Life is (not) strange

Проснулась я утром, оттого что Рейчел решила включить музыку. Не самое лучшее пробуждение. Утро выдалось ничем не примечательное, разве что, Рейчел уговорила меня накраситься. Она охрененно умеет краситься, как она мне сказала, поэтому сегодня она накрасила меня светлыми тенями и добавила больше туши, чем я наношу. Макияж мне вроде понравился, хотя я потом весь день сомневалась, идет он мне или нет, но решила уже не смывать. Рейчел на удивление сходила со мной на все лекции до обеда, лекции Джефферсона в расписании не было. Сейчас был перерыв, мы с Рейчел сидели на лавочке около Академии, и пили колу, закусывая затвердевшими уже сэндвичами, купленными в магазине. Погода была приятная, солнце не жарило, и можно было спокойно находиться на улице. К слову, об опасениях Уоррена, я ещё ничего не вспомнила. Ничего. Меня даже это перестало напрягать, я как будто заново всё делаю. – Какая скукатища,– сказала Рейчел, она сегодня была во все тех же джинсах, но одела какую–то новую футболку, (возможно, она и старая, но я вижу её в первый раз). Я была тоже в джинсах и футболке, мы не заморачивались насчёт гардероба нисколько. – Мы на учёбе, что тут может быть веселого,– уныло сказала я. – Иногда мне кажется, что я зря трачу время на этот бред. – Чтобы ты тогда делала сейчас? – Не знаю, но точно не торчала бы здесь, ожидая новой лекции. Отстой. – Я бы съездила с тобой куда–нибудь, если бы не надо было здесь торчать. – Я к твоему маяку, любоваться звездами, не поеду,– смеясь сказала Рейчел. Я сидела и тоже спокойно улыбалась, слушая её подколы насчёт меня и Уоррена. Когда я ей вчера обо всём рассказала, она не сильно удивилась и сказала, что скоро Брук меня где–нибудь зарежет. И призналась, что лезла к Уоррену раньше с расспросами, почему мы расстались, и, возможно, поэтому он на неё взъелся. Я вдруг представила себя в том же желтом автобусе вместе с Рейчел, не знаю, куда мы ехали, но в голове вдруг возник дом Хлои. Я прямо передернулась, я моментально потеряла своё спокойное расположение, я выпрямилась и пододвинулась к Рейчел. – Я знаю, куда нужно поехать!– Рейчел медленно на меня обернулась, ожидая услышать мою ответную шутку. – Вчера в автобусе, когда я ехала к маяку, я видела дом Хлои. – У неё ещё и дом есть, обалдеть,– Рейчел не сильно воодушевилась. – Съездим? Интересно, чем мне так этот дом запомнился? Слушай, а твоя мама в доме живёт? – Не, она в квартире. Я поняла, что если дом мне приснился не случайно и там вовсе не живёт мама Рейчел или сама Рейчел, значит, этот дом имел для меня какое–то значение. Я почувствовала прилив сил и того скучающего настроения не осталась и следа. – Эй, смотри!– Рейчел развернула меня. Я медленно повернулась в ту сторону, которую она указывала. Уоррен шёл за руку вместе с Брук. Она радостно улыбалась и что–то оживленно говорила, Уоррен тоже смотрел на неё и отвечал на её вопросы. Они казались милой парой. Я хоть и почувствовала прилив какой–то ревности, но демонстрационно развернулась и сказала: – И что? Они ведь встречаются,– я отпила глоток колы. – Ну конечно, а тебе абсолютно всё равно. Просто ты бы видела своё лицо, когда я тебе их показала,– Рейчел начала негромко смеяться. – Я просто посмотрела на них, я же не знала, что это они. Знала бы – не смотрела, да и вообще, что ты так к этому прикопалась? Уоррен вообще… – Тсс,– Рейчел показала мне рукой заткнуться. Я уже хотела на неё разозлиться, какого хрена она меня перебивает, но тут почувствовала, что к нам кто–то подошёл. – Привет. Я обернулась. Передо мной стояла «королевская парочка» Блэквелла, Виктория и Нейтан. Я краем глаза заметила, что у Рейчел невольно превратилось лицо в недовольную гримасу. Она вздернула губой и обдала их холодным взглядом. Я поздоровалась. У Виктории был вид ничем не лучше, чем у Рейчел. Она надменно посмотрела на Рейчел, потом на меня. Уверена на сто процентов, что она сейчас подумала о том, в какую хрень мы одеты. Сама–то она была в легком платье небесно голубого цвета, а на шее была золотая цепочка с кулончиком в виде сердца. Она поправила свои короткие светлые волосы. Виктория всегда красится и сегодняшний день не был исключением. Она производила впечатление девушки с журнала мод. Нейтан был в джинсах и серой футболкой с инициалами какого–то крутого дизайнера. И от них пахло духами, у Виктории был резкий запах, чем–то напоминающий яблоко с корицей, а от Нейтана пахло вкусным мужским одеколоном, не знаю с чем сравнить этот запах. – Как дела?– спросил Нейтан и присел рядом, он вёл себя, как будто мы давнишние друзья и общаемся каждый день, Виктория продолжала стоять. – Нормально,– ответила я. – Я хотел спросить, не хотите присоединиться к моей компании и сегодня сходить куда–нибудь? Я посмотрела на Рейчел, она сидела с непроницаемым видом, но смотрела она не на Нейтана, а на Викторию. – Думаю, можно,– сказала я. Удивительно, но Рейчел не вставила своё «нет». – Встретимся после лекций,– сказал Нейтан, он всё время смотрел на меня, что мне стало даже неловко. У него были прекрасные голубые глаза. Боже, о чём я только думаю… Лекции, лекции, лекции сколько можно? Я уже успела устать, хотя абсолютно ничего не делаю на них. Я замечаю, что преподаватели говорят целую кучу ненужного. Я на некоторые лекции прихожу, будто для того, чтобы послушать про их трудную жизнь, а не для получения новых знаний. Некоторые навязывают свою точку зрения, не давая возможности предположить, что может быть и как–то иначе. Короче, под конец дня я выматываюсь, становится понятно, почему Рейчел любит прогуливать, скоро я буду делать то же самое. И время почему–то идёт очень медленно, как назло. Мы с Рейчел едем к дому Хлои. Я чувствую, что думаю о Хлои уже в несколько раз меньше. Через пару минут мы уже стояли перед домом моей подруги. Дом был очень похож. Синенький, небольшой, с маленьким двориком, высаженные цветы и деревья во дворе. Гараж, примыкающий к дому. Вспомнилось, как я в этом гараже искала улики на отчима Хлои, Дэвида Мэдсона, тогда я подумала, что он просто помешанный, он следил за своей семьей, повсюду натыкал камер. Вспомнила, как Хлоя с ним постоянно ссорилась и называла его мудотчим. Неприятные чувства во мне вызвало воспоминание, как он ворвался в комнату Хлои и запалил её косяк. Он так разорался. – Если не передумала, давай уже зайдём,– Рейчел направилась ко входу, она знала: я не передумаю. Я позвонила в дверь и затаила дыхание, вдруг я сейчас встречу Хлою. Может быть, она всё время жила здесь и объяснит мне наконец в чём тут дело, исчезнут все мои сомнения и догадки. А главное, я найду Хлою, по которой так сильно скучала. Ну и, в конце концов, как я могла выдумать такой реалистичный сон? За эти мгновения я обрела полную уверенность, что мне откроет Хлоя, моя синеволосая панк – подруга. Я даже представила лицо Рейчел, полное удивления, когда она увидит Хлою, наверное, они могли бы подружиться. Я уже услышала шаги, кто–то подошёл к двери. Секунда и дверь открылась. Я молча смотрела вперед, как будто отстала от реальности. В голове пронеслось воспоминание о моем шоке и удивления, когда эта же дверь открылась, а я вместо своей подруги Хлои увидела инвалида, прикованного к коляске. Это произошло вследствие того, что я, изменяя время, спасла её отца Уильяма. Как же глупо я себя тогда чувствовала. Видимо, всё, что происходит в нашей жизни, имеет скрытый смысл. Нельзя желать изменить прошлое, нельзя. Не случись какого–то обстоятельства мы бы никогда не стали тем, кем являемся, поэтому я решила, что надо думать о будущем и изменять себя, а не обстоятельства. Передо мной стояла женщина значительно старше нас с Рейчел, на вид лет тридцати, со светло– русыми волосами по пояс, голубоглазая, не накрашенная, высокая, на лицо она была мила. Она была одета в простую тунику и обычные серые штаны. – Здравствуйте, проходите,– она открыла полностью дверь и пригласила нас войти. Одна моя надежда сбылась, Рейчел явно была удивлена, что даже не успела скрыть этого. Девушка пригласила нас войти, хотя должно быть понятия не имеет кто мы, это сразу показалось мне странным. Мне даже захотелось развернуться и уйти, но Рейчел уже зашла. Я просто затаила дыхание, внутри та же обстановка! Узкий коридор, налево кухня и гостиная, направо дверь, ведущая в гараж. Лестница наверх. Столик с телефоном. Тот самый телефон, на который позвонила Джойс (мама Хлои в моём сне) и Уильям отправился в свою последнюю поездку, чтобы забрать жену с работы. Мы очутились в гостиной, камин, диван, телевизор все было на месте. Я не осознанно посмотрела на ковёр и чуть не вскрикнула от удивления, пятно от вина было на ковре. Я помню это пятно, потому что мы опять– таки с Хлоей решили попробовать вино и, открывая его, пролили на пол. Женщина села на диван, Рейчел оставалась стоять рядом со мной. – Всё хорошо?– спросила женщина. – Да, я не знала, что вы здесь живёте,– ответила Рейчел. – Ах, вот что,– протянула девушка и посмотрела на меня внимательно. – Привет, Макс. Меня зовут Меган Ривер. Я являюсь твоим лечащим врачом, когда ты вышла из комы, мы встречались, но ты, видимо, меня не запомнила. Я просто была в шоке. Это было невероятно, я её не помнила. – Я вас забыла,– повторяя за ней, протянула я. – Ничего, лучше расскажи, как твои успехи? Возвращается ли твоя память?– очень вежливо сказала Меган. – Я ещё ничего не вспомнила из жизни до комы. – Она и меня не помнит,– сказала Рейчел. – Такое иногда бывает, но есть большие шансы всё вспомнить,– женщина встала с дивана. – Не хотите кофе? – Да, пожалуйста,– сказала Рейчел. Меган отошла на кухню, хоть гостиная и кухня были совмещены, но у меня появилась возможность переброситься парочкой слов с Рейчел. – Этот дом полная копия того дома во сне!– прошептала я, смотря на нее с испугом и волнением. – У тебя уже в голове всё смешалось. Ты уже забыла сон, тебе только так кажется,– быстро прошептала Рей. – Нихрена мне не кажется,– грубо сказала я, меня разозлило то, что Рейчел мне не верит. Меган принесла кофе, скажу сразу, что он был дешёвый и невкусный, я и половины не выпила. – Ты, бедняжка, так долго была в коме. Но у тебя хорошие друзья, благодаря им, у тебя сейчас есть такая поддержка. Ну, разумеется, и деньги, которые были перечислены на твоё лечение неплохо помогли, ты у нас лежала в хорошо обустроенной палате и врачи постоянно смотрели за тобой,– Меган походу была из болтливых и могла наговорить лишнего, что собственно и сделала, потому что Рейчел озадаченно успела на неё посмотреть и вздрогнула во время разговора. – Какие деньги?– спросила я, не понимая. – Деньги, которые отец Нейтана переводил на твой счёт для лечения и содержания в больнице,– ответила Рейчел. – В первый раз об этом слышу,– сказала я, не понимая ничего. Меган сразу притихла и постаралась переменить тему. – Когда ты только проснулась, ты упоминала о своём сне. Он ещё тебя тревожит? – Да. И знаете, этот дом очень похож на дом из моего сна. Даже в мелочах совпадает,– сказала я и указала на пятно на ковре. – Пятно от вина? Во сне в этом доме жила моя подруга, несуществующая в реальности, и мы с ней поставили случайно это пятно. – Действительно, это вино,– сказала удивленная Меган. Она поправила свои волосы и перекинула ногу на ногу. – Я всё пытаюсь втолковать Макс, что она уже бредит, не отличает реальность от выдумки. Может, выпишите ей направление к психиатру?– неестественно смеясь, предположила Рейчел. – Ну что ж…– начала была Меган, но я её перебила. – Нет, я не сомневаюсь в этом, потому что… – я не знала почему, просто не сомневалась. – Такого не может быть, этот дом, всё здесь…Знаете, давайте кое– что проверим. Рейчел, скажи я здесь впервые? – Да,– протянула неловко Рейчел. –тогда давайте я опишу второй этаж? А потом вы сами проверите, Рейчел, ты тоже увидишь. – Глупости не говори, сейчас подумает, что мы пришли сюда неспроста,– сказал Рейчел, у неё даже глаза загорелись бешенным огоньком. – На втором этаже 5 комнат, две двери находятся по правую сторону, одна смотрит прямо на тебя и ещё две слева. Есть большая картина, вставленная в рамку, это фотография Аркадии Бэй. Одно окно в коридоре, рядом с ним, полка с книгами. Одна из комнат – туалет. Небольшая светлая комната, на кафеле лежит зелёный маленький коврик. Слева полочка с ванными принадлежностями, зеркало, потом унитаз, над ним белый шкафчик. Раковина, встроенная в деревянный шкаф и ванная. Другая комната вся синяя, там большая двуспальная кровать, по бокам шкафчики с лампами и часами, большой деревянный шкаф, небольшой письменный стол, одно окно, ещё есть дверца в гардеробную… – Хватит,– сказала Меган, вдруг слегка побледнев. – Уходите. Уходите, я сказала. Я без понятия, откуда ты взяла, что это правда, но я требую, чтобы вы сейчас же ушли. Рейчел встала с дивана, мне даже показалось, что она этому и рада. – Но я же всё так описала, скажите, так?– ещё упиралась я. – Уходите отсюда, сейчас же. – Пошли, Макс, ты её явно перепугала своими суперспособностями. – Это важно для меня, я не могу ничего вспомнить! Вы же врач, так помогите мне,– я встала, но ещё умоляюще смотрела на Меган. – Я не по той специальности врач, выходите уже, а то я и полицию вызову. Делать нечего, мы остались за дверями. – Она поняла, что я с точностью описала её дом вот и выгнала нас,– сказала я. Я была жутко зла на то, что нас так бесцеремонно выпроводили. Я надеялась, что хоть что–нибудь прояснится. – Это не доказывает того, что этот дом совпадает с выдуманным,– сказала Рейчел. – Ты что, не понимаешь? Она не просто так взбесилась,– я была уверенна, что описание совпадало с настоящим домом. – Прекрати, уже не смешно. Ты бы не удивилась, когда к тебе кто–то запирается и начинает рассказывать про твой дом? Может у неё мелькнула мысль, что мы ей мозги заморачиваем, а сами хотим что–нибудь стырить или ещё что. – Надо было тебе вбежать наверх и посмотреть, тогда бы ты знала, что это тот дом и не стала бы её защищать. – Да, именно этого она и боялась. Я, вбегаю к ней наверх, пока ты несешь свою чушь. Мы едва успели на лекцию, но в коридоре нас остановил ректор Уэллс. Темнокожий, лысоватый, невысокий, но полный, вот так бы я его описала. Рейчел успела скривить недовольную мину. – Полагаю, вы догадываетесь, почему я вас сейчас задержал,– сказал Уэллс и странно пошевелил губами. – Хотели напрячь нас с уборкой? Если что, то на это есть Самуэль (Самуэль – уборщик),– нагло сказала Рейчел. – Работа уборщицей – твоё недалекое будущее, если ты не прекратишь пропускать занятия,– ректор даже побагровел от злости. – Так мало этого, опять Макс втягиваешь в свои проблемы. – Мои друзья вас не касаются,– Рейчел даже сжала руку в кулак. – У меня нет времени переубеждать тебя, но уведомить тебя я должен,– перебил ректор,– Учителя неоднократно жаловались на низкую посещаемость, несмотря на то, что у тебя оценки ещё как–то держатся на неплохом уровне, тебе не избежать отчисления. Благодари Джефферсона, он попросил дать тебе ещё шанс, а с тобой Макс поговорю после этой лекции, зайдешь ко мне. Ректор ушёл. – Да пошел ты на хрен,– прошептала Рейчел. – И о чём же он хочет с тобой поговорить, пьяный придурок. – Почему пьяный? – Разве не знаешь, он в школе постоянно бухает, один раз, пока ждала его в кабинете, нашла под столом, угадай что? Бутылку виски, кайф, да?– Рейчел злорадно усмехнулась. Лекция прошла спокойно, Рейчел сидела молча, уставившись в одну точку. Что–то мне подсказывало, что вовсе не наставление ректора заставило её напряженно о чем–то думать. – Удачки, Макс,– сказала Рейчел, когда мы уже стояли напротив двери его кабинета. – И помни, ты имеешь право хранить молчание. – В самом деле, будет необходимо им воспользоваться?– с улыбкой сказала я, хотя чувствовала волнение. – Кто знает,– задумчиво сказала Рейчел и дернула ручку двери. Я вошла в кабинет. И тут мне пришла мысль, что чувствовать себя помешенной вовсе не прикольно. Кабинет я видела уже. Он точно как в моем сне. Ну, с другой стороны – это только полбеды, основная проблема – я его сравнила не с «возможными» воспоминаниями, ведь наверняка до комы я заходила сюда, а именно со сном. Я сделала это подсознательно. Не нравится мне всё это. Кабинет был небольшим, но всё содержалось в порядке, за большим деревянным столом сидел ректор, заполняя документы. Статуэтка орла была на своём месте. Взрывать дверь в кабинет ректора было весело, да, именно весело, мы с Хлоей были настоящими ниндзями… Я невольно даже опустила глаза под стол, но с моего положения ничего не было видно. – Не буду долго церемониться, все мы уже не маленькие дети, да и твоя подруга наверняка тебя ждет за дверью,– ректор отвлекся от своего занятия, уставился на меня своими большими карими глазами и продолжил. – Ты хорошо училась до…– он замялся, как бы не хотел напоминать мне о том, что было, но не знал, как мягче подойти и сказал прямо. – До твоей комы, да, комы, так вот, сейчас учителя идут тебе на некоторые уступки, но и ты, конечно, знай меру. Прогулов у тебя ещё немного, заметь, я говорю «ещё», но… то о чём я хотел поговорить, прошу всё же выслушать, хуже не будет. Я до сих пор молчала и разглядывала ректора, он мне казался добрым, но в то же время скрытным, что–то лицемерное проскальзывало в его чертах, когда он упомянул о снисходительности учителей, мне даже стало стыдно, он говорил это с укором. И весь этот разговор будто бы имел и для него личную выгоду, но сложно было понять какую. – Я никого не буду осуждать, просто послушай старого человека. Рейчел пренебрегает всеми моими внушениями, она знает, что из–за прогулов выгнать не так–то и легко, учитывая её средний балл. Она, так сказать, старается и других настроить на тот же лад, в особенности, тебя. Зная про твои проблемы с памятью, я думаю, что ты и свою подругу едва помнишь. Вы раньше прогуливали гораздо чаще, Рейчел иногда ловили за курение, не знаю, курила ли ты. Она оказывает негативное влияние на тех, кто с ней общается. – Вы вроде обещали не осуждать,– сказала я холодно, я чувствовала во всём этом какой–то подвох, который не могла понять. А насчёт Рейчел, то она напоминает мне Хлою, а она творила вещи и похуже. – Эх, извиняюсь, как же это человеку и не осуждать? В последнее время ваша компания доставляла некоторые неудобства нашей академии, вечеринки, проблемы со школьным имуществом. Если помнишь, то на последней вечеринке вы разбили колонки, которые весьма… Я наконец поняла, к чему он клонит, хочет денег, меня прямо передернуло. – …тут на следующей неделе новая вечеринка начинается, мне бы очень не хотелось новых проблем. – Так разве мы её устраиваем?– сказала я, ректор, видимо, надеявшийся на то, что я принесу извинения за «порчу» колонок и не получив его, расстроился и даже сбился немного. – Ну как же, Нейтан, что же это, разве вы не общаетесь с ним? Всё ж одно, вы и они…– ректор замолчал, постукивал пальцами по столу и сосредоточенно смотрел на свои пальцы. – Мы не имеем отношения к организации вечеринки. – Неужели?– Уэллс округлил свои и без того немаленькие глаза и удивленно уставился на меня, будто я ему сказала, что школьного бюджета больше не осталось. – Рейчел же, хм, странно, да, я поговорю с ними. – С кем? – С «Циклоном», но я всё равно, не понимаю, каждый день что ли планы меняются? Весьма неожиданно… Только же недавно заходили, просили разрешения. – говорил с собой ректор. – Может, ты и не устраиваешь, но Рейчел… Спасибо, что зашла, мне надо вернуться к делам, надеюсь, ты поняла, что не надо прогуливать. – До свидания,– я вышла. Ректор меня озадачил, какие–то странные у него намёки, в кабинете я была уверена, что вызвал он меня только ради напоминания о моем «долге» ( не уверена, что я вообще что–то ломала), но сейчас я чувствую, что мне не хватает информации, чтобы составить картину. Хотя, чего я так парюсь, скрытый заговор ищу, может, его и нет, он просто хотел сказать то, что уже сказал. Я удивилась тому, как быстро может меняться моё отношение и образ мыслей. – Открыл тебе глаза на то, что я творю в этой жизни?– Рейчел спросила. Она, походу, всё время стояла под дверью. – Ещё и от себя добавил. – В его стиле,– Рейчел усмехнулась, но лицо сразу приняло жестокое выражение. – Он пытался мне втулить, что мы имеем отношение к вечеринке, которая в четверг будет. – Он застукал меня, когда я тырила пропуска?– Рейчел теперь засмеялась по– настоящему. – Ты что правда их стырила?– я тоже улыбнулась. – Всё тебе знать. – Вообще он говорил, что мы имеем ко всему отношение, как устроители вечеринки. Я не очень поняла, но вроде кто–то приходил к нему и просил что ли разрешения, но потом передумал, не поняла я, короче. – Все вечеринки устраивает «Циклон», будто ему это неизвестно,– Рейчел хоть и старалась выглядеть спокойно, но бегающие глаза её выдавали. – Да, он говорил про «Циклон», но, знаешь, он говорил про «Циклон» и про нас, как про одно целое что ли. Тут я не успела закончить свою мысль, а позже и вовсе про неё забыла. Рейчел пропустила вопрос. Около нас оказалась Дана. – Привет,– она снова излучала «энергию черлидерш», как я это называю. Беззаботная радость исходила от Даны, но после того, как она повнимательней присмотрелась к нашим серьезным лицам, её энергия слегка угасла. – Чего такие кислые, учебный день вроде заканчивается, а не начинается. – Ректор парит мозги,– сухо ответила Рейчел. – Да– а,– протянула Дана. – Знакомо, как–то раз после одной вечеринки я сильно напилась, а он так раз пришёл сделать объявление, чтобы мы закруглялись, и, прикиньте, наткнулся на меня… – Встретил родственную душу,– сказала Рейчел, посмотрев на Дану. – А? Ну да, ему даже пришлось скорую мне вызвать, правда, к тому времени, как она приехала, мне уже полегчало. Так он мне этот случай до сих пор припоминает. А вас за что? – Меня за прогулы,– сказала Рейчел с какой–то хвастливой интонацией. – А мне всё пытаются доказать, что Рейчел тварь,– сказала я, покосившись на Рейчел, она от этих слов слегка побледнела. – Ведь так оно и есть, Макс,– с сарказмом сказала Дана. – Ладно, я бегу, ещё раз спасибо, Макс, за тот раз. Она подошла к Логану, он обхватил её за плечи своей большой мускулистой рукой и они ушли. Она с ним помирилась. Разве она его так любит? Логан всегда мне казался пустышкой, но чем он привлекает Дану, для меня остается загадкой. – Я бы не простила,– сказала я, обращаясь к Рейчел. – Я бы тоже,– проговорила задумчиво Рейчел. – Прощать надо тогда, когда чувствуешь, что сама от части виновата в проступке другого. – Как это? – Ну, когда понимаешь, что сама вынудила. Например, я до хрена грублю ректору, он долго не реагирует, а потом взорвался, оскорбил, унизил меня или ещё что–то такое сделал, ведь я виновата от части, что он так взорвался на меня. Поэтому и можно простить, если бы раскаялся. – Интересная философия, но так можно начать винить во всём себя и прощать каждого. – Но легче всего – не прощать. – Ты, когда лекции пропускаешь, читаешь что ли философские книги? Мы с Рейчел направлялись к выходу, но вдруг кто–то окликнул меня. – Макс,– это был Уоррен. – Подожду тебя на улице,– сказала Рейчел. Я была рада, что Рей решила свалить, потому что я чувствовала смущение, не хотелось, чтобы она сейчас слушала наш разговор. – Ты после лекций свободна?– спросил Уоррен. Он подошел ко мне, смотрел на меня прямо и с любопытством. – Надумал позвать меня на свидание?– улыбнулась я. – Ну, я сегодня… Занята я как бы, Нейтан же позвал нас куда–то, но мне так не хотелось говорить об этом Уоррену, я была почему–то уверена, что он сразу расстроится и осудительно на меня посмотрит, нет, говорить нельзя. Неужели придётся врать? Честно, терпеть не могу это делать. Врать – это такое унижение. Можно было бы и не врать, а совместить всё и просто скрыть, но мне, кажется, я не успею и с ним погулять и с Нейтаном. – Я хотел показать тебе одно место, возможно, оно тебе поможет кое– что вспомнить,– он так и не понял, свободна я или нет. – Брук не против?– спросила я, кажется, если внимательно было на меня посмотреть можно было только по моему лицу понять, что не свободна я, не свободна. – Не беспокойся об этом,– на мгновение мне показалась, что он Брук наврал о том, куда хочет и с кем пойти. – Так ты сможешь? – Я сегодня обещала Рейчел помочь с… с домашкой, ректор сегодня нас ругал за прогулы…– я говорила с запинками и не смотрела ему в глаза, смотрела на его губы, так было легче врать. – Надеюсь, помогать будешь не с химией?– он стал грустнее, задал этот вопрос даже с какой–то холодностью. – Знаешь что? Может быть, пойдём сейчас?– оставалась ещё одна лекция, да я собиралась её пропустить, да наставления ректора прошли мимо ушей, но ведь я не с Рейчел собираюсь прогулять. – Сейчас? Но лекция же…впрочем, можем. В голове крутилось куча мыслей, как бы всё успеть, ещё я волновалась насчёт Рейчел, боюсь, она может обидеться. И успею ли я на тусовку с Нейтаном? Сложно. Мы вышли на улицу, Рейчел не было. Я отчего–то спокойно вздохнула и быстро написала ей смс, что еду с Уорреном и постараюсь вернуться к концу лекции. Мы сели в автобус. – Куда мы едем?– спросила я. – Боюсь, если я скажу, ты мгновенно выйдешь из автобуса,– он усмехнулся. – Звучит загадочно. Кстати, вчера я загадала желание, а ты нет. – Хочешь, чтобы я загадал? Ладно, я хочу, чтобы…ты помогла Рейчел с заданием,– он как–то по– особенному сказал слово «помогла». Мне опять стало совестно из–за того, что я скрыла от Уоррена всю правду. Мелькнула мысль, не рассказать ли ему сейчас все. Мне почему–то показалось, что Уоррен способен меня отговорить, а я все же хотела пойти. Мы вышли из автобуса. Свалка. Он притащил меня на свалку. Я вздрогнула. Это то самое место, где лежал труп Рейчел, где Джефферсон застрелил Хлою, где местный наркодилер Фрэнк угрожал нам с Хлоей расправой. Хороших воспоминаний как–то от пребывания на свалке не осталось, что не удивительно. Я быстро вспоминала картины из своего сна, перебирая их по кругу, как вдруг остановилась на одной. Мы с Хлоей стреляем по бутылкам, чем ещё надо было заниматься в свободное время? Мне от использования силы стало плохо, так как у Хлои косые ручки, приходилось отматывать время и советовать в какую сторону стрелять. А потом я, Хлоя и Фрэнк стоим друг напротив друга. Фрэнк наезжает на Хлою и выпытывает, когда ж она, наконец, отдаст ему долг. Страх тогда овладел мной, я не знала, что делать, Фрэнка я видела в первый раз. Мощный человек с кучей татуировок по всему телу не внушал доверия. Карие его глаза запомнились мне на всю жизнь, в тот момент он смотрел на Хлою чуть ли не с ненавистью… Я заставила себя перестать вспоминать об этом. Но меня осенила одна мысль. Фрэнк тоже реальный? Если он реальный, то надо с ним обязательно встретиться, сейчас я уже не думала о том, что он человек, с которым лучше вообще не встречаться. Радостное волнение захлестнуло меня, надежда, что возможно Хлоя существует, грела моё сердце. Мы с Уорреном уже прошли почти всю свалку. – Уоррен, ты знаешь человека с именем Фрэнк?– я описала его внешность, как помнила, и попыталась передать основные черты характера, но не сказала, что он поставлял в моем сне наркотики, мало ли реальный Фрэнк вообще другим занимается. – Н– нет,– Уоррен подозрительно посмотрел на меня. – А кто это? – Он был в моем сне, он был связан с Хлоей, да, кстати говоря, ещё и с Рейчел. – Интересно, существует он или нет. – Почему мы пришли сюда?– я огляделась кругом, горы мусора вокруг, казалось, здесь было можно найти всё, что угодно. – Хотел найти системный блок для моего компа. Шучу, смотри,– и мы, сделав буквально несколько шагов оказались на железнодорожной дороге. – Господи, – шёпотом проговорила я. Мы избавились от противного запаха свалки и смогли вдохнуть свежий воздух, дорога проходила посреди леса. – Здесь так тихо,– сказала я. – Прислушайся, на самом деле лес живёт в своем ритме. Слышишь?– Уоррен замер, будто вслушиваясь. Действительно, я начала различать щебет птиц и треск веток. – Мы приехали сюда не случайно, так ведь?– я посмотрела на Уоррена. Он был спокоен и слегка улыбался. Мне бы хотелось понять его, но я чувствовала, что сейчас не смогу. Я удивлялась тому, как он сейчас спокоен, не так давно я видела другого Уоррена. Любит ли он меня ещё? Этот вопрос не выходил сейчас из моей головы. Мне казалось, что друзьями, как таковыми, мы почему–то не будем. Предчувствие. – Мы сюда впервые приехали вдвоём, тогда я о тебе и узнал всё то, что знаю сейчас, а ты обо мне. – Ты всегда был таким романтиком?– я усмехнулась. – Свалка добавляет этому месту особенную остроту. – Сейчас смеяться буду я. Это ты нашла это место, но ты, видимо, здесь была и без меня, потому что ты сразу знала дорогу. – Память,– я ткнула пальцем в свою голову, жалуясь на неё. – Надеюсь, мне сейчас не будет стыдно за себя. – Не обещаю,– Уоррен улыбнулся. – Долго думал с чего начать, пытался сформировать заранее четкий рассказ, но ни к чему не пришёл, наверное, с тобой по–другому и нельзя, всегда надо действовать на месте. Ну, так будет естественней что ли. Я вдруг засмеялась, пыталась подавить в себе этот порыв, но не вышло. Все слова Уоррена меня только рассмешили, он так ответственно подошёл к этому делу, а я не была способна ни на что другое, как рассмеяться. Его это сбило с толку. – Прости, просто это так… так круто, что ты хочешь мне помочь, но ты прав, прав, что, судя по всему, заготовленный рассказ – не для меня. – Ладно, ладно, я понял,– он тоже улыбнулся. – Может, я буду задавать вопросы, а ты отвечать?– я предложила ему свой вариант. – Да, это просто, спрашивай. – Кем я хотела стать? – Ты говорила, что хочешь стать знаменитым фотографом, тусующимся в Лос–Анджелесе. Но в детстве ты мечтала стать экспедитором и отправиться на Северный полюс. – Вау, это, конечно, жесть. Опиши мой характер. – Ну,– Уоррен здесь запнулся. – Ты была веселая, своевольная, добрая, умная, с тобой всегда можно было поговорить, как о бреде, так и о великих ученых, но ты всё таки слегка ленива, очень любила отстаивать свою свободу, не могла кому–нибудь разрешить указывать, что тебе делать, все решения принимала сама, ты верный друг, мне казалось, что для Рейчел ты готова чуть ли не на всё. Ещё ты была вспыльчивая, с ректором и тогда ссорилась, похуже, чем сейчас, любила вечеринки. У тебя в комнате всегда была вкусная еда, я приходил после лекций и съедал твои кексы и печеньки, нормальную еду ты редко ела, потому что тебе было лень ехать в закусочную. Ты обожала фотографировать, твои снимки мне всегда нравились, короче, вот. – А сейчас я отличаюсь? – Не сильно, я думаю, если и есть различия, то они скорее из–за того, что ты сама не знаешь, как себя вести. Относишься ко всему настороженно. – Ладно, следующий вопрос будет…ну, расскажи мне про меня и Рейчел. – Вы, наверное, подходите к разряду лучшие подруги навсегда. Я сам с Рейчел общался мало, да и ты мне немного рассказывала. Знаю, что её мама, Джойс, работает в «Двух Китах», очень хорошая женщина, всегда приветлива и несколько раз скармливала нам бесплатный обед. Насчёт отца Рейчел – я не знаю. Вы с Рейчел были похожи, она тусовщица, любого могла на место поставить, оттого её и Виктория терпеть не может, учится она средне, хочет стать то ли моделью, то ли фотографом, но честно скажу, её работы меня лично не особо вдохновляют. А вот в качестве модели она могла бы иметь успех, я так думаю. Ты иногда её фоткала, фотографии с Рейчел были очень атмосферными, ты будто смотришь на неё и видишь всю её жизнь, её радость и боль,– Уоррен так воодушевлено рассказывал, что мне жутко захотелось посмотреть на мои же фотки. – Сложно было почему–то перестать оторвать глаз от фото, возможно, это и есть главная особенности хороших фото, хочется смотреть ещё и ещё. Я вдруг поймала себя на мысли, что смотрю на Уоррена и не замечаю ничего другого, мне хотелось смотреть на него постоянно, в нём будто не было ничего особенного, но я видела в нём что–то таинственное, красивое, чарующие, как бы глупо это не звучало, он говорил плавно и спокойно, его голос убаюкивал меня, всё, что он говорил, стало представлять для меня огромную важность, я внезапно решила, что также и с людьми, на хороших людей хочется смотреть и слушать их, не отрываясь ни на секунду. Заметив, моё странное выражение лица, Уоррен спросил: – О чём ты думаешь? – Я? Я подумала, что ты замечательный человек, Уоррен,– я улыбнулась и отвела взгляд, потому что я вдруг почувствовала смущение. Уоррен тоже смутился, но я заметила, как он слегка улыбнулся, ему это польстило. – А когда у меня день рождения?– спросила я. – Ты не помнишь, когда у тебя др?– ответил мне шутливо Уоррен. – Не уходи от вопроса,– в том же тоне сказала я. – У тебя…кажется, если я не ошибаюсь…11 марта,– сказал Уоррен, стараясь делать, как можно более уверенный вид. – Не прокатило. Надеюсь, про мою жизнь ты говорил точные факты, а не придумывал их на ходу, как дату моего др,– Уоррен улыбнулся и развёл руками в знак того, что уж извините, но не помню, когда ты там родилась. – Макс Колфилд родилась в Аркадии Бэй двадцать первого сентября тысяча девятьсот девяносто пятого года,– произнесла я с важным видом. – На этот раз запомню,– пообещал Уоррен, продолжая смотреть на меня и улыбаться. – Расскажи ещё какую–нибудь историю про меня,– попросила я и мы спустились к рельсам, стали по ним прохаживаться. Воспоминание, отдающее грустью, опять нахлынуло на меня. Я и Хлоя лежим на рельсах и болтаем обо всём. В тени деревьев хорошо, солнце не светит в глаза, а находясь близко к земле – прохладно. И вдруг вибрация, пронесшаяся по рельсам, плавно передается и нашим телам, я быстро встала, но Хлоя застряла (даже здесь она влипла в неприятность, которая могла оказаться смертельной), её дурацкая нога застряла, потому что нам хватило ума пристроиться на развилке рельс. Бешеный стук сердца, умоляющие крики Хлои и бесконечная вибрация сбивали меня с толку, а на фоне всего этого – умиротворяющая природа, тот же щебет птиц, солнце неизменно продолжало светить, а ветер слегка покачивал ветки деревьев, трагедией могла обернуться наша глупость. Так странно, когда эта самая трагедия касается тебя, кажется, что она должна коснуться всех, не пройти незаметно ни для кого, однако, замечая, что посторонних это нисколько не тревожит, приходишь в полное недоумение. А во сне мне стоило поднять руку, и я могла распорядиться временем, как пожелаю. Я успела спасти Хлою. На этот раз. Но смерть не обманешь, такое правило действовало в моем сне. – С тобой много всякой ерунды происходило, удивительно, что вот просишь меня рассказать, а мне в голову ничего не идёт,– будто извиняясь, сказал Уоррен. – Оттого, что всё это незначительно? – Как сказать, я бы незначительной ни одну вещь в нашей жизни не назвал. О, вспомнилось кое– что, слушай. Вы с Рейчел решили приколоться над Викторией. Я понятия не имею, отчего и почему вам иногда в ваши умные головы взбредали глупые вещи, но дело вы доводили до конца, даже если заранее знали, что в конце будут неприятности, не знаю, что вас так связывало с обязанностью выполнить задуманное, мне иногда приходило в голову, что вы скрепляли свою планы клятвой на крови. Но прикол над Викторией вы долго выдумывали, решили подойти к этому основательно. Я понятия не имею, как, но вы умудрились на какое–то время стырить её телефон и сменить номер Джефферсона на другой номер, номер был ваш, вы купили симку в магазине заранее. Вечером вы написали ей от лица Джефферсона, что он будет её поджидать у выхода Академии. Виктория в тот вечер сияла, она даже была добрей, чем обычно. Вечером Джефферсон покидал наше учебное заведение, как наткнулся на свою вечно пристающую к нему ученицу. Вы тогда сидели где–то в кустах неподалёку, Виктория подошла к нему и сказала, что давно этого ждала, потом она прямо спросила у него, что он хотел, и сказала, что очень счастлива тому, что он ей позвал. Бедный Джефферсон не понимал, что это за новая уловка, но когда Виктория уже разозлилась и начала тыкать ему смс, которую он якобы отправил, тогда Джефферсон понял, извинился перед Викторией. Казалось бы, что она сейчас засмущается и уйдет, но она не простая штучка. Она довольно высокомерным тоном сказала, что раз уж так вышло, почему бы им и не сходить куда–нибудь, зря она что ли собиралась. Джефферсон улыбнулся, но посоветовал лучше подготовиться к занятиям и сказал, что найдет шутников. Всю эту историю ты мне и рассказала в тот же вечер, ты поначалу смеялась со всей этой ситуации, но я отнесся к этой истории не так беззаботно, как ты. После недолгого разговора тебе стало неудобно об этом говорить, и ты попросила сменить тему, на вопрос, что будешь делать с тем, что Джефферсон хочет узнать, кто так пошутил, ты ответила, что будет ещё смешнее наблюдать, как он это собирается выяснить. История мне показалась действительно глупой и детской, я сейчас немного стыдилась даже за ту себя и с испугом я ждала конца истории, мысленно мне не хотелось, чтобы всё– таки кто–то об этом узнал. Вести себя так с людьми, мне казалось, не в моём стиле, но что сделано, того не вернешь, главное, успокоила я себя, – это в этой жизни не тупить. – Ты теперь наверняка уверен, что я тот самый воришка, который тырит чужие вещи, начиная от маек, заканчивая телефонами? (кто же всё– таки тот вор на самом деле?) – Хм, я об этом не думал,– смеясь, сказал Уоррен. – Ну, так чем закончилась эта история? – Джефферсон выполнил своё обещания и на следующий день посвятил свою пару для промывания мозгов всему классу, правда, Виктория, которая, я думал, будет гореть со стыда, во время лекции сыпала жесткими словами, намекая на то, что виновники точно от неё не уйдут. Джефферсон даже не стал делать ей замечания, видимо, в какой–то степени был с ней согласен. «Этим шмарильдам с рук не сойдет». «Когда я узнаю какая ходячая страшко–тупица это сделала, то ей и придется потом свой номер менять». «Знаете, а вы бестолковые уродины мне всё– таки помогли, теперь Марк на один шаг ко мне ближе, спасибо»,– вот так ругалась Виктория, но на последний её комментарий Джефферсон всё же ответил, что эта лекция скорее приблизит нас к разоблачению шутников. Ты заметила, что Виктория умышленно везде говорила о женском роде? Я подумал, что может случайность, но потом стало понятно, что она изначально была уверена в вине девушек. Я с неловким нетерпением слушала рассказ Уоррена, мне даже казалось, что я вижу злое надменное лицо Виктории, задумчивое и решительное лицо Джефферсона и весь класс со скучающими лицами, так как никому нет дела до Виктории и этих проблем, поначалу все, конечно, наверняка поржали, но сейчас уже устали слушать нравоучения. Я так ярко себе все представила, что даже на мгновение чуть ли не поверила, что я видела их тогда и помню всё, однако я, попытавшись сосредоточиться, поняла, что создаю образы сама. Нервно перебирая пальцами, я осторожно ступала прямо по рельсе, но все равно меня покачивало, и я практически постоянно заваливалась на одну сторону, Уоррен же шёл спокойно, говоря об этом, как о несуразной вещи, которая могла развеселить слушающего. – Слушай дальше, так на чем я остановился? Ах, да, сразу скажу, что всё это я своими глазами не видел, а об этом услышал от других ребят частично и оставшуюся часть от тебя, ну так вот, в тот день в вашем классе не хватало одного человека по причинам, о которых можно было и догадаться. Нейтан Прескотт заперся в класс на середине лекции, говорят, что он был ужасно бледен и глаза его постоянно ерзали с места на место. Класс оживился появлением нового лица на сцене, и тут Джефферсона что–то толкнуло спросить у Нейтана, он ли это сделал. Я вот до сих пор думаю, что все в жизни руководствуется каким–то странным случаем, обычное совпадение и нелепость могут перевернуть ход событий вверх дном. Видя в жизни такие события, я иногда оставляю возможность, что всё произошло из взрыва. Бах! И вот тебе земля и семь миллиардов людей. Бах! И вот в этой истории виноваты не Рейчел и Макс, а Нейтан. – Не может быть,– вырвалось у меня, и я с удивлением посмотрела на Уоррена. – Они решили, что это он? Но как? – А так, что Нейтан после пьянки– гулянки нифига не помнил с прошлого дня, ему задают вопрос, он говорит, что не помнит. А на вопрос брал ли он телефон Виктории и писал ли смс, тот ответил, что может быть и так. Мало кто поверил причастности Нейтана к этой ситуации, но некоторые вещи сыграли против него. Отчего–то Джефферсон вдруг вспомнил, что вечером, разговаривая с Викторией, видел Нейтана, смеющегося. Да, этот довод меня просто убил. Виктория сразу перестала ругаться, а вроде как переменила свое отношение ко всему и сказала Нейтану меньше пить. Ты потом мне объяснила, что радости Рейчел не было предела, и что она хохотала, как сумасшедшая весь день, но ты, рассказывая всё мне, хотела уже сказать Виктории, кто виноват и извиниться, но, уходя от меня, так и не приняла окончательного решения. Я так понял, что ты никому ничего и не рассказала, и это осталось вашим маленьким секретом с Рейчел. – Мне как–то жаль Нейтана,– сказала я, искренне чувствуя ущемление совести. – Не бери в голову, то, что он сделал с тобой, поверь, гораздо хуже,– сказал Уоррен серьезно, мне стало неловко от напоминания про моё несчастье. – Есть какая–нибудь история повеселей?– спросила я, желая уже переменить тему и перестать думать о том, как я по– скотски себя повела. Относительно Рейчел я тоже удивилась, зачем нам надо было это делать? В моем сне я была «хорошей» девочкой, а тут я сама себе почему–то напомнила Викторию, которая в моем сне и выполняла роль девушки, издевающейся над всеми. В моем сне… Мы уже перестали прогуливаться по рельсам и, отойдя немного от дороги, присели на упавшее старое дерево. Я смотрела на зеленую траву и пыталась проследить путь маленького муравья, слушая новую историю Уоррена. – Эта, наверное, одна из самых офигенных историй, которые с тобой случались. На этот раз я был рядом во время всего происходящего и смех, вызванный вашим положением, продлил мне жизнь. В пятницу мама Рейчел, Джойс, уехала к своей подруге на два дня, так раз выходные, суббота и воскресенье, оставив ключи своей дочке, попросив её зайти домой в воскресенье в одиннадцать, потому что должен был прийти человек, который починит сантехнику. Мы тогда не поняли всего значения этой самой сантехники. Рейчел, недолго думая, пригласила половину учеников Блэквелл прийти на свою тусу в субботу вечером. Но вместо половины учеников Блэквелла, пришла ещё и половина Аркадии Бэй. В пятницу, когда мы с тобой и Рейчел поехали на дом, чтобы подготовить его как–нибудь к вечеринке. Дом был просторный, но одноэтажный, мы хотели затеять всю вечеринку в гостиной, в которую попадаешь сразу, заходя в дом, остальные комнаты, кроме туалета и кухни, мы заперли. В гостиной был большой телевизор, несколько кресел, два дивана, и три или четыре пуфика, особенность гостиной, которая всегда бросалась в глаза заключалась в большом плюшевом медведе размеров с человека, которого какой–то влюбленный парень подарил Рейчел, ещё было парочка тумб и низких столов, на кухне был средних размеров стол. Мы убрали стеклянные предметы, и драгоценные вещи спрятали в комнате Джойс, заперев после. Рейчел пришлось сходить в Академию, потому что ей позвонил ректор, она забыла сдать какие–то документы. Меня попросили повесить украшения и шарики, потому что ты не дотягивалась из–за небольшого роста. Ты вызвалась сбегать в магазин за алкоголем. –За чем сбегать?– я удивленно посмотрела на Уоррена. Неужели я пью? – Тебе не показалось. Так вот ты пошла в магазин, но вернулась примерно через минут десять. Без алкоголя. Я сначала подумал, что ты деньги могла забыть, но у тебя был расстроенный и недовольный вид, я выяснил, что тебе не продали алкоголь, потому что не поверили твоему возрасту, а документы ты с собой пробежаться в магазин не брала, они остались в сумке. Я долго смеялся, что ты даже разозлилась, но твоя злость не шла в сравнение с Рейчел. Она пришла в ярость оттого, что мы ничего не сделали. Я от смеха и болтовни с тобой тоже не довешал и половины украшений. Рейчел сказала: «Моя подруга несчастная малолетка, которая пьет апельсиновый сок, когда друзья бухают, а её парень Альцгеймер, потому что, когда ему сказали повесить чертовы украшения, он забыл это через 5 минут!» После этих слов настроение у тебя поднялось, и мы вместе продолжали смеяться теперь над бушующей Рейчел, грозящей всяким бредом. Весь ваш разговор был построен на злобных фразах Рейчел и твоих насмешливых колкостей. Но Рейчел не тот человек, который бросит начатое, не завершив все до конца и притом именно так, как ей хотелось. Она схватила тебя под руку и, вытащив документы, пошла с тобой в тот самый магазин. С твоих слов, Рейчел сказала: «Посмотрите на эту девушку, которой вы, сволочи, не продали алкоголь, она что, по– вашему не выглядит на свой возраст? Или вам лишних денег не надо? Я учусь с ней на одном курсе, и согласно всем тупым законам нет больше закона, не позволяющего нам бухать, ясно? Так, что я предлагаю вам продать нам эти бутылки за полцены. За что? За моральный ущерб! Настроение все испортили! Ах, вам не хочется за полцены? Да пошли вы, купим в соседнем». Но как ни удивительно, вам продали все за полцены, Рейчел вернулась довольная собой и уже не кричала на меня из–за украшений и довешала всё сама. – Уоррен, эта и прошлая истории, как будто не обо мне. Всё это забавно в каком–то роде, но я слушаю и не верю. Так странно. – У некоторых молодость такая захватывающая, что нельзя поверить в её действительность, а других такая скучная, что порой задаешься вопросам, как они не умерли от своей скучной жизни? – Я задаюсь сейчас вопросом, как я не умерла от своей «веселой» жизни? Одна Виктория могла голыми руками оторвать мою голову. Маленький муравей забрался на зеленый листик и нашёл там какую–то букашку, добычу. Он аккуратно подступил к ней, напрягся и потащил букашку, которая была совсем чуть– чуть меньше его по размерам. Он подступал к краю листика. К нему подползли ещё два новых муравья, возможно, они желали помочь, теперь букашку «держали» трое муравьев, они выбрали одну сторону движенья, двигались к краю и вдруг мой муравей, за которым я так долго наблюдала, свалился и исчез в маленькой травке, два муравья уползли с букашкой. Я перестала следить за жизнью насекомых и повернулась лицом к Уоррену, продолжавшему говорить. – Громкая музыка, приглушенный свет, просторная гостиная, ещё не откупоренные бутылки стоят на низких столиках, Рейчел, ты и я. Оставалось минут 5 до первого потока гостей. Ты была в коротких джинсовых шортах и в красном кроп–топе. (Я в красном кроп–топе?!) Рейчел не помню, в чём была, она постоянно ходила с места на место, смотря в окно, и нервно выкуривала сигарету. Мы не успели опомниться, как весь дом заполнился знакомыми и незнакомыми нам людьми, Рейчел всех приветливо встречала. Прошло где–то полчаса, как на нашу тусовку пришёл, никогда не угадаешь кто, Нейтан. Он был с Викторией, они явно рассчитывали на другого уровня вечеринку. Виктория была в узком сиреневом платье, мне запомнилась ещё её серебряная цепочка в виде поломанного сердца, украшенного, наверняка, бриллиантами. Они заняли одинокий диванчик в углу комнаты и, не спеша, опустошая бутылку вина, обсуждали странных придурков, припершихся сюда. Когда все уже выпили достаточно, чтобы забыть правила приличия, началось веселье. Рейчел залезла на стол и начала танцевать, ей хлопали, и она отрывалась пополной. – А я что делала? – Ну, так, как к этому всё идёт, ты выпила немного по сравнению с другими, но Рейчел скоро стало скучно одной танцевать, она позвала тебя и ты тоже залезла на стол и вы вместе двигались в такт музыке, ещё и синхронно, на вас стали выливать содержимое оставшихся бутылок и на мокром столе ты поскользнулась и свалилась со стола, это вызвало новый взрыв смеха. Ты, не сильно расстроившаяся и вовсе не смущенная, прилегла на диван, на котором сидел я, пристроила свою голову у меня на коленях и сказала, что теперь я не смогу поднять свой зад, чтобы веселиться без тебя, и ты уснула, я потом, видимо, тоже уснул, но проснулся я от криков и ора часа в три ночи. Рейчел, уже вообще не соображавшая что происходит, начала плакать и отрывисто кричать, что кто–то спёр её медведя, того самого в метр с чем–то ростом, половина гостей уже ушла, но оставшаяся развалилась на креслах и стульях. Безумно кричала Рейчел: «Какого хрена вы пришли в приличный дом, вонючие говнюки, и спёрли моего медведя? Он мне, как сын. Это мой сын! Мишка, мишка, где ты? Я знаю, что это ты!» Она с этими словами хватала первого попавшегося человека и начинала трясти его за плечи, но этих людей и без нее трясло и они просто свешивались на неё. Короче, вся эта суматоха произошла, я так понял, потому что свет был приглушён, а включить его Рейчел не догадалась. Тут, обойдя всю комнату по второму разу, она замечает Нейтана, спавшего с медведем в обнимку. Следующая сцена мне напомнила сюжет какого–то дешевого мультика, Рейчел падает на пол, отталкивает Нейтана и обнимает медведя: «Мой милый, нашёлся!» Нейтан ещё не понял, что произошло, отталкивает теперь Рейчел, ложится в обнимку с медведем и пытается дальше спать. Рейчел кричит: «Ты мне тут медведя не совращай, слезь с него, придурок. Он мой! Помогите!» Нейтан наконец очнулся и врубился в ситуацию, Рейчел уже успела навалиться на медведя и заснуть. Он посмотрел по сторонам, не найдя Викторию, тоже пристроился рядом и уснул. – Боже, это смешно, ха– ха,– я представила себе всю эту картину и не смогла не засмеяться. – Утром мы уже проснулись, ты продолжала лежать у меня на коленях и о чём–то рассказывать, время было около одиннадцати, и пришёл уже сантехник, мы показали ему дверь в туалет, не вставая с дивана, кстати, ночью никто так и не запер дверь. Рейчел проснулась чуть ли не через минуту после прихода сантехника и всё еще была «не с нами». Сантехник открыл дверь туалета и с удивленно странным лицом смотрел на нас, Рейчел, продвинулась в туалет и громко крикнула: «Это ты насрал? Кто навалил эту кучу говна?!» Рейчел выбежала из туалета и принялась кричать на ничего не понимающего сантехника, он только промямлил: «Унитаз же сломан». Уоррен тоже больше не мог сдерживать смех и мы опять громко засмеялись. – Рейчел, блин, я не могу,– он опять прервал рассказ. – Ладно, Рейчел успела сбегать за какой–то тряпкой и сунула в руку бедному мужчине, да так рявкнула слово «вытирай», что он, видимо, по мягкости своего характера, все убрал и починил унитаз. Как только сантехник вышел из дома, продолжая извиняться, мы с тобой разразились смехом, длившимся минут пять, что под конец у нас уже болели животы. Рейчел тоже начала смеяться, говоря, что ей жаль сантехника. Но по–настоящему мы удивились, хотя с другой стороны, случаю с ванной всегда придется быть на первом месте необычных ситуации, когда откуда ни возьмись кошечка уже немаленькая, но и не взрослая, подошла к Рейчел и потерлась об её ногу. Кошка была худенькая, но пушистая, серого окраса, с голубыми глазами. Очень милая. Каждый из нас догадался, кто является виновником утренней суматохи. Как я помню, Рейчел забрала её к себе. Но с того дома мать Рейчел позже переехала в квартиру и убойные вечеринки закончились. – Господи, что за жизнь. Не верится, что такое может быть. Откуда там взялась кошка?– сказала я, действительно не понимая, как кошка пробралась в дом. – Тебя реально кошка больше всего поразила?– усмехнулся Уоррен. Стало вдруг прохладнее. Погода решила измениться, удивительно, только что же было солнце. Резко набежали тучи, и стало понятно, что дождя не избежать. – Может, ещё успеем добежать до автобуса и не промокнуть?– сказал Уоррен. А мне очень-то не хотелось промокнуть. Но дождь не собирался действовать в согласии с моими желаниями. Огромные капли падали мне уже на плечи, не успели мы даже дойти до свалки. Волосы Уоррена быстро стали мокрыми, мои тоже. Я чувствовала холодное прикосновение капель до моих щёк, рук, носа, спины. Я рисковала заболеть, что было бы некстати. Автобус, как назло, долго не приезжал, смотря на время, я понимала, что опоздаю на встречу с Рей и Нейтаном. Я думала, как буду выкручиваться из ситуации, когда встречусь с Рей и она увидит мои мокрые волосы и рядом идущего Уоррена. А Уоррен, наверняка, думал, что сказать Брук. Мы молча стояли на остановке, но молчание не мешало нам и не отдаляло нас. На какое–то время мы просто перестали видеть друг друга. Спасительной куртки у Уоррена не было, поэтому мы промерзли до костей. Наконец приехал автобус, остальное время пронеслось очень быстро, хотя мы встряли в пробку. Я получила сообщение от Рейчел со словами «Закругляйся. Торчу в твоей комнате». Меня почему–то сейчас немного выбесило, что она без спроса, заходит, уходит и лазает в моей комнате. Я не написала ей ответ. Приехав к Академии, я заметила, что учеников нигде не было видно, и мысленно обрадовалась этому. Дождь не переставал. Мы с Уорреном вышли из автобуса, все такие же задумчивые и неразговорчивые. Я понятия не имела, что сказать. Просто попрощаться, мне казалось, не соответствовало нашим дружеским отношениям. Обнять – было слишком в моем понимании, тем более, Брук могла увидеть или бы ей кто–то сказал, зачем Уоррену и мне проблемы? Оставалось одно – выжидающе посмотреть на него. Когда наши взгляды встретились, я поняла, что он думал, о том же, что и я. Не знаю, как такое возможно, но я поняла, что он тоже не знает, как себя вести. Нам хватило взгляда для прощания. Мы, всего лишь смотря друг на друга, обменялись несказанными теплыми словами и выразили невозможность какого– либо другого прощания в данный момент. Мы разошлись по разным сторонам, я уже бежала в строну общежития. Лужи хлюпали под ногами, и мокрые волосы спутались и лезли мне на лицо. Я вбежала на свой этаж вся мокрая, но с неисчезающей улыбкой на лице. Улыбка была простая и исходила от воспоминаний о прощании, именно о прощании с Уорреном.