Когда рушились стены (Я думал о тебе)

Рейес отхлебнул виски и поставил бокал, скривившись в отвращении. Разбавлено до предела; почти безалкогольное. Раньше, до того, как вода на Кадаре очистилась, такого не случалось — такой вот непредусмотренный и неудачный побочный эффект. Теперь же бармены не стеснялись смешивать напитки с водой… ну, то есть бармены в Пустошах. В Песне Краллы и Тартаре определенно подавали виски получше. Пожалуй, неплохо, что он не собирается платить за эту гадость. Рейес наклонился вперед; тщательно выверенная поза, вызывающая доверие улыбка, ладони расслабленно лежат на обшарпанной столешнице (подальше от оружия, на виду у нервных телохранителей). «Усыпи бдительность, а затем — целься прямо в яремную вену». Не буквально, конечно. Для таких вещей у Шарлатана есть агенты, и, кроме того, Рейес всегда предпочитал идти в обход. Он столько раз играл в эту игру, что и сам почти верил в свою искренность. Вот только Рейес не бывает искренним — за этим обращайтесь к Райдеру, рыцарю в сияющих доспехах, готовому спасти всех и вся… Рейес отогнал эти мысли, пока они не завели его еще дальше. Потому что дальше в этом направлении — сумасшествие. Это мысли— для других времен, мысли, которых Шарлатан себе позволить не может, да и, кроме того, не похоже, что Райдер вернется. Явно не после Слоан. Райдер так и сказал, а Рейес… что ж, Рейес продолжит делать то, что умеет лучше всего.  — Ну и? Лучше не будет. Азари, сощурившись с явным подозрением, бросила на него взгляд:  — Я слышала, что тут говорят. Ты работаешь на Шарлатана, — её зубы блеснули в неровном свете бара, — почему я должна тебе доверять?  — Я работаю на кого угодно, — поправил Рейес, — если речь идёт о деньгах. Как сейчас. Ты буквально сидишь на куче золота — но как скоро кто-то ещё додумается выращивать сальвию? Вот-вот. Тебе нужна монополия на всей Кадаре, и я могу с этим помочь.  — Но не бесплатно, — иронично заметила азари — Налла, так её звали — и по заинтересованному блеску её глаз Рейес понял, что угадал. «Наживка — подсечка — улов».  — За долю в деле, — согласился он, — тридцать процентов. Достаточно честно, учитывая, о каком товаре мы говорим. — Двадцать, — на автомате возразила Налла. С этого момента осталось только обсудить детали. Когда Рейес собрался назад в порт, уже стемнело. Ржаво-золотой кадарский закат сменился тёмно-синими оттенками ночи, а дневная жара — порывами холодного ветра. Рейес поднял воротник и направился к Тартару. Сальвия — наркотик, родственник Забвения, только потяжелее — был открыт, ещё когда Слоан была у власти, и выращивался в каком-то богом забытом месте в Пустошах. Где именно, Рейес не знал. Пока не знал, но обязательно узнает. Последствия этого наркотика он видел своими глазами, и это было неприятно. Гниющие заживо тела после передоза, наркоманы с пустыми глазами, затевающие драки лишь потому, что в затуманенных мозгах не осталось инстинкта самосохранения. Сегодня он сделал первый шаг к тому, чтобы разрушить сеть наркодилеров — но до конца цепочки оставалось ещё немало звеньев. Он не сомневался, что азари, с которой он заключил сегодня сделку, всего лишь мелкая сошка. «Я позабочусь о том, чтобы Кадара осталась нашей.» Он много чего обещал Райдеру — и большую часть обещаний не сдержал — но это он сделает. Краем глаза Рейес заметил какое-то движение; уловил шорох торопливых шагов — немного ближе, чем нужно для спокойствия. Может, конечно, шаги не имели к нему отношения, но Рейес незаметно опустил руку на пистолет на поясе и снял его с предохранителя, постаравшись остаться всё в той же спокойной и расслабленной позе. Неоновая вывеска Тартара мигала совсем близко, но это всего лишь означало, что у него остались пути к отступлению, и не больше. И вот снова — удар подошвы по камню, на этот раз чуть ближе. Неизвестный преследователь был неловок и слишком нетерпелив. Однако по звуку можно было понять несколько вещей: например, шаги были слишком легкими для крогана или ангары. Рейес старательно делал вид, что ничего не заметил, и даже стал фальшиво насвистывать какой-то прилипчивый мотивчик, что Киан притащил сюда с самого Млечного пути. Наконец он скорее почувствовал, чем услышал, что преследователь подошел ближе. Рейес развернулся, выставив вперед пистолет; звук металла по металлу — и что-то серебристым всполохом улетело в кусты. Заточка, скорее всего: учитывая, сколько на Кадаре металлолома, такую штуку сделать не проблема. Неудачливый противник вскрикнул от боли и вскинул руки вверх:  — Я сдаюсь! Сдаюсь! Пожалуйста, не стреляйте! Саларианец, кто бы мог подумать. Бледный от страха, весь в ссадинах и синяках, с глазами, обрамленными кровавой коростой. Рейес поморщился: очередной наркоман. — Надо было дважды подумать, прежде чем вот так на меня прыгать, — протянул Рейес, держа пистолет нацеленным в центр массы саларианца и не снимая палец со спускового крючка. Проще всего было бы пристрелить несчастного придурка. Избавить его от страданий. Рейес пару секунд обдумывал эту идею, пока саларианец, всё ещё держа руки поднятыми, медленно отступал. — Если ты действительно хочешь, чтобы тебе помогли, отправляйся в Дитеон. Найдешь Накамото, — сказал Рейес, так и не выстрелив. Саларианец, неловко спотыкаясь, бегом скрылся во мраке Пустошей. «Черт побери, Кима права. Я становлюсь сентиментальным.» Рейес никогда не испытывал особых моральных страданий по поводу убийств. Он убил немало народу и, может, даже больше, чем нужно. Сложно было бы выжить на Кадаре в ином случае. Но в последнее время — в последнее время — у него возникали сомнения. «Надеюсь, мне не придётся за это расплачиваться», — подумал Рейес, набирая код доступа к своей двери. Он шагнул внутрь и застыл, чувствуя мурашки на коже. В доме кто-то был. И этот кто-то пришёл не так давно, если судить по ботинкам, неряшливо раскиданным у двери. Утром этого не было. «О черт». — Ну и где тебя носит? — услышав знакомый низкий баритон, Рейес с облегчением выдохнул (и только сейчас понял, что задерживал дыхание). Хорошо обнаружить, что незваный гость оказался знакомым; вот только сердце билось слишком быстро, а ожидание и беспокойство горячим комком свернулись в груди. — Райдер! Какая неожиданность, — Рейес прошёл на кухню, включив по пути свет. Первопроходец расслабленно опирался на бар, с бутылкой в руке. Без брони — редкость для него, особенно на Кадаре, — и Рейес сполна воспользовался возможностью хотя бы посмотреть, заметить все те мелочи, которые изменились с их последней встречи. При беспощадном свете был виден и нездоровый цвет кожи, и синяки под глазами. Опухшая ссадина на щеке — судя по рваным краям, от кеттского карфалона. Рейес неосознанно сжал пальцы в кулаки. «Семьдесят два дня», — Рейес ненавидит то, что он, оказывается, считал дни. — Да что ты говоришь, — Райдер отпил из бутылки и вытер рот ладонью. Рейес с трудом оторвал взгляд от влажных губ и наткнулся на мрачные глаза Райдера. — Неужели у Уми настолько ужасные манеры, что тебе приходится забираться в чужие дома, чтобы выпить? — Дразнить Райдера, когда он в плохом настроении — всё равно что тыкать палкой в разъяренную адхи… но удержаться непросто: на разозленного Райдера приятно посмотреть. — Ты так и не заплатил за ту выпивку, — прорычал тот. — Да после того, что случилось, ты мне целый бар должен! — Ну, тогда угощайся, — Рейес приглашающе развел руками, — не то чтобы тебе было нужно приглашение… — Слушай, прекрати, а? Прекрати себя вести так, будто ничего не произошло. Я не идиот. Ага. Значит, это будет именно тот разговор. — Я ясно дал понять, что готов сотрудничать с Инициативой, — сказал Рейес, — и именно этим я и занимаюсь. Коллектив следит за безопасностью Дитеона, торговля процветает… — Я не об этом, — Райдер оттолкнулся от бара и поморщился. Он облокачивался на бар не просто так, вдруг понял Рейес: Первопроходец хромал и избегал опираться на левую ногу. — Ты же ранен. Позволь… — Рейес шагнул к Райдеру, но застыл на месте, увидев, как воздух угрожающе заискрился биотическим сиянием. — Нет. Прекрати, черт тебя побери, менять тему разговора, Рейес, — и это первый раз, когда Райдер назвал его по имени после того, что случилось со Слоан. Рейес вдруг понял, как ему не хватало этого голоса — этого баритона, выговаривающего каждую гласную его имени. — Как хочешь. Я никогда не врал тебе о том, кем я был… о том, кто я есть. — Демагогия, — горько улыбнулся Райдер, — наверное, мне нужно было лучше слушать Ветру. И всех остальных на «Буре». Знаешь, порядочный человек, ну я не знаю, хотя бы извинился. Как минимум. Но ты же у нас не порядочный человек, как я мог забыть. Вот это был удар ниже пояса. Рейес поморщился. — Я не жалею о том, что случилось со Слоан. Но мне жаль, что ты оказался там. Райдер рассмеялся — почему-то этот безрадостный смех было особенно больно слышать. — Да, это было очень некстати. Мое появление там было таким неудобным для твоих планов. — Я не стал бы тебя в это вовлекать! Если бы я знал… — Можно подумать, теперь это имеет значение, — перебил его Райдер, — ты получил то, что хотел. Ты здесь теперь главный, а я — просто идиот, который тебе помог. — Вообще-то нет. — Рейес никогда не забудет то выражение неприкрытой боли на лице, и то, как Райдер, вдруг став таким далёким и холодным, процедил «Ты не тот, кем я тебя считал», перед тем как уйти. — Что — «нет»? — Того, что я хотел, я не получил. — Сердце Рейеса стучало так громко, что, казалось, оно готово было вырваться из грудной клетки. — Ну ладно, я послушаю. И чего же ты, чёрт тебя побери, хотел? — Райдер шагнул ближе. От него пахло виски, и выделанной кожей, и озоном, и опасностью, и готовым разразиться штормом. И Рейес никогда его настолько не хотел. — Тебя, — прошептал Рейес, и Райдер уставился на него, замерев и проглотив слова, что собирался сказать. Он устало потёр ладонью лицо: — Попробуй другой трюк, Рейес… — Он замолчал и немного склонил голову к плечу, как обычно делал, когда с ним связывался СЭМ. Затем он посмотрел на Рейеса — немного более расслабленно, чем раньше. — СЭМ убежден, что ты не врешь, — наконец сказал Райдер. — А ты? — Рейес ещё не был готов поверить в свою удачу. — А я нет. То есть я не хочу тебе верить. Но СЭМ никогда не ошибается, хоть ты и скрытный ублюдок. И я всё ещё на тебя злюсь. Так что вот. Если ты думаешь, что я тебя простил — подумай ещё раз. И всё-таки… — Райдер устало вздохнул, покачав головой, — я не могу перестать о тебе думать. И я это ненавижу. Я тебя ненавижу — за то, что я тебе доверял, а ты так со мной поступил. Рейес вымученно улыбнулся: — Я понимаю. Я… — Да пошёл ты! Снова надел свою маску, да? — Райдер нахмурился и затем, без всякого предупреждения, резко шагнул вперед. С координацией у него были проблемы после виски и ранения, и он буквально упал на Рейеса — а затем… затем они целовались. Это не было похоже на те ленивые мягкие поцелуи, которыми они обменивались под закатным кадарским солнцем, после явно лишнего последнего бокала виски. Всё неаккуратно и торопливо, и зубы Райдера больно впились в нижнюю губу, и рот наполнил ярко-металлический вкус крови, и Рейес застонал, вцепившись в широкие плечи. От Райдера пахло отличным виски из Рейесовой коллекции и теми жуткими мятными ирисками, которые он постоянно жевал (теми самыми ирисками, тайную контрабанду которых было так нелегко наладить, чтобы у Инициативы их всегда было достаточно для одного определенного Первопроходца). И всё это было просто замечательно. — Я не… — Райдер судорожно выдохнул, когда они, наконец, оторвались друг от друга, и сердце Рейеса будто остановилось — но прежде чем он успел сделать шаг назад, он почувствовал, как сильные руки остановились на его пояснице, удерживая на месте и не давая отстраниться. — Я не хочу с тобой трахаться… то есть именно за этим я сначала и пришёл. Чтобы уже, наконец, успокоиться и забыть тебя, — хрипло признался Райдер, — но я хочу дать нашим… так сказать, отношениям… ещё один шанс. Чтобы на этот раз всё было правильно. — Поверить не могу, что прийти сюда было именно твоей идеей, — улыбнулся Рейес. Он избегал смотреть Райдеру в глаза, чувствуя, как в груди разгорается предательский огонек надежды. Райдер, как бы банально это ни звучало, был именно из тех правильных Альянсовских мальчиков, которые краснели от одних двусмысленных намеков. — Ладно, идея была не моя, но больше я ничего не скажу, — пробормотал Райдер, залившись краской. — И всё-таки. Я хотел бы остаться на ночь. Если… если ты позволишь. Именно эта нерешительность и заставила Рейеса сдаться — он не был ни достаточно гордым, ни настолько бессердечным, чтобы отказать. Он потянулся, чтобы поцеловать Райдера в лоб: — Да, это было бы неплохо. И, может быть, мы могли бы ещё поговорить позже? — Ага, — зевнул Райдер и тяжело повис на Рейесе; теперь, когда он больше не злился, силы окончательно его покинули. — В спальню, полагаю… просто спать, — быстро уточнил Рейес (ему бы не хотелось, чтобы Райдер думал, что он не уважает его решения) и потащил Райдера в постель, аккуратно огибая беспорядочное нагромождение ящиков на полу комнаты. Кровать не была рассчитана на двоих, но так или иначе, они смогли уместиться. Чувствовать тепло чужого тела было определенно лучше, чем лежать одному в темноте, ожидая, когда, наконец, получится заснуть. — Завтра, — невнятно пробормотал сонный Райдер, — мне нужно в Пустоши. Искать улики против Спендера. Ты со мной? — Всегда, — ответил Рейес, и, может, он пообещал слишком многое, но в этот раз он собирался сдержать своё слово. Всегда. Пока Райдер захочет видеть его рядом. Завтра будет новый день — жаркий кадарский день, полный кадарских бандитов; только эти две вещи здесь и не меняются, но теперь он, по крайней мере, будет не один. И впервые за много месяцев Рейес спал глубоко и спокойно.