Transformers. Stories

      Все рушилось. Просто крошилось на мелкие кусочки, причиняя неимоверную боль, которая не могла равняться с физической болью.       Кто бы мог подумать, что обычное задание может закончиться так плачевно для группы и для него в частности.       Они попали в засаду, банальную до обыкновенности, и могли вполне благополучно из нее уйти, если бы не одно но: их целенамеренно слили. "Крот" в верхах передал четкую информацию противнику и все, считайте конец. Не учел предатель только того, что бойцы спецназа просто так не сдаются. Да, они выкарабкались из западни, пусть и всего лишь всемером из двадцати, но выкарабкались.       Но проблема была даже не в предательстве. Командир группы терзался из-за смерти тринадцати пацанов, почти ребят, только-только из учебки, которые не смогли спастись. А все лишь потому, что кому-то было выгодно их слить. Да он бы с удовольствием набил этому гаду морду, вот только не мог.       Он — командир группы, Оптимус Прайм, только получивший "полковника", парень в самом расцвете сил оказался прикованым к инвалидному креслу. Военврач-Рэтчет едва ли не буквально собирал командира, как паззл после той операции, а сам Прайм так и вообще мало что помнил с того дня, кроме погибших.       Ноги были в порядке. Док говорил, что проблема была в голове, в том, что он, Оптимус, сам не желал восстанавливаться, но кто знает, может, в один день все будет как раньше?       И тем не менее с каждым днем парень все больше отчаивался. Потерять друзей, службу, быть преданным начальством — все это накладывалось одно на другое и вгоняло Оптимуса в сильнейшую депрессию. Его мир разрушился, и никто не мог собрать его обратно.       А потом, в один прекрасный день, появилась она — Энн Уитвики. Просто пришла в его отсек, хотя все знали, что командира лучше не беспокоить. Несмотря на хмурость и неприветливость Оптимуса, девушка провела с ним полдня. Они не общались, так, парой фраз перекинулись, не больше, но Прайм ощутил улучшение в настроении. Потом она пришла опять — принесла книги, посидела рядом и снова ушла, чтобы на следующий день вернуться опять.       Спустя два дня Оптимус впервые завел полноценный разговор, и девушка его заинтересовала. Энн оказалась отличной собеседницей, не лезла к нему в душу, не задавала глупых вопросов вроде "Как твои дела?", но что-то в ней позволяло Прайму быть откровенным с Уитвики. И вот так, раз за разом, день за днем они пересекались, общались, а потом Энн уходила. И с каждым разом Прайму было все труднее отпускать Энн, а ей все труднее уходить. Они оба молчали, никто не говорил о чувствах, но ровно до тех пор, пока однажды утром, придя к Оптимусу, Энн застала командира в плохом состоянии. У Прайма был сильный жар, его знобило, и тогда сердце девушки впервые дрогнуло, выдавая себя. Уитвики метнулась за Рэтчетом, а потом провела весь день у постели больного, приняв решение остаться с ним и на ночь, на всякий случай. Переодически Оптимус бредил, произносил какое-то имя, но разобрать Энн не могла. А потом и не заметила, как задремала.

***

      Проснулась Уитвики от того, что кто-то гладил её по волосам. Ощущения были до того приятными, что хотелось мурлыкать, как кошка, но поняв, где она, Энн подскочила и ударилась головой об чей-то подбородок. — Ай, больно ведь! — Мне тоже, вообще-то, — произнесла девушка. — Нельзя ж так! — Как "так"? Это, вообще-то, ты на мне уснула, — рассмеялся Прайм. — Что, правда? — жутко смутилась Энн. — Просто, тебе было плохо и я... Осталасьнаночь... — Все в порядке, я помню, пусть и обрывками, но помню, — Оптимус тепло улыбнулся. — Кстати об этом, как твое самочувствие? — не дожидаясь ответа, девушка коснулась лба парня. — Жар вроде спал. — Спасибо, мне лучше, — отозвался тот. — Вот, померь температуру, — Энн протянула градусник. — Ты же сказала... — Да, но я не градусник. — А жаль, очень милый был бы градусник, — подколол Прайм. — Это комплимент? М, тогда спасибо, хотя, чувство такта у тебя своеобразное,— ухмыльнулась девушка. — Ты, кстати, тоже своеобразная, — Энн вопросительно изогнула бровь. — Ведешь себя так, словно и не нянька при...калеке, а девушка с парнем. Разве это тебя не смущает?       Уитвики нахмурилась. — Не знаю, кто сказал тебе такой бред, но я не нянька при тебе. Не говоря уже о том, что ты вовсе не калека. Это лишь временно, и ты сам это знаешь. — Временно?! А сколько времени мне понадобится?! Это навсегда! И ты... ты это знаешь! — рявкнул Прайм. — Это не так, Опти... — Скажи, зачем ты здесь? — перебил парень. — Оптимус, я не... — Скажи!       Энн вздохнула. — Хорошо, как пожелаешь. Я пришла первый раз по просьбе ребят, как психолог. Они волновались о тебе и хотели убедится, что ты не натворишь глупостей, потому... — Потому подослали тебя. Все ясно, — горько усмехнулся Оптимус. — Да, прислали. Но приходить дальше я стала не из-за того, что они просили. Мне приятно твое общество и с тобой интересно быть рядом. Я делаю это не из чувства долга, а для тебя и... — Мне не нужна помощь и подачки, — оборвал Прайм. — Оптимус, ты меня не дослушал... — Уходи. — Оптимус, прошу, выслу... — Я сказал, уходи! — повысил тон парень,— Да, я калека. Моей жизни конец, но я не нуждаюсь в психологах! Убирайся! — Только ты сам воспринимаешь себя как калеку. Ты думаешь, все вернется на места просто так?! Ты должен работать над собой, а не ныть и жаловаться! — взорвалась Энн. — В конце концов, ты мужик или нет?! — Мне плевать! Я сказал вон!       Резкий тон Прайма на сей раз сломал решимость Энн. Решив, что дальше говорить нет смысла, девушка поднялась и направилась к двери. В проеме она обернулась, в глазах мелькнули слезы: — Я думала ты другой, ты сильнее. А все что ты можешь, это орать на других от безысходности, из которой, на самом деле, есть выход.       Прайм хотел ответить что-то резкое, но Уитвики уже вышла прочь.       Энн бежала по коридорам, пока её не остановил Рэтчет. — Что случилось? Что с Оптимусом? — Все в порядке с твоим Праймом. Кроме того, что он нытик и тряпка, — зло бросила в ответ Уитвики. — Да как ты... — начал было Рэтчет, но его перебили. — Сержант Уитвики? Вам приказано явиться через десять минут на площадку, для отбытия на задание. — Есть, сэр, — взяла под козырек Энн. — Прости, Рэтчет, мне пора.       Задание заняло три недели. Все это время, хоть Энн и пыталась сосредоточиться, мысли девушки убегали на родную базу к Оптимусу. Расстаться в ссоре было не лучшей идеей, и Уитвики понимала и осознавала, что может и вовсе не увидеть Прайма. От одной мысли об этом мурашки бежали по спине, а сердце сжималось от страха. Но Энн пугало не это ощущение, а сам факт того, что кто-то способен был так долго жить в её мыслях. Это было ново, это было необычно, это было пугающе.       Это и есть любовь? Энн не знала ответа. Но едва оказавшись на базе, сержант помчалась к Прайму в отсек.       Оптимус встретил её, и встретил её на своих ногах. Все время, которое девушки не было дома, он упорно боролся сам с собой и достиг результата. Вот только не расчитал эмоционального фактора, и переусердствовав в желании поскорее коснуться Энн, упал. Уитвики мгновенно оказалась рядом. — Энн... — пошептал Оптимус ей в волосы, прижав девушку к себе. — Как же боялся снова тебя не увидеть... — Я тоже, — тихо произнесла Уитвики и Прайм ощутил её слезы. — У меня получилось. Ты видела? — Видела. Всегда, всегда знала, что ты сможешь. — Это только благодаря тебе, — произнес парень, отстранившись и заглянув Энн в глаза. — Ты сделал это сам, — возразила она, снова утыкаясь носом в его футболку.       Оптимус не стал вожражать, просто зарылся носом в волосы девушки. — Эй, птенчик, высунешся из своего убежища? — поинтересовался Прайм спустя какое-то время. — Неа. — А если я очень попрошу? — Ммммм.... Возможно, — девушка взглянула на Оптимуса. — Знаешь, давно хотел сказать...вот только вредность не давала... — Твоя? — Неа, твоя. — Вот и нет! Твоя вредность и только!— девушка хлопнула парня по плечу, её руку тут же поймали, притянули к себе и вскоре Энн оказалась в объятьях Оптимуса. — Может и моя. — Вот видишь, сам признал.       Парень хмыкнул, а затем вдруг посмотрел на Энн долгим взглядом. — Я люблю тебя. Оставайся со мной, — на полном серьезе произнес Оптимус.       Миг девушка просто смотрела ему в глаза. — Хорошо. Как угодно, — Энн опустила голову на плечо Оптимуса. — Люблю тебя и остаюсь.       И она осталась. Осталась, чтобы больше не уходить. Она стала его солнцем в самый темный час и больше никогда не покидала его. У Оптимуса появился свой собственный лучик света, а у Энн свой собственный Прайм.