***
Оптимус Прайм был очень удивлен, когда увидел на борту человека, которому велел оставаться на земле. Такое было впервые. — Сержант Уитвики, потрудитесь-ка объяснить, по какой причине Вы нарушили мой прямой приказ? — тоном строгого лидера произнес Оптимус. — Я не обязана выполнять глупые приказы, продиктованные только бесконечным самомнением и предубеждениями касательно военных женского пола. Сомневаетесь в моих способностях? Да сколько угодно сомневайтесь. Моих навыков это не умаляет, вот увидите, — спокойно произнесла Энн, чем ввергла Прайма в сильнейший ступор. Обычно обвиняемый смущался, а тут на тебе: открыто брошенный вызов. Так мало того, эта нахальная девчонка еще и фактически оскорбила его, своего командира! Но, по непонятной причине, Оптимус не испытывал гнева или злости, напротив, где-то в глубине души рождалась симпатия. Потому лидер хмыкнул и решил не продолжать спор, надеясь на то, что Уитвики хватит ума не лезть на рожон. Надеялся Оптимус зря — не лезть на рожон было невозможно, и лучше бы он понадеялся на то, что не совершит тактической ошибки и не попадет в окружение. В итоге, единственным выходом были переговоры. — Я пойду один. Все остальные — ждите отмашки. — Сэр, а позвольте спросить, как Вы собрались провести переговоры без переговорщика? — поинтересовалась Энн. — Легко и просто. Так, как и раньше, — солгал Прайм. — При всем уважении, но без моей помощи Вам не обойтись. Вы – солдат, а моя специализация, в первую очередь, это психология и тактика. А наш противник, ну так, на секунду, не настроен на переговоры. Вам с ним не совладать, а вот я могу попробовать. Потому я иду с Вами. Прайм выругался. — Слушай сюда, — произнес он, хорошенько встряхнув девушку за плечи,— Что и кому ты пытаешься доказать?! Объясни мне, на кой ляд ты лезешь куда не просят! Ты понимаешь, что именно Я несу за тебя ответственность, что мне смотреть в глаза твоей семье если, не дай Праймус, с тобой что-то случится?! Понимаешь? — Да. Да понимаю. А вот ТЫ видимо нет!— в порыве праведного гнева Энн позабыла о субординации. — Если переговоры провалятся, то нам всем хана. Это ясно? Я не выпендриваюсь, а забочусь о команде! И между прочим, на моем счету сотня сложнейших операций, и если бы кто-то потрудился прочитать мое досье больше чем пару страниц, то он бы это знал. Прайм офигел от такого обращения и просто таращился на подчиненную, думая, откуда она только взялась на его голову. — А теперь, товарищ командир, — несколько ехидно продолжила Энн, — быть может, Вы наконец отпустите меня, и мы отправимся на переговоры? Говорила сержант все тем же ровным тоном, который выводил Прайма из себя, но вместе с тем и доказывал адекватность и обдуманность слов девушки. Никому и в голову бы не пришло, что на самом деле сердце бешено колотилось, но не от страха за свою жизнь, а из-за синих глаз, пристально на нее смотрящих. Наконец, Оптимус отпустил Энн. — Идем, но от меня ни на шаг, — велел он. Удача была явно не на стороне команды Прайма. Как и предсказывала Энн, Мегатрон не желал переговоров, а значит, Оптимус не смог бы удержать внимание противника дольше, чем пару минут. Даже Уитвики впервые столкнулась с таким упрямством, но вот уже двадцать минут удерживала мысли лидера десептиконов на себе. Оставалось только ждать эвакуации, потому надо было тянуть время, с чем девушка пока справлялась. Но с каждым моментом это становилось все трудней, так как лидер вражеской фракции начинал что-то подозревать. «Да где же эти самолеты?!» — мысленно взвыла Уитвики, как вдруг услышала шум двигателей. — «Ну наконец-то!» Вот только, радоваться было рано — Мегатрон тоже услышал гул. Лицо его исказил злобный оскал. — Ах ты МРАЗЬ! — рявкнул он и, тут же вскинув оружие, выстрелил. Переговорщица успела только охнуть, прежде чем упасть на землю. Вот только, упала она не с простреленным сердцем, а с придавившим её Праймом. Раздались выстрелы, и у дэсов резко появились более важные дела, чем пара автоботских переговорщиков. — Сэр, добить? — спросил Брейкдаун. — Оставь. Так сдохнет. Едва Мегатрон и его прихвостни свалили в закат, Энн перевернула командира на спину. — Оптимус! Вставай, надо уходить! — Я... Я не... не могу, — просипел он, отнимая руку от груди. Чуть пониже правой ключицы было пулевое ранение. Причем задето было что-то важное, ведь лицо Оптимуса стремительно серело. — О черт! Ты ранен! Оптимус, смотри на меня. Не смей отключаться, командир, ты понял?! — пыталась растормошить его Энн. — Рэтчет, — едва слышно сказал Прайм. — Да-да. Сейчас. Только держись. Девушка нашарила комлинк и вызвала Рэтчета . — Док, гоните сюда! Немедленно. Оптимус ранен. Я ничего не могу сделать. Что-то серьезное. *Я тебя понял. Мчимся.* — Оптимус, не спи! Не смей умирать! Они скоро будут. Держись, слышишь? Я верю в тебя. Давай, командир, держись! Не отключайся, Прайм! Самолет примчался через три минуты. Оптимуса загрузили во внутрь, а Уитвики, само собой, велели не путаться под ногами. Исчерпав весь свой словарный запас, девушка ушла к товарищам по отряду — ожидать результатов.***
Черные тучи сгустились над горизонтом, но это не мешало парню и девушке гулять по двору. Кто-то мог бы подумать, что это влюбленная парочка решила пройтись, невзирая на плохую погоду, но этому мешало два факта: оба были в камуфляже и во дворе базы NEST. Смех парня в очередной раз огласил округу, в то время как глаза девушки были печальны. — Энн, ну что, тебе не смешно? — поразился парень. — Нет, Терен. — Но почему? Шутка не зашла? — Ты знаешь почему. Все знают. Это... То что произошло... Это моя вина. Все что случилось моя вина. Терен де Рен подавил вздох. В последнее время на базе не было слышно смеха, все были подавлены, а Энн Уитвики в особенности. Она ходила темнее тучи, в глазах, таких живых в их первую встречу, теперь поселилась пустота, которую он не мог прогнать. — Ты не виновата в случившемся, Энн. Перестань. Ты тут вообще ни при чем. Иди сюда, — парень распахнул объятья, и девушка уткнулась в плечо друга. — Со временем это пройдет. Де Рен пристально посмотрел Энн в глаза: — И я могу помочь тебе, — произнес он и прильнул к её губам. Сержант не ответила на поцелуй, и вопреки ожиданиям, Терен не увидел улыбки, только бесконечную грусть. — Нет. Не делай так. — Почему нет? Я люблю тебя! Люблю с первой встречи! И я хочу быть с тобой. — Но я этого не хочу. Я не люблю тебя, Терен. — А кого любишь? Его? Вы уже никогда не будете вместе. Даже Прайм не смог бы выжи... — Не смей так говорить! — перебила Уитвики. — Уходи. Я думала ты мне друг, а ты говоришь такие вещи! — Мне мало быть другом. Поцелуй меня. Энн, поцелуй меня и скажи, что не любишь, — велел де Рен. — Я не буду этого делать, — возразила сержант. — Поцелуй. — Ни за что! — Я сказал поцелуй меня, ты, надменная сучка! — Терен схватил Энн за руку, но тут же упал на землю. — Эмм... — Энн ведь сказала тебе "нет", придурок,— произнес до боли знакомый голос над ухом. Энн юлой обернулась и ахнула. — Оптимус! Ты жив! Ах ты... — сержант еще не договорила, а лидер группы уже был сбит её подсечкой. — Не смей так больше делать! — Как? — отозвался с земли командир. — Вот так! Не смей пропадать! — Ты... что, волно...волновалась? — просипел Прайм. — Ох... — Что такое? — Энн тут же опустилась на колени рядом с ним. — Шов... Разошелся, — рубашка Оптимуса начала темнеть от крови. Откуда ни возьмись появился Рэтчет. — Оптимус, мать твою, Прайм! Я что тебе велел?! Лежать и не двигаться, а не из окон прыгать и морды бить! — взвыл медик. — Идиот! Для чего я тебя с того света за уши тащил?! — Про... прости... — Молчи уже, герой. Энн, помоги-ка. И этого, второго, тоже прихвати.***
В медблоке Прайм выслушал все, что Рэтчет думал о нем, и даже больше. Медик так разошелся, что Энн и Прайм могли еще долго образовываться в плане матерных выражений, но девушка деликатно намекнула на то, что "больному" стоило бы отдохнуть, и утащила Рэтча прочь из палаты. Спустя минут пятнадцать Уитвики вернулась, жутко собой довольная. — Воу, ты выжила! — удивился Прайм. — А то! Я прирожденный переговорщик. Конечно выжила. Но... — тут сержант обвинительно наставила палец на командира. — Но то, что я избавила тебя от гнева Рэтчета, вовсе не значит, что я с ним не солидарна в плане выражений. Напротив, такого идиота как ты еще поискать надо. Летун хренов! И за что мне такой командир? — Видать, ты очень везучая. — Не то слово. Оптимус... Прости меня. — За что? — не понял Прайм. — За пулю в плечо. За медблок. За вот это. И я... Я... О, Праймус! Я так... так за тебя боялась! От тебя не было вестей, я не знала что и думать. Боялась что... что ты погиб. Из-за... Из-за меня... Это... — Энн часто заморгала, пытаясь прогнать слезы, но тщетно — Прайм все равно их заметил. — Глупенькая. Меня просто Рэтч никуда не пускал. Зря волновалась. Все хорошо,— заметив, что девушка вот-вот заплачет, Оптимус произнес: — Ну-ну, иди сюда. Он подвинулся, освобождая место, и протянул Энн здоровую руку. Девушка приняла её и, перебравшись на кровать, уткнулась в плечо Оптимусу и зарыдала. Впервые за две недели она позволила себе быть слабой и выпустила эмоции. — Ну что ты! Перестань, все хорошо. Не плачь, малышка. Все в порядке. Я рядом, Энни. — Как ты меня назвал? — слабо улыбнулась Уитвики. — Энни. А что? Не нравится? — Да нет, ничего. Мне очень даже нравится это имя. — Мне тоже. Потому я надеюсь, что на ближайшее время у тебя нет планов. Учти, отпускать тебя я пока не намерен, — Оптимус собственнически обнял девушку. — Если тебя так угодно, командир, — Энн свернулась клубком и доверчивым котенком прижалась к своему лидеру.