Есть кобылы, которым по душе грубая ласка

Есть кобылы, которым по душе грубая ласка. Эредин тянет за уздцы и улыбается. Руки у Цири связаны, и она стоит на коленях. Эредин видит этот блеск в ее глазах, блеск безумия и ненависти, и это, именно это, вызывает у него улыбку. Цири беспомощна перед ним, и по ее подбородку сбегает капля слюны, капает на пол королевской спальни. Заставив ее запрокинуть голову, Эредин стирает влажную дорожку подушечкой большого пальца. Ему нравится чувствовать власть, особенно над теми, кто чужой власти признавать не хочет. Цири из их числа. Эредин смотрит на то, как впиваются в кожу излишне туго затянутые веревки. Строптивая кобылка, щерит зубы и щурит глаза. Дай ей волю – волком бы вцепилась в шею. – Тебе бы была к лицу цепь, Зираэль, – говорит он, погладив ее щеку. Проводит кончиками пальцев по линии шрама. Накрывает ее губами. Ему нравится чувствовать отголоски чужой боли сквозь преграду из огрубевшей кожи. Он прижимает ладонь к обнаженным ключицам Цири и смотрит ей в глаза. Смотрит долго, наслаждаясь изнуряющим ее ожиданием. Он вновь берется за уздцы, вновь тянет, заставляя ее запрокинуть голову настолько, насколько это вообще возможно. Он прижимается губами к ее шее, замирает так. Он чувствует, как она сглатывает. – Всаднику никуда без верной лошадки, – говорит он, с трудом сдерживая смех. Он гладит ее по волосам, словно по гриве. – Непослушная лошадка, вот ты кто. Знаешь, что с такими делают? Им рвут пасти металлом, пока они не учатся слушаться. Эредин поднимает голову и снова смотрит ей в глаза. – Ты, Зираэль, будешь слушаться? – спрашивает он. Отпускает уздцы, позволяя Цири опустить голову. Он прислушивается к ее тяжелому дыханию, в котором слышит призрак паники, всепоглощающего страха. Да, милая, ты попалась. Тебе накинули на шею веревку. Надели ошейник. И твой хозяин выбрал тебе имя, потому что сама ты – собственность, ты не можешь его выбирать. Она дергается. Она пытается что-то сказать, но уздечка мешается. Эредин все равно понимает. – Развяжи меня. – Есть кобылы, Зираэль, которым по душе грубая ласка, – говорит он вместо ответа, поглаживая пальцем кожу ее запястий чуть повыше веревок. – И, что-то мне подсказывает, ты из их числа. Конечно, она слишком гордая, чтобы это признать. Впрочем, он может и ошибаться. Ему все равно, хочет она этого или не хочет, потому что побеждает всегда сильнейший, а в их паре, конечно, сильнейший он. Ему нужен ее ребенок, но это не значит, что стоит отказывать себе в развлечении. Он разворачивает ее к себе спиной, заставляет наклониться, надавив ладонью на затылок. Он чувствует ее сопротивление, но перед лицом беспомощности ее строптивость превращается в смирение. Она наверняка думает… Лишь бы это быстрее кончилось. Может, мне удастся найти что-нибудь… Нет, если потребуется, зубами выгрызу себе вены. Эредин смотрит на ее спину, на бледную кожу. Она худая, почти по-мальчишечьи сложенная. Он проводит пальцем по ее позвоночнику, до стиснутых в кулаки связанных рук. Чуть тянет за веревку, заставляя ее вскрикнуть от боли, но у него не хватает терпения поиграть с этим подольше. Когда он входит в нее, он кусает ее за загривок, а она царапает ему живот. Он прижимается к ней, он целует ей плечи, ему нравится запах ее кожи, ему нравится, что она принадлежит ему. А она стонет, и он не знает, от чего именно: боли или удовольствия. Ему и не нужно знать. Она дрожит под ним, слюна снова капает с подбородка на плиты пола. Когда Эредин думает о выражении ее лица, приятная судорога проходится по телу своим горячим, влажным языком. Она вскрикивает, и ему хочется думать, что от отвращения. Он позволяет ей немного отдохнуть. Позволяет охладить горящую от возбуждения (или стыда) кожу о мрамор. Он смотрит на нее, на то, как она прячется от него, поджав колени к груди. Волосы спадают ей на лицо. Эредин оказывает ей еще одну милость. Он снимает уздечку. Он приглаживает ей волосы и долго, очень долго смотрит в глаза. Он зовет прислугу, но веревок не ослабляет. Он приказывает им, но взгляд его направлен на нее. И она смотрит на него, ооо, она смотрит. Вызывающим, непокорным взглядом.