У любви твои ресницы И твои глаза, Невозможно не влюбиться И любить нельзя…
Наруто снова сбежал от своих "охранников", ну он, по крайней мере, именно так и думал. На самом деле АНБУ никогда не теряли его из виду, только лишь позволяя мальчишке нырять в узкую щель между домами и потом ползком пробираться в высокой траве до самого Тёмного леса, а от него уже бежать, не оглядываясь, к небольшой беседке — единственному, что осталось от Храма, разрушенном Девятихвостым. Здесь же, относительно недалеко, был заброшенный вишнёвый сад, который принадлежал какой-то семье, но был им неинтересен. Только если это не касалось сборки урожая, но и тогда мало кто приходил. А зря. В отличие от сакур, эти деревья давали плоды крупные, кисло-сладкие, но вот цвели вишни не так красиво и обильно, как декоративные сакуры, цветением которых любовались все. Наверное, именно поэтому этот небольшой сад и был заброшен. А может быть, жители Конохи всё ещё помнили события шестилетней давности и попросту боялись сюда приходить. Боялись все. Кроме одного шалопая и девчонок, прибегавших сюда каждый день, чтобы поговорить о чём-нибудь с Наруто Узумаки, этим вечно улыбавшимся парнишкой, угощавшим их каждый день вишней. Вот и сегодня набравший целое лукошко спелых ягод Наруто уже слышал звонкие голоса бежавших к нему Ино-чан и Сакуры-чан. Они всегда прибегали первыми. Обычно, они тащили месте с собой и тихоню Хинату-чан, которая предпочитала молчать, слушая остальных. Но сегодня они бежали только вдвоём. — Привет, Наруто-кун! — хором выпалили девочки, присаживаясь на скамейку по обе стороны от Наруто и по-свойски запуская ладошки в лукошко, которое Наруто держал на коленях. — Угощайтесь, — улыбнулся во все тридцать два… во все двадцать своих целых и ровных зубов Наруто. — А где Хината-чан? — спросил он у девочек, вглядываясь в ту сторону, откуда обычно и прибегали девчонки. — Её отец наказал, — наябедничала Ино. — Из-за тебя, — тут же добавила Харуно. — Из-за меня? — удивился голубоглазый парнишка. — Ага, — кивнула Сакура, и два кончика повязки для волос, завязанных у неё на макушке, подпрыгнули. — Нас всех наказывают, — тут же пожаловалась Ино, расстраивая Наруто ещё больше. Заметив это, она его потрепала по жёлтым волосам, взъерошив их ещё больше, и сказала: — Да не переживай ты так, мы их всё равно не слушаем, потому что они не знают тебя! — Яманака обняла Наруто за голову. — Да, — подтвердила Харуно, тоже обнимая Узумаки, но уже за туловище. — Мы тебя любим больше всех! — заверила его розоволосая, в этот раз данную фразу подтвердила Ино. — Нафуто-кун! — прокричала девочка с маленькими хвостиками на макушке, подбегающая к ним. — У мефя выфал фуб! — радостно проверещала она, прыгая при этом, как зайчик и тыкая пальцем в дырку между верхними зубами. Ино с Сакурой звонко рассмеялись, Наруто тоже стал улыбаться, еле сдерживая приступ смеха, чтобы случайно не разозлить Тен-Тен — самую грозную драчунью, способную навалять любому мальчишке по первое число. — Тен-Тен стареет! — выдавила сквозь смех Яманака. — Да вы тофе стафеете! — топнула ножкой Тенни. — Чефес год вы тофе будете беф фуба! От этого Ино и Сакура с ужасом закричали, и на этот раз уже стали хохотать, надрывая животы Наруто и Тен-Тен. Вскоре прибежали и остальные девочки, хвастаясь перед Наруто и друг другом новыми одеждами и тем, что готовили их мамы вчера на ужин и сегодня утром. Наруто за них искренне радовался и был счастлив, что хотя бы днём он может быть не одинок… Так пролетали один день за другим, пока в один прекрасный момент к Наруто сюда пришёл Третий Хокаге. Он сделал вид, будто не заметил, что Наруто был кем-то побит. Ему вчера об этом инциденте доложили, и с тем подвыпившим мужчиной тоже уже разобрались, но это сейчас было не важно. — Наруто, могу я присесть? — поинтересовался Хирузен. Парнишка лишь кивнул. Сарутоби подошёл к нему, присел рядом, искоса посмотрел на паренька и спросил: — Никто не пришёл? Наруто вздохнул. Сегодня первый раз все его оставили одного. — Они не могли. И теперь нечасто смогут. Узумаки испуганно взглянул на старика и попытался что-то сказать, но Третий опередил его: — Теперь ты сам сможешь к ним приходить каждый день. Если захочешь, конечно. — Хочу! — подпрыгнул Наруто. — Очень хочу! — мальчишка вцепился в одежду Каге. — Тогда пошли в Академию шиноби, — улыбнулся старик. — Ты им станешь. Время шло, Наруто вместе со своими одноклассниками выпустился из академии, начал ходить на миссии, но он оставался любимчиком у всех девушек, они продолжали дружить с ним, несмотря на запреты отцов. Те продолжали его ненавидеть, но молчали. Никто не хотел долго и нудно разговаривать на тему этого парнишки с Третьим. А торговцы на площади всё ещё продолжали его шпынять. А спустя ещё некоторое время Хината, тихая и скромная девушка, набралась храбрости и призналась Узумаки Наруто в своих чувствах. Они были вместе счастливы. Девчонки по-доброму завидовали ей, продолжая так же собираться на вишню в беседке у разрушенного края. Правда, из-за миссий все вместе они уже не собирались. И сегодня, в день первой годовщины Хинаты и Наруто, последнего отправляли на его первую самостоятельную миссию. Правда, это было вечером, а пока что у них был целый день, и Узумаки хотел провести его как надо. Прибежав в семейный магазин Яманака, он полностью доверился Ино и её познаниям в языке цветов, купив букет из каких-то причудливых цветов нежно-сиреневого и светло-жёлтого цвета, название которых он так и не запомнил, но был уверен, что Хинате они понравятся. Встретив Хинату у квартала Хьюга, Наруто торжественно вручил ей букет, подхватил на руки и понёс в центр Конохи. Хината смеялась, ей казалось, что она самая счастливая на свете и этому чувству не будет предела. Она ошибалась. Этим же вечером Наруто схватили за пределами Конохи, хорошенько оглушив. Когда Наруто очнулся, он обнаружил себя окружённым людьми в масках АНБУ. Только он почему-то был связан и испытывал жуткую боль. — Данзо-сан, он очнулся, — сообщил кто-то старейшине сбоку от Наруто. — Продолжайте, — ответил кто-то холодным тоном, не терпящим возражений. — Надо вытащить Кьюби как можно скорее. На этой фразе Наруто почувствовал дикий холод в ногах, и только сейчас понял, что у него внутри как-то очень и очень пусто. Слегка приподняв голову, Узумаки увидел, как из его живота, покрытого какими-то печатями, тянется оранжевый поток чакры, который запечатывали в какую-то огромную сферу. И тут у Наруто всё померкло перед глазами.Лети, печаль моя, А я останусь. Под шум, под плач дождя Останусь одна… И провожать не стану, И смотреть не буду вслед. Есть любовь — и, значит, печали нет.
Этой ночью Хината не могла заснуть. Её сердце обливалось кровью, а на душе скребли кошки. Ей было душно в собственной постели и комнате. Ночь тревожила своей тишиной, даже птицы не пели, а луна словно что-то пыталась сообщить Хинате, но вот что… Девушка не понимала. Вся ночь прошла как пытка, а поднявшееся над Конохой солнце удручало. Рассвет не принес привычной для Хьюга надежды на жизнь, сегодня он больше напоминал кроваво-красный закат… Спустя несколько дней нашли тело Наруто. Кто-то сломал печать джинчурики Листа, лишив тем самым деревню военной мощи. Для сохранения мира старейшины вместе с Хокаге решили держать эту информацию в секрете, а Хината случайно подслушала это под дверьми Хирузена. Остальным объявили, что Узумаки Наруто умер на миссии, переросшую в ранг А+ слишком неожиданно. У Хинаты случился нервный срыв. Ино и Сакура поддерживали её как могли, но это было тщетно. А через несколько недель Хьюга поняла, что беременна. Это для неё было единственным спасением. У неё появился смысл дальнейшего существования, нет, жизни. И этим смыслом стал их с Наруто ребёнок. Когда Хината сказала отцу о том, что он скоро станет дедушкой, Хиаши никак на это не отреагировал, но девушке стало не по себе. Такого безучастия она не ожидала. Она была готова к чему угодно: к крикам, к презрению, к изгнанию из клана, к ссылке в побочную ветвь… Но только не к полному равнодушию. Тогда-то она и поняла, что никогда для отца не была ничем, кроме как фигуры на шахматной доске, обозначенной как первая наследница клана. Теперь же Хината потеряла и это. Глотая слёзы, девушка собирала свои вещи. Ханаби смотрела на неё с каким-то сочувствием… Хината ей тепло улыбнулась, сказав, что всё нормально, что так и должно всё было быть. Ханаби пыталась не заплакать, когда Хината крепко её обняла, поцеловала в лоб и попросила позаботиться об отце и клане. Когда Хината уходила из дома, на пороге её остановил отец лишь за тем, чтобы сказать: — Молись, чтобы у этого ребёнка были глаза того монстра. У Хинаты сердце пропустило удар. Она сощурила глаза и выплюнула Хиаши в лицо, вырывая руку из его хватки: — Я молюсь только о том, чтобы у моего ребёнка не было глаз монстра, которого я вижу сейчас! Девушка выбежала из отчего дома и родного квартала и только тогда поняла, что смогла впервые за долгие годы вдохнуть свободно. Хината Хьюга умерла. На её место пришла Хината Узумаки. Хирузен помог Хинате устроиться: нашёл дом, уладил все бумажные дела, выделил несколько личных АНБУ для её охраны и даже договорился со старейшинами клана Хьюга о том, чтобы они никогда не заявляли права на Хинату, её будущих детей, внуков, правнуков и так далее. Сакура и Ино помогали обустроить девушке её новый небольшой дом, постоянно навещали её и не давали скучать. Куренай-сенсей делилась с новой Узумаки своим материнским опытом, рассказывая, что юную девушку ждёт. Однажды её навестил Неджи. Он просил Хинату вернуться, но та была непреклонна. Хьюга умерла. И воскрешать её Хината не собиралась. Когда Хината увидела голубые глаза своего крохи, она плакала. Наруто подарил ей самый лучший подарок на свете на их годовщину…Молчи, печаль моя, Молчи! Ни слова! Молчи, прошу тебя! Дай сердцу моему покой.
Боруто никогда не сидел на месте, ему всё всегда надо было знать и исследовать, многие смеялись, что это настоящий Вихрь Листа, женщины улыбались ему в след, а мужчины на торговой площади молились, чтобы этот шалопай очередной своей шалостью не принёс их бизнесу потерь. Смотря на него, все вспоминали точно такого же парнишку, бегавшего по улицам Конохи шестнадцать лет назад. Только к этому мальчику все были немного добрее, чем к его отцу. Его не боялись и не ненавидели. Ко всеобщему удивлению, этот паренёк тоже угощал всех знакомых девочек вишней, тоже рассказывал им всевозможные смешные истории и обожал их слушать, особенно, когда они рассказывали о своих отцах. Ему тоже хотелось, чтобы папа так же с ними играл, как с девочками, чтобы папа тоже укладывал его спать, рассказывая про миссии и обещал тренировать, когда он поступит в Академию Шиноби… С ним иногда тренировался дядя Неджи, но это было не то. С ним иногда играл дядя Киба вместе с Акамару, позволяя ему кататься на них, но это было не то. Иногда дядя Саске рассказывал ему о своих миссиях и о тех, на которые он ходил вместе с его отцом, но это всё тоже было не то… Боруто хотел всё это делать с папой. С тем, на кого он был очень похож. С тем, чьё имя частично сохранялось в его. С тем, про кого дедушка Джирайя написал свою самую главную книжку. И неважно, что Жабий Отшельник сам говорил, что это его отца назвали в честь главного героя книги, а не наоборот. Боруто ведь знал правду. Не знал, но догадывался… И поэтому это было правдой. Боруто не хотел верить в то, что его папа умер. Нет. Он просто не вернулся с миссии. А чтобы он вернулся, ему надо было тоже вытворять всякую всячину, тогда бы его отец непременно захотел бы снова стать маленьким и стал бы играть с ним вместе. Боруто в это верил, а значит, знал это. Однажды из-за его очередной шалости у торговца сладостями взорвался магазин. Откуда же Боруто мог знать, что эти картинки ТАК сильно взрываются… А мужчина очень сильно рассвирепел, начал ругаться, кричать на Боруто, и бросил в его сторону: — Да что с тебя взять? Ты такой же, как и тот изверг! У тебя эти глаза! Ты и закончишь, как он! Помрёшь на первой же миссии! Боруто улыбнулся во все свои тридцать два зуба (ну ладно, пока что только двадцать…) и с гордостью ответил: — Да! Я тоже умру, как и мой папа. Он герой. Он отдал свою жизнь за судьбу Конохи и спокойствие её жителей. — Нет, — мальчишке на голову легла женская рука. Боруто обернулся и увидел тётю Ино. — Ты исполнишь мечту всех мальчишек, — подмигнула она. — Ты станешь Хокаге.У любви твои ресницы И твои глаза, Невозможно не влюбиться И любить нельзя…