— х —
Как только Пидж открыла дверь в свою квартиру, она осыпала всеми известными проклятиями две вещи: Лэнса и его отвратительные привычки. Ну потому что у любого нормального человека начнется нервный тик, когда он в долбаный час ночи на пороге увидит друга, пьяного чуть больше, чем просто в ничто. Эту картину Гандерсон наблюдала не в первый раз: почти каждую неделю, обычно по пятницам или воскресеньям, к ней заявлялся МакКлэйн собственной персоной в нетрезвом виде. Сегодняшние выходные, конечно, не были исключением. Лэнс стоял, держась за бетонную стену, глупо улыбался и хихикал, на щеке у него красовался след от ярко-красной губной помады, в руке был потрепанный букетик тюльпанов, а перегаром несло на всю площадку. — Оп, приветик, — МакКлэйн взмахнул цветами, и несколько лепестков одиноко упали на пол. — Слушай, я вообще в говнище… — Я вижу. — Пидж чувствовала, что у нее скоро начнет дергаться глаз. Нет, надо завязывать с пьяными выходками Лэнса, потому что от этого страдает её бюджет тоже: каждый раз, когда она по доброте душевной разрешает Лэнсу проспаться у себя в квартире, ей приходится бегать в ларек во дворе и покупать бутылку минералки. Аспирин, кстати, уничтожает тоже МакКлэйн. — Послушай, друг, — с нажимом на последнее слово начала Пидж, попутно вталкивая Лэнса в прихожую. Дверь она не закрыла, а вместо этого взяла листочек — вырванную из газеты статью о безопасности компьютеров — и написала на нем какой-то адрес. — Что это? — поинтересовался Лэнс, когда в его свободную руку впихнули бумажку. — Это адрес одного хорошего клуба, там тебя напоят, покормят, приведут в чувство. Вперед, — Гандерсон распахнула дверь и выпнула друга из квартиры. — Повеселись там, а потом, так и быть, возвращайся, — последнее, что она сказала, перед там как щелкнуть замком и запереть квартиру. План был идеальным: чтобы отучить Лэнса от каждонедельной пятничной пьянки, его надо поместить в такое окружение, от которого будет воротить — этим местом вполне мог быть гей-клуб. В следующий раз МакКлэйн подумает, захочет ли он оказаться там еще раз.— х —
Кит оказался в этом заведении неслучайно: иногда он проводил здесь время в надежде забыть дневные проблемы, вечные ссоры с начальником и неугомонным басистом их рок-группы, неуплату штрафов за неправильную парковку мотоцикла, не сдачу экзамена по химии и прочее, прочее, прочее, а ещё, если посчастливится, найти вдохновение для написания новой песни. Алкоголь тут продавали не втридорога, и, если никто не приставал, атмосфера была уютной — пожалуй, это являлось единственными плюсами гей-клуба. Заказывая третий по счету слабоалкогольный коктейль, Когане краем глаза заметил нелепого паренька, который пытался всучить дерьмовый букет тюльпанов одному из посетителей клуба. Тот кокетливо улыбался, строил глазки, но от цветов отказывался, а после и вовсе переключился на подошедшего мужчину в обтягивающих джинсах («Наверняка на пару размеров меньше!») и расстегнутой рубашке. Парень с тюльпанами тут же пошел на поиски новой цели, и Кит не отрывал от него взгляда, чтобы увидеть продолжение сей комедии. Ожидать долго не пришлось: словно примагниченный, он направлялся прямо к Когане, хотя, наверное, все же к бару, но в данный момент Кит был единственный, кто тут сидел. Парень со второй попытки взобрался на высокий крутящийся стул и, широко улыбнувшись, сунул букет под нос Киту. — Привет, красотка! Сотка… Сотка-красотка… — парень пьяно хрюкнул, отчего Кит, закатив глаза, мысленно прозвал его клоуном. — Привет, — Кит на автомате взял букет, осмотрел его со всех сторон, подметив потрепанные жизнью цветы, и отложил на барную стойку. — Ты впервые здесь? Раньше я тебя тут не видел. «Клоун» на мгновение замер, будто протрезвел, однако его взгляд продолжал оставаться мутным, опьяненным. Внезапно парень со смехом мотнул головой, по инерции чуть крутанувшись на стуле, и крепко, что аж костяшки на смуглых пальцах побелели, вцепился за выступ на барной стойке. — Понятно, — Кит поджал губы. Как он мог требовать внятный ответ от вдрызг пьяного человека? — Как тебя зовут? — Лэнс! — он протянул руку для рукопожатия, и Кит несмело прикоснулся к теплой ладони. У него кожа была чуть шершавая, без видимых повреждений, в отличие от кисти Когане, которая была истерзана мозолями от гитары и царапинами от порезов кухонным ножом — готовка была его личным проклятием. — Кит, — Когане покрепче сжал пальцы и тут же испуганно охнул: даже будучи нетрезвым, у Лэнса хватило силы больно тряхнуть чужую руку при рукопожатии. Вырвав свою ладонь из крепкого захвата, Кит вернулся к недавно заказанному коктейлю. После этого маленького инцидента между ними повисла тишина, легкая, дружелюбная; она не давила, но непринужденно требовала, чтобы ее разбавили разговорами ни о чем. Кит не знал, на какую тему можно побеседовать с пьяным «почти-незнакомцем», а Лэнс упорно безмолвствовал, покачиваясь на стуле и грозясь в любую секунду навернуться с него. Затянувшееся молчание, на удивление, развеял бармен, который вовремя подоспел с вопросом о заказе алкоголя. — Мм, нет, спасибо. Пожалуй, я пойду, — отодвинув пустой стакан в сторону, сообщил Кит и, пошатываясь, встал на ноги. Коктейлей было выпито немного, однако содержащийся в них алкоголь неплохо так опьянил парня, заставляя направить все силы на поддержание равновесия. Сзади послышалось «удачи» от бармена; Когане кивнул и поплелся к выходу из клуба, надеясь, что по пути к нему не пристанет какой-нибудь подвыпивший гей. Внезапно над ухом раздалось обиженное «э-эй!», на плечо легла чья-то рука и развернула Кита на 180 градусов. Когане чертыхнулся, увидев Лэнса, держащего уже порядком затасканный букетик тюльпанов. — Ты забыл это, — парень, видимо, отлипать не желал, но и Кит знал себе цену и не позволял каким-то пьяным мальчишкам приставать к нему. — Засунь этот букет себе в задницу, — оскалившись, он отмахнулся, больно ударил Лэнса по руке и выбил несчастные цветы из чужой ладони. Тюльпаны остались лежать на полу мертвой, отслужившей свой срок кучкой. — И отцепись от меня. Вместо того, чтобы отвалить от Кита или хотя бы обидеться за окончательную порчу букета, Лэнс завертел головой, показывая отрицание, и выдал предложение, которое ошеломило не только Когане, но и бармена, ставшего невольным свидетелем этого разговора: — Пойдем гулять. Ты, я, кровать, смекаешь? — Отвали от меня! — Да брось, будет весело! — Лэнс приобнял Кита за плечи и нетвердым, но уверенным шагом направился к главному выходу. Бармен присвистнул вслед, а Когане, поняв всю ущербность и безвыходность ситуации, быстро сдулся под таким напором. Итак, в час ночи они познакомились, в час с чем-то гуляли в тихом безмолвном парке под тусклым светом луны и уличных фонарей, в два часа, хохоча под пьяные байки Лэнса, шли в неизвестном направлении, которое, как оказалось в три часа, вело прямиком к дому МакКлэйна.— х —
Глаза, стоило их открыть, защипало от дневного света, а башка раскалывалась так, словно на нее уронили кирпич или словарь Ожегова, не меньше. Лэнс, потирая пальцами болевшие виски́, со стоном откинулся обратно на мягкую подушку и… стоп, подушка? Сколько себя помнил МакКлэйн, он всегда просыпался на жутко неудобном скрипучем диване без одеяла, простыни и прочего, но зато со злорадно ухмыляющейся Пидж, которая протягивала горе-пьянице бутылку воды и пачку аспирина. Неужели в этот раз ему удалось подцепить горячую цыпочку и сумасшедше провести ночь? Лэнс посмотрел на лежавший рядом кокон из одеяла, в котором, по-видимому, спала та самая девушка, и увидел черноволосую макушку. — О, ну, брюнетки тоже шикарны, — вслух высказался МакКлэйн, хотя все, даже Пидж, знали, что ему больше по душе блондинки. Внезапно девушка зашевелилась, перевернулась на спину — край одеяла до сих пор скрывал ее лицо — и сладко потянулась. Брови Лэнса поползли вверх: перед ним были сильные, крепкие мужские руки с едва заметными черными волосками и длинными пальцами с незначительными царапинами и мозолями. МакКлэйн резким движением сдернул одеяло с лица незнакомки, и ужасу его не было предела. — Ай, блять, ты мужик, что ли?! — указывая пальцем прямо на нос парня, взвизгнул Лэнс и тут же поморщился вместе с Китом: громкие звуки эхом отдались в черепной коробке и острыми иголками распространились по всей голове, причиняя пульсирующую боль. — Вот только не говори, что кто-то отправил тебя, натурала, в гей-клуб, и ты, не осознавая этого, решил переспать с первым попавшимся, — раздраженно ответил Кит, и Лэнс подумал, что, возможно, этот парень — экстрасенс, который самостоятельно, читая чужие мысли и видя воспоминания, собирает по крупицам полную картину вчерашнего вечера. — О-ох, чувак… — схватившись за голову, простонал Лэнс. — Чувак, ты не представляешь, насколько сейчас прав… Мы вчера реально переспали? — Ну, на самом деле нет. Как только мы добрались до кровати, ты предложил еще выпить, а потом отрубился. Херня, а не вечер, — Кит казался действительно разочарованным. Лэнс отвел взгляд, не желая смотреть на грустного недолюбовника, в задумчивости пожевал нижнюю губу и выкарабкался из кровати, отпихивая все одеяло на Когане. — Я отойду, мне надо позвонить. Где мой мобильник? — Где-то в коридоре, скорее всего, — Кит махнул рукой в сторону плотно закрытой двери. — Мы там куртки оставили. — Окей. Напялив брошенные на стул трусы, Лэнс вышел из комнаты и сразу заметил обе куртки, сиротливо валявшиеся почти у самого порога. Телефон действительно лежал в кармане, и мысленно МакКлэйн подивился, как в клубе его не обобрали до нитки, ведь пьяных обчистить проще простого. Выбрав в контактах нужный номер, Лэнс нажал кнопку вызова. Через пару длинных, ужасно неприятных с похмелья гудков трубку все же взяли. — Пидж, я тебя убью. — И тебе привет! — отозвались на том конце провода. — Судя по голосу, ты нехило отжигал ночью, что даже не вернулся ко мне под утро. — Это не смешно: отправить меня — меня! — в гей-клуб. — А я и не смеюсь, — Пидж фыркнула, явно сдерживая смешок. — Тебе удалось хоть с кем-то переспать? — Нет. — Лэнс дернул бровью и крепко сжал мобильник. — Серьезно? На тебя не клюют даже парни. Ты безнадежен, Лэнс. — Ой, иди к черту, на тебя они тоже не клюют. Все, отбой, — Лэнс раздраженно ткнул пальцем в экран и, отбросив телефон на куртку, вернулся в комнату. Кит уже успел одеться и теперь, ожидая хозяина квартиры, интересом изучал фотографии, висевшие в разноцветных рамках возле окна. Это было чем-то вроде уголка творчества для МакКлэйна, так как он безумно любил пользоваться дорогущим профессиональным фотоаппаратом Ханка, а потом распечатывать снимки и развешивать их на стены у себя и у друзей. — Ну и что мы будем теперь делать? — плюхнувшись на кровать, Лэнс внимательно посмотрел на Кита. — А что ты хотел бы? — Когане плавно присел рядом. — Минералки и аспирина, пожалуйста. Но я вообще-то про то, что произошло ночью. — А-а. Чел, ты вел себя крайне дерьмово: где-то напился, приперся в гей-клуб, начал совать всем замызганный букет, потом дошел до меня и уговорил прошвырнуться по парку. Я даже не знаю, смеяться мне или с умилением вспоминать ту романтическую прогулку. — Блять, так опозориться перед парнем… — Да ладно тебе. И, кстати, прости, я тебя ударил вчера и лишил букета, — Кит виновато почесал затылок, приводя в окончательный хаос отросшие волосы и вызывая этим умиленный писк со стороны Лэнса. МакКлэйн, стукнув кулаком в раскрытую ладонь, восторженно улыбнулся: — Прощу. Прощу, если сходишь со мной на прогулку еще раз. Я, кажется, гей.