К вопросу о воспитании

У Рокэ Алвы никогда не было детей и, судя по всему, не будет, ведь дети как правило предполагают наличие матери и горы обязанностей, которых и без обозначенных цветов жизни на его могиле было достаточно. Да и в воспитании, чего уж греха таить, даже Хуан понимал куда больше маршальского. И нет бы, собственно, принять это как аксиому жизни — Рокэ не заслужит собственного имени, если не сделает невозможного. Тем более, что и детей как таковых заводить не пришлось — так, оруженосца. Хуан, как будто заранее зная исход Фабианова Дня, сказал прямо, что это плохая идея. Зверек хмуро зыркал на кабаньи головы над камином, опасливо косился на несчастного домоправителя и отзывался на имя Ричард. Ну прелесть, одним словом. Дабы не смущать гостя еще сильнее, Алва театрально сделал ручкой Хуану. «Рокэ, нет», — мелькнуло в его глазах перед тем, как кэналлиец закрыл за собой дверь. Рокэ, да. Хотя Суавесу, в принципе, не за что оказалось переживать: разговор вышел так себе и невозможно скучным, однако финал компенсировал все возможные маршаловы фантазии. Ну вот просто кто бы мог подумать, что оруженосцы — это, видите ли, куда напряжнее, чем дети. Дети хотя бы знают, что подозрительные предметы трогать не нужно, как, в общем-то, и гладить соседских кошек — мало ли и чтоб без всяких «не, ну вот че это такое, серьезно, Создатель, как так-то, а?!» Собственноручно лечить звереныша было категорически запрещено, а так хотелось. Алва получал чуть ли не маниакальное наслаждение от одной только мысли об этом, но драконить хрупкое юношеское душевное равновесие еще больше было бы несколько жестоко, хотя он сам виноват. Нечего лезть к соседским кошкам, ну, или что там по Лаик бегает заразного кроме Арамоны. Осведомиться об этом маршал решил сам. — Крыса, — тихонечко так, стыдливо ответил Ричард, пряча глаза, будто сам не уверен в словах, — огромная жирная вонючая крыса. — Как твоя мамка. Определенно, это не то, что Алва хотел бы сказать, но слово не воробей: вылетит — найдут и нож в печень, никто не вечен. Мужчина поджал губы и отвел взгляд, решая, что излюбленный дораковский прием «я не я, лошадь не моя и вообще мы с Моро тут не при делах» в данной ситуации будет как нельзя к месту. Ричард картинно захлопал глазами, от неожиданности даже позабыв, что он тут вообще-то умирает. Лекарь удивленно крякнул и выронил флакон с обезболивающим. Хуан у двери картинно прикрылся рукой, искренне не понимая, почему говорит и делает Соберано, а стыдно ему и что за дичь тут, в конце-то концов, творится. Антракт более трех минут не продлился. — Вот именно так, юноша, следует отвечать вашим обидчикам, если то позволяет ситуация, — будничным тоном произнес Алва и стремительно прошествовал мимо двери и содрогающегося в беззвучных рыданиях Хуана, жалевшего, что в один прекрасный день много-много лет назад не утопил этого невозможного человека в реке. Здесь главное — успеть эффектно под шумок уйти в Закат, пока никто не просек суть фейла. Да, аморально, да, жестоко, да, грубо, но иначе с ними нельзя, иначе не поймут, пропащее поколение несносных юнцов, да и вообще, идет он к кошкам закатным, раз чувствительный такой! = Как ни странно, на практике эти сомнительные знания применить удалось очень скоро, так что сколь бы Ричард не пыхтел о том, что только моральные уроды уровня Алвы способны на такое, что это неправильно и не достойно Человека Чести, а от прозаичной реальности уйти не удалось. Эстебан будто специально преследовал его везде, где только можно. До открытого противостояния, спасибо Создателю, пока не доходило, но рано или поздно оно должно было произойти. И, наверное, лучше бы не при Нале, но когда б это все шло так, как Ричард задумывал. — Ходит слушок, что господин Первый маршал нашел себе нового фаворита, — нарочито громко смеялся навозник на весь трактир и недвусмысленно стрелял глазками в угол, где скромненько расположились Ричард с кузеном. — Не слушай его, — шепнул Наль, но и саму ему не хватало уверенности в голосе. Ричард поежился и невольно втянул голову в плечи, точно хотел спрятаться от любопытных глаз — не одна свита Эстебана заметила эти странные заигрывания. Что-то темное, нехорошее поселилось в глубине серых мальчишеских глаз. Что-то злое. Самому Эстебану, однако, чужое внимание только льстило. Он, судя по всему, был знатно поддат и едва ли отдавал себе отчет в действиях — эх, недоговариваете вы, господин комендант, о досуге своего оруженосца, ой как недоговариваете. Купаясь в лучах внезапной славы, он грациозно приподнялся с лавки и танцующей походкой направился — известно куда, но не в Закат — сквозь ряды столов на другой конец трактира, успевая при этом с талантом истинного тамады общаться с залом. — Так ответьте же нам, господин оруженосец, — елейным голоском пропел Колиньяр, наклонившись над головой Ричарда; в нос тому ударил редкостное едкое алкогольное амбре, — развейте наши сомнения, если таковые имеются, удовлетворите интерес. Каков он в постели, этот великий Первый Маршал Рокэ Алва. Аудитория в предвкушении замерла. — Как мамка твоя, — максимально равнодушно выдал Ричард, отрезая себе кусок мяса под оглушительный рев и смех. Эстебан не то чтобы не понял, но вся соль произошедшего дошла до него только на следующий вечер под ручку с головной болью и диким похмельем. С тех пор он к Ричарду не только цепляться перестал, но и даже зауважал как-то, что ли… = Хреновый из Алвы воспитатель, если уж быть предельно честными, потому что сколь бы он ни бился, а главного предотвратить-таки не сумел. Да и Хуан не то в хиромантию подался, не то в астрологию уверовал — одна суть провидцем стал, что пугало; Хуан ведь предупреждал, что ничего толкового из этой больной идеи с оруженосцем не выйдет. И нет бы кого нормального взять. Окделлы — они ж только по росту различаются, да и то не всегда. Конспирации у мальчишки никакой. Даже пары дней для верности не выждал. Вот куда он все уроки воспитания от Алвы дел, спрашивается?! Притвориться, что ты ни о чем не подозреваешь даже на уровне внутреннего Хуана, а потом мастерски сыграть отравление не составило труда, хотя в принципе можно было бы обойтись и без последнего. Но увы, не прошли вы проверку на вшивость, господин оруженосец. Неожиданно было даже немного обидно. Ты в него, понимаешь ли, почти душу вложил, как родного ребенка воспитывал и содержал, а он?.. Э-эх! Разочарование, а не ребенок. Да и к кошкам таких детей, герцог и без них преспокойненько себе проживет. Вот и вся северная благодарность. Алва задыхался от эдакой-то свинской щедрости. Мальчишка зло посверкивал глазами, когда кэналлийцы под руководством Хуана повязали его на месте. Гордый такой, беззащитный и неимоверно воинственный. На мгновение это вырывающееся, отчаянно не желающее сдаваться чудо даже стало жалко. Пожинайте плоды своей работы, эр Рокэ. — Кто ж тебя надоумил-то? — невольно слетело с губ, хотя в этой комнате все и так всё знали; причем еще и так, что все знали, что все знали. Риторический вопрос и не более, но то ли Ричард не прочувствовал, то ли Рокэ перестарался в воспитании талантливом настолько же, насколько эффективным было несостоявшееся отравление. Звереныш уставился на него с нескрываемой ненавистью и выдал пропитанное желчью: — Мамка твоя. Рокэ непонимающе распахнул глаза, очень-очень медленно осознавая произошедшее, а Хуан болезненно взвыл, думая, что работорговля — это, конечно, грех, но вот это вот всё в качестве наказания — слишком. Рокэ Алва думал, что, пожалуй, Агарис пока подождет — не все еще, оказывается, потеряно.