We Built Our Foundations On Sweat and Blood

Слэш
Перевод
R
Завершён
128
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
128 Нравится 9 Отзывы 15 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Они не трахаются. Они не трахаются, но в темноте Йен прижимается губами к Микки, ощущая кровь, пот и острый привкус виски. Через каждый поцелуй Микки жалуется на свой зуб. Йен чувствует, как его легкие пронзает болью с каждым вдохом. Кровь засыхает в волосах Йена, склеивая пряди под неудобными углами. Его кожа чешется, а подсохшие пятна крови напоминают какой-то камуфляж каннибала. Пальцы Микки обжигают кожу под рубашкой, его ногти, поломанные и обкусанные, впиваются в тело до синяков. Синяки, распустившиеся вдоль позвоночника, и опухший глаз Йен может чувствовать даже когда лежит. Он будет выглядеть дерьмово утром. Как и Микки. Но их это не волнует. Не сейчас, когда они живы. Когда каждый болезненный вдох ощущается в тысячу раз легче, в тысячу раз свободнее, чем когда-либо раньше. Когда Микки лежит рядом с ним в кровати, уткнувшись лицом в шею Йена, потому что «отъебись со своими нежностями, педик». Когда он знает, что это именно то, чего хотел Микки. — Что ты, блять, делаешь? — спрашивает Микки, когда Йен поворачивается в его объятиях. Он приникает к губам Микки, пробегает языком по порезу, заставляя того с шипением приоткрыть рот. Он запускает пальцы в спутанные волосы Микки, со стоном притягивая его ближе. Йен хочет забраться ему под кожу и поселиться там, свернуться вокруг его сердца, как какой-то гребаный дракон, охраняющий клад. Потому что он никогда не видел ничего прекрасней души Микки. Плевать, что звучит по-гейски, это правда. И Микки всегда был хрупким. Они оба сломаны. Они оба треснули задолго до их встречи. И может быть, каждый из них нанес сокрушительный удар и разгромил другого навсегда, но Микки был единственным, у кого был клей. Каждый его поцелуй, каждый взгляд был направлен на то, чтобы исправить Йена, вновь собрать по кусочкам. Что если он склеил их неправильно? Похуй, Йену никогда и не нравилась первоначальная версия. Пальцы Микки очерчивают бедра Йена, осторожно скользят по ребрам, в то время как они сталкиваются носами, а их языки сплетаются. Йен не может перестать вспоминать ту заминку в голосе Микки. Его взгляд, когда Йен уходил. Когда он совершил то, что даже Йен не смог. Он выглядел таким открытым, таким беззащитным. Он был пламенем, ожидающим порыва ветра, и никогда не выглядел прекраснее. Он только доказал, почему Йен не может уйти. Почему он всегда будет стоять там, несмотря на мокрый снег, ветер и гребаный шторм, и обнимать Микки, прижимаясь к его губам. Они подходят друг другу как два кусочка пазла с потрепанными и согнутыми краями. Но они одно целое. — Что? — снова спрашивает Микки. Йен и не осознавал, что просто пялится на него. — Я люблю тебя, — говорит он. Микки моргает. И опять эта заминка в голосе. — Да, ну, я-я типа тоже, — отвечает. И Йен не может ничего поделать с чертовой улыбкой Чеширского кота, растянувшей его губы. Даже когда Микки пихает его в ребра, заставляя захрипеть. И сразу же целует исказившееся лицо. Так же, как он всегда делает. Так же, как он всегда будет делать. Через все это дерьмо. Через диагноз Йена. Через все ебаные таблетки, слезы и расставания. Через крики, кровь и ненависть. Микки просто сжимает его пальцы слишком сильно, ухмыляясь в лицо, готовый в любую секунду держать удар. И у Микки навсегда останется шрам на губе и еще один под глазом. Точно так же как и у Йена будет серебристая линия на спине и сбившееся при беге дыхание. Но это лишь доказательство. Доказательство того, что они во всем этом, что они оба оставили свой след и что они вместе. На самом деле вместе, даже когда один из них уходит. Даже после драк, после многих лет, сидя в баре, Йен лишь фыркает, когда его приятель по работе говорит: «Может, выйдем?». Потому что «я не свободен», и это действительно так. Даже если они с Микки кричали друг на друга в течение трех часов прошлой ночью, потому что Микки снова выпил последний сок, а Йен использовал всю горячую воду, прежде чем пойти на работу. Даже если Йен, не оглядываясь, выбежал дома со жгущими горло оскорблениями. — Черт возьми, он пиздецки не свободен, — Микки усмехается, устремляясь к ним, и смотрит на коллег Йена через стол. Он покрыт грязью и чем-то похожим на масло, а его жилет накинут на обнаженную кожу. — Пиздец, Галлагер, нахуй их, раз они говорят, что это не рубашка! Это, блять, не ебаный пятизвездочный ресторан. Он ударяет рукой по столу перед Йеном, таблетки грохочут в контейнере. — Ты, блять, забыл их утром, когда выскочил из дома, как какая-то чертова королева драмы. Йен открывает крышку и проглатывает одну, мысленно отмечая, что даже не просил Микки принести их. Он думает о том, что Микки захватил их по дороге и носил в кармане весь день, потому он знает график Йена. Что он на самом деле не может сделать ничего лучше. — И вот, — говорит Микки, и бутылка с соком тоже хлопает по столу. Коллеги Йена подпрыгивают. — Ты можешь принять душ первым, — говорит он в ответ, наклоняясь достаточной близко, чтобы почувствовать дыхание Микки на своей щеке. — Или мы можем сделать это вместе и избавиться наконец от гребаной проблемы, — замечает Микки, закатывая глаза, когда Йен тянется за поцелуем. Он проводит языком по шраму на губах Микки, и тот вздрагивает. Вероятно, он думает о том, что еще может сделать Микки со своим языком. — Я тоже, — говорит Йен, подталкивая свое пиво в ожидающую ладонь Микки. Вместо этого у него есть сок. Вероятно, это звучит как вопрос кому-то еще, и, возможно, так оно и есть. Может быть, ему всегда нужно услышать это подтверждение, чтобы действительно поверить в это. Микки даже не утруждает себя закатыванием глаз. — Да, — он говорит. — Я тоже. Потому что они всегда будут разными. Они всегда будут немного испорчены. Будь то запекшаяся кровь, ноющие ребра или треснувший зуб (чего не было, кстати, как они узнали позже), их шрамы уже формируются. Будь то здесь или в их собственном доме, с таблетками на столе и ружьями в шкафу, с протекающей раковиной и скрипучими половицами, с носками Микки, разбросанными по полу, и книгами Йена, подпирающими журнальный столик. В любом случае и независимо от того, где они находятся, все это дерьмо не важно, потому что они — единственное, что имеет значение.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.