Научи меня

«Вот она, будущая королева Скеллиге», – невольно думает Геральт, когда они вместе с Керис сидят на медвежьей шкуре у камина и пьют. Керис смотрит на огонь, и ведьмак видит по ее покрасневшим щекам, что она уже немного пьяна. Они празднуют победу над химом, но делают это тихо, почти без слов. Танец языков пламени гипнотизирует, даже умиротворяет, заполняет сознание, позволяя забыть обо всем. И, пожалуй, даже обо всех. – Ведьмак, позволишь… личный вопрос? – Конечно. – У тебя было много женщин? Геральт прячет усмешку за кружкой. – Достаточно. – А ты сможешь… – Керис запинается. – А ты сможешь научить меня? Геральт смотрит на нее, на решительность в ее взгляде, приправленную блеском выпитого алкоголя. Улыбается. – Чему? Обращаться с женщинами? – Ха-ха. Очень смешно, ведьмак. Между ними воцаряется молчание, но Геральт не назвал бы его неуютным. Тишину заполняет потрескивание огня. – То есть у тебя нет опыта? – спрашивает Геральт, отпивая из своей кружки. – Нет. Как-то было не до этого, – она неопределенно пожимает плечами, чем вызывает у Геральта улыбку. – Да и никого, кто бы показался мне достаточно… подходящим. – То есть я кажусь тебе достаточно подходящим? – Почему нет? Ты сильный, опытный. Немного старше, ну и что из этого? Но я не настаиваю. Если ты этого не хочешь, скажи прямо. Геральт не говорит, смотрит в огонь. Почему нет? Действительно. Пальцы Керис сжимают медвежью шерсть, когда она наклоняется к нему чуть ближе. Геральт чувствует исходящий от нее сладковатый запах медового вина. Она протягивает руку и касается шрама, перечеркивающего глаз. Проводит по нему пальцем. И Геральт накрывает ладонью ее щеку, чувствуя шероховатость рубцов давно зажившей раны. – Прелюдию можно растянуть. Не торопись, – вполголоса говорит Геральт, когда она обнимает его за шею. Он медлит, прежде чем поцеловать ее. Поцелуй получается почти целомудренным, и, отстранившись, Геральт оставляет такой же на ее шее. Его ладонь со щеки перемещается на затылок. Керис прижимается к нему, но по ее взгляду Геральт понимает, что она не знает, что ей сделать. Он целует ее снова. Он ловит и направляет ее руку. Плечо, грудь, пояс. Спина. Затылок. Она сжимает его волосы своими пальцами, как некогда сжимала медвежью шкуру. С застежками одежды они расправляются точно так же, неспешно. И, когда Геральт укладывает обнаженную Керис на медвежью шкуру, она смеется и говорит, что ей щекотно. – А так? – спрашивает Геральт, проводя кончиками пальцев по ее шее, по ключицам, вниз по груди, на живот. Она смеется снова, но чуть тише. Она касается коленом его бедра, и он, оперевшись на руки по обе стороны от ее головы, наклоняется и повторяет только что обозначенный пальцами путь губами. Смех сменяется учащенным дыханием. Ее руки исследуют шрамы на его спине, а затем, когда он возвращается к ее губам, на груди. И он тоже изучает ее грудь, находит еще один рубец, проводит по нему подушечкой большого пальца. Когда он входит в нее, она тихо вскрикивает ему в губы. – Больно? – Не… непривычно, – выдыхает Керис. Геральт не спешит. Она быстро учится, но неопытность столь же быстро подводит ее к кульминации. Она прижимается к Геральту, и Геральт ощущает разгоряченной кожей ее дрожь. Ее дыхание обжигает ему ухо. – Еще раз. Теперь уже ведет она. Они меняют положение, и теперь она оказывается сверху, а Геральт – прижат спиной к медвежьей шкуре. Почти как закрепление пройденного материала. Поблескивающая от пота кожа красиво переливается в оранжево-красном свете. Когда они лежат рядом, переводя дыхание, ее пальцы по-прежнему изучают шрамы на его груди. Растрепанные рыжие волосы делают Керис по-особенному красивой. Поцеловав ее в переносицу, Геральт поднимается и тянется к кружке. Молчание не кажется сейчас чем-то неправильным, как и не казалось до этого. Вскоре по выровнявшемуся, глубокому дыханию Геральт понимает, что Керис уснула. Он остается с ней, зачарованный танцем языков пламени.