Менгир

Утреннее вакандское солнце сквозь широкое окно падает на твое лицо и волосы, вызолачивая их, очерчивая нимб вокруг головы. - Доброе утро, Баки, - ты улыбаешься, и твоя улыбка ярче этого солнечного света, настолько, что я теряюсь. - Стив, - это все, что я могу прохрипеть спросонья, дезориентированный, непонятно, чем больше: выходом из криокамеры или твоей улыбкой. Стив. Стивен. Стивен Гранд Роджерс. Твое имя хочется катать на языке, оно звучит, как рокот камней в горах. Оно звучит, как возвращение домой. Как надежда. Как опора. Ты, Стив, подобен древним божествам-менгирам, что высечены из скалы и как скалы стойки, переживая поколения за поколением. Ты как камень крепок, глаза твои как отражение моря, неба и зеленых лугов разом, а волосы как солнечный свет на посеченной ветрами поверхности камня. Друиды и жрецы давно не проводят обрядов, не поют священных песен, а люди не приносят жертвы у подножия идолов. В современном мире от богов требуют и требуют, и людям всегда мало. Они забыли, что божествам нужно давать, но отлично помнят, что у божества можно просить. Стив, я готов стать твоим жрецом и жертвой одновременно. Я готов поклоняться тебе, готов наполнить жертвенные чаши собственной кровью и содрать с себя кожу, лишь бы ты был доволен. Я готов принять в себя каждую пулю, каждое лезвие, направленное на тебя, лишь бы тебе было хорошо. Я готов следовать за тобой в любой роли, в какой ты только захочешь увидеть меня. Я бы сворачивался у твоих ног, грел тебя теплом своего тела и пел тебе священные песни как колыбельные. Я бы сторожил твой сон, чтобы он был спокоен, и ты не нашел бы стража надежнее меня. Стив, я весь твой, ты можешь взять мое тело, сердце и душу, и я с радостью отдам их, с какими бы муками это ни было связано. Только прими меня. Дай мне занять место у твоих ног, больше мне ничего не надо. Ты смотришь на меня прямо и открыто, и сияешь так, что глазам больно. Ты похож на Аполлона и Гелиоса разом, как если бы они решили спуститься на землю. И я стою, не в силах вымолвить больше ни слова, не в силах пошевелиться и даже просто сползти на пол, на колени перед тобой. - Баки, - ты по-прежнему улыбаешься, улыбаешься, будто видишь чудо. Как, Стив, как я могу быть чудом для божества? И подаешься вперед, чтобы заключить в крепкие объятия, от которых дыхание перехватывает в восторге. - Больше не отпущу тебя, - тихо шепчешь мне на ухо, а я чувствую эйфорию, которую только может чувствовать жертва в момент, когда ее принимает божество. - Пошли домой, - и мы уходим вместе, а я даже не вижу, куда, и кто нас окружает: настолько все затмевает твое сияние. Только ты, Стив, для меня всегда существовал только ты. И я буду с тобой до конца и еще дальше, потому что и смерть не разлучит нас: ибо что такое смерть тела для божества? И что такое божество без своего жреца?