Колоратка

Дугал очень во многом был похож на ребенка. Например, он имел абсолютно чистые помыслы, не осрамленные никакими пошлыми, пришедшими извне в невинное сознание идеями. Врал редко и очень плохо - по виноватому взгляду и нервному покусыванию губ можно было моментально его вычислить. Любил кроликов и фильмы после восьми вечера. Играл в ковбоев и матадоров. На завтрак ел пирожки. Неловко целовался. Теду все это нравилось; то есть, он говорил так вслух - "мне нравится", - но при этом понимал, что имеет дело с более серьезным чувством, чем просто симпатия. Потому что все, что бы ни делал Дугал, - играл в букару, смеялся, добавлял в чай молоко или прикрывал глаза при поглаживании по голове, - вызывало у Теда покраснение до кончиков ушей и дикое желание утопить викария в объятиях прямо сейчас. Чтобы снова почувствовать, как пахнут лимонным шампунем его волосы. И какая у него мягкая кожа. Она легко обгорает на солнце. Тед знал это, ведь он и Дугал были друг другу ближе всех на свете, а он продолжал говорить просто "ты мне нравишься". Мда. Так вот, еще Дугал был похож на ребенка тем, что задавал много вопросов. "Откуда берутся дети" и "почему французский поцелуй никак не связан с Францией" эти двое уже прошли. Но однажды Дугала стали интересовать более серьезные вещи. И однозначно уже нельзя было ответить. - Тед, разве это не грех? - спросил он однажды в полпервого ночи, когда все обитатели прихода уже спали, и только двое священников обнимались, лежа в кровати одного из них. Это был уже практически ежедневный ритуал. Если потом ни Тед, ни Дугал не хотели расставаться и спать в одиночестве, они сдвигали кровати. - О чем ты? - переспросил Тед, не сразу поняв, что к чему. Он настолько привык к их с Дугалом близости, что она уже не казалась ему противоестественной или неправильной. Раньше его сильно мучила совесть, но спустя столько времени он все переосмыслил. Если они оба этого хотят, значит, в этом нет ничего плохого. Насчет своих чувств Тед был точно уверен, а чувства Дугала можно было легко прочитать, как раскрытую книгу. Дугал, лежавший у него на плече, повыше натянул одеяло. - Ну, то что мы обнимаемся, и целуемся, и все такое, - он, видимо, тоже привык, потому что раньше при проговаривании этих слов краснел как помидор, - Я думал, католицизм против, чтобы священники делали подобное друг с другом. - Ну, знаешь... Тед не был уверен, что если он сейчас начнет рассказывать про отсутствие разницы между любовью мужчины и женщины и любовью священников, Дугал его поймет. Конечно, он любил Дугала и ценил, но младший священник всегда, стабильно понимал все не так, как нужно. И делал все не так как нужно. Однажды Тед сравнил его с той Волшебной Дорогой, где все неправильно работает и ведет себя неестественно, и это сравнение все еще было актуально. Теду потребовалось буквально несколько секунд, чтобы придумать самую гениальную отговорку за всю его историю. - Если мы делаем это, когда на нас нет колораток - это не считается. Дугал поднял голову и взглянул на Теда своим неповторимым недоуменным взглядом. Потом он провел рукой по шее, убеждаясь, что сейчас на нем колоратки нет, и снова посмотрел на Теда. - Не считается? - Ну да! Ведь, когда они на нас есть, это значит, что мы рабы Божьи, и все такое. А когда их на нас нет, значит, мы свободны и можем делать что хотим. Это же логично, не правда ли? Дугал еще пару секунд недоуменно глядел на него, переваривая в голове услышанное, а потом так мило и лучезарно улыбнулся, что Тед немедля приобрел пунцовый цвет. - Вот здорово получается! Вроде бы, и не нарушаешь никаких правил, и при этом можно обниматься с тобой. Круто. "И не только обниматься", - почти произнес вслух Тед, но все-таки сдержал себя и промолчал. На том их разговор и закончился. Вскоре они уснули прямо в постели Теда. И либо Тед проснется ночью оттого, что Дугал стянул с него одеяло и выпихнул с кровати, либо миссис Дойл утром за завтраком обязательно спросит, не было ли им тесно. Благо, она ничего не заподозрит - просто решит, что отцу Макгуайеру снова снились кошмары.

***

Визит очередной важной шишки на остров Крагги был слишком неожиданным. Когда Тед и Дугал пытались играть в шахматы, раздался телефонный звонок. Это был епископ Бреннан, который не стал распыляться даже на оскорбления для Теда, - просто буркнул "завтра приезжает мой друг, постарайтесь не выглядеть слишком идиотами" и бросил трубку. Это значило, что дело серьезное. И, на самом деле, Тед начал беспокоиться: его осенило предположение, что кто-то из прихожан заметил изменения в отношениях двух отцов и маякнул об этом высшим санам. Неожиданным гостем оказался новый епископ, который представился как епископ О'Махони. Это был низенький, пухленький, похожий на медвежонка человек с очень свирепым взглядом. То, что Тед и Дугал были выше него на голову, сильно затрудняло серьезное общение. Это было плохо, ибо епископ, судя по тому, как страшно он смотрел на Теда в ответ на все его попытки задать веселый тон разговору, не понимал шуток. - Значит, вы путешествуете по стране, Ваша Милость? - Да, - епископ-медвежонок плюхнулся на диван и одним суровым взглядом заставил миссис Дойл убежать на кухню за чаем, - Я занимаюсь тем, что поддерживаю связь с рядовыми пасторами, так сказать, нашими "наземными войсками". Моя цель - провести со священниками приходов воспитательную беседу. Тед опустился в кресло, Дугал устроился на краешке дивана. Отец Джек был заботливо отправлен под замок на второй этаж, - во избежание несчастных случаев. - Воспитательную беседу? - с удивлением спросил Тед. - Так точно. Знаете, в современном мире, среди обилия ненужной и надоедливой информации из ТВ, журналов и газет мы стали забывать о главных ценностях. Об истинных ценностях, которыми мы должны всегда руководствоваться в жизни. - Что ж, конечно, мы не против это обсудить, - сделав максимально доброжелательное лицо, произнес Тед, - С каких ценностей вы хотели бы начать? Вопрос, вроде бы, глупый, но епископ О'Махони уже знал, о чем поговорить в первую очередь. - Целибат. Сердце Теда, кажется, на секунду остановилось, после чего застучало в бешеном ритме. Руки предательски задрожали, а щеки начали гореть. Естественно, он уже давно его не соблюдал! Само собой, он нарушил его вместе с Дугалом! И о Господь Всемогущий, они делали это два или три раза в неделю. Не по выходным, потому что нельзя быть невыспавшимся на мессе. Голова сразу заполнилась кучей предположений. "Кажется, он действительно приехал сюда, чтобы обвинить нас в мужеложстве или как там это называется". "Он пойдет осматривать нашу комнату на наличие улик?" "Наверное, я смогу подделать документы и сбежать в Австралию". "Можно ударить его по голове бутылкой и он все забудет". "Черт возьми, куда меня отправят теперь? Епископ обещал мне Филиппины... я не готов!" Покашливание епископа вырвало его из пучины мыслей. Человек-медвежонок достал записную книжку в фиолетовом переплете и начал читать: - Помните, господа. Миссия священника целиком посвящена служению человечеству. Соблюдая девственность или безбрачие ради Царства Небесного, Пресвитеры посвящают себя Христу в новом и возвышенном качестве, легче с нераздельным сердцем следуют Ему, свободнее посвящают себя в Нём и через Него на служение Богу и людям... - О Боже, - простонал Тед, почти неслышно за монотонным голосом епископа. Прибежала миссис Дойл с подносом с чаем. Епископ прервался на то, чтобы отпить от своей чашки и взять карамельку из вазочки. Тед резко вспомнил, что в комнате есть еще и Дугал, но тот вел себя очень-очень спокойно: сидел рядом с епископом на диване и смотрел туда-сюда по сторонам. Наверное, сейчас он думал о вечерних новостях или игрушках - что за чудной человек. - И чем более в современном мире совершенное воздержание считается многим людьми невозможным, тем с большим смирением и постоянством Пресвитеры вместе с Церковью будут испрашивать благодать верности, в которой никогда не отказывается просящим о ней, употребляя одновременно сверхъестественные и естественные средства, имеющиеся в распоряжении у всех. Итак, сей Святейший Собор призывает не только священников, но и всех верных дорожить этим драгоценным даром безбрачия священников и просить Бога, чтобы Он всегда изобильно наделял этим даром Свою Церковь. Епископ захлопнул книжку и оглядел присутствующих, будто убеждаясь, что они еще не уснули. - Presbyterorum Ordinis, 16. Цитата. - О-очень интересно, Ваша Милость... - пробормотал Тед, стойко вынесший пытку однообразными церковными речами и успевший за это время кое-как унять дрожь в руках, - Заставляет задуматься, да. Он очень сильно боялся сказать лишнего и решил пустить разговор на самотек, но епископ замолчал. Он в тишине сверлил взглядом то Теда, то Дугала, то появившуюся, чтобы подлить чая, миссис Дойл. Молчание длилось минуту, и у Теда вырвалось первое, что пришло ему в голову, чтобы снова начать разговор. А именно: - А почему вас интересует прежде всего именно целибат? - В нынешнее время священники стали нарушать обеты безбрачия, считая, что это не самая важная часть церковного сана. Все делают это по-разному. У кого-то оказываются дети и жены, а кто-то занимается непристойными вещами с собственными коллегами... Тед очень громко кашлянул - так, что на него посмотрели и епископ, и Дугал. Он сделал это совсем не специально. Просто если бы его быстро не отвлекло что-нибудь, его голова точно бы взорвалась. От стыда. - Ужасно, ужасно, - произнес он, чтобы как-то оправдать то, что он перебил епископа. И тут неожиданно Дугал понял, о чем идет речь. - С собственными коллегами? Вот это да. Типа, священники целуются друг с другом? Епископ страшно округлил глаза, настолько, что они, кажется, рисковали вылезти из орбит. Тед чуть не подпрыгнул. Он забарабанил пальцами по подлокотнику, тихо шипя сквозь зубы "Дугал, Дугал, пожалуйста, заткнись". Лучше бы он сидел в прострации до конца встречи. Лучше бы его вообще тут не было, чертов болван! - Но знаете, я думаю, что если на них не было колораток в тот момент, когда они делали это... Договорить Дугал не успел. Тед рванул со своего места и налетел на викария, с силой зажимая ему рот. Епископ выглядел шокированным. Он с вытянутым от удивления лицом наблюдал, как Тед рывком прижимает Дугала к себе, не убирая ладонь от его рта. - Не слушайте отца Макгуайера, пожалуйста. У него очень специфичное чувство юмора, ха-ха! Дугал, сиди и помалкивай в тряпочку, ясно тебе? - добавил старший священник неестественно низким голосом. Здесь можно было опустить занавес.

***

- Тед, так почему тогда ты сказал мне замолчать? Это был тот же день, но часы показывали десять вечера. Епископ уже давно уехал. Днем, после внезапной выходки Теда он в течение всей оставшейся беседы не заводил разговор ни о гомосексуальных отношениях, ни о целибате - и слава Богу. Значит, никто еще ни о чем не догадался. Но Тед все равно решил, что сегодня они с Дугалом не будут спать вместе. Дугала это расстроило. Он, наверное, подумал, что Тед обиделся на него, и поэтому стеснялся заводить разговор с самого ужина, но теперь все же задал вопрос. Тед отвлекся от газеты. Он был слишком вымотан для того, чтобы придумывать очередные отговорки. Немного в сон клонило. Он тяжело вздохнул и посмотрел Дугалу в глаза: - Потому что на самом деле никто не должен знать, что между нами происходит, даже если на нас нет колораток. Это в любом случае неправильно. Повисла неловкая пауза. Дугал удивленно глядел на него, хлопая ресницами. Теду было грустно и больно от произнесенных им слов, но он не смог не отметить, как сверкают зелено-карие глаза Дугала, отражая свет лампы. Нет, он должен рассказать ему, что на самом деле правильно и неправильно. - Но, понимаешь... - Что? - Если рассудить логически, ничего плохого в наших действиях нет. Сам посуди. Тед отложил газету и перевернулся на бок, чтобы было удобнее рассказывать. - Если бы тебя попросили выбрать, кто хуже - двое целующихся мужчин или сумасшедший, грабящий бедняков и убивающий детей и женщин, ты бы кого выбрал? - Сумасшедшего, конечно! - Дугал очень забавно нахмурился. Скорее всего, он сказал так еще и потому, что начитался сказок про доблестных рыцарей, спасавших людей от лесных разбойников. - Вот и я тоже. Кто угодно, я думаю, выбрал бы сумасшедшего. Потому что это очевидно: люди, которые друг друга любят, ничего плохого не делают. Даже если эти люди одного пола. - Мы любим друг друга? - довольно внезапно спросил Дугал и покраснел. И Тед, спустя секунду, покраснел тоже. До этого момента он говорил лишь о том, что Дугал ему "нравится". Теперь, когда он случайно сказал про любовь... Он чувствовал себя так, будто случилось то, что давно должно было случиться. - Я бы сказал, да, - пробормотал он, отводя взгляд в сторону, - Ну... от своего лица. Я... - Я тоже тебя люблю, Тед. Тед поднял взгляд и увидел, что Дугал очень сильно краснеет и сминает одеяло в руках. - Я на самом деле давно хотел тебе это сказать, но я не был уверен, что на самом деле чувствую любовь. Ну, знаешь, я мог спутать ее с каким-нибудь другим чувством. Чувства сложные. Но теперь, когда ты сам сказал, что меня любишь, я понял, что тоже тебя люблю, и это уже на сто процентов точно. Тед не выдержал и рассмеялся. Выражение лица Дугала было слишком смешным - викарий смотрел на него широко открытыми от волнения глазами, сжимал губы и нервно комкал одеяло. Когда он насмеялся вдоволь, то понял, что ему снова хочется стиснуть этого чудного человека в объятиях и не его выпускать никуда ближайшие пару часов... - Так, Дугал, ты слишком переволновался, - спешно заговорил он, видя, что младший священник мелко подрагивает и тяжело дышит, - Все в порядке. Все хорошо. Иди сюда. Тед выбрался из-под одеяла и сел на кровати рядом с Дугалом, прижимая к себе. Тот уткнулся носом ему в плечо, сжимая в пальцах ткань серой пижамной рубашки. Его волосы пахли лимонным шампунем. Кажется, только обнимая Дугала, Тед чувствовал себя счастливым и не одиноким на заброшенном острове на западном побережье Ирландии. И ведь это было самое главное - а не то, есть на них в этот момент колоратки или нет. И все-таки они уснули вместе - на этот раз, в кровати Дугала. Миссис Дойл наверняка будет удивлена, если решит зайти к отцам рано утром, чтобы поставить на тумбочку чайник и чашки. А может, она уже обо всем догадается.