Стыд

Я сидел в офисе, доделывая месячный отчет. Этим должна была заниматься Сэм, но после переформирования отдела, Сэм уволили, а вся ее незаконченная работа досталась мне. Мой гибкий график и привычное расписание дня полетели в тартарары. Я ненавидел своего босса за распоряжения, которые он отдавал, и он, вероятно, недолюбливал меня не меньше. Все знали, что он был редкой сволочью, которых еще поискать, и то, как он подбивал клинья к молоденьким девушкам лишь сильнее определяло его сущность. Половине из тех, кого он цеплял, не было и 18, а он все равно лез к ним под юбки, надеясь перехватить лакомый кусок плоти. И разве забудешь о том, как он трахал Сисси? Хотя не исключено, что она сама полезла к нему, только по доброй воле потащила не к себе, а ко мне домой, и полночи вместо исполнительных манер Глена Гульда и его интерпретации Баха, я слушал, как этот мудозвон вколачивается в мою младшую сестру. Так или иначе, это не меняло того факта, что Дэвид был уродом. Он бы и на изнасилование, не кривя душей, пошел, если бы тормоза отказали. И от этого становилось мерзко, потому что рядом со мной всегда крутились девушки, и все, что я получал от них — было исключительно по обоюдному согласию. Я не был чист, и уж точно не идеален, но больше всего в жизни я боялся превратиться в нечто, похожее на своего начальника. И чем дальше я катился по наклонной, тем сильнее отстранялся от наплывов гуманности. Совесть была потеряна, как девственность, на заднем сидении старенького Доджа, и все равно временами я чувствовал, как стыжусь самого себя. Когда шеф в очередной раз вызвал меня к себе в кабинет, я мысленно чертыхнулся. Кучка листов выпала у меня из рук, устилая керамический пол. Какая-то невысокая девушка, стоявшая в двух шагах от меня, вдруг присела, помогая собрать отчет. Это была Давина. Я тоже присел, чтобы собрать остальные бумаги. Ее пышная, довольно внушительных размеров грудь выглядела аппетитно. Платье Давины задралось до самого верха, оголяя чуть полноватые смуглые бедра. Казалось, единственное, что скрывало ее промежность — были ее аккуратные коленки, которые она плотно прижимала друг к дружке. Я хотел увести ее куда-нибудь. Представил, как задираю ее короткое черное платье и овладеваю ею в душной кабинке мужского туалета, где витает характерный запах морского бриза и лимонной свежести, щедро распрысканной освежителем. Я бы и увел, но потом вспомнил, что пообещал себе не проявлять на работе своих сексуальных наклонностей, поэтому поблагодарил девушку, улыбнулся настолько непринужденно, насколько смог, и тихо скрылся за приоткрытой дверью. — Вызывали, босс? Дэвиду не нравилось, когда его называли по имени. Он считал, что чем ближе будут его отношения с подчиненными, тем халатнее они будут работать. Возможно, где-то он был и прав, но уважения к нему от этого не прибавлялось. — А, Брэндон, заходи, — сказал он, прижимая к уху мобильник. На его лице застыла вымученная улыбка, прежде чем он трижды проговорил скупое: «ага». На том конце провода доносился приглушенный женский писк вперемешку с неразборчивыми словами. Наконец Дэвид закончил свой разговор, отложил телефон в сторону и куда-то в воздух констатировал: — Жена звонила. Просила не задерживаться после работы. Затем он еще немного порассуждал о женщинах и о проблемах, которые они создают, вычленил корень их зла, и в пух и прах растерзал для меня это слово. Воздух стал грязнее и больно проник в нос. Я прокашлялся. Дэвид посмотрел на меня, выныривая из стопки бумаг, что неприятно зашуршали под его пальцами. — Чего тебе, Салливан? — Вы меня вызывали. — Ах да! — он замешкался, пробурчав что-то себе под нос, и снова продолжил копошиться в листах, — Слушай, я тут подумал, в паре кварталов открылся неплохой кафешантан. Лично, правда, я там никогда не бывал, но говорят, что местечко вполне неплохое. Надо бы сходить, проверить обстановку… Как думаешь? — он многозначительно поднял брови и глянул на меня так, словно смотрел из-под опущенных прозрачных очков. Я одарил его безучастным взглядом, и он улыбнулся, — Отказов не принимаю. Я посмотрел в окно. На улице стемнело. Ветер остервенело долбился в стекло. Я вспомнил о недоделанном месячном отчете, о приличной прибавке к зарплате и о новом дорогом пальто. Это несколько взбодрило меня, и я согласился на приглашение шефа. Пришлось прождать его около двадцати минут. На тот момент в офисе не осталось никого, кроме пары, воркующей у стойки с кофе-машинкой. Не знаю, что особенного в них было, но я стал наблюдать. Где-то внутри моей износившейся плоти замигало подавляющееся чувство вуайеризма. Рэндалл, главный редактор, стоял у стойки, облокотившись на нее одной рукой, и с интересом рассказывал что-то порядком ожившей Митци Брайт. Правой рукой он помешивал свой кофе, временами широко улыбаясь. Без сомнений, это была улыбка наглого укротителя женских задниц. День-другой, а может и час, и он окажется у нее в постели. Я бегло пробежался глазами по фигуре Митци. Затем по фигуре Рэндалла. И Рэндалл был так себе, а вот Митци — Митци была хороша.

***

Мы с Дэвидом, или как ласково любила называть его Сидни (ночная бабочка клуба «Planetary») — «Малышом Дэви» двигались через густой парк по Роллен-Стрит. Буквально в двух шагах от нашего рабочего места располагалось увеселительное кафе с эстрадой, где исполнялись танцы пошлого и извращенного характера. Самое-то для одиноких прыщавых подростков и отчаявшихся мужчин, которым далеко за… Я был в этом заведении уже четырежды, но Дэвиду об этом говорить не стал. Как только хвойная живность закончилась, перед глазами нарисовался пустой пешеходный переход и такая же пустецкая, вымершая трасса. Машины не ездили вовсе. Я перешел дорогу, погрязший в собственных мыслях, обернулся назад, не расслышав слов Дэвида и застыл в немом ужасе. Я увидел его распластавшееся на дороге тело в скрюченной позе где-то в метре от меня. Черный Лэндровер остановился и из него выскочил мужик лет сорока, с хмурым нетрезвым взглядом и загрубевшими шрамами, исполосовавшими все лицо, хотя шрамы напоминали скорее следы от огромных фурункулов, чем от боевых ранений, приобретенных в стычке с врагом. Я представил, как он бросает Дэвида в глубокую яму и присыпает сверху землей, пока яма с неподвижным телом не наполняется доверху, забивая песком каждую открытую, сочащуюся рану на теле покойника. Мужик оглядел бездыханное тело, затем в упор посмотрел на меня и все с такими же затуманенными глазами предупреждающе произнес: —Скажешь кому-то, и я нахрен найду тебя, сдеру кожу живьем и повешу на стене, как личный трофей, чтобы по утрам наслаждаться видом. Я продолжал смотреть на него, не отводя глаз. Жить хотелось невыносимо, и я кивнул, молча наблюдая за происходящим: мужик схватил Дэвида за плечи и так быстро, как только мог, поволок в машину, оставляя за собой длинный кровавый шлейф. Когда я пришел в себя, ни машины, ни Дэвида больше не было. Голова ломилась от оглушающей боли. Я поднял разбившийся телефон, что по-видимому выпал из кармана, когда я свалился наземь, отошел от обочины, прижал пальцы к виску и, пошатываясь, посеменил домой. Дома меня ждала холодная поллитровка пива и красивая мулатка Рози, подрабатывающая на сайте виртуальных знакомств.