***
Толпа напирала, восхищённо ревя и протягивая руки к кумиру. За людской стеной, готовой навалиться на хилое ограждение и сокрушить всё на своём пути, не проглядывался зал. — Михаэль, мы любим тебя! Фанаты всегда так однообразны. — Danke schön, большое спасибо. Группа “Otto dicks” прощается с вами, auf Wiedersehen! Красивый поклон, и можно уходить со сцены. Теперь, когда не слепил свет софитов, стало видно, что иллюзию переполненного клуба создавали плотно сгрудившиеся у сцены полторы дюжины человек. Кое-где за vip-столиками распивали компании, не обращавшие внимания на шоу. “Твой следующий уровень — бары в подвалах”, — всплыл в памяти безжалостный голос концертного директора. Правильно его уволили. — Михаэль, это было потрясающе! — подскочила девочка в безвкусном чёрном наряде. Она протягивала одну красную розу. Одну. Высоко же она оценивает своего идола. — Можно с вами сфотографироваться? И тут же, не дожидаясь согласия, взяла под локоть, прижалась к боку, источая удушливый, слащавый запах духов. Фотография сделана, счастливые фанатки убежали. Желающих приобщиться к прекрасному больше не нашлось, пара последних посетителей уныло-клерковского вида допивала у барной стойки, остальные покинули концертное помещение. — П-простите... Девушка неопределённого возраста в классическом брючном костюме неуверенно улыбалась, сжимая в руках громадный букет алых роз. Это уже было кое-что. Будь она шикарным мужчиной арийского типа, конечно. — Михаэль... — выдохнула она, вручая букет, и её маленькие глаза за толстыми линзами очков смущённо забегали. — Позвольте выразить вам моё восхищение! Ваши песни настоящие философские я, ваша поклонница но не в смысле фанатка я не, глупая и восторженная, как другие я ценю и уважаю, вас как артиста... Речь её сливалась в невнятное бормотание, она странно расставляла акценты и паузы, совсем не там, где им полагалось быть. Вкупе с бегающими глазками и нервной мимикой она производила впечатление не совсем здорового человека. — ...Может вы меня даже помните я перечисляла, деньги вам на клипы по тринадцать тысяч в смысле, на каждый по тринадцать а не на все. — Ах да, возможно. У нас много преданных поклонников, — её лепетание было на редкость утомительным, и пора было сворачивать аттракцион неслыханной щедрости. — Ну что ж, спасибо. Расписаться? Приходите на автограф-сессию завтра, обязательно распишусь на диске или другом мерче. Кстати, продаётся вон там. Приятного вечера, приходите ещё на наши концерты! А букет оказался так себе, шипы были не срезаны, да и обёртка не готичная. В гримёрке царил страшный беспорядок. — А, Миш, ты, — устало поднял глаза Слип. И снова присосался к банке с пивом. Какая неприятность — при шаге к стулу от костюма отлетела заклёпка, некогда оторванная от старых джинсов и приклеенная к рукаву. Слип поднял её с пола и положил на столик под зеркалом, заваленный баночками с гримом. — На, а то потеряется. Хорошо, что не на сцене отвалилась, а то фиг бы нашли. Ладно, разгримировывайся, я пойду насчёт машины узнаю. Он вышел, и сразу стало пусто, но и легче дышать. Отражение в зеркале трескалось и плыло, одинокая лампочка под потолком тускло мерцала. Послезавтра будет другая гримёрка, но идентичная, и хорошо, если с зеркалом. Потом опять новая. И снова. И вновь. А через полгода парад грязных чилл-аутов по новому кругу. Российская готика так и останется на том же уровне, пока не прекратится эта разруха в гримёрках. Стук в дверь. Это администратор. — Тут кто-то из фанатов постеснялся отдать прямо в руки, — он продемонстрировал подарочный пакет с бутылкой внутри. — Я тут оставлю. Говорят, хороший алкоголь унимает боль в горле. Впрочем, кажется, это касается простуды, а не боли в связках от постоянного напряжения. Но попробовать стоило. В пакете с коньяком обнаружилась даже пара изящных бокалов. Как предусмотрительно. Лампочка метнулась перед помутившимся взглядом и окончательно погасла, погрузив всё во тьму.***
Провалы в памяти — это тревожно, но полезно: забываешь, кого и куда послал, и можно послать во второй раз с удовольствием первого. Но мгновенное перемещение из одной точки пространства в совершенную другую, да ещё и незнакомую, не просто тревожно, а даже немного нервирует. Особенно когда полулежишь в вольтеровском кресле с красной шёлковой обивкой и руки прикованы наручниками к подлокотникам. — Как хорошо что вы так быстро проснулись а, то я боялась переборщила с дозировкой. Та самая фанатка в брючном костюме и очках робко улыбалась и смотрела с явным облегчением, словно действительно беспокоилась. Неизвестно, на что она рассчитывала, но кумир её ответной улыбкой не побаловал. — Что за?.. О-о, голова... Ты... ты мне что-то подсыпала? Как такое возможно? Когда?! — Те бокалы которые были с коньяком, — она продолжала улыбаться, словно говорила о чём-то обыденном. — Коньяк пришлось бы распечатать я бы не смогла потом закрыть обратно просто смазала бокалы снотворным ха-ха простите. Её улыбка, искренняя и обезоруживающая, и общительный тон действовали на нервы сильнее, чем крики террориста. — Ты умом поехала, что ли? Она вздрогнула, как будто получила пощёчину, и непринуждённая улыбка сползла с её бледных губ. — Не сердитесь прошу просто я, не знала как с вами ещё, поговорить вы меня забанили вконтакте и на фейсбуке а, я просто хотела пообщаться вот увидите я вам понравилась бы если, бы мы познакомились поближе у вас была анкета там требования, к девушкам а, я как раз умная я обожаю физику ядерную ФИЗИКУ я даже возбуждаюсь от неё я, сапиосексуалка. — Что за чушь ты несёшь? Быстро сними наручники! — Вы не поняли я сапиосексуал возбуждаюсь от ума а, от ядерной физики просто кончаю. — Наручники сними, двинутая! — Но вы же сразу уйдёте и меня не дослушаете, — и снова эта добрая улыбка. — Михаэль мы с вами две половинки одной души мы Анимус и Анима у вас же, даже туры были помните! Вы Аниманиальный Анимус а, я Анимусуальная Анима идеальный тандем чувств душ и эмоций... — Какие к дьяволам анимусы?! А маньяк тут только ты. Стоп... нет, ты не могла всё это провернуть в одиночку. Кто тебе помогал, ты, чокнутая баба? — Не злитесь, — невыразительное личико испуганно наморщилось. — Вы правы мне помогли хейтеры но они не такие плохие сказали что, желают нам счастья что, мы идеальная пара сапогов и достойны друг друга даже они, это понимают! Мы должны быть вместе!!! — Ты... — Страшная правда наваливалась и душила неотвратимостью. — Так ты не ради выкупа меня похитила? Тебе что, надо, чтобы я тебя трахнул? Блаженная улыбка оказалась не самым страшным за этот неудачный вечер. Стыдливая краска на её щеках и потупившийся взор оказались красноречивее слов и намного омерзительнее. В полутёмной комнате, освещённой несколькими свечами, словно понизилась температура. Но ещё оставалась надежда на спасение. — Вообще-то, если ты внимательно меня читала, то не могла не заметить, что я предпочитаю мужчин. Называешься моей поклонницей и не знаешь обо мне такого факта. — Нет, — она смотрела с нежностью, — вы не гей вы би вы в своей анкете, писали и про парней и про девушек и я сама видела как, вы на концертах трогаете девушек... — ...это часть шоу, долбаный фансервис, чтобы диски покупали! — ...улыбаетесь им вам, ведь приятно их внимание любому мужчине приятно внимание красивых девушек а, если они ещё умные так это просто Ядерное чувство! Я человек науки простираю границы своего разума далеко за пределами обычных человеческих возможностей. Михаэль я доставлю вам настоящее ментальное наслаждение а, я бы сказала даже бурный оргазм, бурный оргазм — значит нейронный это наслаждение от процесса мышления у нас будет гармония душ с философскими беседами и занятиями творчеством... — Да заткнись ты! Благословенная пауза. Краткая вспышка испуганной растерянности в её взгляде сменилась благоговейным ожиданием. — Ты хоть понимаешь, как ты звучишь со стороны? Это же полный бред. Какая, нахрен, физика, при чём тут физика? Эти попытки казаться умнее просто жалкие, это не ум, а умничанье, не говоря уже о совершенно идиотском способе "пообщаться". Что должно быть в голове, чтобы додуматься до такого, только женщина могла придумать такую дичь, за что мне такой позор в виде херок-фанаток... Пыл тирады сходил на нет и наконец угас. С каким-то голодом во взгляде она приблизилась и протянула... плётку. — Пожалуйста возьмите, — послышался просительный шёпот. — Я раскую вам одну руку только возьмите и, не молчите ваш голос он, как музыка сфер вы истинный Анимус настоящий, мужчина в вас течёт энергия анимуса — бурная жгучая кипучая горячая обжигающая мужская энергия обнимите, меня своим энергополем! Я Анима создана подчиняться своему Анимусу! Она подошла слишком близко, и это оказалось ошибкой, как и то, что она не связала ноги своей любви. — Зачем вы так грубо, — чуть не плача, воскликнула она, сидя на полу после болезненного пинка. — Струнное это значит влечение душ к друг другу, — забормотала она, отвернувшись, — а бранное чисто физическое влечение, когда нет резонанса частот, когда энергии не сливаются в одну, когда, отторжение к характеру и телу одновременно... — Не буду я тебя любить, ни ментально, ни физически, ни струнно, ни бранно! Отпусти меня, и я просто уйду и не заявлю на тебя в полицию. Она, не отвечая, потерянно смотрела в пол. — Ну как ещё объяснить, что меня не привлекают женщины! И даже если бы привлекали, ты в любом случае не в моём вкусе. Мне нравятся интересные, творческие, умные люди. Которые сами создают что-то значимое, а не просто спонсируют настоящих творцов! Она вскинула голову. — Я тоже творческий человек я, ведь присылала вам ссылку на свой роман. — Роман, — и на волю вырвался издевательский смешок. Надо было сдержаться, но поздно. Она медленно поднялась на ноги. — Мой роман это теория любви между настоящим артистом и, настоящей учёной — это необычно, готично, эротично. Атомное чувство любовь не налюбуешься, Атомное чувство любовь не набалуешься, Атомное чувство любовь береги — берегись ее, Атомное чувство любовь... Она снова подошла вплотную, но на этот раз сбоку. Наклонилась, оперлась коленом на бедро своей беспомощной жертвы. — Я люблю квантовой любовью любила вас полем а, не телом у нас был секс полем только энергией. Я обнажила пред вами свой разум и душу, а теперь обнажу тело. — Убери руки, ты!.. Завязалась борьба. Неравная, ведь у одного из противников были скованы руки. — Аниманиальный Анимус плюс Анимусуальная Анима равно Идеальная пара, — бормотала она и с неожиданной силой разрывала ремни и молнии на концертном наряде любимого артиста. — Уравнение теории любви, сейчас мы её докажем. — Пошла!!! Вскрик, звук рвущейся ткани. Нечто, описав дугу в воздухе, блеснув чёрным боком, с глухим стуком упало на пол, упруго подпрыгнуло и замерло. Она тоже замерла. — Что это? — тупо сказала она, глядя на известный ей из её же теоретического романа предмет... Повисла тягостная тишина. — Почему чёрный? — спросила она неожиданно ясно и скучно. — На него была скидка, — последовал угрюмый ответ. Она посмотрела на сидящего перед ней человека в разодранной виниловой одежде. На белую эластичную ткань, выглядывающую из-под лохмотьев в районе груди. На лицо с тонкими чертами в остатках потёкшего грима. — Анимус... Анима... Ядерная любовь... мужская энергия я, же почувствовала... Она подобрала с пола упавшее яблоко раздора. Глаза её были пусты. — Хватит уже... Ну хоть теперь ты от меня отстанешь? Она шагнула вперёд, к поверженному идолу. — Что тебе теперь-то нужно?.. Эй, положи это! Зачем тебе... — Ты всё-таки выебал меня, — мёртво улыбнулась она. — Прямо в мозг. И с силой вонзила фаллоимитатор в глазницу. Раздался вопль, захлебнувшийся сиплым воем.***
Обшарпанные стены съёмной квартиры планомерно лишались своих украшений в виде плакатов, с полок исчезала атрибутика, отправляясь в большой мешок для мусора. В разгар уборки хлопнула входная дверь. — Хорошие новости! — с порога объявил Слип. — Организаторы оставшихся концертов согласились отменить их без платы за неустойку, сказали, что всё равно билеты... А ты что делаешь, Миш? Она завязала узел на пакете и властно пихнула его в руки опешившего Слипа. — Выброси это на помойку. И не называй меня больше Мишей. Меня зовут Марина.