Истинный облик

— Лиза…. Елизавета… Элизабет… — мягкий обволакивающий голос был повсюду и проникал в потайные уголки сердца девушки, те, о которых она не подозревала, играя на чувствах изысканную и прихотливую мелодию, призывая следовать за собой. — Иди, … слушай и иди! Плывший вокруг легкий серебристый туман начал приобретать смутные очертания фигуры, все приближающейся, ближе, еще, а зов становился настойчивее, громче, пока не стал оглушительным. От него все плыло и кружилось, тело казалось невесомым, словно обсыпанным волшебной пыльцой феи Питера Пена, и хотелось лететь, бежать, стремиться к нему, зовущему и манящему. Внезапно туман растаял и стало холодно, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, а голос изменился.  — Лиза! — невысокая темноволосая девушка в ярком спортивном костюме и туфлях для бега, трясла полулежащую на скамейке блондинку в темно-сером платье тяжелого струящегося шелка. — Ты что?! Тебе нехорошо? Почему сидишь на бульваре? Да ты слышишь?! Я вызову врача! — Нашарив в кармане мобильник, она задумалась, припоминая, какие цифры набирать при вызове Скорой, используя сотовый — то ли 003, то ли 030, или какие. … В этот момент подруга пришла в себя, открыла глаза и с искренним недоумением спросила — Анюта? А… где я? Чего кричишь? Пока одна из девушек, причитая, возмущалась беспечностью подруги, неизвестно почему задремавшей в тенистом уголке, блондинка осматривалась, постепенно приходя в себя. Парк, скамейка в раскидистой тени кряжистого дуба, неизвестно откуда появившаяся подруга — ведь с ней же был тот парень, с которым Елизавета познакомилась две недели назад — и влюбилась. Она, девушка, которую за глаза прозвали Снежной королевой — думала о новом знакомом все время и бегала на свидания в дальние уголки парка. Странно… куда он мог уйти, или показалось? Лиза отстранилась от подруги и внимательно огляделась. Услышав вопрос о том, что произошло, неуверенно ответила — Ну… задремала, голову напекло. Я была одна? Давай купим попить, и поможешь дойти до остановки, все хорошо, просто голова кружится … Часом позже, под присмотром бдительной подруги, уже не такая бледная, Лиза дошла до подъезда. Несмотря на кажущуюся веселость и уверенность, она чувствовала растерянность — ни разу за девятнадцать лет не случалось падать в обморок. Войдя в квартиру, девушка с облегчением скинула туфли — от долгой прогулки на шпильках ноги побаливали — и, пройдя на кухню, обессилено опустилась на табуретку, прислонившись к стене и запрокинув голову. Казалось, ерунда, — солнцем напекло, упала в обморок — какое может быть объяснение произошедшему — но появились тревожные нотки предчувствия, что все непросто… что-то не так, не только с этим случаем — последнее время жизнь неуловимо изменилась, стала казаться чем-то нереальным и далеким, как картинка в калейдоскопе. Эту неправильность надо уловить, она вертелась рядом, как кончик ниточки в хитросплетенном клубке, вот ухватишь — и можно размотать клубок, разгадать загадки. А началось… С чего? Почувствовав биение пульса в висках, отдающее болью, девушка поморщилась и встала. В холодильнике бутылка с апельсиновым соком, в хлебнице на столе — пачка крекеров. Налив сок и захватив крекеры, Лиза удалилась на балкон своей комнаты — там можно посидеть, подышать воздухом, перекусить — чувство голода наконец напомнило о себе — и решить, как поступить теперь. На балконе уютно, солнце медленно клонилось к закату, повеяло прохладой — слабый ветерок принес свежесть и забрал головную боль. Прикрыв глаза, она увидела лицо того, с кем должна была встретиться в парке. Длинные темные волосы, небрежная одежда, внимательные синие глаза с печалью смотрят на Лизу. Наверное, ей стало плохо, он опоздал, а Анюта подняла панику, увидев подругу в обмороке. Что-то все равно не так, неправильно, странно, но что … Девушка задумчиво наматывала прядь волос на пальцы, покусывая губу. Кроме ускользающей неправильности, мучил один момент — как встретиться с Виктором. Она и не задумывалась, казалось невозможным, но именно так — встречаясь две недели, Лиза не знала адреса и номера телефона нового ухажера — ни разу во время свиданий ему никто не позвонил. Хотя телефон лежал в кармане рубашки, или нет? Что-то небольшое и прямоугольное, просвечивающее через ткань. Что это могло быть, телефон, конечно. Виктор рассказывал, что недавно переехал, семья раньше жила в Европе, здесь не успел обзавестись друзьями, все непривычно, и пока они встречались вечерами, всегда на одной и той же аллее, а затем гуляли. Разговаривали, смеялись, пару раз он обнимал Лизу, ненавязчиво, не приставая, накануне, когда пришло время идти домой, долго смотрел, не решаясь заговорить, а потом, взяв ее руку, попросил прийти завтра пораньше. Последние слова — Не забудь! Я кое-что должен сказать тебе, Элизабет! — Виктор временами называл ее так, поясняя, что отвык от русских вариантов имен. За две недели она не заметила, как не могла не вспоминать голос, слова, легкий акцент, напоминающий прибалтийский, глубокую синеву глаз, легкую полуулыбку, прохладные прикосновения. Сама не отдавая в том отчета, с каждым днем все больше влюблялась в загадочного парня, сегодня встреча не состоялась. После вчерашнего разговора надеялась, что разговор пойдет о том, чтобы стать больше, чем друзьями, но что делать, как встретиться… Внезапно захотелось сейчас побежать в парк, в глубину аллей, к тому месту, где они познакомились. Девушка резко вскочила, стакан сока на столике опрокинулся и подол длинного, ниже колен, платья, оказался испорчен. Лиза охнула, рассматривая испачканный шелк, подняла упавший, чудом не разбившийся стакан и направилась в ванную, принести тряпку и замочить пятно. Через полчаса пол на балконе вытерт, платье отмокало в тазу, а Лиза сидела в глубоком мягком кресле в углу и размышляла. Ей вдруг явно, будто время повернулось вспять, представилась первая встреча, ее и Виктора. В тот день группа сдала последний экзамен и отмечали в кафе. Было шумно, душно, тусовка разделилась на парочки и две небольшие компании — весело хихикающих девушек и севших ближе к барной стойке парней, обсуждающих свое. Лиза не встречалась ни с кем из сокурсников, и, погруженная в мысли, пропустила момент, когда девушки моментально и сплоченно оказались за одним столиком, подсаживаться к ним от большого стола, за которым остались только парочки, показалось неудобно. Забрав сумку и не попрощавшись, она пошла в сторону тихой и тенистой улицы, хотелось тишины и свежего воздуха после гомона и духоты. Плавные изгибы переулка привели к ограде парка. За небольшой приоткрытой калиткой вилась тропинка, вдали блеснула вода — девушке захотелось посмотреть, что в этой части парка, она еще ни разу не бывала здесь. Тропинка вела среди старых дубов, ароматных лип и растрепанных каштанов к небольшому пруду, местами поросшему ряской, с зарослями рогоза по берегам. В темной зеленоватой воде блестела чешуя и плескала хвостом рыба. Тропинка, огибая пруд, вела дальше — там, за деревьями, виднелись строения. Лиза, раздвинув руками длинные стебли рогоза, подошла к воде. Ее заинтересовали видневшиеся в глуби пруда белесые тела рыб, напоминавшие карпов — но откуда в заброшенном пруду старого парка карпы? Обычно в прудах жили бычки, черные рыбки, прозываемые ребятишками ротаны за широкую пасть, и шустрые мелкие плотвички. Осторожно балансируя у самой воды, девушка присела, всматриваясь в воду и потянулась рукой к месту, где был всплеск и разбегались кругами шустрые волны. И тут, среди легкого шума листвы и редких всплесков, неподалеку раздался звук, неестественный для тихой идиллии. Где-то хлопнула дверь. Это было неожиданным, девушка вздрогнула и замерла, балансируя у воды. Выпрямившись, она осмотрелась. Судя по всему, звук послышался от строений поодаль, к тому же показалось, что с той стороны мелькнул силуэт среди деревьев. Лиза медленно отошла от воды и вернулась на тропинку, исчезавшую за деревьями. Ей боязно и любопытно, чувства соперничали несколько секунд, победило любопытство. Девушка направилась к тому месту, где, как показалось, кто-то был. При этом, убеждала она, дверь могла хлопнуть от ветра, или кошка, например, толкнула или собака… Хотя что в безлюдном месте делать собаке или кошке? Размышляя, она потихонечку шла, неуверенно теребя ремешок сумки. Тем временем дорожка нырнула за деревья и вывела на небольшую полянку, залитую ярким светом солнца. По периметру расставлены небольшие деревянные вагончики-павильончики, с облупившейся краской и остатками вывесок. Стоял небольшой высокий киоск с жестяной вывеской над мутным окошечком «Касса», вагончик, разрисованный облезлыми клоунами, надпись под которыми гласила, что это комната смеха, прилавок для торговли сладостями и игрушками и несколько строений. В черном, с большой проржавевшей летучей мышью на боку, можно узнать комнату страха, еще небольшой тир с криво висящими мишенями, а также кегельбан. Все выглядело старым и заброшенным, но не пугающим. Яркие лучи солнца отражались от грязных целых стекол в окошках, двери не были выбиты или сломаны, на полянке тропинка разветвлялась на множество тропок, ведущих к аттракционам, они не были заросшими, да и трава выглядела как газон, а не буйной зарослью. Девушка осматривалась, отмечая детали — обрывки цветных плакатов, треснувшие ступеньки, облупленную краску на стенах. Казалось, что она одна, выходит, что мелькнувшая тень была просто игрой воображения? Да, размышляла Лиза, ветер качнул деревья, блики солнечных лучей и густая тень кустарника могли создать впечатление, что там кто-то был. Но звук, откуда он тогда? Она внимательно осмотрела маленькую ярмарку. Двери балаганчиков были закрыты, хотя … Боковая дверь «Кассы» покачивалась легонько на разболтанных петлях. Так вот откуда хлопок двери, девушка рассмеялась и подошла к киоску, желая прикрыть дверь обратно, а перед тем заглянуть внутрь. Когда рука тянулась к дверной ручке, слева, у кегельбана, что-то мелькнуло. Резко обернувшись, девушка увидела высокого длинноволосого парня в светлой льняной рубашке, темных джинсах и невысоких кожаных сапогах. Он стоял, прислонившись к стене, и выглядел смущенным. Лиза немного испугалась от неожиданности и растерялась. И была зла за это на себя и на парня. Виновник этих чувств сделал пару шагов в ее сторону и поклонился. Этот жест позабавил девушку и снял настороженность, ну, а неизвестный представился — Виктор. Простите, я напугал Вас… Здесь нечасто можно кого-либо встретить.  — Нет, что Вы, все нормально — Лиза успокоилась, парень не казался опасным. — А что это за место? Я никогда не была здесь. Тут была ярмарка или парк аттракционов?  — Здесь была старая ярмарка, Вы правильно предположили. Не хотите прогуляться, если пройти дальше, попадете на красивую тенистую аллею, там можно присесть и я расскажу Вам то, что знаю. Лиза кивнула и ее сопровождающий направился к неприметному проходу среди кустов. Девушка вначале неохотно пошла за ним, заранее составляя фразу необидного отказа и предложения поискать другой путь — ветки могли быть колючими, не хотелось порвать колготки или юбку. Но тропинка шире, чем на первый взгляд и Лиза со своим спутником действительно вышли на широкую аллею. Это место знакомо и можно пойти к выходу из парка, но молодой человек, как и обещал, направился к широкой резной скамейке под сенью старого дуба.  — Вы не торопитесь? Если Вам интересно, я расскажу про эту часть парка. Лиза подошла к скамье и присела на край. Вблизи парень оказался привлекательным, светлая кожа, темные волосы, зачесанные назад, руки с длинными тонкими пальцами, легкий древесно-сухой аромат. Положив сумку с конспектами на колени, она легонько провела пальцем по краю скамьи и искоса взглянула на нового знакомого.  — Виктор…, а расскажите, почему Вы гуляли в таком месте? Оно необычное, и как Вы заметили, люди, кажется, туда не ходят. Парень сел, не развязно, не чопорно, а естественно, ровная осанка не казалась зажатой, а поза отчужденной. Посмотрев на девушку, он задумался, а потом рассмеялся.  — Наверное, я показался странным, Елизавета. Но я только переехал в этот город, жил с родителями в Европе — в Венгрии, Румынии, Чехии. Отвык от того, что видел в раннем детстве и успел позабыть. Вот и привыкаю — хожу, присматриваюсь к людям, к позабытой атмосфере большого города. Много лет мы жили в небольших поселениях, в Румынии у отца небольшое поместье, а сейчас я приехал по делам фирмы в Россию. А Вы учитесь, наверное? Они долго сидели под дубом, разговаривали — Лиза рассказала про учебу и планы на будущее, Виктор красочно описал жизнь в румынских деревнях и улочки чешских городов, потом погуляли по аллеям. Наступило время прощаться, Лиза договорилась встретиться завтра вечером. Выйдя из парка, девушка вытащила телефон и удивилась — море пропущенных вызовов, искали подруги, даже пара звонков от брата и родителей. Оказалось, что из-за сбоя сети «абонент был недоступен», подруги беспокоились, мама хотела узнать о результате экзамена и когда дочь будет дома. На следующий день встретились вновь и к вечеру перешли на ты, а потом виделись каждый вечер. Две недели девушка как в тумане, счастлива и поглощена общением с новым знакомым, тот учтив, галантен и так увлеченно слушал и расспрашивал Лизу обо всем, ну, а затем начинал рассказывать. Виктор отличался от развязных, шумных или робких и стеснительных кавалеров, которые пытались добиваться внимания в институте или в дворе. Он не походил на пикаперов, в нем чувствовалось что-то старомодно-благородное, в духе рыцарских романов. При этом молодой человек не был старомодным и прекрасно мог поддержать беседу и о литературе, и о музыке, о кино, о Лизиной учебе, а девушка, между прочим, собиралась быть искусствоведом, о жизни в России и Европе, культурных традициях, и о многом другом. Лиза улыбнулась, вспомнив знакомство и прогулки с Виктором, но что-то ненавязчиво скреблось в душе, какая-то тревога. То, что встречались только в парке и не обменялись номерами телефонов не было странным, бывают разные обстоятельства, познакомились недавно. Нет, не это. Какая-то неправильность была во всем. Девушка тревожно прикусила губу и прищурилась. Так… первая встреча… Вот! Догадка была внезапной, неожиданной, первое знакомство, Виктор назвал имя, но она нет. И — у скамьи на аллее — он знал, как ее зовут, но Лиза не представлялась. Откуда он мог знать, может розыгрыш, чья-то шутка или он следил за девушкой? Холодным ветром обдало чувство горечи и обиды. Виктор казался искренним, честным… Лиза утерла набежавшие слезы и подумала, а почему он не мог влюбиться до знакомства, наблюдать, не решаясь подойти? Наверное, так и было. Сегодня встречи не случилось, но завтра надо пойти на то место, где они встречались, и, разумеется, Виктор будет ждать. Можно спросить, что вот, заметила такое, или показалось. Все хорошо. Телефонный звонок вывел из раздумий, оказалось, что родители не приедут — решили остаться на даче. Взгляд, брошенный на часы, немало удивил — половина десятого, ничего себе, увлеклась воспоминаниями. Получается, Лиза будет ночевать одна, брат еще не вернулся из Рима, где гостил студентом по обмену, а звонить подругам и приглашать не было настроения, ну и ладно. Не в первый раз. Есть не хотелось, убедившись, что по телевизору смотреть нечего, девушка уединилась в комнате с книгой о легендах Восточной Европы, которая начиналась историями про оборотней. Чтение заинтересовало, Елизавета скептически относилась к разным мистическим историям и не верила в них, а значит, не боялась, как народные предания тема была интересна. Уже после полуночи девушка отложила тяжелый том на тумбочку, выключила свет и легла. Усталость и переживания дали знать, сон практически сразу окутал, как всепроникающий туман. Тревоги и сомнения ушли, девушка мирно спала. Спокойствие и безмятежность сна была прервана звуком рвущихся нитей, с резким скрежетом и поскрипыванием. Елизавета в замешательстве пыталась осмотреться в темноте, но поняла, что лежит в тесном ящике из занозистых неструганных досок, в который не проникает свет, неприятные звуки ближе и громче. Скрип, скрип… опять… длинный, тонкий звук. Закричать нет сил, из горла вырывается едва слышное хрипение, пытаясь выбраться, она занозила руку длинной щепкой, промелькнула мысль, что ящик напоминает гроб. Ее гроб… Но она жива, звуки сводят с ума… Обламывая ногти и обдирая руки и колени, она билась, скребла доски, почти подвывая от отчаянья. С каждой секундой разум отказывался поверить в реальность происходившего, медленно сходила с ума, напоминая запертого в клетке дикого зверька, непонимающего, испуганного, но не желающего смириться. Внезапно послышался голос Виктора, печальный и скорбный, зовущий. — Элизабет… почему не пришла, что ты наделала. Я ждал. Как ты могла, я верил… — Девушка почувствовала, как на лицо упали тяжелые густые капли, влага медленно стекала по доскам, попадая на руки, волосы, щеки. Тяжелый густой запах наполнил все, голова кружилась. Облизнув мокрые губы, Лиза с ужасом поняла, что это кровь, ее медленно заливает кровью. Из последних сил пыталась закричать, но темнота поглотила ее — потеряла сознание от страха. Лиза открыла глаза и резко села. В окно проникали рассеянные лучи солнца, золотившие комнату, с улицы слышались звуки раннего городского утра — лай пары собак, выгуливаемых пораньше, гудение выезжавшего со двора мусоровоза, щебет птиц. Неужели это сон… Руки и ноги побаливали, волосы спутались, но можно найти разумное объяснение, был обморок, напекло, ушиблась и переутомилась, спала беспокойно, металась. Встав, она распахнула окно, зажмурившись, подставила руки и лицо солнцу. Свежий воздух прояснил голову и Лиза, пытаясь вспомнить детали кошмара, подошла к зеркалу. Говорят, любое неприятное переживание, тот же кошмар, надо вспомнить и заново пропустить через себя, тогда оно станет воспоминанием и беспокоить не будет. Она взяла щетку для волос и начала распутывать длинные непослушные прядки, отмечая, что выглядит побледневшей, под глазами темные круги. Да, не обойтись без макияжа, любой гот позавидует ее виду, краше в гроб кладут. Подумав это, Лиза вздрогнула, во сне ее и положили в гроб. И там был Виктор, во сне, с ним что-то произошло, что-то плохое. А может… что, если он ждал вчера, допоздна, и произошло страшное, избили, или убили совсем, например, пьяная компания решила ограбить прилично одетого парня, или того хуже, вспомнились газетные статьи, что есть сатанинская секта, а сейчас полнолуние. Что, если Виктора нет в живых, сон приснился потому, что она это почувствовала. В тот же миг Лиза была на ногах. В шкафу обнаружился старенький спортивный костюм, застиранный и потертый, но девушку не волновало, главное, быстрее, вдруг он еще жив. Сама не понимая порыва, она оделась, всунула ноги в дачные кроссовки, схватила ключ с тумбочки, и чуть не забыв закрыть дверь, выскочила на лестницу. Лифт ездил где-то наверху, и не дожидаясь, Елизавета побежала, прыгая через ступени и чудом не поскальзываясь. Вот хлопнула тяжелой пружиной дверь подъезда, только пара кошек и дворничиха проводили недоуменными взглядами выбегающую со двора девушку, не походившую на утренних бегунов за здоровьем — волосы растрепаны, одежда старая, стремительный бег не походил на размеренную трусцу. Она производила странное впечатление, как сумасшедшая, сбежавшая от консилиума врачей, решивших запереть больную навеки в желтом доме, но ей наплевать. Через пять минут, добежав до парка и задыхаясь, Лиза остановилась — сильно кололо в боку, дыхание сбилось. Переходя через каждые несколько метров с бега на шаг и наоборот, она добралась до места несостоявшейся встречи. Косые лучи солнца освещали каменную скамью, зелень травы вокруг, крону древнего дуба. Девушка почти упала на непрогретое теплом лета после ночи сидение, ударившись довольно сильно о спинку, но не заметив боли. Дыхание было тяжелым и сбившимся, Лиза давно не бегала. Она не надеялась, что Виктор будет ждать всю ночь, но девушке казалось, что надо сюда прийти, здесь разгадка того, что случилось — и обморока, и сна. Пытаясь восстановить дыхание, она не сразу поняла, что пальцы нащупали приклеенный краем к сидению листочек бумаги, небольшой, вроде стикера для заметок. Лиза встала на колени возле скамейки и провела ладонью по яркому листочку. На нем, немного расплывшиеся от росы, написаны два слова — Вечером приходи. Девушка осмотрелась, не покидало ощущение, что за ней наблюдают. Она медленно встала, зажав в руке листок. Нет, никого не было, показалось. Ни на секунду не промелькнуло, что записка может не ей предназначена, или что написал не Виктор, потому что что-то произошло. Все тревоги и сомнения унес легкий утренний ветерок. Лиза закружилась под дубом, ночной кошмар казался древним мифом, по сравнению с тем, каким был мир — живым, солнечным, наполненным радостью и светом, раскрашенный яркими красками — яркой желтизной лучей солнца, объемным глубоким коричневым оттенком коры деревьев, светлой молодой зеленью. Когда начала кружиться голова, девушка остановилась — какая глупость вчера пришла в голову! Конечно, она назвала имя сразу, иначе и быть не могло. Направляясь к выходу из парка, Елизавета размышляла, что надеть сегодня вечером, и не замечала, как из старого дупла в стволе кряжистого дерева за ней внимательно смотрели чьи-то глаза. День пролетел, как в тумане. Лиза не задумываясь, как автомат, выполняла привычные действия — приготовить еду, помыть посуду, сходить за продуктами — вечером должны приехать родители, хорошо бы приготовить ужин. Ей казалось, что день тянется невыносимо долго, потому лучшего способа убить время до свидания, чем занять хозяйственными хлопотами, не нашлось. И правда, день клонился к вечеру, когда Лиза села почитать, ту самую книгу о мифах и легендах. Часть после оборотней именовалась Доппельгангеры, девушка помнила, что слово где-то встречала, и чтение обещало быть интересным. Зачитавшись, Лиза опомнилась от звонка. Номер не определялся, девушка пыталась услышать что-то через звук помех, но безуспешно. Тут она кинула взгляд на часы, и вскочила — приближалось время, когда она встречалась в парке с загадочным новым знакомым. Наскоро приодевшись, оставила записку, что придет поздно, на случай, если родители вернутся с дачи до ее возвращения, заперла дверь и поспешила в парк. Вечером в парке немноголюдно. По пути к месту встречи Лизе попадались отдельные парочки, идущие навстречу. Знакомая скамейка в сени дуба пуста, девушка присела и осмотрелась. Пальцы скользнули в кармашек сумочки, нашаривая утреннюю записку, Лиза хотела убедиться, что это не показалось. Почему его нет… Уверенность, что он придет, таяла с каждой минутой, а записка начала казаться нелепым розыгрышем. Когда послышались шаги, не хотелось оборачиваться. На плечо легла прохладная ладонь. — Элизабет… прости, я не смог прийти вчера. — Голос Виктора был хриплым, как от простуды. — Но я знал, что ты придешь, я ждал. Лиза медленно обернулась и увидела его, как всегда, небрежного и галантного, почувствовала знакомый суховато-пряный аромат и не смогла сдержать слез. Через секунду она рыдала на его плече, выплакивая тревоги и сомнения. Молодой человек спокойно ждал, приобняв девушку, пока она успокоится. Когда Лиза выплакалась, она почувствовала себя неловко, но не отстранилась — было спокойно и надежно в руках Виктора, она почти не чувствовала стыда за порыв чувств. Надо что-то сказать, но он опередил — Я понимаю, ты беспокоилась. Не бойся, я не пропаду больше. Пойдем, прогуляемся. — Он повел девушку, крепко и уверенно придерживая, в сторону старой ярмарки и пруда. Елизавета не решалась заговорить, но Виктор негромко рассказывал, что собирался пригласить ее знакомить с родителями. Отцу позвонил дядя, и родителям пришлось улетать в Европу по семейным делам, он опоздал и не встретил ее в парке. Вечер был тих, чуть шумела от легкого ветерка листва на деревьях, на небе появлялись первые звезды и взошел в светлой голубизне вечерних сумерек тонкий лунный серп. На горизонте алела красная полоса заката. Незаметно они уходили дальше и дальше, под густую тень деревьев. Насколько помнилось, там не было выхода из парка, но в тихий спокойный вечер в воздухе витало ощущение безмятежности и бездумной легкости. Хотелось кружиться, стать легче пуха и парить над землей, чтобы Виктор был рядом, смотреть в глаза, слушать голос, ощущать прохладу сильных рук. Тропинка вилась дальше, она не заметила, как вышла на место старой ярмарки. Уже стемнело, и молчали давно, Лиза только обратила на это внимание. Виктор шел позади, придерживая ее за руку, получалось, она сама пришла сюда. Лиза вздрогнула, черные силуэты ярмарочных киосков возвышались вокруг, подул ветер, и она ощутила нарастающий страх. Сжав покрепче руку своего спутника, прошептала — Давай уйдем… мне не по себе, не стоило идти сюда. Раздался тихий голос, шелестящий и словно бесплотный, но, несомненно, Виктора — Элизабет… ты нужна мне! — Девушку опутали легкие и крепкие нити, скользящие, как шелк, не успела она закричать, как ее втолкнули в открытую дверь киоска. Дверь захлопнулась, что-то шершавое заткнуло рот, подавив крик, по шее что-то прошелестело и кольнуло, не больно, как укол анальгетика. Голова закружилась, все начало уплывать дальше и дальше… Лиза медленно оседала на землю, не ощущая спутывающих тело тенет. Она увидела смеющиеся глаза Виктора, протянула руку и побежала по бескрайнему летнему лугу, далеко-далеко, ей тепло и спокойно, навсегда. Спустя пару дней на скамейке в дальнем углу парка обнаружили тело Елизаветы Антоновны Кочергиной, 19-ти лет, накануне пропавшей. По словам родителей, все вещи нетронуты, ничего не пропало — в сумочке оставалось то, что всегда. Записки там не было, но кто мог знать об этом. Следов насильственной смерти не обнаружено, на шее небольшая царапина, ее могла оставить ветка, например. В крови никаких наркотических веществ и алкоголя, смерть наступила в результате кровопотери, при этом следов крови и каких-либо ран не было. По опросам тех, кто мог видеть девушку, установлено, что покойную последние две недели видели в одиночку стоявшей под дубом, или сидящей под ним на скамейке. По отрешенному выражению лица можно было подумать, что девушка медитирует или под наркотиками. Наркотики исключались, следовательно, могли быть замешаны секты или сатанисты, поиск и выяснения ни к чему не привели. Последний раз ее видели идущей в сторону старого пожарища, где более 150 лет назад сгорела ярмарка, но и там не найдено ничего, что могло пролить свет на произошедшее. Дело осталось висяком, среди молодежи пошли слухи о новом наркотике и страшных ритуалах дъяволопоклонников, кто-то упомянул, что покойница интересовалась мистикой. В глубоком дупле старого дуба огромная уродливая бесполая паукообразная тварь готовилась уйти в спячку. Она сыта и теперь можно несколько лет переваривать вкусную молодую кровь. С возрастом умение гипноза и чтения мыслей совершенствовалось, неизменным оставалось одно — добыча, люди, говоря и думая о вампирах, всегда представляли себе подобных, иногда в страхах вампиры, кроме клыков, обращались во вполне безобидных существ — летучих мышей или волков. Твари это казалось забавным. Поудобнее уложив тяжелое пузо среди мелких щетинистых ножек, она щелкнула тонкими шершавыми жвалами и погрузилась в дрему. С тех пор, как предпоследний из их рода был привезен на старую ярмарку якобы чучелом, а потом по неосторожности не смог правильно заморочить людей, и погиб в пожаре, тварь здесь одна на много миль — в центре охотничьих угодий. Глупая добыча подталкивала к созданию правильного образа — мальчика, девочки, девушки или парня, иногда старика или зрелой женщины. Они ловились на крючок мечтаний и помогали раскручивать нити морока, заманивать, приводить в темные уголки, а потом выпивать. Тварь отдыхала, ее ждал сытый глубокий сон на столетие, а затем можно вновь начать наводить морок на первого, кто по неосторожности подойдет близко к логову последнего вампира.