. Тем временем, Толя в камере сказала Люде: - Людка, я не хочу думать, что будет дома. Пусть будет, что будет, сами виноваты. Днем сарай взорвали, а вечером в участок попали, молодцы мы… Хорошо, что хотя бы Машки с нами не было, еще бы и ее во все это втянули. Несмотря на то, что была уже ночь, Толе не спалось, девица стояла у зарешеченного окна и смотрела куда-то вдаль. - Нас же завтра отпустят домой? – с надеждой сказала Толя, - Правда ведь отпустят? Вскоре дверь камеры открылась и раздался голос жандарма: - На выход. Тяжело вздохнув, не понимая, куда их ведут, Толя пошла за жандармом. Увидев родителей, девица покраснела до глубины волос. - Домой поехали, - сказал Игорь Георгиевич. Приехав домой, Толя решила не задавать лишних вопросов, тем более, что уже была ночь, хотелось спать, и Толя сделала вывод, что лучше пока не затрагивать тему их сегодняшних похождений. Дойдя до своей комнаты и услышав, что дверь в комнату подперта стулом, Толя с надеждой сказала: - Может, сегодня-завтра подержат взаперти и все? Однако услышав назавтра от Люды, что отец сердит и распускает метлу, Толя заплакала в голос. - Людка, ну что же это за такое, почему папка снова так с нами поступает? Ну неужели они не понимают, что мне и без того садиться проблематично? Через некоторое время повторив все то же самое матери, Толя услышала вполне ожидаемый ответ: - Толя, во-первых, не надо бухать. А, во-вторых, если бухаешь, нужно себя контролировать и за свои поступки отвечать. Мне хватит переживаний за Зою, как она там, на каторге, я не хочу еще и за тебя переживать. А на вопрос, как думает Толя, выпустят ли их до конца каникул из дома, девица ответила: - Выпустят, совершенно точно. Подержат немного взаперти и выпустят. Сначала Толя подумала, что сегодня они с Людой могут попробовать куда-нибудь сходить, выбравшись из дома через окно, однако, вскоре девица поняла, что эта идея была крайне наивная. - Люда, два дня подряд драть - это перебор, что бы ты не говорила, - сказала Толя, - Даже если мы и сами во всем виноваты. Заперли бы в комнате да и все, нет, снова досталось. Лежи теперь на кровати да книжки читай, стоя у подоконника, все, других развлечений нет. Когда на следующий день после обеда девочек отпустили на прогулку, Толя обрадовалась, хоть какое-то развлечение. Однако девица была до сих пор сердита на родителей, поэтому, когда их отпустили на пару часов, недовольно сказала: - Захотим - через пару часов придем, не захотим - не придем. А захотим - в кабак пойдем, бухать и с жандармами драки устраивать. А то вы не знаете, какой Аркадий сволочь. - Толя, ты у меня договоришься, я Люду гулять отпущу, а тебя - нет, - сказала Анна Юрьевна и девица решила не провоцировать лишний раз мать. - Ну что, Люда, куда гулять пойдем? - спросила Толя подругу. Услышав, что Люда предлагает пойти на речку, Толя сказала: - Ну так-то да, идея хорошая, полежать, позагорать, искупаться. Знаешь, я даже не рассчитывала, что нас уже сегодня выпустят, думала, еще завтра придется сидеть дома и скучать. Толя стояла на берегу реки и любовалась природой. Наблюдая за Людой, которая пошла купаться, девица смотрела по сторонам и думала о том, что родители поступили с ними излишне сурово, что два дня подряд наказывать - это жестоко, что надо было понять и простить их. - Толя! Помоги!!! - услышала девица, заметив, что подруга уходит под воду. - Сейчас, Людка! - крикнула Толя и поплыла за подругой. Подплыв к уходящей под воду Люде и схватив ее сзади за талию, Толя потащила подругу к берегу. Вытащив Люду на берег и положив ее на спину, хоть и понимая, что такой номер будет болезненным для Люды, когда она придет в себя, Толя посмотрела на подругу. "Мама с папой утонувших умеют откачивать, а я не умею", - пронеслось в голове Толи. - Людка, давай, приходи в себя, - сказала Толя и легонько подергала Люду за руки. Увидев, что подруга приходит в себя, Толя сказала: - Сейчас пойдем домой, попьем горячего чайку, папа как врач тебя посмотрит, если нужно. Придя домой, Толя услышала недоуменную реплику матери: - Девочки, что-то вы быстро вернулись. - Мама, Люда чуть не утонула, - ответила Толя, - Люда, как ты себя чувствуешь? Если что, пусть папа тебя посмотрит, проконсультирует. Придя на кухню и заварив крепкого сладкого чая, Толя сказала Люде: - Пей, Люда, тебе бы согреться сейчас надо. Более-менее успокоив подругу, Толя отвела Люду в комнату и уложила на кровать. - Отдыхай, Люда, все будет хорошо, главное, что все позади. Несколько следующих дней девицы провели, не отходя далеко от дома, так как и родители боялись отпускать Толю с Людой далеко, и они сами были в таком шоке, что не слишком хотели куда-то уходить. 12 августа Толя решила, что страх воды, который, скорее всего, появился у Люды, надо как-то устранять. Поэтому девица решила предложить подруге посидеть на барже. - Сейчас прошмыгнем на баржу, посидим там немного и вернемся домой, - сказала Толя. Каково же было удивление девицы, когда минут через пять, когда девицы туда пробрались, баржа начала движение по Томи. - Тем лучше, - сказала Толя, - Покатаемся по речке, полюбуемся красивой природой. Однако баржа останавливаться не планировала, и уже четвертый час подруги были вынуждены продолжать свое путешествие. Причалив к берегу в Орловке, верстах в пятидесяти от Томска, баржа остановилась. - Люда… - сказала Толя, - Как думаешь, будем вылазить или подождем, пока баржа обратно в Томск двинется? Однако решать им не пришлось, рабочие, разгружавшие груз, который прибыл в Орловку, сразу заметили двух безбилетников. - Смотри, зайцы, - сказал рабочий, указывая на Толю и Люду, - Вы кто такие? - Да вот, кошку искали, думали, она на баржу залезла, а баржа взяла и отплыла от берега, - соврала Толя. - Все с вами понятно, - сказал рабочий, - Баржа все равно не поедет обратно в ближайшие дни, так что возвращать вас будем через полицию. От этих слов Толе стало плохо и девица начала просить рабочего не отдавать их полиции. - А что ты предлагаешь сделать? – услышала девица возражение в ответ, - Как ты домой доберешься? Толя была вынуждена согласиться с тем, что действительно, без денег они вряд ли смогут вернуться домой. В полицейском участке, пока оформляли документы о прибытии девиц, жандарм предложил Толе сесть и пока что посидеть. - Не могу, - ответила Толя и вздохнула. - Понятно все с тобой, видать, примерным поведением не отличаешься и родителей довела, - сказал жандарм, - Интересно, а как вы в карете поедете, если ты не садишься? От подобной перспективы Толе стало жутко, однако, девица решила, что пусть будет то, что будет. Так как уже был вечер, было принято решение начать возвращение Толи и Люды завтра, а пока что жандарм оставил их ночевать в одном из кабинетов, сказав на кухне, чтобы покормили не только арестованных, но и тех, кто остался в участке ночевать. - Людка, я не хочу думать, что сейчас дома происходит и то, что будет, когда нас домой вернут… - вздохнула Толя. На следующий день была дана телеграмма в полицейский участок Томска, что двух девиц возвращают домой из Орловки. Когда наутро родители не нашли Толю и Люду дома, они немало испугались, а когда вскоре на порог дома Деминых пришел жандарм, Анна Юрьевна приготовилась к худшему. - За что на этот раз их забрали? – спросила женщина. - А на этот раз, Анна Юрьевна, ваша дочь со своей подругой зайцами на барже приплыли в Орловку. Утверждают, что случайно туда попали, а когда баржа начала движение, заявить о себе постеснялись. Либеральничаете вы с Толей, каторга ей светит, прямо чувствую я, - ответил жандарм, - Когда приедут в Томск, мы их вам домой привезем и, не дай Бог, они еще раз в участок попадутся, я приложу все усилия, чтобы их хотя бы на недельку за решетку посадить. Поездка в Томск заняла весь день. Лошадей меняли дважды, в ближайших полицейских участках к столбовой дороге, и, ближе к вечеру, Толя и Люда уже были дома. С некоторым страхом Толя переступила порог дома. - Забирайте своих будущих каторжанок, - сказал жандарм, - Иное будущее им вряд ли светит. Родители немало обрадовались, увидев Толю и Люду, однако, Анна Юрьевна решила поговорить с девицами. - Девочки, жандарм сказал, что если вы еще раз куда-то влезете, он вас минимум на неделю в участке закроет, найдет повод, - сказала женщина, - Сделайте уж хоть какие-то выводы. - Вроде не сильно злятся, - сказала Толя Люде, - Уже хорошо. Сразу после Анны Юрьевны с Людой решила поговорить и Мария. - Люда, - сказала женщина, - Вот что я должна твоей матери говорить, когда она спросит, как ты лето провела? Что ты воровала клубнику, хулиганила, побывала в тюрьме, взорвала сарай, чуть было не утонула и тебя полиция домой вернула после катания на барже? Вздохнув, Мария добавила: - Обещай вести себя прилично хотя бы до конца лета, и я не буду ничего говорить в таких подробностях Елене Дмитриевне. 13 августа, буквально через некоторое время после разговора Марии с Людой, в дом Деминых пришла Алла Никифоровна. - Машкина мать пришла, - сказала Толя подруге, - Если она сейчас будет на нас жаловаться, что мы Машку испортили и в кабак не так давно повели, то это будет просто конец. Возможно, до отъезда в Москву нас из дома уже и не выпустят. Решив, что не помешает притихнуть и прислушаться, о чем будет идти разговор за стенкой, Толя шепнула Люде, чтобы она не шумела. Однако услышав, что речь идет о другом, Толя успокоилась. - Мария Игоревна, - сказала Алла Никифоровна, - Во-первых, я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы иногда Машу на выходные к себе забираете. А, во-вторых, что касается Игната. Я Машу за тот эпизод с городовым наказала и поговорила с ней о том, что Игнат ей не пара. А, что касается следующего учебного года, будут проблемы с Машей, будет она вместо учебы по парням бегать, будет думать не об учебе, а о мужиках – наказывайте как считаете нужным, я вам полностью доверяю. Кстати, Маша мне все честно рассказала, как она себя вела весь этот год, я ваши действия от и до поддерживаю. Конечно, этой логики с прикалыванием бумажек на платье я не понимаю, а то, что вы ее однажды ремнем наказали, я не против. - Еще одна разрешает Маньке наказывать ее дочь хоть как, - прокомментировала Толя, - Бедная Машка, даже что-то жалко ее. Она же еще реагирует так остро на все… Я тебе по большому секрету расскажу, Машка однажды на выходных пришла домой пьяная, наутро, так ей от Маньки потом сильно влетело. Ну там да, еще я перед этим Маньку довела, Машка ей под горячую руку попалась, но все же… Сначала говорила, что назавтра к начальнице ее поведет, Машка, и откуда силы спорить взялись, сказала, что это несправедливо, мол, Толя делает что хочет и никуда не пойдет, а она, Машка, пришла наутро бухая и ее завтра отчислят. А Манька психанула так, говорит, мол, хочешь как Толя – будет как Толя. И выдрала ее. Так Машка потом два дня с температурой от нервов лежала, нервная горячка у нее была, Ваня, муж Манькин, ее еще упрекал, вроде, довела девочку до температуры. Только ты не растрепай этот случай, а то Машка обидится еще. Даже жалко девку, мать просит, чтобы Манька проследила, чтобы она со своим Игнатом не общалась. - Алла Никифоровна, - ответила Мария, - Я тоже училась в Смольном, пять лет, знаю, как это грустно, когда на выходные все разъезжаются, а тебя никто не забирает, потому что родители в Томске, а знакомых в городе, толком, нет. А что касается Игната, тут ничего обещать не могу. Я за правилами института слежу, побеги, если они случаются, сразу вижу. Если будет что-то из ряда вон выходящее - приму меры. А вот что касается выходных, тут все гораздо сложнее. Я не на работе, конечно, если такое будет, что Маша придет наутро и пьяная, конечно, без внимания не оставлю, а вот запрещать ей с кем-то видеться я не имею права. Лучше я тогда ее вообще не буду на выходные к себе забирать. - Нет, так не стоит, - ответила Алла Никифоровна, - Я поговорю с Машей, объясню ей еще раз, что стоит, а что не стоит делать. Придя домой, Алла Никифоровна решила поговорить с дочерью. - Маша, - сказала она, - Я ходила к вашей классной даме, поблагодарила ее за то, что она тебя на выходные иногда забирает и сказала, что если с тобой будут какие-то проблемы, если будешь вместо учебы о мужиках думать, чтобы наказывала тебя, как считает нужным. И, все-таки, я тебя прошу как человека. Не води ты дружбу с этим Игнатом, у него никаких приличных манер нет, раз он позволяет себе расстегивать платье девицы на улице, в общественном месте. Про то, что он торгаш безродный, я уже говорила, но даже не это важно. Можно быть торгашом, но приличным человеком, а он, похоже, воспитанием не отличается. - Мама, так я же говорила, я у него на ночь оставалась, и он даже не намекал ни на что непристойное, - удивленно сказала Маша. - Это говорит только о том, что у него остались какие-то отголоски совести, не портить девицу, на которой он жениться не планирует, но все же, не надо с ним общаться. Доучишься спокойно, вернешься в Иркутск, найдем тебе более достойную пару. - Так я люблю Игната, - возразила Маша. - Это просто он первый, кто тебе понравился, а со временем и мужа полюбишь. Ну и, все-таки, не надо ерунду городить, за заведомо нелюбимого никто не замуж тебя выдавать не планирует. «Если все будет хорошо, если он меня позовет в церковь, я просто выйду замуж за Игната, а потом маму обо всем извещу», - подумала Маша и не стала ничего возражать на последнюю реплику Аллы Никифоровны.