Threesome

Когда пускаешься в бега, у тебя не остаётся места, которое можно было бы назвать домом. У тебя есть только временное убежище, где тебя не найдут. И ты снова и снова оставляешь позади людей, города, машины, думая лишь о том, где окажешься этим утром: в мотеле или сточной канаве, разобранный по частям. Риккардо закуривает, боковым зрением наблюдая за тем, как Вару пялится на горящий номерной знак. Пластина обугливается, покрываясь копотью, и плавится под неровным пламенем. Мужчина медленно выпускает дым изо рта, втаптывая в асфальт упавший с сигары пепел, и поворачивает голову, заслышав тихий скрип. — Ну наконец-то, — отвлекается от лицезрения догорающей железки Вару. — Что ты так долго делал? — Да так, — отмахивается Джокер, повиснув на калитке, и делает презабавный жест рукой, пропуская их внутрь. — Милости прошу. Вару шутливо присаживается в реверансе, обмениваясь с Джокером любезностями, и уходит. Риккардо несколько раз затягивается, прежде чем затушить сигару о кирпичную кладку, и проводит взглядом удаляющуюся спину. Из груди вырывается тяжкий вздох: наверное, теперь можно не думать об их сохранности ещё какое-то время. Джокер пристально смотрит на него с радушной ухмылкой, заставляя Де’Карли лукаво улыбнуться ему в ответ. Мужчина чувствует себя немного неловко: они не видели Джокера с тех самых пор, как принялись колесить по штатам, скрываясь от шайки Дона, а теперь ведут себя так, словно всё вернулось на круги своя. Риккардо многим обязан старому товарищу. Если бы не Джокер, он бы сейчас не стоял здесь. Возможно, не дожил бы даже до совершеннолетия, не говоря о встрече с Вару. — Ты снова меня спасаешь, — хмыкает Рикк, складывая на груди руки, чтобы хоть как-то скрыть растерянность в хриплом голосе. — Брось, нет ничего веселее, чем вытаскивать твою задницу из передряг, — смеётся Джокер, всё так же довольно пялясь. — Ну что? — с улыбкой вздыхает Де’Карли, поддаваясь. — Я видел, как ты на него смотрел, — удовлетворённо заключает товарищ, закусывая губу и следя за метаморфозами на чужом лице. — И не думай отнекиваться. Риккардо прыскает в кулак, не в силах стереть со своего лица ухмылку, и смотрит в сторону дома, где скрылся Вару. Утаивать что-то от Джокера бесполезно, особенно, когда всё и так очевидно. Он засовывает руки в карманы, прислоняясь к скрипящей калитке, ходящей туда-сюда, и собирает оставшуюся серьёзность в кулак: — И не собирался. — Серьёзно? — притворно ахает Джокер, с интересом просовывая нос между железными прутьями и заглядывая ему в лицо. — Так что у вас? Успели обручиться за моей спиной? — Ну почти, — хмыкает Де’Карли, озорно поглядывая на него. — Скажем так, мы вместе. — Сами придумали? — Ага. — Оно и видно, — ухмыляется Джокер, отталкиваясь от стены и заставляя Риккардо от неожиданности вцепиться в поехавшую калитку. — Где вас носит? — кричит им с крыльца Вару, перевешиваясь через перила и всем своим видом высказывая недовольство. — Смотри, твой мальчик потерялся, — не без удовольствия отмечает Джокер, захлопывая калитку и прокручивая на пальце ключ. — Лучше вам поторапливаться, если хотите, чтобы вам осталось, — не слыша его, голосит мальчишка, поднимая над головой бутылку, вытащенную из бара. — А по-моему, он отлично у тебя ориентируется, — смеётся Риккардо, щурясь, чтоб разглядеть тёмно-зелёную фигуру. Джокер несильно пихает его локтем в бок и порывается вперёд, беззаботно насвистывая старую как мир мелодию. Риккардо выжидает, пока тот скроется впереди, а затем оборачивается, дёргая калитку на себя. В ответ она лишь жалобно звякает, не поддаваясь, но этого хватает, чтобы утолить его паранойю. Наверное, стоит поддаться общему настроению и перестать думать о худшем. В конце концов, кому придёт в голову искать их именно здесь? Джокер не часть их мафиозной семьи. Наверное, впервые за долгое время они действительно в безопасности. Этого достаточно, чтобы переступить порог, плотно закрывая за собой тяжёлую дверь. Риккардо обнаруживает их на диване, пьющими безбожно дорогой и наверняка антикварный виски. Кроме них в доме никого, и от вида порозовевших от алкоголя щёк ему становится весело и хорошо. Он усаживается в кресло напротив, покручивая в руке приготовленный для него стакан, наполняет его и делает сдержанный глоток. Внутренности охватывает приятное обжигающее тепло, заставляя блаженно выдохнуть, и Де’Карли опускает скованные напряжёнием плечи, позволяя себе расслабиться. — Значит, вы в бегах, — перекатывая во рту дымный привкус, запрокидывает голову Джокер, раскинувшись на диване, и выдыхает: — Круто. Он дурашливо поглядывает на Вару, закинув руку на спинку дивана, придвигается и наклоняет голову набок, словно пытается разглядеть в мальчишке то, что его непременно выдаст. Вару не понимает, только хихикает и пихает его в живот локтем, с сожалением отставляя слишком быстро опустевший стакан в сторону. — Так он… — в той же манере продолжает Джокер, тщательно подбирая слово, — твоя, кхм, подружка? Между ними воцаряется тяжёлое молчание. А затем Вару резко краснеет не то от злости, не то от смущения и замахивается на расплывшегося в улыбке Джокера. — Чего?! — опешив, выкрикивает он, нервно переводя взгляд со смеющегося мужчины на Де’Карли. — Скажи ему, Рикк! — И правда, Рикк, скажи. Он отводит взгляд, перекатывая алкоголь по дну, и делает медленный глоток. — Если я скажу, что мы чередуемся, ты отстанешь? Вару теряет дар речи, ошалело уставившись на Риккардо, спокойно осушающего стакан. Ему не хватает воздуха, чтобы сказать что-то в своё оправдание, поэтому мальчишка замирает, надеясь, что прямо сейчас кто-нибудь рассмеётся и они навсегда забудут об этом случае. Джокер прищуривается, надув губы, и с напускным сожалением произносит: — Ну зачем ты меня обманываешь? — Да пошли вы! — в сердцах выпаливает мальчишка. В его руку перекочёвывает бутылка пива, Вару встаёт с дивана, пошатываясь, и спотыкается о ковёр, громко выругавшись, прежде чем скрыться на втором этаже, со всей силы хлопнув дверью. Джокер довольно ухмыляется, подперев рукой щёку, и закидывает ноги на стол, съезжая по спинке кожаного дивана. — И чего ты добился? Он поднимает взгляд на Риккардо и пожимает плечами, делая вид, словно не понимает, почему тот вообще придаёт значение его словам. — Да ничего особенного, — довольно тянет Джокер, склонив голову набок. — Скажешь, я не прав? — Я бы сказал, — уклончиво отвечает Де’Карли, с опаской поглядывая на верхний этаж, — но всё-таки воздержусь. — Умоляю! — прыскает старый друг, закатывая глаза, и с вызовом смотрит на него. — Ты правда хочешь, чтобы я проверил, кто из вас «подружка»? Риккардо тактично проливает спиртное себе на брюки, вытаращившись на Джокера. Тот падает на диван и заливается смехом пуще прежнего, утирая выступившие слезинки. В ответ мужчина выдавливает короткий смешок, отвернувшись в сторону, и задумчиво опускает голову на сцепленные в замок руки. — И как же ты хочешь это «проверить»? — интересуется Де’Карли, ловя на себе красноречивый взгляд, и нервно хмыкает, возражая повисшему в воздухе вопросу «Серьёзно?»: — Просто спрашиваю. — Есть одна мысль, — скорее комично, нежели правда замешкавшись, кашляет под нос Джокер. — Но едва ли твоя подружка на это согласится. — Мысль, да? — доставая из внутреннего кармана пиджака сигару, уточняет Риккардо, поджимая губы, словно в чём-то сомневается, и оглядывается на Джокера, протягивая ему ладонь. — Огоньку не найдётся? Тот запускает руку в карман брюк и выуживает на свет несколько зажигалок. Первая, ни на что не годная, только пускает искры, со второй же не возникает никаких проблем. Риккардо вертит её в руках, с детским восторгом рассматривая выполненную резьбу. Это так не похоже на Джокера, думает он. Джокеру нравятся побрякушки, для него это слишком громоздкая, массивная вещь. Наверняка подарок. Джокер чиркает очередной зажигалкой — сколько он их с собой носит? — и наблюдает за ярким пламенем, мягко танцующим в приглушённом свете стоящего в стороне торшера. Он привязан к огню нездоровой любовью, но не Риккардо судить о том, что нормально, а что нет. Не после того, как они сбежали. Он выпускает в воздух колечко дыма, растворяя там стянувшие грудь болезненным жаром воспоминания. Де’Карли многим обязан Джокеру. Не то чтобы его тяготило это: в них воспитали чувство долга и почти что убили оставшиеся привязанности. Но иногда он думает, что было бы с Джокером, если бы они не встретились. О том, что стало бы с ним, можно не говорить: Риккардо бы просто умер. Он протягивает товарищу зажигалку, проводя пальцами по рельефным изображениям и успокаиваясь, и только потом замечает прикованный к нему взгляд. — Можешь оставить. И правда, моргает Риккардо. Подарок. Он тихо вздыхает, сжимая сигару сухими губами, и поднимается из кресла, бойко шагая к лестнице. — Я схожу за ним. В конце концов, Джокер друг. А друзьям не отказывают. По этажу гуляет сквозняк. Наверняка этот оболтус открыл окно, чтоб покурить. Риккардо практически раздражённо трёт переносицу: манер у мальчишки столько же, сколько чистых кружек у Чарли. Мужчина, однако же, стучится. — Это я. — Свали на хрен, — огрызается в ответ Вару. Вот так тёплый приём, ничего не скажешь. — Ведёшь себя, как ребёнок, — дёргает ручку Де’Карли, прислоняясь к косяку. — Открой дверь. — Ага, ну конечно! — язвит мальчишка по ту сторону. — Взял и открыл, чтоб ты со своим дружком надо мной поржали. Вару понимает, что, кажется, сболтнул лишнего, и прикусывает язык, виня выпитый алкоголь в том, как сильно он развязался. Даже дверь не может избавить их от неловкого молчания. Мальчишка решает притвориться спящим; Риккардо решает, что если ему не удастся пробиться внутрь разговорами, то он вышибёт дверь с петель. — Эй, ты ещё там? — мужчина прислоняется ухом к красному дереву, вслушиваясь в испуганный шорох и сдержанную брань. — Нет здесь никакого Джокера. Я выпить принёс. Последняя фраза срабатывает моментально. Замок щёлкает, со скрипом приоткрывается дверь, и из неё высовывается рука, готовая перехватить бутылку. Де’Карли сиюминутно вставляет ногу в щель и хватается за ручку снаружи, отпихивая мальчишку в сторону и проходя внутрь. Вару потирает ушибленный нос и с досадой рассматривает его пустые руки. — Ну ты и сука, — расстроено выдыхает он. Мужчина приподнимает бровь, недоумённо глядя на него, вздыхает и требовательно протягивает ладонь. — Сними ты уже очки. — Шлюху себе сними, — огрызается Вару, отворачиваясь и демонстративно подходя к окну. Риккардо хмурится, тяжело вздыхая, и бесшумно подкрадывается к мальчишке со спины. Обычно он так себя не ведёт: отшучивается, дерзит, не гнушается раскидываться упрёками — но никогда не обижается и не показывает, что он обижен. Для Де’Карли большая загадка, что должно произойти, чтоб мальчуган расстроился, и, что более важно, как он это допустил. — Это всё из-за Джокера? — спрашивает мужчина у самого уха, упираясь руками в подоконник и не оставляя Вару путей к отступлению. — Твою мать! — шарахается мальчишка, пытаясь извернуться и стукнуть Риккардо посильнее. — Я же предупреждал, чтобы ты так не делал! — Значит, из-за него, — вздыхает Де’Карли, не давая ему возмутиться и сгребая в железные объятия. — Джокера здесь нет, так что можешь перестать злиться. — А кто сказал, что я злюсь на него? — огрызается Вару, несильно стукая мужчину локтем в грудь. — Отлипни. Не хватало мне и правда стать «подружкой» невесты. — А, так тебе есть, что возразить, — спокойно произносит Риккардо, не выпуская мальчишку из крепкой хватки. — Ну валяй. Я готов послушать. Теперь молчание между ними не может разделить даже дверь, потому что все препятствия уже преодолены, а они стоят, прижавшись друг к другу, как вкопанные, и остаётся только помалкивать, потому что вырваться из стискивающих его рук Вару не может, как бы ни старался. Остаётся в мыслях проклинать Рикка за то, что он такой неосмотрительный после пары-тройки выпитых бокалов. Вару неловко мнётся, поджав губы, вертится, пытаясь выпутаться, но раз за разом терпит сокрушительное фиаско. Риккардо внимательно следит за тем, как он дёргается, а затем тяжело вздыхает. — Если тебя это успокоит, Джокер готов проверить, кто из нас «подружка». — Чего? — стремительно поворачивает голову Вару, словно получив оплеуху, и его брови озадаченно выглядывают из-за стёкол очков. От возмущения у мальчишки сбивается дыхание, он отворачивается, позабыв о своих тщетных попытках вырваться, и шумно втягивает носом воздух. В ушах стучит, к лицу приливает кровь, а назойливые мысли отчаянно лезут в голову. Вару гонит их, как может, но от догадок становится только хуже и он перестаёт рационально мыслить. Выпитый алкоголь здесь, конечно же, ни при чём; будто Вару хотя бы когда-то думал. — Я согласен, — скрипя зубами, выпаливает мальчишка и отмахивается от опешившего Риккардо. — Пусть проверит. — Ты это о чём? — озадаченно спрашивает он, очень надеясь, что сейчас ослышался. — Зови сюда Джокера. Будем проверять, — насупившись, без капли сомнения выдаёт Вару. Риккардо растерянно пялится на него, не зная, что и думать. Рука на автомате тянется к внутреннему карману и выуживает на свет сигару, а следом за ней новую зажигалку. Курить много — вредно, но едва ли предатель и преступник, находящийся в бегах, умрёт от табака. Конечно, Вару всегда тесно общался с Джокером; ещё бы ему не общаться, когда капо не даёт и шагу ступить, а Джокер с радостью присоединяется и покрывает все его авантюры. Нетрезвыми они многое вытворяли, но никогда не выходили за рамки «шуток». Возможно, Риккардо и сам не совсем трезв, потому-то и не может рассуждать спокойно. Все мысли проливаются мимо головы, становясь далёкой абстракцией, и мужчина затягивается, с широко распахнутыми глазами направляясь к двери. Вару пристально смотрит ему в спину, затем подбегает, окликнув, когда Де’Карли выходит в коридор, и выхватывает сигару у него из рук. Мальчишка грозно затягивается, вперившись в него взглядом и давая понять, что крайне раздражён. Мужчине даже нечего возразить. Он спускается по лестнице, тяжело наваливаясь на перила, и останавливается, не доходя до пола. Джокер обращает на него ленивый взгляд, заметно оживляясь, и с грохотом убирает пустой стакан на стол, насмешливо склонив голову набок. — Твоя пассия обиделась и не пустила тебя в постель? — пьяно хохоча, задорно спрашивает он. — Он сказал, что согласен, — в задумчивости перебирая пальцами по дереву, произносит Риккардо. От подобного заявления Джокер резко трезвеет, озадаченно моргнув, и все шутки вмиг улетучиваются из его всклоченной головы. Он растерянно отводит взгляд, открывает рот и медлит, прежде чем взглянуть на Риккардо и переспросить: — Ты сейчас серьёзно? — Вполне. На его лицо наползает неуверенная, но довольная ухмылка. — Интересно. Джокер заинтригован. Они переглядываются, вооружившись пивом, и идут к двери, где их уже поджидает Вару, добивая отнятую сигару. Он выглядит рассерженным и бескомпромиссным и выхватывает бутылку у Джокера из рук, прежде чем тот успеет что-либо сказать. Вару пьёт, жадно присосавшись к горлышку и ослабляя накрахмаленный воротник, сдавливающий горло, откидывается на спинку дивана, запрокинув голову, и прикрывает глаза, разморенный духотой. Риккардо и Джокер переглядываются, согласно кивнув, и, когда Вару снова тянется к спиртному, Джокер перехватывает его руку и отбирает бутылку силой. Если уж малой в чём и не знает меры, так это в алкоголе. — Полегче, что нам с тобой прикажешь делать, — усмехаясь, шутливо спрашивает Джокер и вкрадчиво повторяет: — Не налегай. — Отвали, — игнорируя его, вяло огрызается Вару, отбивая руку. Джокер беззвучно хмыкает, перехватывая его запястье и не обращая внимания на неубедительные попытки мальчишки сопротивляться, а затем резко тянет на себя, заставляя его оторвать зад от дивана и увлекая следом. — Риккардо, твоя подружка плохо себя ведёт! До Вару слишком поздно доходит, что его тащат в спальню, и он пытается слабо отбиться от мужских рук. Мальчишка сдвигает очки, чтобы убрать липнущие волосы со лба, и щурится из-за света. От алкоголя становится невыносимо жарко и мысли утрачивают всякие очертания. Он оглядывается на Риккардо, внимательно наблюдающего за происходящим с самым невозмутимым видом, и забывает, что хотел сказать. А затем Джокер накрывает его щёку широкой ладонью и притягивает к себе, как тогда. И они снова до жути пьяные, только это уже не шутки. Вару тычется руками ему в грудь, что-то недовольно мыча и кое-как отвечая на поцелуй, словно делает Джокеру одолжение. Тот бережно отстраняет его за плечи и заглядывает в скорченное лицо. — Брось, Зелёный, всё ведь по обоюдке? — мягко стискивая пиджак у него на плечах, заискивающе мурлычет Джокер и приближается к его лицу, тихо добавляя: — Я буду осторожным. Риккардо усмехается, медленно потягивая оставленное пиво, и молча наблюдает за тем, как Вару, едва соображая, отвечает на поцелуи, приподнимая веки и тяжело глядя в его сторону. Джокер взъерошивает его курчавые волосы, зарываясь в них пальцами, слегка тянет и отлипает, оглядываясь на Де’Карли и поманивая его кивком головы подойти ближе, а затем, как истинный джентльмен, уступает товарищу место. Вару поднимает слегка заплывший взгляд на Риккардо, походящего на прежнего себя, того, каким он был ещё до побега. Мужчина стаскивает с плеч дорогой пиджак, пропахший табаком, и смотрит такими глазами, что от одного взгляда невольно задерживаешь дыхание, словно перед погружением на глубину. Де’Карли подцепляет галстук-бабочку, выдёргивая пуговицы из безропотно выпускающих их петель. Зубы оставляют следы на плечах, пока Вару постанывает, комкая рубашку Рикка и позволяя избавить себя от мешающей им одежды. Выпитый алкоголь не даёт осознать происходящего в полной мере, но одно мальчишка знает наверняка: ему определённо нравится. Он вцепляется рукой в шейный платок, заставляя Риккардо склониться ближе, и целует его, не думая о том, что Джокер внимательно наблюдает. Перед глазами плывёт, а в голове отчаянно путается. Вару чувствует, как тёплые руки опускают его на кровать, и доверчиво прикрывает веки, поддаваясь гладящим туловище ладоням. В следующий момент Джокер прижимается к нему со спины, и Вару замирает, пытаясь погрузиться в ощущение захватывающего кожу рта и несильно сжимающихся зубов. Место засоса начинает чесаться и покалывать, поэтому Джокер касается его оголённого плеча, стаскивая с Вару расстёгнутую рубашку, и утыкается носом в шею, мелко покусывая. Мальчишка стискивает зубы, шумно выдыхая и слегка ёрзая на месте, пока Джокер бродит холодными руками по телу, а Риккардо возится со своей одеждой. — Иди сюда, — шепчет над ухом Джокер, слегка прижимая его со спины и утягивая на кровать с ногами. Вару почти не слушает, только подставляет шею и старается не дышать, следя за тем, как Риккардо опускается руками к своему ремню. В полумраке его глаза выглядят темнее и потому больше. Мужчине не хочется думать о том, почему он согласен и, тем более, почему согласен Вару, но выводы напрашиваются сами собой. Психопат, садист и просто поехавший. Они друг друга стоят. Джокер выглядит ещё более довольным, чем обычно. Должно быть, он упивается происходящим. Трудно не заметить этого, неотрывно следя за тем, как его руки шаловливо забираются Вару под брюки, начиная поглаживать, будто бы играючи, и как тот жмурится, сдавленно выдыхая сквозь стиснутые зубы и двигаясь навстречу. Риккардо кажется, что это он дразнит Вару, а не Джокер: слишком натурально напряжение, давящее на грудную клетку. Достаточно взглянуть мальчишке в лицо, чтобы ощутить, как ему тесно в объятиях и собственном белье, и понять, что доводить его быстро Джокер не намерен. От подобного зрелища самому становится тяжело дышать. Риккардо смотрит на них, и в глазах его скачут бесы, до поры до времени прячущиеся на глубине. Джокер резко прекращает свои движения, и Вару застывает на месте. Они смотрят на него со смесью восторга и удивления, позабыв о том, чем сейчас занимались. Вару шумно дышит, пытаясь восстановить дыхание, и беспардонно пялится ему между ног. Риккардо удаётся проследить его взгляд, а дальше натянутая ткань белья объясняет всё за него. Джокер косится на замершего в ожидании Вару и криво ухмыляется. Всё, что здесь происходит, — шоу, и он, пожалуй, счастливчик, раз ему удалось попасть за кулисы. Он ловит взгляды, которыми перекидываются Вару с Риккардо, и выхватывает искры, чтобы не произошло короткого замыкания. Джокеру не нужно никаких подтверждений собственной правоте: они спят вместе. Джокеру не нужно повода для злорадства: у него и других полно. Джокеру просто интересно, как же далеко всё зайдёт. Как далеко ему позволит зайти Вару, лишь бы не дать своим опасениям оказаться правдой. Риккардо опускается коленом на кровать, прожигая пытливо смотрящего на него мальчишку взглядом. Джокер толкает его в спину, чтобы Вару встал на четвереньки, ожидая, что же тот будет делать. Теперь всё перестаёт казаться глупой шуткой, которую можно списать на алкоголь. Теперь это настоящий спор. Вару озирается на Джокера через плечо и начинает медленно подползать к Риккардо. Матрац прогибается под его ладонями, заставляя с трудом удерживать равновесие: возможно, последняя бутылка действительно была лишней. Он сглатывает, стараясь не подать виду, что сейчас творится в его голове, кладёт руки на бёдра, стягивая с мужчины последнюю одежду, и замирает. Чёрт, успокоиться бы ещё теперь. Вару прикрывает глаза, пытаясь отключиться от того, что сейчас происходит. В конце концов, он знал, на что шёл. По большому счёту, он даже не против: всё это кажется полным безумием, а потому так захватывает. Мальчишка собирается с мыслями и наклоняется чуть вперёд, обхватывая рукой слегка вставший член. Две пары глаз застывает на нём, следя за каждым действием. Вару чувствует, что не должен ударить в грязь лицом: от него явно ждут многообещающего зрелища. Что ж, это он может устроить. Вару открывает рот, вываливая розовый язык, и облизывает головку, начиная медленно двигать рукой. Весь мир сводится к сковывающему ощущению внизу живота, дышать становится тяжелее, и на простыню капает вязкая слюна. Он вытирает подбородок рукой и выглядывает исподлобья, желая застать Риккардо в этот самый момент. Увиденное его приятно удивляет. Мальчишка ухмыляется, скользя губами к основанию и поддевая кончиком языка кожу, словно пытается уколоть Риккардо. Он выхватывает из глубин сознания те разы, когда ему удавалось развлечься в борделе, но это было уже так давно, что на ум приходит, разве что, тот, когда Де’Карли застыл у него между ног и сосал, открывая рот как можно шире, лишь бы нечаянно не задеть его зубами. Тогда было хорошо. Вару касается губами головки, проводит по ней несколько раз языком и прижимает член к щеке. Он двигает рукой по всей длине и совершает движения головой, будто действительно отсасывает. Это кажется ему забавным: думать, будто сейчас он Риккардо и это тот самый раз. Вару повторяет его движения, копирует поведение, пытается понять, о чём думал Рикк: у него-то думать нисколько не получается. А затем он берёт член в рот, и думать кажется вообще плохой затеей. Мысль только одна: как же мало во рту места. Хочется избавиться от неприятного, душащего ощущения, сдавившего удавкой горло, и наконец втянуться. Головка тычется в щёку, и Вару приходится усиленнее работать рукой. Он отстраняется, чтобы сглотнуть слюну: кажется, что сейчас она потечёт по лицу — и продолжает дальше. За его спиной начинается копошение. Мальчишка останавливается, вслушиваясь в подозрительные шорохи, а затем чувствует, как ладони Джокера скользят по его спине. От прикосновения хочется дёрнуться: руки у этого дылды холодные и делает он это так, что становится щекотно. Но затем Вару вспоминает, что его ждут, и поднимает взгляд на Риккардо. Если бы у него был свободен рот, то он бы не смог сдержать ухмылки. Мужчина тянется к его волосам и убирает их, приглаживая назад, словно одобрительно чешет щенку за ухом. Как после этого Вару может не продолжить с того, на чём остановился? Джокер отставляет на заднице красоваться лёгкий укус, впившись пальцами в кожу, и происходит что-то, чего он совсем не ожидал. От такой неожиданности у Вару выбивает из лёгких воздух, и попытка вернуться к делу заканчивается провалом. Он поворачивает голову, пытаясь ухватить происходящее краем глаза, и умудряется громко выдохнуть, выдавая себя с потрохами. До одури холодные пальцы щекочут отверстие и сменяются языком, не давая ему опомниться. Джокер касается ануса, обводя его и слегка надавливая, словно пытаясь проникнуть внутрь. К лицу приливает кровь, и становится по-настоящему жарко: не от спёртого воздуха, а от осознания того, что сейчас творится. Вару кидает из одних противоречащих чувств другие, и он утыкается лбом Де’Карли в живот, тяжело дыша. Руки мягко гладят по волосам, пытаются успокоить; он не ждал продолжения. Он знал. Джокер предусмотрительно слизывает капающую слюну с ног и снова кладёт руку мальчишке на спину, гладя вдоль позвоночника. Пальцы другой скользят у него во рту, а глаза горят нехорошим блеском. Он освобождает рот с влажным звуком, подражая Вару, и широко ухмыляется, поглядывая на его сутулую спину. Смех отчаянно пытается вырваться наружу, и Джокер протягивает руку с вытянутыми пальцами Риккардо, находя это крайне остроумным. Мужчина пропускает сквозь стиснутые зубы смешок и отворачивает голову, кивая на заметно притихшего Вару. Тот беззвучно выдыхает, не поднимая взгляда и пытаясь понять, что сейчас происходит. Джокер прищуривается: ему интересно, знает ли Риккардо, что его мальчуган о них думает. Знал бы — Вару не пришлось бы влезать «между ними». Он пожимает плечами, сплёвывая на пальцы, и вновь касается напряжённого ануса. Вару жмётся к Риккардо, обхватывая руками туловище и сдавленно выдыхая. Мужчина перебирает его волосы, заправляет отросшие пряди за ухо, мягко проводит ладонью по напряжённому лбу — пытается всячески успокоить. Как уж тут успокоиться, когда в тебя вот-вот… Палец утыкается в копчик, прежде чем скользнуть ниже и надавить на отверстие. Вару вжимает голову в плечи, словно хочет спрятаться от всего и переждать бурю, ничего не видя и не слыша. Держаться действительно тяжело: ощущения незнакомые, и сохранять мнимое спокойствие как-то не выходит. От мысли, что Джокер наверняка сейчас потешается, не легче. Он-то собой доволен: вынудил Вару и правда стать «подружкой». Он ждёт шутки, брошенной в спину, но вместо этого Джокер касается поясницы и целует его куда-то под лопатки. От такого мальчишка вытягивается по струнке, поведя плечами, и сдавленно стонет, чувствуя, как палец проникает внутрь. Джокер, конечно, сволочь, но сволочь избирательная. От щекочущих движений хочется податься навстречу, чтобы снять напряжение. Вару кусает губы и сдаётся, согласно двинув бёдрами и разводя ноги. Думать о том, как это выглядит, хочется в последнюю очередь: не до того ему, как бы меньше походить на одну из девчонок Романы, ну совсем. Джокер, чтоб его, знает, что делает. Вару не может сдержаться и лишний раз не откинуть голову, сдавленно шипя. Пальцы приятно трутся изнутри, то и дело касаясь стенок, ходят туда-сюда, подгоняя ритм, словно хотят выбить из него ответ: «Да, Джокер, так хорошо, а теперь перестань выёбываться и приступай». Он убирает пальцы, и Вару наконец может вздохнуть спокойно. От адреналина сбивается дыхание и обостряются ощущения. К мальчишке наконец возвращается трезвость рассудка, и он, опомнившись, поднимает взгляд на Риккардо, тут же мысленно выругиваясь; плохо дело. — Рикк, — выдыхает Вару, косясь на него и осторожно поглаживая живот. Он порывается скользнуть рукой ниже и ухватиться за член, возвращаясь к тому, на чём они остановились. Мужчина прищуривается, поджимая губы, и тяжело вздыхает: этот шкет знает все его слабые места и нагло этим пользуется. Не иначе как успел наловчиться за всё то время, что им приходилось прятаться по углам и запираться в гостиничных номерах. Вару жмётся щекой к животу, поглядывая на него снизу вверх, и подгоняет движения рукой. Нужно всего ничего, чтобы к лицу вновь прилил жар, а в глазах заискрилось. Если всё продолжится в том же духе, ему придётся кончить, поэтому Де’Карли зарывается мальчишке в волосы и грубовато оттягивает их, вынуждая Вару оторваться от своего занятия. Джокер смотрит на них, не скрывая своего интереса, и то, что он видит, приятно ошарашивает. Вару может сколько угодно язвить, отнекиваться и делать вид, будто у него с Риккардо ничего нет — по правде, в этот спектакль трудно не поверить, — но то, как он смотрит на своего наставника и тянется к нему, уже говорит о мальце многое. Он, несомненно, ожидал увидеть что-то такое, но даже не надеялся застать подобные откровения. Его друзья пьяны в хлам, и сказать, что он лучше, у Джокера не повернётся заплетающийся язык. Риккардо незаметно поглядывает на своего товарища, кладя руки мальчишке на спину и слегка притягивая того к себе. Джокер ухмыляется, хитро прищурившись: у Де’Карли на такие вещи чутьё, не иначе. В конце концов, они же хотят сделать Вару хорошо, а не причинить лишние неудобства. Недолго раздумывая, Джокер посильнее впивается ногтями в кожу и приставляет член к растянутому отверстию. Вару перестаёт дышать и оглядывается на него, проглатывая готовое слететь с языка: «Предупреждать не учили?» У него правда написано на лбу, что он такого не ожидал. Впрочем, никто и не говорил, что будет держать его в курсе. — Расслабься, — говорит Джокер напоследок, озорно улыбаясь. — Я не кусаюсь. Засосы с яркими отметинами зубов говорят об обратном, но, едва Вару успевает подумать об этом, Джокер наваливается на него и входит. Хочется взвыть: слишком уж это смахивает на те редкие моменты, когда Риккардо напрочь сносит крышу, и совсем отдалённо походит на всё, что было до этого. Им не до осторожных попыток успокоить: всем не терпится начать. Джокер медлит, выжидая, когда Вару придёт в себя, чтобы толкнуться внутрь и выбить из него былую уверенность вместе со сдавленным стоном. Упрямства малому не занимать: он жмурится, стиснув зубы, и поднимает взгляд на Де’Карли, готового остановить их в любой момент. Рука поднимается по внутренней стороне бедра и берётся за старое. Вару бессильно стонет, когда Джокер прижимается к нему вплотную и начинает медленно раскачиваться. Мальчишка прилагает большие усилия, чтобы отвлечься от липких ощущений и довести своё дело до конца. Ладонь начинает скользить по члену, то и дело ускоряясь, язык проходится по головке снова, и Вару заглатывает, сколько может, сдавая назад и двигая головой. Джокер меняет темп, заставляя слегка двигать бёдрами навстречу, а Риккардо хрипло выдыхает, кладя широкую руку ему на макушку и беспорядочно ероша волосы, пока наклоняется корпусом вперёд. Ощущений так много, что он не успевает реагировать на всё, пытаясь сосредоточиться на чём-то одном. Риккардо тяжело стонет, вбиваясь в его ослабевшую руку и теряя последние остатки самообладания, когда Вару проводит шершавым языком, устремляясь к основанию, и вновь сдаёт головой назад. Этого становится невыносимо мало, хочется развязки, да поскорее. Мужчина несдержанно подаётся напряжёнными бёдрами, и Вару опускает веки, пытаясь захватить больше. Глотка сжимается, и перед глазами начинает плыть. Рука всё не останавливается, и Риккардо шумно втягивает носом воздух, откидывая мокрые пряди, липнущие ко лбу. Он чувствует, что долго не продержится, и кладёт руку мальчишке на плечо, чтоб отодвинуться, но Вару не даёт ему этого сделать. Вместо этого он принимается энергично двигать головой, вцепившись одной рукой Де’Карли под рёбра, а другой тянется к себе: игнорировать собственные потребности больше не выходит. Джокер отбивает его ладонь, накрывая член Вару, и решительно помогает мальчишке снять напряжение. Хочется хорошенько выругаться, но изо рта вылетают сбитые стоны. В ушах начинает звенеть, и тело больше не слушается, а затем Риккардо кончает, ухватившись за зелёные патлы и жадно хватая ртом спёртый воздух. Вару откашливается, кое-как вытирая лицо от спермы пододеяльником, и жмётся к мужчине, обвивая дрожащими руками крепкое тело, чтобы не упасть. Де’Карли держит уверенно, стиснув его в объятьях, насколько это возможно, пока мальчишка пытается заглушить стоны, коротко целуя его в живот. Кровать проваливается от каждого движения, но Джокера это не останавливает. Он ложится на Вару, прижимая к себе его дрожащее тело, и начинает двигаться, заставляя его извиваться в своих руках. До ушей долетают смазанные стоны, вызывая лёгкую ухмылку: когда ещё он увидит Вару таким? Уж точно не за бутылкой виски и тем более не за праздничным столом. Обычно Вару отпускает грязные шутки и затевает авантюры, не влезть в которые попросту невозможно вне зависимости, хочешь ты этого или нет. Скажи кто, что он может быть таким, Джокер бы не поверил. Но сейчас всё совсем по-другому. Джокер охотно верит. В это нельзя не поверить, когда Вару выгибается, откидывая голову ему на плечо, и стонет куда громче, стоит вклинить движения рукой в такт неравномерным толчкам. Как он впивается в загорелую кожу, оставляя на ней полумесяцы от ногтей, и жалостно стонет, уткнувшись носом Де’Карли в живот. Бёдра со шлепком впечатываются в тело, не прекращая двигаться. Джокер не собирается давать ему передышку, чтобы Вару отдышался и язвительно спросил: «Это всё?» Ну уж нет. Он доведёт его до ручки, он заставит Вару стонать и цепляться за Риккардо, пытаясь скрыться от осознания, что ему это нравится. От себя Вару не убежит. Мальчишке не остаётся ничего, кроме как прикусить свою руку, стараясь быть тише. Это слишком для него: вконец потерявший всякие рамки Джокер, внимательно наблюдающий за всем этим безобразием Рикк, движения, сводящие с ума. Ощущения совершенно другие, не похожие на те, когда приходится кое-как стаскивать одежду и прижиматься, вдавливая друг друга в матрац. Вару открывает и закрывает рот, задыхаясь от чувств, готовых нахлынуть в любой момент. Так больше продолжаться не может. Сейчас он сморозит что-нибудь и всё прекратится. Сейчас он… — Джо! Блядь. От такого Джокер в самом деле замедляется, озадаченно уставившись мальцу в затылок. Вот так-так, это что-то новенькое! Вару зовёт его по-разному: чаще всего Джокер, а за глаза — ублюдок, но никогда «Джо». Джо — это что-то из прошлого, оставшееся от его настоящего имени. Джо — слишком участливо и нежно для типа, вроде него. Джо не будет называть «подружкой» и брать тебя на спор, когда вы отвратительно пьяны, а затем целовать на глазах у старого друга, прекрасно зная, что тот испытывает. Джокер — сколько угодно, но не Джо. Вару не называет его так из принципа, слишком упрямый и неспособный произнести это так, чтоб прозвучало правильно. Но сейчас он не отвечает за свои слова и поступки, и имя Джокера слетает с языка, обрываясь в самом неподходящем месте. После такого Джокер может только уткнуться ему в волосы, сбито целуя куда-то за ухо и сильнее скользя ладонью по члену. Даже шутки не лезут в голову. Чёрт, да, такого Вару он точно нескоро увидит. Разумеется, будет припоминать ему это при каждом удобном случае, довольно ухмыляясь, но это после. Стоны прячутся за ладонью, накрывшей рот, вырываясь и разрезая тишину куда ярче влажных вздохов. Вару из последних сил вдалбливается в кулак, уповая на то, что Джокер сожмёт пальцы крепче и перестанет вести себя, как мудак. В животе начинает крутить от приятной тяжести: всё это порядком затянулось. Толчки возвращаются к прежнему ритму, и Вару задыхается от накрывающего его экстаза, не сдерживая крика. Он испытывает небывалое облегчение, расслабленно опуская плечи и обмякая в руках Джокера. Тот несильно прикусывает плечо, на что Вару лишь слабо стонет, прикрыв глаза и устало прижимаясь к Риккардо. Джокер довольно смотрит на них, прищурившись, и вскидывает бёдра, продолжая двигаться. Он явно не ждал, что всё зайдёт дальше пьяных шуток и предоставления этим двоим общей спальни. Возможно, всё получилось даже лучше, чем он рассчитывал. Все ведь остались довольны, так? Джокер блаженно вздыхает, вжавшись в мальчишку, и легко целует его в шею в знак благодарности. Не каждый день здесь бывает так весело — этим они обязаны лишь ему и паре горячительных напитков. После такой бурной ночки будет трудно стоять на ногах, особенно Вару. Не то чтобы Джокер шибко в этом раскаивался. Они залезают под одеяло, кое-как вытершись и подобрав раскиданное по полу бельё. Сразу становится как-то холоднее. Вару жмётся к Риккардо, уткнувшись носом мужчине в шею, и вздрагивает, чувствуя, как Джокер приобнимает его за туловище. Мальчишка даже поворачивается проверить, не показалось ли. — Ладно-ладно, — посмеивается Джокер, быстро касаясь губами ненароком подставленной щеки, и широко ухмыляется. — Не дёргайся. Пожалуй, оставлю вас наедине. Джокер подхватывает закинутый на торшер пиджак Вару, натягивая его и шаря по карманам в поисках сигар. Находку он рассматривает с интересом: оказывается, эти двое делят не только постель. Джокер зажимает папиросу в зубах, выходя за дверь и открывая ящик комода в поисках спичек. — Не люблю я Джокера, — едва слышно доносится из-за двери. Он внимательно прислушивается, затаившись, будто дикий зверёк, почуявший добычу, и после долгой паузы дожидается ещё более неразборчивого и волнительного: — Тебя люблю. Дым красиво поднимается в небо, утопая в холодном, иссиня-чёрном дёгте, по которому рассыпается звёздная пыль. Джокер сильнее кутается в чужой пиджак и затягивается, задумчиво выпуская сизые струйки в воздух. По крайней мере, сегодня он узнал что-то новое: его друг слишком любит своего мальчугана. И, пожалуй, это у них взаимно. Голову штурмуют смутные воспоминания, возвращая его во времена, когда он ещё не был тем самым Джокером. Не было кличек, костюмов, фетровой шляпы и пальбы, только полузабытое имя и дикий смех, тонущий в коридорах. Были искры и огненные всполохи, был загнанный взгляд и ездящее по ушам заевшей пластинкой «Джо, Джо, Джо». Подумать только, как давно его так не называли. Кажется, с тех самых пор, как он связался с мафией и прошлое стало уходить на задний план, становясь всё монотоннее и покрываясь толстым слоем пыли, а всё, что было до, перестало иметь значение. Джокер не помнит, кто или что так сильно изменило его жизнь, просто стало гораздо лучше, чем в объятиях белых халатов. Он затягивается, чувствуя на языке жгучую горечь, и усмехается, с интересом разглядывая алеющие вкрапления, пробирающиеся под пепел. Их голодные глаза смотрят на него, зазывая приблизиться и осторожно притронуться подушечками пальцев к тлеющей папиросе. Томительно и опасно. От всех этих мыслей голова идёт кругом, и Джокер с тихим смехом приваливается к перилам, выпуская колечки дыма в воздух, как большой ребёнок. Ему следует меньше пить с бандитами: это чревато лезущими вне очереди воспоминаниями, отдельным из которых лучше и правда остаться забытыми. Джокер хочет предложить им добить оставшуюся бутылку до дна, но, когда он приотворяет дверь в спальню, в доме становится тихо-тихо и всё наполняется благоговейным трепетом, присущим ночам вроде этой. Он застывает на пороге, пропуская в комнату узкую полоску света, и лукаво улыбается от того, что видит. По-хорошему, надо бы и правда оставить их одних. Но ничего не изменится, если Джокер посмотрит на них ещё минутку. Скажи кто, что Риккардо и Вару будут спать в обнимку, этим кем-то всенепременно бы оказался он.